Легенда ЦСКА Всеволод Бобров построил самый яркий хоккейный «Спартак»: выиграл чемпионат страны и ушел из-за обмана с премией
9 титулов с ЦСКА и один со «Спартаком» – зато какой.
Бобров-игрок универсально велик: в послевоенные годы не раз стал победителем и лучшим бомбардиром как футбольного чемпионата, так и хоккейного.
Его тренерские достижения в футболе скромнее: пика достиг в 1967-м, когда вывел ЦСКА в финал Кубка. Но интересно, что в том же году Бобров выиграл чемпионат страны с хоккейным «Спартаком».
Бобров 8 лет играл в футбол с травмой, а заканчивал в «Спартаке»
С футболом он закончил раньше – из-за травмы, полученной в Киеве весной 1946-го.
«Мяч у Боброва отбирали втроем, – рассказывал мне защитник ЦДКА Андрей Крушенок. – Играли против него очень жестко. Колени ему так ухайдакали, что мы поражались – как он вообще ходит».
«На его колени было страшно смотреть, – вспоминал тренер ЦДКА Борис Аркадьев в книге «Московский футбол». – Он все-таки еще играл (и забил больше всех в футбольном чемпионате-1947 – Sports.ru), его боялись, действовал гипноз авторитета. Но, конечно, после киевской травмы это был уже не тот Бобров».
Писатель Александр Нилин добавил: после Киева Бобров 8 лет отыграл в футбол инвалидом. А доломали его в игре за «Спартак».
Как он туда попал?
Все началось со смерти Сталина. Она привела в 1953-м к роспуску команды его сына ВВС, где после ЦДКА играл Бобров, и вызволению Николая Старостина из казахстанской ссылки. В Москве тот после визита к помощнику Хрущева махнул на футбол.
«Вернулся домой, а там новый сюрприз: сидит, ждет меня мужчина, – писал Старостин в книге «Футбол сквозь годы». – Я его не знал и никогда не видел.
— Здравствуйте! Я — Всеволод Бобров. Наслышался о вас, Николай Петрович, от ребят, пришел поприветствовать.
Такой визит для меня был необычайно приятен. С первого дня нашего знакомства я заметил у Севы любопытную особенность: когда он слегка выпивал, у него из правого глаза текла слеза.
Я его спрашиваю:
— Почему у тебя один глаз плачет?
— Потому что сделал ровно половину того, что мог.
Симонян учился у Боброва и помогал ему в атаке
«Много мне встречалось талантов, но Бобров даже среди них был выдающимся, – продолжал Старостин. – Обычно игрок, когда идет на противника, сбрасывает скорость, потому что снижение скорости позволяет легче управлять мячом.
Бобров же, наоборот, ускорялся до отказа и при этом сохранял господство над мячом. К тому же мчась к воротам по самой короткой прямой. Думаю, что и в жизни он стоял на таких же принципах. Всегда шел напрямик, никаких виражей перед начальством, всегда если не властно, то и не просительно выкладывал претензии».
Бобров и тогда пошел напрямик. ЦСКА еще не возродился после разгона 1952-го, и после закрытия ВВС он влился в «Спартак», который был действующим чемпионом страны. А тренер Василий Соколов совместил Боброва в атаке с его давним поклонником.
«Наблюдая за Бобровым, я старался понять, как же он все-таки открывается? – признался Никита Симонян. – Развертывается атака: один удар, второй – вдруг Бобров оказывается в выгодной позиции и забивает.
Он великолепно владел дриблингом, неповторимыми финтами, лез в гущу игроков, обыгрывал одного за другим, прекрасно управляя телом.
Не очень много двигался на футбольном поле, но неизменно шел вперед и открывался. А оборонительных функций не выполнял и не знал, что это такое.
Борис Аркадьев говорил о нем: «Если сравнивать Боброва с другими, то Бобров – это бифштекс, все остальные вокруг него – гарнир».
Боброву запретили играть в футбол, чтобы сберечь для хоккея
«В нем никогда не проклевывалось звездного высокомерия, – продолжает Симонян. – Поэтому и в «Спартаке» его прекрасно приняли. Он велик, недосягаем, и он – открытый, честный, порядочный парень.
