5 мин.

Когда Гершкович уезжал домой

6 k

Фото: РИА Новости/Владимир Федоренко

Знаменитую присказку «За что мы любим футбол? За то, что после футбола!» я уже давно воспринимаю буквально. Всегда в памяти встает одна и та же история, которая полностью характеризует простой и вдохновенный смысл этих слов – образ жизни молодых парней, которые только что сделали серьезное дело (может, и не очень серьезное, но у них серьезней нету, и это тоже ведь повод для счастья!), а теперь они свободны до послезавтра.

Причем и это довольно условно. Как ведь посмотреть – может быть, они свободны и на неделю, и даже на две!

В счастливое время, когда я и сам был, в общем, ровесником этой молодости мира, шли мы с моим близким другом... Как бы мне его здесь назвать?.. Пожалуй, Трофимычем. Кто теперь вспомнит, что он когда-то невероятно весело жил на улице Трофимова, тот поймет правильно. Так вот, шли мы по Моховой вокруг Кремля и разговаривали обо всем и ни о чем. Был последний день мая, и мы не планировали откладывать наступление первой ночи июня. Двигались мы с футбола. В тоскливом, как все, что бывает для проформы, товарищеском матче со Словакией наши победили, и ни те, ни другие не ехали на Евро, который начинался вот-вот. Времени было завались, и мы подумывали провести его интеллектуально, потому что планы были потусить с товарищами-футболистами, а их заперли на базе. Зачем – не понять: через четыре дня была еще одна, такая ж ненужная игра с молдаванами, кажется. Но вот вступило в голову – заперли.

А вокруг стоял невероятно красивый вечер. Солнце садилось за кремлевские зубцы. На нас медленно наплывала громадина старой еще гостиницы Москва, есть не хотелось, хотелось выпить чего-нибудь незадачливого, и мы никак не могли решить, куда двинуться. Так и добрели до гастронома, который торчал как раз из боковины «Москвы».

Через пять минут мы продолжали огибать Кремль, и уже слева маячил впереди Большой Театр. Где-то присядем ведь, а?

В те наивные времена под кремлевской стеной были разложены простые летние кафе с пластмассовыми столами и стульчиками. На ночь их собрали в кучу, но за умеренную купюру сторож вытащил нам необходимое и мы чинно сели под сердцем у Родины с парой бутылок американского белого (были такие, с широкой горловиной, пить прохладно и удобно) и каким-то символическим сыром. Перед нами под памятником Марксу беззвучно, но убедительно происходил вечерний развод по позициям проституток.

Это был пейзаж, по монументальности и безмятежности превосходящий разлив Волги.

Не мы одни остались без вечерних планов, и Трофимычу периодически поступали звонки. Нас звали туда, сюда, оттуда. Мой друг из тех людей, которого знают буквально все и который сам знает уже точно всех поголовно. Что-то там не складывалось у наших общих друзей. Мы сперва обсуждали, не бросить ли нам все, а потом он просто отключил телефон, потому что сидеть и смотреть по сторонам было куда увлекательней. Не происходило ничего особенного. Белое тихо закончилось, мы подозвали сторожа, дали ему денег и он сбегал. А мы пока посторожили.

– Даже совестно перед парнями, – говорил мой друг.

– Чего совестного? Мы здесь только потому, что их заперли.

– Я и говорю. Вроде бы сначала мы из-за этого потеряли вечер, а теперь выходит, что нам отлично, а они там маются.

Сборная тогда жила в таком местечке – Бор, где и вправду в свободное от тренировок время можно было только маяться.

Памятник Марксу стал черным пятном. Мы немного поиграли в памятники – кто больше вспомнит московских, с точным указанием места. Я был уделан, как богом черепаха. Белое заканчивалось. Сторож уснул. Мы беседовали преимущественно о том, когда наступит тот неотвратимый миг, когда мы все будем ездить на ягуарах... Заканчивался второй час ночи.

Трофимыч включил телефон, который практически немедленно зазвонил. Он ласково выдохнул неприличное.

– Ну где вы, ... – миролюбиво сказала трубка. – Давайте к нам.

– А вас что, отпустили?

– Нет. Мы на базе.

– ???

– Ну, скучно. Ты спишь, что ли, уже?

– Нет. Мы тут с Васей Уткиным.

– Ну, приезжайте. Мы тут на въезде договорились (в Бору была охрана, это был объект Управы делами президента, как, впрочем, и Кремль).

– Ну, щас... Привезти чего-нибудь?

Нужно было привезти пивка и белого вина. Когда мы выходили из магазина, трубка зазвонила еще раз и сказала, что неплохо бы пару баб.

Трофимыч взглянул на часы.

– Третий час ночи. Где щас взять нормальных?

– Так и у нас третий час. Нам тоже уже все равно.

...

Че-то как-то не нравилась мне эта история. Ночь, сборная. Ну, отлично! Но вот бабы... Мне сделалось нехорошо, когда я представил себе, как Олег Романцев со свечой, в халате случайно выходит в коридор и видит там крадущегося меня, с которым он и так уж два года не разговаривает, с парой баб явно без высоких моральных устоев ночью на базе сборной.

Все это промелькнуло у меня на лице с такой убедительностью, что Трофимыч немедленно что-то сообразил и сказал в трубку:

– Да мы уже третье проезжаем! Щас если возвращаться, это минимум минут сорок!

Трубка беззлобно выругалась. Ну, а что делать-то?

Пока я писал смску родителям, что ждать меня не стоит, Трофимыч что-то бормотал в телефон. «Мистер Вульф. Решаю проблемы», – улыбнулся он мне в ответ.

13 лет прошло. Нас вез мой первый водитель на мордастой Волге. В открытые окна врывался подмосковный воздух.

– Неплохо было бы снять на лето дачу, да?

– Мне сперва квартиру снять нужно, надоело в Балашиху ездить. И мама волнуется, если поздно.

– Ну, ты ж не прям щас будешь снимать. А сейчас можно дачу до осени... На двоих можно снять приличный дом, будем там тусоваться всей бандой.

– Как бы не сгорела тогда дача-то. А поворот мы не проедем?

У шлагбаума стояла какая-то еще машина. Мой друг сказал охраннику какое-то парольное слово и добавил: эти с нами, машина сейчас уедет. Я вопросительно поммотрел на Трофимыча; «Мистер Вульф» – еще раз ухмыльнулся он.

У корпуса сборной маячила фигура в тренировочных штанах. «Сюда, к окну!» Ну, правильно – не в парадную же дверь. «Привезли?» Я булькнул остатком выпитого по дороге.

Вот вы думаете: сборная, сборная... Да чистый пионерлагерь. Из окна на первом этаже торчали две предельно знакомые головы. До окна – метра полтора; нам выставляют стул.

– Девки, вперед!

Из второй машины чинно вылезли трое девах. Мистер Вульф знал свое дело! Трофимыч скользнул в окно за ними, принял от меня бутылки, а там через подоконник перевалился и я.

– Осторожно ты, тихо!! В соседнем номере Гершкович живет!

– Б...!

– Да ладно. Он-то спать домой уехал. Он же не дурак...

И битком набитая комната покатилась со смеху.

logoСборная России по футболу
logoМихаил Гершкович