Игорь Горбенко: «В США драки были нормой, причем хоккеист получал 3 доллара штрафа, если русского не ударит»
Главный тренер Игорь Горбенко о хоккее 90-х, нюансах перехода от игрока к тренеру и секретных решениях в «Юнисон-Москва»
В середине февраля 2023, сразу после выхода в плей-офф НМХЛ, хоккейный клуб «Юнисон-Москва» сменил тренерский штаб и на должность главного тренера пригласил опытнейшего хоккейного специалиста Игоря Горбенко. За плечами у него богатый опыт в топ-клубах «Локомотиве», ЦСКА и «Ак Барсе».
В начале это выглядело как краткосрочная история сотрудничества, но оказалось, что стартовала новая и, похоже, очень интересная глава как в истории московского клуба, так и самого Игоря Горбенко.
Вы можете убедиться в этом сами, прочитав, самую откровенную и местами даже кинематографическую историю жизни профессионального игрока, ставшего профессиональным тренером… И от лица тренерского штаба услышать о планах «Юнисон-Москва» на хоккейный сезон 23/24.
Ездишь по городу, а везде билборды: «Русские в городе! Это война». Поэтому арены на матчи собирались битком. Драки в каждой смене были нормой, причём местным игрокам за них платили.
– Перелопатили весь интернет и выяснили, что Игорь Горбенко при всех своих регалиях – довольно непубличная личность. Давайте немного исправим это, и начнем, возможно, с самого сложного. Вы завершили карьеру хоккеиста после серьезной травмы, и, похоже, на самом пике. Поделитесь историей?
– Получил серьезную травму, ударили, защемило нерв позвоночника и на месяца четыре парализовало, вплоть до потери способности ходить. Лечили, кололи, омский доктор, спасибо ей, подняла на ноги. Потом меня пригласил один тренер в команду, но для начала я должен был пройти медосмотр. На осмотре врач сказал: «Ты вот сейчас сюда пришел без инвалидного кресла, а в следующий раз на нём и приедешь. Поэтому решай, чего ты хочешь дальше – играть или заняться другой жизнью». Сейчас, уже будучи тренером, выходя на лёд, понимаю, что выбор был правильным, а перенесенная травма со мной уже на всю жизнь.
– Есть ли моменты из жизни Игоря Горбенко-хоккеиста, оставшиеся в памяти. Вот так, чтобы до мурашек?
– Когда мы с Хабаровском стали чемпионами России и вышли в Суперлигу – это, наверное, самый запоминающийся момент. Клуб «Хабаровск» тогда взял под своё крыло Виктор Андреевич Лопатюк, владелец артели старателей «Амур». Сделал базу, создал отличные условия для тренировок клуба, атмосферу и, благодаря этому, мы и вышли в Суперлигу.
В тот сезон весь город жил жизнью команды. На каждом матче собирался полный стадион. Атмосфера была шикарная. Виктор Андреевич тогда подарил Хабаровску классный хоккей и праздник спорта, ведь в город стали приезжать гранды, такие как «Динамо», ЦСКА… Это всё его заслуга.
(В сезоне 1995/96 «СКА-Хабаровск» (ныне «Амур») стал чемпионом первенства России по хоккею среди команд Высшей лиги чемпионата России и вышел в Суперлигу)
– Расскажите, как был устроен быт у топ-клубов в девяностые, ведь сейчас у команд есть и чартер, и обширный персонал…а тогда?