Мы играли с ним в центре нападения. Я оттянулся немного назад, все внимание переключил на Боброва. Получая мяч, искал его. Моя психология перестроилась – не рваться к воротам, а передать мяч Боброву. Он открыт, он забьет.
Вспоминается матч в Киеве. Против Боброва играл Паша Лерман, центральный защитник киевского «Динамо». Жестокий игрок. Однажды он так принял Боброва, что тот вылетел на беговую дорожку. Сева, не успев сгруппироваться, упал, сильно ободрав плечо и лицо.
Вскочил, от обиды и боли оскорбил защитника и, разрядившись, снова бросился в бой».
Во втором тайме Бобров забил с передач Симоняна два мяча и упрочил лидерство «Спартака». Команда Василия Соколова второй год подряд финишировала первой, а Бобров после Киева сыграл еще два матча и сосредоточился на хоккее.
«Ему вообще в футбол играть запретили, – добавил другой форвард «Спартака» Анатолий Исаев. – Руководство так решило, чтобы сберечь его для хоккея. Ноги-то у него постоянно опухшие были, он их все время перебинтовывал».
Боброва уволили из ЦСКА за связь с женой маршала
С последней игры за футбольный «Спартак» до дебюта во главе хоккейного прошло почти 11 лет.
В это время Бобров выиграл с хоккейной сборной Олимпиаду в Кортина-д’Ампеццо, несколько лет проработал в штабе футбольного ЦСКА, а в конце 1960-го возглавил этот клуб после увольнения Григория Пинаичева – но ненадолго.
Бобров свозил ЦСКА в турне по Камбодже, Индонезии и Бирме, а после – уступил место Константину Бескову.
Предысторию рокировки мне обрисовал помощник Боброва Николай Маношин: «Сева рассказывал, что проводил время с женой командующего бронетанковых войск на даче в Архангельском. Домработница накапала. Командующий достал пистолет и рванул с работы на дачу. Михалыч вспоминал: «Я выскочил на улицу. Хорошо еще, что в трусах был».
По другой версии – произошло это в Серебряном Бору. Нет расхождений лишь в том, что история затронула маршала Василия Казакова, и Бобров на два года остался без серьезной работы.
В 1963-м он принял в первой лиге одесский «Черноморец» и увлек туда вратаря Бориса Разинского. Тот долго играл за ЦСКА, но возмутил Бескова страстью к исполнению пенальти и ушел в «Спартак», но не прижился и там.
Бобров же его не сковывал: напротив, в шести матчах чемпионата поставил нападающим, и вратарь Разинский забил три мяча. И еще 11 – в турне по Тунису, Эфиопии и Судану.
Бобров понравился Майорову и Старшинову близостью к игрокам
Бобров еще до Африки согласился возглавить хоккейный «Спартак» (там после бронзы 1963-го уволили тренера Новокрещенова). Но до конца турне бросить «Черноморец» не мог, поэтому «Спартак» временно тренировал бывший полузащитник футбольного ЦДКА и вратарь хоккейного Борис Афанасьев.
Лидер «Спартака» Борис Майоров признался в книге «Я смотрю хоккей», что его разочаровала долгожданная встреча с новым тренером в коридоре сокольнического катка. Бобров попросил не увлекаться выпивкой на правительственном приеме в честь золота Олимпиады в Инсбруке.
«Я тогда ничего не ответил, но обиделся, – вспоминал Майоров. – О том, как серьезно относимся мы к спортивному режиму, знали все. Что же он, не мог, прежде чем принимать команду, навести справки?».
Победитель следующей Олимпиады в Инсбруке Александр Якушев как раз при Боброве заиграл в «Спартаке» и воспринял его появление иначе: «По первым занятиям нельзя было представить, что он провел вне хоккея семь лет и впервые тренирует команду мастеров, – отметил нападающий, который познакомился с Бобровым в 17 лет. – Чувствовалось, что он в курсе хоккейных дел.
Он поощрял в нас желание обвести, перехитрить, запутать защитника. И сам не упускал шанса выйти на поле. Часто играл в зоне «три на три» и забивал нашему второму вратарю одну за другой».
Второй (после Бориса Майорова) снайпер «Спартака» в золотом сезоне-61/62 Вячеслав Старшинов в книге «Я центрфорвард» вспоминал, что с трепетом ждал прихода Боброва: «И вот он вошел – высокий, стройный. Сначала сказал обычные слова о том, что постарается и т.п. Мы сидели молча, ожидая чего-то, сами не зная чего.
