Часть 4. «Папа повернулся и произнёс фразу, которая изменила мою жизнь навсегда»

Через неделю карета превратилась обратно в тыкву: великолепный стадион «Джайантс» сменился полянкой на «Стокпорт Роуд», где проходил ежегодный турнир между командами католических школ. Я представлял начальную школу Пресвятой Девы Марии. Нашу команду взял под крыло замечательный учитель Джон Мерсер, и, стоит признать, из него получился вдохновенный тренер. Он заряжал нас своим энтузиазмом и заботился о том, чтобы каждый наслаждался игрой. «Так, ребята, у нас, не будем скромничать, самая стабильная команда в Теймсайде», — сказал мистер Мерсер перед матчем против учеников школы Святой Анны. «Получайте удовольствие, не бойтесь ошибаться и помните, что голы непременно придут». Он оказался прав. В тот день мы забили четырнадцать мячей, а я так издевался над защитой и вратарём, что тренер заставил меня последние десять минут стоять на воротах. Моё имя регулярно значилось в списках бомбардиров, а в том сезоне я наколотил больше сотни голов.

Впрочем, вершиной моей юношеской карьеры стала победа в чемпионате под эгидой «Смитс» — производителя чипсов. Заявку на участие в турнире подали более пяти тысяч школ по всей стране. В стартовом составе каждой команды выходили шесть игроков младше одиннадцати лет. Ребята стремились хотя бы выйти в финал: организаторы пообещали провести решающий матч на «Уэмбли» перед матчем Англии и Шотландии. Каждому игроку нашей команды вручили новенькую футбольную форму и огромную коробку «Футбольных» чипсов. Они представляли собой ярко-жёлтые картофельные шарики с незабываемым запахом бекона. Отрыжка преследовала меня два дня после того, как я набил вкусным подарком живот.

Накануне матча на «Уэмбли» мы с мистером Мерсером и классным руководителем мистером Чапменом сели на поезд до столицы. Ребята устало шатались по платформе Юстон, как вдруг мистер Мерсер заметил знакомый силуэт. «Эй, псс, парни, смотрите», — сказал он, показывая пальцем на коренастого мужчину лет шестидесяти в твидовом костюме. — «Это Боб Пэйсли».

Застыв в благоговейном ужасе, мы уставились на ливерпульского босса, который месяцем ранее привёл «красных» к очередному чемпионству. Мистер Мерсер бесстрашно зашагал навстречу именитому тренеру, обменялся с тем парой слов, а затем подозвал нас к себе. Боб Пэйсли душевно встретил нашу команду, пожал руку и пожелал удачи каждому игроку. Даже мистер Мерсер, ярый фанат «Манчестер Юнайтед», осознавал, что перед ним — живая легенда. «Парни, тренера круче мистера Пэйсли не сыскать», — сказал учитель на выходе из вокзала. «Этот мужик просто лучший».

В субботу, десятого июня, мы облачились в новую чёрно-синюю форму и ступили на легендарный газон стадиона «Уэмбли». Перед игрой нас встретил почётный гость Джон Холлинс. Он предупредил, что на трибунах могут собраться семьдесят с лишним тысяч человек! Джон улыбнулся и сказал: «Мальчишки, наслаждайтесь каждой секундой — быть может, вы больше никогда не сыграете на «Уэмбли».

В финале нам предстояло сыграть против школы Святого Кутберта из Сандерленда. Эти парни были любимцами публики: телевизионщики из «Тайн Тис» даже послали в Лондон съёмочную группу. Впрочем, манки макемов не боятся (манкунианцы — жители Манчестера, макемы — жители Сандерленда). Мы блестяще сыграли и завоевали заветный трофей. Угадайте, кто забил победный гол за пару минут до конца игры? Я не верил своему счастью. После мощного удара мяч вонзился в дальний угол. Финальный свисток — и семеро разгорячённых ребятишек бросились в объятия мистера Мерсера. Джон Кларксон, Уэйн Джеффрис, Дэйв Рингланд, Пол Киркхем, Питер Мёрфи, Крис О’Брайан и, конечно, ваш покорный слуга — все мы взошли по знаменитым ступеням в королевскую ложу и получили кубок. Помню, что творилось в голове: «Чёрт возьми, я забил на «Уэмбли».