–Сейчас и условия другие, и люди, да и сама жизнь. Летали обычными рейсами, а для Хабаровска это было тяжело, особенно когда играешь в плей-офф. Помимо Суперлиги Хабаровск играл еще года три в США, в лиге Западного побережья. Причем был полноценным участником этого чемпионата. Летали в Штаты на 2 недели во время пауз основного чемпионата, обычно в ноябре, декабре и феврале. Объездили всю Калифорнию, так как постоянно там играли. Но сама лига была очень грязной. Куда ни глянь – все бойцы. Причем игры с нами всячески подогревались. Ездишь по городу, а везде билборды: «Русские в городе! Это война». Поэтому арены на матчи собирались битком. Драки в каждой смене были нормой, причём местным игрокам за них платили. По-моему, играли против команды «Рина», так там хоккеист получал три доллара штрафа, если русского не ударит. Есть даже фильм на Netflix «Нерассказанные преступления» про команду, которую создал и содержал мусорный магнат, а потом подарил ее сыну на 18-летие. А парень любил бои, поэтому укомплектовал ее полностью из бойцов.
– То есть о полезном игровом опыте против американцев в таких матчах не могло быть и речи?
– Почему? Площадка была маленькая, всё было быстрее, а это начало девяностых, что-то диковинное для нас. Вот мы и пробовали, перестраивались, а возвращаясь в Россию понимали, что хоккей в США - другой. А они наш комбинационный стиль не понимали, ведь тогда это только-только в США зарождалось. Для них было просто дикостью, когда мы играли в пас или подключали все эти фишки с «отдал – открылся». А нам только так и удавалось там добиваться результата, иначе играть было просто невозможно, только драться.
– Как удалось организовать эти матчи в США, ведь было начало девяностых, непростое время…
– Предположу, что обо всём договаривался Виктор Андреевич Лопатюк. Он же нам организовывал экскурсии, возил в США с семьями. Так мы побывали в Лас-Вегасе, Лос-Анджелесе, Диснейленде, Голливуде. И всё это бесплатно. Плюс с формой еще не всё хорошо тогда было в России, а там была возможность что-то прикупить, например, хорошие коньки. Помню, в 1994-ом заказал себе белые коньки фирмы «Nike» в Сан-Хосе, когда они только-только вышли в продажу.
– А почему в итоге перестали ездить на игры в США?
–Из таких поездок обычно по 8-9 человек возвращалось с травмами. Мне нос сломали на одном из матчей, когда я «Аляске» забил третью шайбу. Игрок как дал от всей души, и сломал нос прямым ударом. Пересматривал потом этот момент на видео – я там аж сальто сделал в падении, после которого ничего не помнил. Как-то порвали нос, разрезав коньком на вбрасывании, и я сам себе его ремонтировал медицинским клеем. Ухо сломали, тоже теперь зашитое. В итоге, на игры с нами поехал Юрий Павлович Карандин (На момент события – глава Федерации Хоккея России по региону Сибирь и Дальний Восток, от автора) посмотрел на это всё и сказал: «А для чего все это нужно? Чтобы возвращаться с переломанными хоккеистами?». И ездить перестали.
– Вы воспитанник советской школы хоккея. Сегодня ведутся дискуссии - что лучшее оттуда взять, а что, наоборот, оставить. Каково ваше мнение?
– Люди играли – красиво, умно. В то время они были первопроходцами, изменив взгляд на хоккей. Все было иначе, да и дети развивались по-другому. Их ведь особо никто не учил. Тот хоккей пришел из советских дворов, когда ты играешь против старших парней и понимаешь, чтобы выиграть ты должен подлезть, переиграть, перехитрить. Или вот, упражнения. Раньше ведь не было такого набора упражнений как сегодня. А сейчас выходишь, а у тебя одно за другим, и сам смысл игры на фоне всех этих упражнений теряется.
Помню сам, когда стал тренером в 2005 году, чуть не помешался на этих упражнениях. Стал их коллекционировать. Но вот ты их внедряешь, заполняешь тренировочный процесс, а про игру на этом фоне забываешь. А ведь самое главное – научить играть. Можно обходиться небольшим количеством упражнений, но получать отличный результат. Резюмируя - у советских ребят было упражнений не так много, но у них с детства тренировалось игровое мышление, так как они играли в разные виды спорта: волейбол, футбол, баскетбол. Человек мог играть и за сборную по футболу, и в хоккейной команде.
