Депрессия - смертельная болезнь Уэйда Беляка
<!--EndFragment-->
Электронная почта, текстовые и мгновенные сообщения всегда имеют место в нашей жизни. Но я считаю, что нельзя слишком полагаться на них, мы часто заменяем личный контакт буквами, словами и символами, которые не раскрывают никаких эмоций. Они словно зомби, лишенные чего-либо значимого в нашей жизни. Я чувствую свою вину, что в последнее время мы общались с Уэйдом только по электронной почте. Он был моим другом. Это не делает меня уникальным. Уэйд был другом для каждого из нас.
Я знал, что у него была депрессия. Я знал это, потому что он говорил со мной об этом. Однако, все было гораздо хуже чем я думал. За семь дней до его смерти, мы общались по электронной почте. Уэйд вспоминал свою карьеру энфорсера: "Это очень и очень нелегкий труд. Люди думают, тафгаи – это безмозглые отморозки и всё, что они делают так это дерутся. Полагаю, на многих хоккеистов навесили такой ярлык. Но, на самом-то деле, мы счастливейшие люди в мире. Мы получаем зарплату за то, о чём мечтали, будучи детьми. Скольким людям выпадает такой счастливый шанс? Но если бы я мог выбирать между работой тафгаем или забивать по 50 голов за сезон, я бы предпочёл 50 шайб за сезон. Не у многих карьера длится 15 лет".
Он в течении пяти лет принимал OxyContin. В своем последнем письме, Уэйд утверждал, что он в полном порядке. А через семь дней его не стало. Я смотрю на свои руки, но не вижу крови, но она есть, так говорит моя совесть. Уэйд вошел в мою жизнь восемь лет назад, когда впервые появился на записи интервью. Своими огромными размерами, он напоминал исполина, точеные черты лица, бледная кожа и светлые волосы. Несмотря на наши многочисленные разногласия, нас связали дружеские отношения, основанные на взаимном уважении к мнению других. Я не знаю, почему Уэйд доверился мне о своей болезни. Я полагаю потому, что я говорил с ним публично о моей депрессии. Я был ветераном депрессивных войн, а он был новичком.
Какими бы ни были причины моих депрессий, я чувствовал себя благословенным, в том что он разделяет их со мной. Он всегда говорил: "Я тебе доверяю Майкл, и я чувствую себя в безопасности с тобой. Ты не будешь судить меня за прошлые ошибки, и я не боюсь тебе показаться слабым. Это здорово, что мы понимаем друг друга". Мы оба работали на радио, и хорошо умели морочить голову людям. Как и большинство страдающих депрессией мы фальшивомонетчики человеческих эмоций. Мы создаем фальшивое счастье и по этой причине иногда люди не могут определить, что действительно происходит у нас внутри. Это очевидно. И это трагично. Когда я закрываю глаза и думаю о Уэйде, в моих воспоминаниях он всегда улыбается. Таким я его запомнил.
В одном из последних своих интервью он вспоминал интересные моменты своей карьеры: "Самое лучшее, что случилось в моей карьере, это мой первый гол в НХЛ и последний гол в Торонто, когда я прервал свою безголевую серию (почти четыре года без заброшенных шайб). Болельщики скандировали моё имя на улицах и я чувствовал себя, словно меня избрали мэром на неделю. Самое худшее воспоминание, это проигрыш Каролине в финале конференции (2002-03). Я считаю, что наша команда была лучше их. Они побили нас в трёх овертаймах. Это было перед локаутом и игра была такая, вброс в зону и бегом, а их защита вязала нас и постоянно выбрасывала шайбу. Я никогда не тренировался для галочки".
