5 мин.

«Толерантность как предчувствие»

207

 - Завтра приезжает, - сказал Каров. – Встретить надо. Ну, понимаешь, как положено.

Весна 2018 года возбуждала. Народ ждал и предвкушал, футбольный бум топал по стране как шагающий экскаватор.

Настроение у сотрудников Российского футбольного союза, впрочем, было менее солнечным.

- Сделаем, – кивнул Мазов. - Хлеб-соль, девица с косой до попы. Шашлык, баня. Девчонок подтянем.

В РФС их звали "братья Карамазовы". Слаженный тандем, специализация – прием комиссий. УЕФА, ФИФА, спорткомитеты дружественных стран, люди везде одни.

- Да тут как сказать, - поморщился Каров. –  Это ж целевая проверка. И едет к нам инспектор ФИФА не поля щупать и сортиры в раздевалках нюхать. Права геев защищать едет. То есть проверять, как мы с тобой их защищаем. Проникся? Ну вот… Поэтому с девочками не торопись…мало ли чего.

***

Господин Херр был недоволен. В самый последний момент он остался без лингвистической и моральной поддержки, верный соратник и переводчик скоропостижно то ли вышел замуж, то ли женился (скорее всего, все вместе) – в третий раз, правда, но значимости события это не умаляло, во всяком случае, для самого новобрачного. Конечно, принимающая сторона переводчика представит, но вот что он там напереводит, коварный азиат… Пришлось Херру в сжатые сроки осваивать русский язык, прежде всего, ключевые слова, которые загнанные в подполье русские меньшинства используют при общении и для опознания себе подобных. Слова подсказала знакомая журналистка, недолго работавшая в России. Услышав о проблеме Херра, она почему-то развеселилась, но тут же вернулась в деловое русло и снабдила инспектора необходимым лексическим арсеналом.

-  «Питарас», «голюбой», «трахат», «хомик»… - говорила она в херровский диктофон. Слов было не так много, но Херр вспотел. Тяжелый язык.  Ну, работа есть работа. Права человека защищаем, не просто так.

– Знаешь, мне показалось, у них там геев уважают, - сказала журналистка, когда словарный запас Херра был окончательно пополнен. -  Для них даже правила дорожного движения мягче, например, по «встречке» можно ездить. Сама слышала как весь поток восхищается – «Во, пидарас»!

***

- Он мне весь мозг высосал, - Караев плеснул себе виски на дно стакана. – Где то, где сё. Где, типа, наглядная агитация ФИФА: «Если вы против геев – я тоже гей». Рассылали, говорят. Наши в отказе - не видели такого. Хоть сам рисуй. Слушай, может все-таки баню организовать?

- А не боишься с ним в баню? – ехидно спросил Мазов. – Ты помнишь, что он запросил список футболистов-геев? Циркуляр ФИФА – коли уж гонения на меньшинств приравниваются к расизму, значит футбольным федерациям необходимо идентифицировать и предать публичности всех альтернативно трахающихся. В целях защиты прав последних. Я худею, дорогая редакция.

- Да ты уже сто раз про этот список... Рожу я его, что ли? У них теперь в Европе нашивки для геев на форме. Бросил в такого бублик - статья. Как банан для негра.

- Список-то где брать будем?

- Да затрахал ты меня уже с этим списком! - взорвался Каров.

В этот эмоционально насыщенный момент открылась дверь - из сортира вернулись Херр с переводчиком. Чуткое ухо инспектора уловило не только одно из «ключевых» слов, но и его экспрессивную окраску. Херр понял все.

Он стоял и смотрел на двух загадочных русских, которые при его появлении сделали шаг друг к другу, и теперь стояли, касаясь плечами («карамазовы» инстинктивно прикрыли собой бутылку виски). Смотрел с укоризной отца, заставшего детей за безобидным, но тщательно скрываемом от родителя баловством. Все было еще хуже, чем предполагал инспектор.

Он тяжело вздохнул и заговорил.