Мне вот сейчас пацаны присылают фотографии с подписью: «Игоревич, мы тренируемся». А я смотрю на их ножки, ручки и улыбаюсь. Шлю в ответ Валерку Харламова в их возрасте, где он стоит в шортах и майке, а ноги – мощь. Они мне отвечают: «Ну это какой-то бодибилдер», а я им: «Это Харламов!». Поэтому, если смотреть как тренировали тогда и как сейчас, то это несравнимо, сейчас всё по-другому.
– А сами то вы как попали в хоккей?
– Это целая история. Мы жили за 150 километров от Омска, где хоккея тогда не было и в помине. Но в один из зимних дней мы с братом шли вечером по улице. Тишина в селе. И вдруг слышу незнакомый звук, похожий на хруст и вижу свет вдалеке. Пошли посмотреть поближе, а там парень на коньках катался в коробке. Сам залил себе лед и упражнялся. Так мы с Олегом впервые про хоккей и узнали (брат-близнец Игоря Горбенко, тоже профессиональный хоккеист, а ныне тренер, – от автора).
Этим парнем оказался хоккеист Анатолий Степанович Панов, игравший в Альметьевске. Жена у него была родом из нашего района, и он часто приезжал в гости, однако тренировки не прекращал. Мы с Олегом потом каждый день ходили просто смотреть на его тренировки, у самих то еще коньков не было. Иногда чистили лёд и глазели, как другие катались. В итоге, Анатолий Панов окончательно обосновался в нашем селе под Омском и создал хоккейную команду. Собралось нас 8-10 пацанов. Как-то поехали мы на первенство области в возрасте 11-12 лет. Стоим на общем построении, а у нас команда из 8 человек. У соперников по 15-20 ребят в составах. В итоге, выиграли мы этот турнир. И нас пригласили в детскую школу «Авангарда» в Омск. Что делать? Надо квартиру снимать. А как это сделать, учитывая, что мама тогда одна работала. В нашем селе ей все говорили: «Ты чего? Какой хоккей? Куда ты поедешь одна с двумя детьми?».
Мама решилась. Если бы не она, не вера в нас, не ее самопожертвование, не было бы ничего! Сначала мы полгода жили у нашего тренера, Халина Константина Андреевича, хотя у него самого семья и две дочери. Сейчас у него спрашиваю: «Константин Андреевич, ну как ты мог нас вообще тогда взять? За что? Зачем? Мы же были не суперталантливыми. Я играл в пятом звене, а Олег вообще в шестом в команде 1972 года рождения, хотя сами то мы были на год старше». Потом мама сняла квартиру, но почти сразу в СССР вышел закон о запрете сдавать квартиры за деньги. Что делать? Жить негде. Пришли в школу забирать документы, а директор школы, где мама работала, говорит: «Не отпущу вас, пойдемте, у меня есть один вариант».
В итоге мы спускаемся в школьный подвал, там метлы да скребки стоят, которыми снег убирают. Как здесь жить? Комната два на три метра и окно - больше ничего нет. Мы с братом посмотрели и решили, что прощаемся с командой и возвращаемся домой в Русскую Поляну!
– Что заставило передумать?
– Вернулись с тренировки, а мама уже в этом подвале обои поклеила, холодильник поставила, диван и стол откуда-то притащила, чтобы нам уроки делать. И даже телевизор нашла. Так мы три с половиной года в этом подвале жили. Закончили школу, тренировались, играли. Надо было определяться со своим будущим. Приехали в Ангарск. А они смеются с нас в стиле: «Ну куда вы приехали? Вообще ни о чём». А мы одну тренировку отработали и остались на вторую с младшими по возрасту. Потом пошли пообедали и еще пришли потренировались, ушли поужинать и снова на тренировку. На часах шесть утра, а мы уже на катке. На нас начали смотреть косо: мол приехали тут эти двое идиотов и показывают, как надо работать…А мы примерно в таком режиме занимались весь сезон! В команду нас, по факту, взяли. А уже через год я до ноября забросил 33 шайбы и до конца сезона в лиге меня уже никто не смог обогнать. Позже меня забрали в «Авангард», хотя сейчас думаю, что рано уехал, нужно было немного подождать и даже не в Омск, а в какой-нибудь другой клуб поехать. В «Авангарде» тяжело было пробиться в основу, там топовый состав собирался уже тогда.