Я многому научился у Тая Доми, но сейчас, похоже, игроки тренируют свои бойцовские навыки круглый год. Они приезжают в кемп и уже натренированы как парни из боёв без правил. Игрок с нашим амплуа знает, что будет драться и волнуется… перед игрой, в которой драки не избежать. Всегда нервы, всегда бессонная ночь перед игрой. Но ты с этим справляешься, а иначе карьере конец. Ты не перебарываешь страх окончательно, а просто выходишь на лёд и делаешь своё дело. Я не говорю, что я особенный, я просто старался следить за собой насколько мог. Я начинал играть в защите, но во многих командах были отличные линии защиты, так что я перековался в нападающего и тафгая.
Думаю, хорошо, что у меня был опыт игры и в защите и нападении, так что я мог помогать и там и там. Дэйв Мэнсон был моим любимым игроком в отрочестве. Он из Саскатчевана, как и я он играл в моём любимом стиле. Я старался быть похожим на него, когда я начал играть. Мы оба защитники, оба не чураемся скинуть краги, оба играем жёстко. Он немного побольше меня, но он определённо сыграл большую роль в моём развитии. Я никогда особенно не считал свои потасовки. Как говорится, я делал свою работу. Если складывается ситуация, я дерусь, но более 100 драк – это не то, к чему я по-настоящему стремился. С любым тафгаем, кто был тяжелее или выше меня, были трудные потасовки.
Конечно, всегда удобнее вызвать на бой игрока поменьше, но я всегда любил задачи посложнее. У Стива МакИнтайра самый сильный удар среди тех, с кем я дрался. Мой первый год в юниорах был ещё годом, когда меня задрафтовали и у меня был шок, когда я ушёл под 12-м номером. В "Нордикс" я видел такую глубину состава, что даже и не думал, что смогу когда-либо пробиться в состав. Вообще не думал о том, что смогу сыграть в НХЛ, пока не заиграл в "Торонто"… когда научился играть и в нападении и в защите. Я знал, мне была уготована роль энфорсера, но я многому научился ещё от игроков типа Уоррена Райкела. После взятия кубка Стэнли ( "Колорадо" в 1996 году), они вернули его к себе, потому что он мог создать отличную атмосферу в раздевалке.
Я видел, что парни в его амплуа имеют некоторую ценность и сейчас я чувствую себя счастливым, что мне удалось столько играть в лиге. Думаю, парней типа меня просто рады иметь рядом. Ну и ещё моя малоизвестная роль – это помогать Стиву Салливану (173 см) садиться и выходить из автобуса. В один прекрасный момент моё тело сказало мне, что с него хватит. Еще в 2010 году я хотел закончить играть, но когда "Предаторс" дали мне возможность вернуться, я передумал. Я помогал молодёжи освоиться в команде. Когда ты становишься раньше, твоя роль меняется. Я стал таким дядькой, хороший парень, которого полезно иметь в раздевалке, который может добавить веселья.
Перед дедлайном я беседовал с нашим ГМом (Дэвидом Пойлом) и он сказал, что у меня есть выбор, или АХЛ (Милуоки) или делать что-нибудь в организации. Он свёл меня с людьми из нашего медиаотдела. В итоге я начал вести репортажи с Терри Криспом и ещё некоторые дела. Это лучше чем отправиться в Милуоки. Я пытаюсь играть в гольф, но пока не слишком удаётся. Думаю, я слишком легкомысленно к нему отношусь. Нравится рыбачить. И все такие развлечения на воздухе, походы, палатки, рыбалка, охота. Если этим занимаются на свежем воздухе, то, скорее всего, мне это нравится. И дартс на поляне.
У меня одиннадцать тату, и у всех свой смысл. Имена дочерей и жена как ангел-хранитель. Несколько просто затейливых дизайнов. Дети-ангелы Леонардо. Я всегда хотел быть пожарным. С самых малых лет всё, что я хотел – это хоккей и пожарная команда. Одно у меня уже получилось, так что, вероятно, я попробую и второе. Я уже получил сертификат пожарного летом 2010 года (На радио Торонто Уэйд схохмил: «Если бы загорелся Шон Эйвери, я бы даже не поссал на него, чтоб затушить). Но, может быть, я и останусь в хоккее, только не на тренерской работе. У меня жена, дети, а в тренерской работе много неопределённости и слишком много времени в офисе. Скорее всего, комментатор на радио или телевидении...
