Полет
Тем временем Жан всё ещё пытался разглядеть что-то волшебное в небесной и морской глади, однако, данное занятие довольно-таки быстро ему наскучило. Острота ощущений с каждым новым переворотом терялась, а вместе с ней терялся и смысл во всём этом занятии. Закончив, наконец, эксперименты с наблюдением за небом и морем, Жан постепенно перешёл из фазы погружения в фазу полёта. К его собственному удивлению, этот переход произошёл весьма органично и не потребовал каких-то дополнительных усилий.
Лёжа спиной на плоту, он продолжал слушать шёпот моря и крики чаек, редко пролетавших над его головой. Через какое-то время он ощутил, что тело его начинает ослабевать и постепенно теряет свой вес – он начал медленно подниматься вверх и, не меняя своего положения (лицом – вверх), начал парить в воздухе на высоте 1-2 метра над уровнем моря. Взлетев над водой и зависнув в воздухе, Жан развёл в разные стороны свои руки и ноги таким образом, что при виде сверху его силуэт стал сильно смахивать на морскую звезду. В этот момент ему показалось, что он окончательно сумел преодолеть земное притяжение и теперь подобно птице сможет беспрепятственно рассекать воздушное пространство. Однако этого не произошло, и он остался в прежнем состоянии.
Однако дальше произошли совершенно удивительные вещи.
Почувствовав невообразимую лёгкость, наполнявшую всё его естество, и полностью отдавшись своему полёту, Жан даже и представить себе не мог, что ему предстоит испытать в скором времени. Пока он с закрытыми глазами парил в воздухе, и думал о чём-то своём, окружающая его действительность начала меняться поистине с калейдоскопической быстротой. Он думал, что всё ещё неподвижно висит над морской гладью и даже представить себе не мог, что на самом деле никакого моря поблизости уже не было. В действительности, он, оставаясь на той же самой высоте и в том же положении, уже несколько минут со световой скоростью летел вперёд параллельно земле.
Скорость его движения была настолько стремительной, что за пару минут он мог совершить несколько витков вокруг земного шара. Атлантический океан, к примеру, находился под его спиной не более чем 20-25 секунд, пустыню Сахару он пролетал за 10 секунд, Россию, от Калининграда до Владивостока, за полминуты, а озеро Байкал, вообще, едва-едва можно было заметить под ним. Остаётся добавить, что всё это время глаза его были закрыты, и он совершенно не представлял, что происходит вокруг; лишь изредка чувствовал лёгкий ветер в волосах. Открыв глаза, он резко остановился и неожиданно для себя начал подниматься наверх ещё на пару метров. На этот раз он, действительно, на несколько мгновений неподвижно завис над землёй на высоте 7-8 метров. Однако неожиданности на этом не заканчивались, а, наоборот, только начинались.
Через пару секунд он отчётливо почувствовал, как какая-то невидимая нечеловеческая сила совершенно внезапно, со всего размаху ударила его в грудь, и начала безжалостно прижимать к земле. Его далеко не самое слабое тело было совершенно не готово бороться с этим давлением и, казалось, что этот невидимый многотонный пресс вот-вот расплющит его. С каждой секундой данная сила не ослабевала, а, наоборот, лишь усиливалась и, таким образом, постоянно заставляла Жана увеличивать силу его противодействия. В тот момент, когда этот процесс достиг своего апогея, Жан уже был не в состоянии ни двигаться, ни дышать, а посему решил смиренно отдаться в руки судьбы. Решив, что будь, что будет, он снова закрыл глаза и начал свыкаться с той мыслью, что, возможно, через мгновение уже не сможет увидеть это прекрасное синее небо.
«Ах, какое же оно красивое, думал он в ту секунду. Почему же я раньше его не замечал? Почему был уверен, что оно будет всегда? Да. Для самого себя оно будет всегда. А для меня? Нет. Для меня оно будет ровно столько, сколько буду я. А если меня через мгновение не будет, то, следовательно, не будет и его. А воздух? Как сильно я сейчас ощущаю его ценность. Как отчётливо осознаю свою безответственность за то, что не мог понять это раньше и смог прочувствовать это тогда, когда мне так сильно стало его не хватать.
Дурак!
Я был уверен, что его много, что он бесконечен. А на самом деле, его, вообще, почти нет, и постоянно становится всё меньше и меньше. Меньше и меньше. Меньше и меньше. И со временем его совсем не останется.
Ну почему?! ПОЧЕМУ?! Почему мы начинаем ценить что-то лишь тогда, когда либо готовимся это потерять, либо когда окончательно теряем? Я ненавижу себя за это. Я ненавижу себя за то, что воспринимаю жизнь, как должное, и не понимаю, что, в действительности, это самая величайшая ценность из всех, что могут быть. Мне повезло! Я живу! Но ради чего? Зачем? Может, ради любви? Да жизнь без любви смысла не имеет – это понятно. Но всё-таки жизнь без любви в принципе быть может, а любовь без жизни никак. Верно? Пожалуй. Хотя…
А с чего это я решил, что нет? Откуда я это знаю? Откуда я, вообще, могу что-то знать, если я не до конца понимаю для чего я здесь? Чёрт, я задыхаюсь. Что со мной? Неужели я умру? Я не хочу! Я не могу! Я ещё столько не сделал, столько не успел! Мне рано! Подождите! Я не готов! Я не го-о-т-о-о-в…»
Прокричав эти последние слова, он уже был готов расплакаться от бессилия и обиды. Но, о чудо! Как только он подумал об этом, давление исчезло само собой. Не менее внезапно, чем появилось. Момент исчезновения был настолько стремительным и неожиданным, что после того, как он наступил, Жан с бешеной скоростью оторвался от Земли, и по-прежнему, не меняя своего положения, начал стремительно взлетать вверх. С каждой секундой он приобретал ускорение и постепенно набрал такую высокую скорость, что успел ощутить, как воздух соприкасается с его кожей и буквально обжигает её.