– Но в «Авангарде» вы задержались недолго…
– Да, после «Авангарда» главный тренер Леонид Георгиевич Киселёв отправил меня в Норильск к Виктору Ивановичу Семыкину.
Помню, до перехода в Норильск смотрел состав команды, а там Владимир Герасимов - вратарь ЦСКА, Валерий Ботвинко в киевском «Соколе» играл на лидирующих позициях, Эдуард Поляков был капитаном тольяттинской «Лады». Сначала не понимал, что они все забыли в норильском «Заполярнике», а когда приехал, то понял – платили на то время нормальные деньги.
За норильский «Заполярник» отыграл сезон. Но перед плей-офф со мной случилась интересная история в Хабаровске. Сидели в аэропорту в ожидании рейса в Комсомольск-на-Амуре. Ко мне подошли два милиционера и попросили пройти с ними. Садимся в машину, привозят меня на стадион, а там меня встречает главный тренер «Амура» Александр Серафимович Блинов и делает приглашение играть за команду. Удивительное тогда было время. Никаких трансферных окон, просто могли перехватить в аэропорту, договориться и все. В итоге, уладил все вопросы с Норильском и перешел в «Амур». Единственное условие перехода было – не играть против «Заполярника» в плей-офф. Ведь в Норильске остался мой брат Олег. А они, как назло, взяли и вышли на «Амур» в первом раунде (смеется).
– Переход из игрока в тренера – распространённая в России практика, но не каждый в результате оказывается в тренерском штабе Ак Барса или ЦСКА. Наверняка, данный путь тернист…
– В 2004 году, по рекомендации Евгения Александровича Карнаухова, меня взяли в «Локомотив» на стажировку. Я же зашёл с твёрдым намерением там остаться. Меня приставили работать к тренеру, что работал с 1996 годом рождения. В итоге мне этот год и отдали тренировать. Из этой команды у меня выросли – Красковский, Сидоров, Ильенко, Елесин, Цветков, Чванчиков. Сегодня все они играют на высшем уровне. Многие ребята из команды работают тренерами в системе Локомотив! Помимо этого, помогал тогда Евгению Карнаухову с командой 1993 года. Спустя сезон-два он пошёл взял молодежку «Локомотива», а мне передал еще одних своих подопечных 1994 года. Тогда же в фарм-клубе «Локомотива» главным тренером работал Николай Константинович Борщевский. И я ходил по своей инициативе и тоже помогал ему, а параллельно учился у него.
В итоге, мой график времен «Локо» выглядел так: в 8:00 - команда «Локомотив-1994», в 11:00 – тренировка с Локо у Борщевского, а в 13:00 – «Локомотив-1996». В чемпионате России, помню, играли оба моих возраста, и бывало так, что в субботу на турнир ты едешь с 1996-м, а в воскресенье уже с 1994-м. В том сезоне чуть с ума не сошел, тяжело было работать на две команды. Порой оборачиваешься в автобусе, дабы лишний раз удостовериться, с кем едешь сейчас.
– Учитывая сколько времени вы уделяли тренерской работе, новое амплуа сразу полюбилось?
– Тут прежде всего не амплуа любить нужно, а детей и хоккей. Если нет этого чувства, то такая работа бесполезна. Считаю, что в России профессия детского тренера недооценена. Это как учитель в школе, а значит сумасшедший труд и гигантское терпение. Когда пришел в МХЛ, у меня был и администратор, и начальник команды, и бухгалтерия, доктора. А когда ты тренер детской команды, то сам и начальник, и доктор, и нянька.