- Это очень печально, что даже руководители российского футбола вынуждены скрывать свою сексуальную ориентацию, - ошарашено переводил толмач. – Это демонстрирует неприкрытый тоталитаризм всех слоев российского общества, отсутствие даже элементарной терпимости…

Карамазовы переглянулись. Флегматичный до сих пор господин Херр вел себя не вполне адекватно, щеки инспектора покрывал румянец, а слова звучали страстно, как на оппозиционном митинге – пел соловьем.

- Вы «питарасы», - почти нежно сказал Херр. Переводчик, судорожно сглотнув, повторил, неосознанно копирую акцент гостя.

«Карамазовы» побагровели.

 – Не стесняйтесь этого, - продолжал певец свободы. -  Когда любишь – нельзя «затрахат».

- Кажется, я начинаю понимать, - негромко сказал Каров Мазову. – Нашего гостя-миссионера инструктировала какая-то сука с охрененным чувством юмора.

- Угу,  - так же тихо сказал Мазов. – Мы педики и жертвы режима. Поздравляю, коллега. Как будем выбираться из этой «европы»?

- Кажется, придумал, - Каров откашлялся и расправил плечи.

– Господин Херр, - обратился он к инспектору. – Правильно ли я вас понял…

***

С матчем повезло. Стадион ревел как стадо бизонов, речевки, по обыкновению, не отличались остроумием, зато с ненормативной лексикой, дотошно изученной инспектором ФИФА, там было все в порядке.

Потрясенный до всей глубины своей толерантной души господин Херр пил виски из заботливо предложенной Каровым фляжки, слушая при этом перекличку «секс-меньшинств», оккупировавших сектора за воротами.

Поначалу от футбола он  отказывался – «ну что, я матчей не видел»?

«Понимаете», убеждали «карамазовы», «стадионы есть зеркало нашей терпимости. Лакмус цивилизованности, тест на разделение общемировых европейских ценностей. Без футбольного матча ваша картина нашего футбола будет неполной, как ни странно это звучит».

Уговорили, черти языкастые.

- Насчет ОМОНа распорядился? – спросил Каров Мазова.

-Ага. Проявят толерантность… черт, привязалось же слово.

В этот момент южная трибуна затянула кричалку на «шахматную» тему.

- Они что, все…? – спросил Херр. Ему окончательно снесло шаблон.

- Нет, что вы, - улыбаясь, ответил Каров. – Видимо, вас не очень точно проинструктировали относительно нашей специфической лексики. Эти слова у нас используют не только секс-меньшинства, но и другие передовые слои общества, в основном, как видите, молодежь… За ними будущее, вы правы. И они, как бы, не обязательно геи, но, так сказать, поддерживают…да, да, сочувствующие. И как видите, остальная публика и сами футболисты очень спокойно относятся к этому, так сказать, перфомансу… Вот и мы с господином Мазовым вовсе не геи, но ничего против них не имеем… Саша, кивни.

- Пока они свои парады не устраивают, - буркнул Мазов. – Это не переводи.

Херр понимающе улыбнулся. Рассудительные речи русских вкупе с качественным виски ввели его во вполне благодушное расположение духа. Да и трибуны приятно удивили, такого он не видел даже в Нидерландах.

«Хорошие все же люди», подумал инспектор. «Зря я от бани отказался, снобством это попахивает, дескать, я такой цивилизованный, а вы дикари. Нехорошо».

- Кстати, - сказал Мазов. – У нас до самолета еще уйма времени. Есть одно предложение…

***

Европа погружалась в сон.

Засыпал президент ФИФА, жалевший о своем резко прозвучавшем высказывании: «Да, я гетеросексуал». Не аукнулось бы это на выборах.

Засыпали российские футболисты, не подозревавшие о захватившей страну гомофобии.

Засыпал единственный еврофранцуз сборной Франции.

В самолете, думая о красивых русских девушках, засыпал господин Херр. Завтра он напишет отчет о загадочном российском социуме, где невзирая на козни властей, народ движется в правильном направлении.

  

болельщики
logoОрганизация РПЛ
logoФИФА