Просочившиеся. Чем пришлось пожертвовать ради Олимпиады?
Олимпийский стадион «Фишт» готовится к Играм. Фото: REUTERS/Nina Zotina/Files
Что было и чего не будет
Пассажиры рейсов в Сочи встречаются с Олимпиадой еще у иллюминаторов. С мест F при заходе на посадку открывается чудесный вид на спортивные объекты прибрежной части. Вот только надо вовремя отвести удивленный взгляд от моря — за несколько километров до берега (а может, и больше – с неба оценить сложно) оно вдруг, будто встык склеены два листа разноцветной бумаги, перекрашивается.
Из черного (зимой) или лазурного (летом) становится цвета осенней лужи на проселочной дороге. Ну, может, чуть светлее. За пару минут до посадки успеваешь заметить основной (но явно не единственный) источник этой жуткой краски – река Мзымта, что бежит с гор, впадает в море совсем близко от аэропорта. Вообще-то она всегда славилась своей чистой водой. В этой реке – единственной на побережье – нерестился лосось, очень чувствительная к окружающей среде рыба. Но потом пришла Олимпиада, а с ней стройки-стройки-стройки — и Мзымты не стало.
– Сейчас река мертвая, по руслу просто несется поток взвешенных частиц, – объясняет Юлия Набережная, сотрудник сочинского отделения Русского географического общества. Она живет в Сочи почти 40 лет, но лишь с недавнего времени вынуждена пользоваться фильтром для воды. — Мой район Бытха питается от Мзымты. И у нас всегда была вкусная, чистая питьевая вода, а теперь она испортилась. Все эти олимпийские стройки в Красной Поляне сильно разворошили старые геологические пласты, а там очень непростые по составу горы – в воде может оказаться все: от мышьяка до урана. Не в смертельных, конечно, дозах, но тоже небезопасно.
А еще новопостроенные гостиницы сливают в реку сточные воды без очистки. Кроме того, прямо по реке строятся (официальная готовность на начало 2013 года — 90%) дороги — автомобильная и железная. Ради электрички, которую оргкомитет Сочи-2014 пообещал МОК, по берегам Мзымты вырубали лес, не жалея даже 400-летние краснокнижные самшиты.
— Люди бросались на бензопилы, — рассказывает Михаил Крейндлин из Greenpeace, — но почти ничего сделать не удалось. Несколько участков прошли эстакадой, а не туннелем, как планировалось, но самые крупные деревья все равно спилили.
Спрашиваю об этом директора департамента экологического сопровождения ГК «Олимпстрой» Глеба Ватлецова, а он отвечает, что в национальном парке, где идет почти все строительство, через каждые 100 метров краснокнижное растение, а «не строить — нельзя». И обстоятельно рассказывает о том, что питерский гидрологический институт заканчивает (только сейчас, когда дорога почти готова) физическое, в масштабе 1:80, моделирование русла Мзымты после завершения строительства. Это, говорит Ватлецов, поможет понять, как восстановить экосистему реки. Это, конечно, здорово, только непонятно, почему нельзя было сначала все рассчитать, а потом строить — так, чтобы минимизировать ущерб.
— Математические расчеты были сделаны, а физическое моделирование — это дорогостоящий и очень сложный процесс, который занимает несколько лет, — объясняет Ватлецов, уточняя, что программа восстановления реки расписана до 2020 года. Правда, не факт, что до этого времени доживут построенные дороги.
— Мзымта — паводковая горная река, — говорит Набережная, — поэтому прогнозы — от оптимистических до кошмарных. Бывали случаи, когда в реку падал кусок скалы, образовывалась запруда, а потом ее вдруг прорывало… За год, конечно, дорогу не смоет, но сколько все это продержится?