– А еще и родители периодически «знают как надо» …
– Не без этого, но у меня в «Локомотиве» были золотые родители. Помню, поехали мы на турнир в Минск на поезде. Родители нас провожают, а я их выпроваживаю со словами: «Дети должны быть самостоятельными». Детям этим тогда по 8 лет было. В общем, закинули баулы на верхние полки и до свидания. Приезжаем в Минск, а я им – чего сидим? Выходите из вагонов! А дети мне: «Так вы нам помогите с баулами, они же наверху лежат, а мы не достаём». А там 25 баулов… В итоге пока сам баулы вытащил, пока детей пересчитал, и сразу после позвонил родителям, обратился за помощью. Родители – это огромная часть детского тренировочного процесса. С этим надо считаться и учитывать это в своей работе.
– Каким тренером вы себя считаете?
– Нет какой-то постоянной характеристики. Хоккей меняется каждый год, и ты развиваешься вслед за ним. Когда в ЦСКА пришли Дмитрий Вячеславович Квартальнов и Игорь Валерьевич Никитин, оба стали тренерами-открытием для меня. Думал, получив опыт в ярославской школе, уже все повидал, но то, как они работают – удивительно. Это два мощных специалиста. У них в работе мелочей нет и все полностью учтено: психология, рабочая этика в команде, дисциплина. Во всем – система. Многих вещей на то время я даже не знал в хоккее. Смену в атаке именно они первыми начали переменять в КХЛ. ЦСКА в целом дал мне мощный толчок в развитии. Единственное, Кубок Гагарина, к сожалению, не взяли. Поэтому с одной стороны сильное разочарование, а с другой - есть к чему стремиться.
– Какая часть тренерской работы самая любимая? Аналитика, тактика, работа на льду?
– Любая тренерская работа очень интересна. Чтобы изучать тактику смотришь много игр каждый день, и буквально в каждом матче что-то подсматриваешь. Ведь есть миллионы вариантов, как поступить и что сделать на льду.
– Какие требования к себе как к тренеру предъявляете?
– Дисциплина во всём и везде, пунктуальность, честность. Это банально, но всё может отражаться на команде. То есть, если ты сказал и не сделал, что-то упустил, недоглядел, а всё ведь складывается из мелочей. Из них может сложиться большая цепочка проблем. Поэтому доверие и отношение к делу, а от этого уже идёт уважение. Если игроки видят, как ты относишься к ним, что они для тебя значат, обязательно будет отдача.
– Вы говорили в нескольких интервью, что вам нравится работать с начинающими игроками. Чем интересна работа с молодежкой?
– Интересно - в динамике. К примеру, приехал к нам парень и он сыроват. Отдаём его в молодежную команду или высшую лигу, а его никто не берёт: мол, слабенький. Ну хорошо, забираем обратно, работаем-работаем, и вот он уже совсем в другой форме, востребован, заключает контракт, играет в топовой команде и приносит ей результат.
Давайте возьмем Никиту Дыняка из «Ак Барса». Ну сколько он пережил критики, что деревянный и неповоротливый. А парень трудяга, работал и работает сейчас. И вот он – игрок основного состава в топовой команде, и ни у кого больше вопросов не возникает.
Когда мы с Владимиром Александровичем Чебатуркиным взяли «Атлант» в 2010 году, то там были игроки 1993 – 1992 годов рождения – Сошников, Шмелев, Кадейкин, Шевченко Александр, Дыбленко, Рукавишников. У нас из этой команды в КХЛ потом ушел 21 игрок. Понятное дело, не все потом зацепились за место в составе, но все эти люди все равно были в топ-командах.
– А что можете сказать по поводу омской, ярославской школ хоккея сейчас? Они также сильны или все лучшие хоккейные практики перекочевали в Москву и Санкт-Петербург?