Просматривая фотографии, я вижу везде его огромную улыбку. Он всегда любил держать детей на руках, как будто бы не хотел отпускать от себя ни на минуту. В нем била ключом жизнь, он никогда не любил проигрывать. Именно поэтому в финале летнего чемпионата по роликовому хоккею Уэйд встал в ворота, и мы победили. Я работал над документальным фильмом о знаменитостях, страдающих депрессией. Уэйд тоже был в этом списке, он согласился поделиться с общественностью о своей болезни. Я не знаю, что случилось с ним через неделю. Люди убивают себя, когда страх жизни перевешивает страх смерти. Любовь к семье на всю жизнь больше не имела смысла. Я знаю по себе, что когда ты в тяжелой депрессии, логика может стать заблуждением, а заблуждение может стать реальностью.
Я не знаю почему он оставил своих детей...
Я не знаю, что чувствовали люди 11 сентября на American Airlines рейс 175...
Я не знаю, какие муки испытывали люди в Освенциме...
Но я прекрасно помню, как за восемь дней до своей смерти, он позвонил мне, и дрожащим голосом рассказывал о первых успехах своей дочери в музыке. Задумывались ли вы, когда-нибудь, что вам повезло не быть психически больным? Скорее всего нет, потому что мы не обращаем на это внимание. И я в том числе. Не думаю, что вы тоже сможете понять, почему Уэйд сделал такой выбор. Я не могу понять этого до сих пор, я знаю как сильно он любил свою жену - Дженнифер и своих дочерей, Энди и Алекс. Проклятая депрессия разрушила все радости жизни, и забрала с собой любящего отца и мужа, друга, который имел все, чтобы жить но утонул в море печали. Можно лишь предположить, что внутри него шла борьба между инстинктом выживания и инстинктом конца его страданиям.
В случае с Уэйдом ясно, какая сторона победила. Самоубийство является то, что случается, когда ангел смерти и ангел милосердия начинают работать вместе. Вы можете верить в загробную жизнь, но вы не знаете, существует ли она. Никто не знает. Уэйд просто знал, что какой-то момент там не хуже, чем место, где он сейчас. Мы не можем видеть депрессии. Анализы крови не показывают ее, и рентген тоже. Исследования показывают, что более половины из нас депрессивные атеисты как-то все еще веря, что депрессия не болезнь, а признак слабости. Уэйд не был слабым. Ни Черчилль, или Линкольн и Хемингуэй или ваш двоюродный брат или сосед или ваш сын. Депрессия это болезнь. Нам всем надо начать принимать депрессию как серьезную, а иногда и смертельную болезнь.
Мое последнее сообщение по-прежнему в памяти моего смартфона. Выслушав сумасшедший слух, что Уэйд умер, я позвонил сразу же, предполагая, услышать его голос, и поздороваться с ним. Но ответа я не получил. Мое сердце упало, когда я услышал голосовую почту, Это Уэйд - оставьте сообщение. Я этого не сделал. Еще одна надежда - я написал ему. Ты в порядке? D появилось сразу же. Мое сердце забилось и ждет R. D появляется, если сообщение будет доставлено. R появляется, когда человек читал или видел. Я знал, что D означает смерть и R означает жизнь. Пожалуйста, измените. Пожалуйста, измените, я молился. Я ждал. И я все еще жду не веря своим глазам. Он никогда не менялся. D сидит там теперь вечно.
D сидит там, одинокий символ для меня одной из величайших трагедий в моей жизни.
D для депрессии.
D что принесла смерть друга.
D для Уважаемого Уэйда, я надеюсь, что теперь тебе на самом деле хорошо.
Материал Michael Landsberg. Источник www.sportsnetwork.com