Мы разговариваем с Юлей Набережной после митинга в центре Сочи против строительства Кудепстинской ТЭС. Ее, само собой, привязывают к Олимпиаде и объясняют нуждами растущего города, но жители микрорайона опасный объект по соседству со своими домами видеть не хотят. Пока сворачивают баннеры и собирают аппаратуру, Юля рассказывает, как Игры меняют Сочи. О «Газпроме», который основательно побрил пихтовые леса на хребте Псехако, чтобы построить для Олимпиады лыжно-биатлонный комплекс и еще что-то для себя. О перелетных птицах (в том числе краснокнижных), которым не объяснишь, что на болотах Имеретинской низменности, где они обычно останавливались отдохнуть и подкрепиться, теперь Ледовые дворцы и котлованы.
Они все равно прилетают, но им негде сесть и нечего есть — и птицы массово гибнут. «Олимпстрой» кивает на оставленные под орнитопарк гектары, но их недостаточно. О строительном мусоре, который сваливают где ни попадя, в том числе и в заповеднике. Проблему утилизации отходов, несмотря на выделенные средства, так и не решили. Построенному мусороперерабатывающему заводу не хватает мощности, а других новых технологий внедрить не получилось. В итоге весь мусор планируется вывозить по железной дороге за 145 км от города, на полигон в Белореченск.
— Мне бы очень хотелось сказать что-то позитивное, – признается Юля, – но я не вижу ничего. Да, строят дублер Курортного проспекта, да, меняют коллекторы. Но государство и без Олимпиады обязано делать дороги и чинить канализацию. Зато благодаря этим Играм мы получили изменения в законодательстве, разрешающие вести строительные работы на особо охраняемых природных территориях (ОПТ). И ситуация резко ухудшилась. К примеру, печально известный проект «Курорты Северного Кавказа» появился уже после решения по Сочи-2014. А там по плану 70% застройки на ОПТ. Теперь подобным проектам сложнее противостоять.
Был бы с нами господин Ватлецов, он бы поспорил. Сказал бы, что не надо рассматривать проблему в контексте одного срубленного дерева — 1000 срубили, 2000 высадим. Еще сказал бы, что в Сочи и окрестностях почти миллион гектаров охраняемых природных территорий, а Олимпиада использовала всего 3500. Ну, мало ли, что в природе все взаимосвязано — рубишь лес в одном месте, а получаешь оползень в другом. Региону же нужно развиваться!
— Горнолыжный курорт не будет пользоваться спросом, на который рассчитывают застройщики, — возражает Юля. — Ну сколько смогут подогревать интерес к Красной Поляне Олимпиадой или Путиным, который «вот в этом ресторане» кушал блинчики? 10 лет? Больше? Ради катания туда не поедут. Есть масса курортов, где дешевле, сервис лучше и снег более подходящий для горных лыж. Зато в Красной Поляне разведаны минеральные источники почти всех групп. Почему было не развивать это место как бальнеологический курорт? Таких в России совсем немного.
«Адлер-Арена» стала счастливой для наших конькобежцев за год до Игр. Фото: REUTERS/Grigory Dukor
Что есть и чего не будет
Последний тезис — не аргумент в подобном споре. Многое из того, что построили к Играм, для России редкость, а то и новость. В стране не было ни одного среднегорного тренировочного центра для лыжников и биатлонистов. Теперь есть стадион «Лаура» в Красной Поляне. Хотя, как уже объявила президент Федерации лыжных гонок Елена Вяльбе, проводить там сборы государству не по карману.
Санно-бобслейной трассы, если не считать недоразумения в Парамоново, в России тоже не было. Теперь есть комплекс «Санки». Правда, как объяснил бобслеист Александр Зубков, латвийские строители-вредители сделали трек под своих спортсменов. Конькобежных центров в стране три — в Москве, Коломне и Челябинске. В Сочи построили четвертый, по самым распоследним технологиям – где льду холодно, а зрителям тепло. Но уже решено, что после Игр «Адлер-арена» станет выставочным центром. Голландские конькобежцы, приехавшие на чемпионат мира, не могли поверить в то, что это не шутка.