Для того чтобы понять суть этого невообразимого полёта представьте себе, что вы бросаете небольшой металлический шарик с крыши небоскрёба. С каждой секундой он увеличивает скорость своего падения и с каждым метром всё лучше преодолевает сопротивление воздуха. К концу полёта он приобретает такую бешеную скорость и силу, что падая на асфальт, оставляет на нём приличную вмятину. В данную секунду Жан чувствовал себя таким вот шариком, который к тому же летел снизу вверх. Единственное, что могло его остановить в этот момент, так это какая-нибудь естественная преграда. К его глубокому удивлению, если не сказать разочарованию, так и получилось.
Как только он ощутил необыкновенное наслаждение и подлинную свободу от этого полёта, всё закончилось также неожиданно, как и началось. В тот самый момент, когда он набрал свою максимальную скорость, превышающую скорость кометы, он внезапно так сильно ударился обо что-то стеклянное и холодное, что в первые секунды даже не успел понять, что к чему. К его удивлению, он совершенно не пострадал. Лишь небольшая боль в районе правого виска напоминала ему о том, что случилось.
По логике, после этого удара он должен был начать аналогичное падение, но на этот раз уже вниз, как и положено. Однако этого не произошло. Великолепный пейзаж с голубым небом и зелёным морем, стоявший ещё пару минут назад перед его глазами, начал постепенно растворяться и превращаться во что-то серое, пасмурное и неприметное. Божественная музыка тишины также была нарушена самым беспринципным образом – он отчётливо услышал, как какой-то неприятный голос, будто из другого мира, громко рявкнул откуда-то сверху: «Заможжаевск. Конечная».
* * *
Да. Он очнулся. Водитель резко затормозил, в результате чего он и ударился головой о стекло. И это был не другой мир. Это была суровая реальность. Его реальность. Его мир. Не тот, в котором ему хочется жить, а в том, котором он вынужден. И другого выхода у него нет. И в эту секунду он понимал, что если старушки, вываливающиеся из автолайна, рассуждают о том, что на Старом рынке крупа на 5 рублей дешевле, чем на Новом, значит так надо. И раз студенты обсуждают последние он-лайн игры и киноновинки, то для них это реально интересно. И с этим надо считаться, и это надо уважать, и это надо ценить. Потому что это его, потому что это настоящее. И как бы хорошо ни было в том незабываемом мечтательном полёте, чувство полёта реального во сто раз слаще и приятней. А ещё в этом мире есть Лаура. И он её любит. И она его тоже. А в том мире её нет. И нет любви. И нет счастья.
«А всё-таки хороший был полёт», подумал про себя Жан, вылезая из маршрутки. Ёжась от пронизывающего ветра и моросящего дождя, он медленно побрёл на работу, шлёпая по лужам и встречая лица недовольных прохожих. Внезапно он улыбнулся и даже чуть-чуть захихикал. Сам не поняв почему. В это время откуда-то издалека заиграла приятная музыка, дождь вскоре прекратился и даже серая мутная поволока, неделю не сползающая с неба, была разрезана наглым солнечным лучом, в результате чего город оказался буквально залит светом.
На короткое время где-то в стороне возникло нечто, напоминающее радугу. Жан поднял глаза кверху и увидел клочок синего неба. Точно такого же, какое он видел в своих грёзах. «Забавно», подумал про себя Жан, «оно ещё лучше, чем я себе представлял». В этот момент он снова улыбнулся и, опустив глаза, обнаружил, что ему в ответ улыбнулась какая-то очень симпатичная девушка, которая несла в руках целую охапку золотистых кленовых листьев.
Возликовав во глубине души, Жан не нашёл ничего лучшего, как неловко развести руками и улыбнуться ещё шире, чем раньше. В ответ на это прекрасная незнакомка прыснула со смеху, и искренне захихикав, зашагала дальше. Пройдя пару шагов, Жан испытал непреодолимое желание оглянуться. И оглянулся. Красавица, пройдя несколько шагов, тоже внезапно остановилась и оглянулась. В тот момент, когда их взгляды соприкоснулись, Жан вновь улыбнулся (на этот раз совершенно естественно), неловко поднял руку и также неловко ей помахал. В ответ на это незнакомка поднесла руку к губам и послала Жану лёгкий, едва весомый, воздушный поцелуй. После чего, захихикав, развернулась и пошла дальше.
Жан простоял 2 секунды, как дурак, неподвижно, а потом, неожиданно для самого себя, аж подпрыгнул на месте от радости. Однако поняв, что в лице окружающих его действия выглядят странно, если не сказать глупо, подтянулся, собрался и уверенной пружинящей походкой отправился на работу. По пути ему встретилась длинная бетонная стена, полностью исписанная различными примерами народного фольклора. Досконально ее изучив, он обнаружил фразу, которая как нельзя лучше отражала его нынешнее состояние.
Крупными красными буквами на стене было написано:
КАК МАЛО ЧЕЛОВКУ НАДО ДЛЯ СЧАСТЬЯ
В очередной раз усмехнувшись, Жан подумал про себя: «Да. Это точно. Надо только суметь увидеть…
Да… Надо только суметь увидеть…»