– Это по-прежнему сильные школы. В целом, многие хоккейные академии России сильны или подтянулись. Тот же «Ак Барс» работает по мощной программе, Санкт-Петербург с «Красной Машиной». Школы развиваются, катков стало в разы больше, много дополнительных занятий. Единственный момент, причем это общая проблема на сегодняшний день, что дети приходят не такими технически-оснащенными, как раньше. Мне кажется, детей слишком рано вталкивают в быстроту, в скорость, а с ней теряется качество.
– А как это развивать?
– Постепенно, когда отрабатываешь каждый элемент до отличного исполнения. Повторение – мать учения, сначала медленно всё повторяешь, потом наращиваешь скорость.
Задача одна – выиграть чемпионат. Мы понимаем, насколько сложно будет нам в этом году и как все будут против нас настраиваться другие участники лиги
– Похоже, впереди у вас очень важный и сложный сезон с «Юнисон-Москва» в НМХЛ? Какие задачи тренерскому штабу поставил президент «Юнисон-Москва» Александр Викторович Клименко?
– Задача одна – выиграть чемпионат. Мы понимаем, насколько сложно будет нам в этом году и как будут против нас настраиваться соперники. Собрать с нуля команду хоккеистов, которых мы хотим вырастить в будущем до уровня КХЛ, тоже ответственная задача, но я думаю, что мы и это сделаем. Сезон сложный и интересный, даже волнительный. Для нашего тренерского штаба это однозначно вызов.
– Вы приняли решение тренировать команду НМХЛ. Некоторые спортивные журналисты расценили ваш уход в эту лигу в середине прошлого сезона как некое понижение статуса? А вы не просто влились в «Юнисон», но и решили остаться на следующий сезон… Поделитесь внутрянкой. Как там в «Юнисон-Москва»?
- Не скрою, сначала сам был в рядах скептиков. Когда мне Денис Маратович Абдуллин – генеральный менеджер «Юнисон-Москва» позвонил с предложением перейти в их клуб, тосначала без раздумий согласился, а потом начал думать: какой НМХЛ, зачем мне это надо? В итоге, работаю в «Юнисон-Москва» и не жалею ни одного дня об этом решении. Президент клуба Александр Викторович Клименко фанатично относится к делу. Правда, не знаю, когда он спит. Но уровень вовлеченности в дела клуба и те, идеи, которые он постоянно внедряет, впечатляют.
Клуб ставит перед собой амбициозные цели, клуб развивается, у клуба есть стратегия на много лет вперед, и ты чувствуешь и понимаешь, что можешь здесь расти и развиваться, как тренер, а не просто перезимовывать сезон. Мало где, даже в самых высоких лигах России, выстроена такая фундаментальная клубная система, как в «Юнисоне».
Что касается хоккеистов – для них тут созданы просто идеальные условия. Мы играем на ВТБ Арене, а это один из лучших стадионов России. Будем жить и тренироваться, с большой долей вероятности, на базе «Динамо» в Новогорске, где всё пропитано хоккейным духом, где раньше тренировалось хоккейное «Динамо», выступающее в КХЛ. По этой базе ходишь как по музею хоккея, и каждая деталь мотивирует тебя работать и побеждать.
В «Юнисоне» все профессионально продумано и сделано для ребят, чтобы они росли и развивались как хоккейная семья. Здесь нет такого: ты сегодня у нас, а завтра ушёл и мы про тебя забыли. То есть ты действительно как член семьи и о тебе беспокоятся. Это очень важно.
– Под такие задачи нужен, наверняка, сильный тренерский штаб, он уже собран?
– Приоткрою лишь некоторые секреты. Помогать мне будет Владимир Александрович Чебатуркин. С ним я работал в «Атланте». У Владимира Александровича богатый опыт, он поиграл в НХЛ, Суперлиге, КХЛ. Будучи тренером, поработал в топ-клубах, со «Звездой» в ВХЛ выиграл Кубок Петрова, брал Кубок Гагарина с ЦСКА. Мы знаем друг друга 13 лет. Полный состав тренерского штаба будет презентован в ближайшее время. Как говорится – не переключайтесь, будем удивлять.