И вдруг он, словно подсмеиваясь над своим волнением, улыбнулся обаятельно – как близкий, давно знакомый человек. Ребята зашевелились, заулыбались. Заговорили. Понравился...
Вел он себя не как главнокомандующий, а как такой же член команды, как и другие, только постарше, и глядящий на игру со стороны».
«Бобров был с нами и во время кроссов, и на гимнастических снарядах, и на льду, – добавил Борис Майоров. – Играть с ним на тренировках было необычайно интересно. Бывало, я кричал ему точно как в матче Женьке Зимину: — Куда ж вы пас отдаете? Не видите, что ли? Смотреть надо. А то портите только. — Ну ничего, ничего, исправлюсь».
Оставаясь наравне с игроками, Бобров иногда напоминал, что кое в чем превосходит даже лидеров. Например, после победного чемпионата мира, с которого спартаковские звезды вернулись вялыми и самодовольными.
«Он принес откуда-то лист фанеры и поставил его вместо вратаря в ворота, отодвинув от стойки на толщину шайбы — не на ширину, а на толщину, то есть примерно на два пальца от стойки, – рассказывал Старшинов. – Потом медленно отъехал к синей линии и попросил: «Набрасывай!»
И с ходу бросал шайбы, которые, не коснувшись фанеры, влетали в ворота... Ребром!
Уложив все шайбы в сетку, он невзначай сказал:
— Ну, чемпионы, давайте, повторите.
Это не удалось никому».
При Боброве в «Спартаке» заиграли Якушев, Шадрин и Зингер
Журналист Александр Нилин считал, что Бобров относился к Майорову и Старшинову сдержаннее, чем Новокрещенов – и любого другого тренера они бы за это свергли.
«При нем же им пришлось соревноваться с выдвиженцами Боброва, и это продлило их век, закалило для борьбы за прочное место в сборной, – писал Нилин. – Бобров интуитивно пришел к тому же, к чему и Тарасов, развивший в себе вкус сталкивать между собой сильных людей.
Бобров выдвинул юного Александра Якушева, и тот первым после Майоровых и Старшинова заиграл в сборной. При Боброве появился в команде десятиклассник из физико-математической школы Владимир Шадрин. При Боброве разыгрались Александр Мартынюк, Дмитрий Китаев, Валерий Фоменков, стали кандидатами в сборную Алексей Макаров и Виктор Ярославцев.
У Тарасова не заиграл вратарь Виктор Зингер — сослан был чуть ли не в третью лигу: в куйбышевский СКА. Бобров вытащил его оттуда [по рекомендации Афанасьева, тренировавшего Зингера в ЦСКА], и в сборной кончилось время динамовских вратарей.
Он [по подсказке друга времен эвакуации Федора Марчука] поехал в Омск и вернулся оттуда с юным Виктором Блиновым — защитником невиданных данных. Бобров любил демонстрировать приближенным журналистам возможности гиганта Блинова. Однажды с конца площадки во Дворце в Лужниках спартаковский защитник швырнул шайбу с такой силой, что пробил ею на трибуне, под которой буфет, зрительское кресло. «Вот придется теперь за сломанный стул платить», — счастливо заворчал Бобров.
18-летний Евгений Зимин играл в «Локомотиве». Бобров, используя влияние в тренерском совете, рекомендовал его в экспериментальную сборную. За Женю немедленно ухватились Тарасов с Чернышевым — стали манить в свои команды. Он не шел – и его на игры сборной вовсе не ставили.
Бобров приехал в Новосибирск, где базировались «экспериментаторы», и, узнав, как относятся к любимцу Жене тренеры сборной, закричал при всех: «Почему не ставите Зимина?» И того включили в состав.
Так Зимин понял, что Бобров — главный тренер в его жизни, и пошел в «Спартак».
Бобров взял в «Спартак» 7 молодых хоккеистов и каждого обеспечил квартирой
Нилин утверждает, что Бобров стремился к не менее атакующему хоккею, чем его антагонист Тарасов в ЦСКА, и внушал игрокам: «Хватит нам отсиживаться».
