30 лет
3:0 - прекрасный счет. 30 лет - прекрасный возраст. Так шумят восторженные переполненные трибуны и так говорят знающие люди, болельщики со стажем.
Самый, конечно, смак - сделать хет-трик в этот свой юбилей в каком-нибудь крупном финале. Интересно, удавалось ли кому-то подобное? Наверняка такой счастливчик еще появится.
Мое знакомство с большим футболом пришлось на 1998 год. Великий Чемпионат Мира во Франции. Финальные 3:0 матча, который пересматривали с товарищами уйму раз, бесконечно перематывая туда-сюда скрипящую пожеванную VHS.
15 лет тому назад, в 1998 году, окончательно футболизировался и спортокулировался.
15 лет спустя, в 2013 году, пишу здесь, в маленьком дневнике памяти карликового футбольного коллектива, настоящей машине времени, о том, что вот мне уже 30 лет. И понимаю тут, что пишу о ровно половине своего "жил-был-мёд-пиво-пил".
Получается, тот Великий Чемпионат Мира стал экватором, разделившим моё житиё-бытиё на "до" футбола и спорта вообще и "сейчас". И этот экватор теперь будет всё удаляться, смещаясь от тропических широт к вечномерзлым параллелям.
Поэтому, наверное, стоит зафиксировать этот момент отбивки счастливой половины маленькой записью. И пусть она будет здесь. Пусть и в таком вот виде.
Мой отец прекрасно играл на стареньком барабанчике бонго,
В его кабинете висела большая картина с пейзажем Ганга,
Он любил смотреть профессиональный бокс до последнего гонга,
А зарабатывал тем, что был переводчиком самомго высокого ранга.
И моя жизнь была как беспечный воздушный шарик
С ниткой в зубах верного пса по кличке Бобик.
Помню, однажды у нас дома гостил Сукачёв Гарик,
Чумовой дядька, смешной и грустный до колик.
А потом началась война, внезапная ядерная ветрянка,
И наш город был стёрт со всех карт, лысая коленка,
Но я выжил, и в честь победы была весёлая пьянка,
На похмельных салфетках остался текст, его назвали "нетленка".
И вот уже я верчу в руках барабанчик наска в спокойном месте,
Бусинки бьют в кожу ламы, звук неуёмной латинской страсти,
Сижу, вспоминаю слова входа, их мой друг забыл, в albaceleste,
Сейчас там так пусто, что пауки спят, завернувшись в свои же снасти.
Когда-то голубое небо и белые облака красивые были полоски,
Изящная обувь дарила мячу ни с чем не сравнимые ласки,
То время ушло на подарки жёнам, на кристаллы Swarovski,
И нет больше blanco celeste старой победной закваски.
Но в один не придуманный день буквы сами собой превратились в точки,
Словам не осталось места, люди-знаки все сразу ушли на корриду и скачки,
Щемящее чувство пронзило насквозь виски и вышло через ушные мочки,
Осталось испанским портретом во мне, и закружилась голова как от качки.
Теперь барабанчик-пандейру по вечерам отстукивает тягучие ритмы самбы
Шориньи, и на мой новый город вряд ли когда-нибудь упадут бомбы,
Не будет и извержения вулкана, океан не хлынет через высокие дамбы,
Ведь я поселился в городе на испанском портрете, а на сердце поставил пломбы.
Хой, видимо, будет часов через 15 :-)