– А как планируете построить тренировочный процесс?
– У нас есть свои принципы работы, видение, тактика. Мы с Владимиром Александровичем смотрим одинаково на многие моменты. Опыт, полученный в «Локомотиве», «Ак Барсе», ЦСКА, конечно, будем применять, перекладывать. Но многое зависит от ребят - они в обойме. Сейчас очень активно занимаемся формированием команды!
– А вас уже одолевают хоккейные агенты или сами игроки звонками?
–Скажу так. Мы не хотим раздувать состав. Звоним, разговариваем, опять же понимаем, что парни 2003 года рождения не все зацепятся в ВХЛ, а в МХЛ на этот возраст лимит пять человек. Из свободной прослойки ребят мы можем взять и 2004, 2005, 2006 годов. Сразу скажу, что формирование у нас будет идти долго, оно не закончится в сентябре и будет идти на протяжении сезона.
– Главный тренер – это ментор, отец или старший брат? Как его можно назвать?
– Для игроков тренер – это тренер. Не отец, не старший брат, не друг. Но в то же время, тренер - не диктатор, хотя раньше говорили: когда ты заходишь в раздевалку, у хоккеистов должны трястись коленки. Не понимал этого никогда.
– Тренера должны бояться?
– А зачем его бояться? Нужно просто доверять и понимать. Опять же вернусь к принципам команды «Юнисон», один из них – послушание. Что такое послушание? Это когда ты делаешь то, что говорит тебе твой наставник. Да, у тебя есть своё мнение, но ты делай то, что тебе сказали.
– А в каких ситуациях тогда игрокам можно проявлять свой талант, что-то создавать в атаке, особенно нападающим?
– Есть определенные требования, что можно, а что нельзя делать. Мне нравится, когда команда дорожит шайбой! В зоне нападения твори сколько хочешь, пожалуйста, главное шайбу не теряй на линиях… Или… затащил ты шайбу в зону атаки, но недалеко от синей линии потерял. И вот снова её соперник перехватывает, а ты возвращаешься назад. Эта беготня туда-сюда изматывает. Ты же устаешь не от того, что в гору поднимаешься, а от песка в ботинках. И после таких потерь, возвратов туда-обратно, уже ни на что сил в атаке не остается, ни на креатив, ни на работу по заданию. Поэтому одно из главных требований – сократить потери, играть по системе.
Давайте возьмем Боба Хартли, работавшего в «Авангарде». Для всех стала откровением его работа, когда многие писали, чего он там клюшки разворачивает или учит, куда коньки ставить, хотя там уже взрослые мужики. А он с этими мелочами кубок выиграл. Он этими мелочами и берет, у него везде система. Ты делаешь только «А» и «Б», а «В» ты сделать не можешь, потому что он сказал сделать «А» и «Б», невзирая на все «хочу». Человек зашел в лигу и реально показал, как это должно работать. Послушание…
– А когда молодые игроки выключают холодную голову, и на эмоциях забывают все, о чем вы их просили, в такие моменты вы как возвращаете их на землю?
– Тут всё индивидуально, ведь на кого-то вообще нельзя голос повышать, только хуже сделаешь, на кого-то нельзя давить, потому что игрок просто закроется, а кого-то нужно наоборот так встряхнуть, чтобы в ушах звенело. Поэтому тут тонкая грань. Нужно прощупать каждого, чтобы понять, как и с кем работать.
– Скажите, почему тренеры не любят хвалить игрока, или вы это делаете, но не публично?