«Бобров мог привлекать готовых игроков, соблазняя маркой «Спартака». Но он предпочитал искать и открывать. Он более всего доверял собственному мнению и оценке».
Борис Майоров подтвердил: «Бобров не гонялся за именами, его не интересовали звезды сегодняшние. Он оценивал, на что способен никому не известный мальчишка, и приглашал в команду. И ни разу не промахнулся. Поразительное чутье на таланты.
[В 1966-м] взял 18-летних Евгения Зимина, Владимира Мигунько и 20-летнего Александра Мартынюка. Если о первых двух много говорили как об интересных хоккеистах и тогда, когда они играли в «Локомотиве», то на нападающего «Крыльев Советов» Мартынюка никто не обращал внимания. Это настоящая находка Боброва».
– Я провел в «Крыльях» два сезона, – рассказывал мне Мартынюк. – Меня взяли туда как молодого на полставки, а потом подошел Бобров: «Тебе нужно расти, повышать класс – «Спартак» борется за чемпионство. Решает более высокие задачи, чем «Крылья».
Бобров тогда как раз собирал «Спартак», который станет чемпионом в 1967-м: взял меня, Шадрина, Якушева, Мигунько, Зингера, Блинова. Потом почти все играли в сборной.
У Вити Блинова судьба сложилась трагически – к двадцати двум годам стал олимпийским чемпионом, но летом 68-го, когда мы начинали подготовку к сезону, вдруг упал на баскетбольной площадке. Прямо на моих глазах.
Приехала скорая, сделали укол в сердце – не помогло. На следующий день нам нужно было лететь в Алушту, поэтому на похороны остались только Майоров и Старшинов, а мы приехали на кладбище уже после сборов.
– Чем Бобров запомнился как тренер?
– Он придумал упражнение: ставил лавочку вдоль борта и заставлял перекидывать через нее шайбу – то с удобной, то с неудобной руки. Часто бывает, что отдаешь передачу по льду – а соперник то конек, то клюшку подставит и сорвет атаку, так что важно было уметь подбрасывать шайбу.
Еще Всеволод Михайлович здорово помогал в житейских вопросах. Позвал в команду семь молодых игроков и каждому выбил по отдельной квартире. Я тогда как раз женился и заселился на Проспект Вернадского – в квартиру Старшинова, который переехал на лучшие условия. Потом уже, в 1967-м, когда родился сын, мне дали двухкомнатную.
– И как вы выиграли чемпионат в 1967-м?
– С ЦСКА мы всегда бились на равных, но к 1967 году научились еще и не терять очки в выездных матчах – в Челябинске, Ленинграде, Горьком, где Коноваленко блестяще стоял. Выиграть чемпионат СССР тогда было сложнее, чем чемпионат мира.
Майоров считал бобровское чемпионство самым ярким успехом в истории «Спартака»
В первом матче чемпионского сезона «Спартак» уже на второй минуте пропустил от форварда минского «Торпедо» Сергея Шитковского, но все же добился волевой победы – 13:2.
Девятую шайбу «Спартака» забросил Владимир Мигунько, игравший в третьей паре защитников с 19-летним Игорем Лапиным.
«Мигунько – статный, смелый, самоотверженный, с хорошим броском от синей линии. До появления в «Спартаке» считался надежным защитником, не более того, – описывал его Александр Якушев. – А у Всеволода Михайловича стал резко прогрессировать, дошел до уровня игрока второй сборной».
Мигунько вспоминал, что в «Спартаке» его приняли жестко: «Но мы могли за себя постоять: и Женька Зимин, и я. Бобров набрал тогда молодежь, и все мы были равны, но внутренняя борьба шла постоянно. Особенно на тренировках – драки друг с другом были бесконечные: я и с Майоровыми дрался, и с Лешей Макаровым – у меня и вовсе есть отметки на теле от его клюшек, да и у него, думаю, остались от моих. Потом поутихли.
А с Зиминым мы однажды подрались в Швейцарии. Бобров тогда разделил так: наши защитники играют за швейцарцев, а их – за «Спартак». Я попал в другую команду, и вот мы с Зиминым набросились друг на друга. Нас моментально выгнали, но уже за обедом мы помирились».
Рассказал Мигунько и о том, что, выходя иногда в товарищеских матчах, главный тренер забивал больше всех. Например, в январе 1967-го, когда спартаковские сборники рубились в Канаде, 44-летний Бобров забросил пять шайб в ворота «Торино».