В средней школе мне приходилось играть по четыре матча в неделю. Как минимум на один из них приходил отец. Он стоял на бровке в бежевом пиджаке «Харрингтон», напялив очки, как у Эрика Моркама. Как правило, он молча смотрел игру вдали от остальных родителей, то и дело бросая косые взгляды на громогласных отцов, возомнивших себя Брайанами Клафами местного разлива. «Держи его!.. Сядь в оборону!.. Откройся на фланге!..» — один папаша не давал сыну расслабиться. При первой же паузе он садился на корточки напротив паренька, хватал его за плечи и, глядя юному футболисту в глаза, раздавал чёткие указания. Во время игры мужик носился по бровке, недовольно размахивая руками, и отчитывал ребёнка, если тот от волнения путался в собственных ногах. Папа терпеть не мог подобных истерик. Он твердил, что пустая бочка пуще гремит. Вся тактика сводилась к фразе «Выложись на все сто, сынок», после чего отец ласково теребил мои волосы и, удостоверившись, что я готов, отпускал на поле. Я благодарен ему за то, что мне не приходилось играть под давлением. Мне удавалось расслабиться и показывать собственный футбол, зная, что после после игры меня не ждёт отцовская взбучка или расправа испанской инквизиции.

Иногда на игры заглядывала и мама. Однажды она поставила меня в крайне неловкое положение. Мне было двенадцать лет, я играл за школьную команду. Во время одного из матчей защитник противоположной команды, выбивая мяч, зарядил мне прямо в лицо. Тут же брызнули слёзы, и я опустился на корточки, чтобы прийти в себя. Я протёр глаза и увидел, что мама несётся ко мне, сжимая в руке сумочку, расталкивая игроков и судей. Она прижала к моему носу огромный белый платок и на весь стадион приказала мне хорошенько высморкаться. Мальчишки кругом захихикали, и я готов был провалиться сквозь газон от стыда. После матча я набросился на маму: «Ты что творишь?», на что она невозмутимо ответила: «Ты — мой сын, и тебе было больно».

Я совмещал игры за школьную команду с выступлениями за «Дентон». В клубе собрались самые талантливые ребята со всего района. В течение сезона я играл три-четыре матча за «Дентон». Во время одного из них к папе обратился незнакомец, хлопнув его по плечу: «Мистер Лейк, можно вас на пару слов?»

Обернувшись, отец увидел дородного мужчину в чёрном плаще, как две капли воды похожего на Альфа Робертса. В руке он держал блокнот. «Меня зовут Тед Дэвис, я работаю скаутом в «Манчестер Сити». Я слышал о вашем сыне много хорошего, так что решил приехать и оценить его игру». Скаут сказал отцу, что ему хватило получаса, чтобы вынести вердикт и пригласить меня в детскую команду «Сити». Он вложил листок со своим номером в папину ладонь и попросил перезвонить, если предложение меня заинтересует. Заметив, что я вышел из раздевалки, папа помахал рукой. Я подлетел к машине, забросил рюкзак в багажник, плюхнулся в пассажирское сиденье и стал ждать, когда папа повернёт ключ. Обычно поношенный двигатель поддавался только с третьей попытки.

— Ну, что скажешь про игру, пап? — я всегда с нетерпением ждал разбор полётов.

— Ты хорошо сыграл. Правда, левой ногой нужно пользоваться почаще.

Вдруг он повернулся ко мне и произнёс фразу, которая навсегда изменила мою жизнь.

— Сынок, тобой интересуется «Манчестер Сити».

— Я замер, подумав, что неверно его расслышал.

— Что ты сказал, пап?

— Ман-чес-тер. Они за тобой следят. Я сегодня говорил с их скаутом.

— Подожди, тот самый «Манчестер Сити»?

— Да, глухая ты тетеря, тот самый «Манчестер Сити». Мужик спрашивал, не хочешь ли ты потренироваться с их детской командой. «Голубой» чё-то там.

— «Голубой звездой»!..

— Ага, точно. Я сказал, что мне сперва нужно поговорить с тобой…

— Да, папа! Скажи, что я согласен! — сердце от волнения выпрыгивало из груди.

Когда мы вернулись домой, отец прикрепил заветный клочок бумаги к пробковой доске на стене. Я с нетерпением ждал рассвета, чтобы позвонить и сообщить о своём решении, и даже выучил номер на случай, если листок сорвёт порывом ветра из кухонного окна.