– Хоть и говорят «ругай в полголоса, а хвали во всеуслышанье», все-таки команда – это одно целое, все ведь внутри и так знают, кто хорошо сыграл, а кто подкачал. Журналисты всегда об этом напишут. А тренер должен обобщать. Тренеры не критикуют. Всегда говорю молодым игрокам, чтобы не воспринимали замечания, как критику. Ведь мы стараемся работать так, чтобы игрок становился лучше. То есть ты не говоришь: «Ты сыграл плохо», правильнее сказать: «Ты недостаточно хорошо сыграл». Все хоккеисты амбициозны, тем более сейчас, и тут нужно тонко подходить.
– А вы сторонник больше тренироваться или больше играть?
– Для молодежи важны оба пункта. Посмотрим, какой будет в итоге календарь у НМХЛ. КХЛ вот увеличила число матчей, так там у команд вообще почти нет времени на тренировки. Но в молодежных лигах должно быть на это время по ходу сезона. Знаю, что в НМХЛ могут быть по месяцу паузы между играми, но для нас это не проблема. Как говорится, нам не дано управлять ветром, но мы можем управлять парусом. Как получим календарь, все распишем до плей-офф, какие паузы и как заполним. Мы ничем не ограничены, у нас база есть своя.
– Что требуете от игроков в первую очередь, а что не приемлете?
– Ответственность и честность. Если вижу, что хоккеист халявит, стоит мне отвернуться, перестает работать, пытается обмануть везде, не выполняет задание, то это не мой игрок. Разгильдяйство в хоккее меня убивает. Всегда объясняю команде: вот вы не сделали здесь или здесь, там недоработали, упустили, и в конечном счете будете плохими игроками. Но и я тогда буду плохим тренером, а я таким быть не хочу. Как говорится, дело не в тебе, дело во мне.
Помню, ко мне в «Атлант» пришел молодой игрок. Сейчас он уже зрелый мастерюга, в прошлом году кубок Гагарина выиграл. Он тренировался, постоянно воруя на упражнениях количество раз… Обманывая тренера он, прежде всего, у себя воровал. Я его отправил в юниорку со словами: «Пока ты ко мне не придешь в тренерскую и не скажешь: «Игорь Юрьевич, буду делать вообще всё от «а» до «я», то тебя в молодежке не будет». И что думаете? Спустя некоторое время пришел и принял все условия, стал работать, вошел в состав. У нас с Владимиром Александровичем в «Атланте» действительно была серьезная подготовка: тренировки, разминки, заминки. А когда это идет день за днем без перерывов, то усталость накапливается и человек уже просто не выдерживает. Нужно уметь преодолевать себя.
– Каковы ближайшие планы «Юнисон-Москва» перед началом сезона?
– 17 июля у нас начинается основной сбор, с 1 по 11 августа заезжаем на базу «Динамо» в Новогорске, с 11 по 15 августа - турнир в Магнитогорске, ну и будет ряд товарищеских матчей, в том числе в Санкт-Петербурге. Думаю, в сентябре тоже организуем еще пару контрольных встреч перед стартом сезона…
– Напоследок скажите, как вы измеряете свой успех? Завоеванными кубками/медалями,или числом игроков, которых вы воспитали, дали дорогу в большой хоккей?
– А какая разница как измерять? Ты же работаешь, чтобы и игроки развивались, и чтобы выиграть. Это всегда идет бок о бок. Когда в КХЛ работаешь, приятно, что взаимодействуешь с такими сильными хоккеистами, звездами нашего спорта, от каждого что-то берешь. Знаете, для меня в «Ак Барсе» три года пролетели как один день, равно так же, как в ЦСКА и «Локомотиве», а Ярославль вообще стал для меня родным. Везде получаешь максимум удовольствия от работы и от того, что ты можешь сделать. Я этим живу. Если у тебя ребята играют, а потом уходят дальше и выше, это здорово. А кубок, конечно, хочется выиграть. Задачи такие сегодня стоят. Но мало хотеть, надо мочь! Чтобы выиграть кубок за него нужно заплатить потом. На халяву кубки еще никому не покорялись.