«Бобров любил вдохновлять личным примером, – писал Александр Нилин. – Если упрекал за слабую результативность, то тут же ставил в ворота Зингера и сам откатывался к синей линии. «Витя, ты готов?» — бросал по диагонали, и шайба влетала в ближний угол. Старшинов потом задерживался после тренировки на два часа: лупил с того же ракурса, но получалось много хуже. Зингеру надоедало — и он ставил вместо себя доску.
Установки Бобров предпочитал короткие, типа: Моисеев приклеится к Старшинову, а ты, Слава, его к Мишакову отвези. За тобою двое будут наблюдать, а Майоровы развернутся.
Не сказать, что он пришел в совсем разрушенный «Спартак». Его предшественник Александр Новокрещенов поднял команду за два года с семнадцатого места на первое и передал ее Боброву бронзовым призером.
Бобров, однако, шагнул на качественно новую ступень. Новокрещенов одолел ЦСКА в сезоне, когда армейская команда переживала спад, размагнитившись под нетвердой тренерской рукой.
Бобров же намеревался бить суперклуб, не знающий изъянов (разве что вратарь [Толмачев] не дотягивал до уровня сборной), и в 1967 году нашел козыри для победы в равной борьбе, выиграв, кстати, в трех из четырех очных встреч».
Борис Майоров вспоминал, что Бобров не уступал Новокрещенову в доброте: «Попроси у него взаймы любую сумму, и можешь не сомневаться — не откажет. И не напомнит о долге. Но он отличался от Новокрещенова.
В интересах команды Бобров безжалостно отчислил двух неплохих ребят и сильных защитников, двух старых спартаковцев: они не раз подводили команду после тайных попоек. Мы попали в критическое положение: осталось всего четыре защитника, но это не остановило Боброва. Так он создавал команду, которая неотступно шла вперед. 1964 год — третье место, 1965-й — второе, 1966-й — снова второе, наконец, 1967-й — первое. Причем это первое место — самый яркий успех «Спартака» за всю его историю: мы обеспечили золотые медали задолго до окончания чемпионата».
Бобров ушел из благополучного «Спартака» в тонущий ЦСКА
Старшинов считал, что второе чемпионство «Спартака» закономернее первого: «До Боброва наши успехи во встречах с ЦСКА были случайны. В тактической зрелости, технической оснащенности и физической подготовке мы, конечно, уступали армейцам. А он создал вторую команду экстра-класса в нашей стране. Поднял «Спартак» на уровень ЦСКА».
«Мы показывали классную игру, которая нравилась публике и от которой мы сами получали удовольствие. Это был самый красивый хоккей в исполнении «Спартака» за все [мои] 17 лет в родном клубе», – подчеркнул Александр Якушев.
«Спартак» не только выиграл чемпионат-66/67, но и установил новый рекорд результативности – 303 шайбы. Последнюю из них нападающий Геннадий Крылов забросил «Локомотиву» 7 мая.
Через неделю Всеволода Боброва представили футболистам ЦСКА как их нового главного тренера.
«Бобров не мог спокойно наблюдать, как разваливается футбольная команда, которой он отдал лучшие годы, – писал друг и один из биографов Боброва Владимир Пахомов. – Она в то время оказалась едва ли не последней в таблице чемпионата СССР. И Бобров пошел из благополучной команды в тонущую».
Вячеслав Старшинов: «Прощаясь со «Спартаком», Всеволод Михайлович сказал: «Мне тяжело уходить. Я вас очень полюбил». А дальше он говорить не мог. Заплакал».
Борис Майоров: «Я никогда не забуду, как дрожал его голос и как стояли слезы в глазах этого отнюдь не сентиментального человека. Да и многие из нас зашмыгали носами». Владимир Мигунько: «Что говорить, мы все плакали, когда он ушел» Евгений Зимин: «Этот «Спартак» создал Бобров, уникальный тренер. Кто-то на молодого смотрит – ничего в нем не видит. А Бобров кого ни возьмет – получается хоккеист! Если б он не ушел, лет пять мы точно никому чемпионство не отдавали бы».
Бобров реанимировал ЦСКА, но был уволен за год до чемпионства-1970
Александр Нилин утверждал, что Боброва армейским боссам посоветовал Анатолий Тарасов, который знал, что его конкурент по хоккейному чемпионату не откажется ни от возвращения в футбольный ЦСКА, ни от звания полковника.
– Там немножко не так было, – говорил мне Александр Мартынюк. – В «Спартаке» ему обещали вознаграждение за золотые медали, но обманули. Он обиделся. А у футбольного ЦСКА были плохие результаты, Боброва позвали исправлять положение, дали звание, и он ушел.
«Спартак» возглавил Карпов – он, конечно, уступал Боброву в тренерском мастерстве, но у нас уже сформировалась команда победителей и за счет этого победного духа мы через два года снова стали чемпионами.
Через полгода после ухода из хоккейного «Спартака» Бобров вывел футбольный ЦСКА в финал Кубка, где проиграл московскому «Динамо» 0:3. В следующие два года он обновил команду, но был снят после шестого места в 1969-м.
Несправедливым увольнение назвал даже его преемник (и партнер по ЦДКА 40-х) Валентин Николаев:
«Костяк той команды был укомплектован именно Бобровым, и за это я ему очень благодарен (в 1970-м Николаев выиграл с ЦСКА чемпионат). Дважды ему доверяли руководство армейской командой и дважды беспардонно отстраняли.
Принял он команду во втором круге чемпионата 1967 года, работал с ней весь следующий сезон, а в 1969-м, когда коллектив стабилизировался и набирал силу, его заменили. То же самое произошло в 1978-м. Справедливо ли это? Ведь хорошо работал человек, дело свое знал и с людьми общий язык находил, а оказался в немилости у начальства.
Футбол от всей этой тренерской чехарды очень многое теряет».
В 2012-м именной стяг Боброва подняли под своды спартаковского дворца спорта.
В 2016-м его изображение нанесли на одну из трибун футбольного стадиона ЦСКА.
7:1 со шведами – последняя победа сборной СССР на Олимпиадах. Тихонов впервые радовался как ребенок
Фото: РИА Новости/В. Козлов, Дмитрий Донской, Юрий Сомов; pfc-cska.com; spartak.ru; cska-hockey.ru; en.wikipedia.org
Уникальный человек, выдающееся поколение!
Не хватает таких людей сейчас, откровенно. Да и фильм пора снять о Боброве...
Плохо ему стало через несколько часов?
– Сева бил по воротам, разминал голкипера. Говорит новенькому массажисту: "Что-то в ноге сильно кольнуло, в самом низу…" – "Ложитесь, Всеволод Михайлович, я вам ногу помассирую". Это шел тромб. Вот и размассировал.
– Подогнал к сердцу?
– Когда Севу привезли в больницу, пульс зашкаливал. А все вокруг успокаивали: "Не страшно, это игровое. Сейчас отдохнет – и все пройдет…" А тромб шел наверх. В 5 утра Севе стало лучше. Подозвал женщину-врача: "Сейчас поправлюсь, приглашу вас на дачу. Лентя у меня гостей любит".
– Называл вас так?
– Ну да. Через некоторое время опять потерял сознание – и больше в себя не приходил.
– Врачи уже все понимали?
– Врачи говорили, что состояние плохое. Но они "борются и есть надежда". Решились мне позвонить в 8 часов, а умер Сева без двадцати час… Я до трех сидела в фойе красногорского госпиталя, они не знали, как сообщить.
– Вы-то понимали, что плохо дело?
– Да ничего я не понимала! Чтоб Сева – и умер?! Что угодно, но только не это. Аритмия у мужа была, но мы боролись. Как-то не придавали этому значения. Алкоголем никто из нас не увлекался. Можно выпить, если гости придут.
– За что-то вы обижались на легендарного доктора Белаковского.
– Конечно, обижалась! Он ехал свою жену забирать в красногорский госпиталь – и Севу туда отправил. Хотя начальником госпиталя Бурденко был генерал Кравков, который очень мне симпатизировал.
– Красногорский госпиталь считается плохим?
– Нет, не плохим. Просто был тогда совсем молодым госпиталем. В тот же день, когда случилось несчастье с Севой, то же самое произошло с Кожедубом. Пошел тромб. Его моментально привезли в Бурденко, уложили на операционный стол и удалили часть аорты. Прожил больше десяти лет.