— Проводить Олимпиаду в Сочи не кажется мне целесообразным, — рассуждает конькобежка Евгения Дмитриева. — Но вообще-то необходимость в катке есть. В Москве тренироваться нереально, это заоблачные деньги. Челябинск не всем близко. Вот и остается одна Коломна. А в Сочи было бы здорово проводить сборы в сентябре-октябре, когда мы на льду начинаем работать, — совместить тренировки и море. Здесь лед сделали неплохой. Не очень быстрый, потому что каток на уровне моря расположен, но качественный. Ладошку приставишь — он не тает. Правда, длинные дистанции на нем тяжеловато даются. Но, может, дело в том, что ледоварам не с кем посоветоваться. Они нас расспрашивали, что не так, но мы там были всего два раза. На чемпионате России в декабре еще вовсю стройка шла, пыль даже на лезвиях оставалась.
На чемпионате мира в марте оранжевый — из-за цвета пустых кресел — зал выглядел нарядно. Казалось, публика и спортсмены смотрели друг на друга с недоумением. Зрители впервые увидели живьем конькобежные соревнования и не сразу поняли, например, что старт забега должен происходить в тишине. Хотя об этом несколько раз попросил диктор, а на экранах показали лица конькобежных звезд, прикладывающих палец к губам. Спортсмены же удивлялись количеству зрителей. Иностранцы — тому, как их мало, наши — тому, что они вообще есть.
— Думала, что и этого не будет, — делится впечатлениями Евгения Дмитриева. — Чтобы попасть на трибуны, надо было заполнять какие-то анкеты, получать паспорт болельщика. К тому же у нас конькобежный спорт не особо популярен. В Москве мало ходят, больше нагоняют. В Коломне получше, а в Челябинске на Кубке мира в прошлом году были полные трибуны, но там зал не очень большой. У наших зрителей есть особенность. Если в голландском Херенвене поддерживают всех, то в России болеют только за своих.
Зато на катке в Херенвене, рассказывает Женя, крошечные раздевалки, в которых нет даже туалета. На «Адлер-арене» спортсменов устроили с комфортом. Раздевалки просторные — даже массажный стол можно поставить, оборудованы всем необходимым. А еще есть тренажерный зал и удобная, с диванами и телевизором, зона, где спортсмены отдыхают между стартами. Внутри катка Женя заметила только один минус — скользкое напольное покрытие. А вот от того, что за его пределами, ощущения не слишком положительные:
— По-моему, с декабря ничего не изменилось. Та же грандиозная стройка, та же грязь. Не верится даже, что за год все закончат. Только волонтеров в этот раз было больше. Свен Крамер хотел выйти из зала без аккредитации, а его не пустили. Произошла небольшая словесная потасовка. Волонтеру пришлось подойти к голландским тренерам, чтобы разрешить ситуацию. Очень не понравился Адлер. Улицы узкие, много машин, много людей, все какие-то нервные, агрессивные. Мы жили в пансионате «Южное взморье». Питание ужасное, обычная столовка, спортсменам такое не подходит. В пробках толкались по 40 минут, хотя до катка не больше пяти километров. Я когда знакомым рассказываю про все это, они удивляются — по телевизору ведь про Сочи другое говорят.
«Лаура» примет старты лыжников и биатлонистов. Фото: Fotobank/Getty Images/Shaun Botterill
Чего не было и что будет
Благодаря тестовым соревнованиям этой зимой Сочи плотно угнездился в телевизорах: за год до Игр вдруг всех заинтереcовали стадионы, трассы, снега и погоды. Но если старты в декабре-январе были для организаторов скорее игрой в «Зарницу» — на финале Гран-при по фигурному катанию мало спортсменов, а трамплин проводили без зрителей, — то в феврале-марте все пришлось проверить по-настоящему. Особенно на этапе Кубка мира по биатлону, где, среди прочего, репетировали массовость.
Оргкомитет назвал цифру 14 000 зрителей — и ей можно верить. 7 марта (будний день, между прочим) за полчаса до начала женской индивидуальной гонки канатная дорога выгружала на конечной станции 96 человек за пять минут — а внизу, говорят, была очередь на обыск и посадку. Дальше паспортизированным болельщикам (у девяти из десяти на шее бейджи с именем и фото) нужно было прогуляться. По горнолыжному склону, закрытому для катания по случаю биатлона, вверх, потом в туннель и резко вниз.
В обратном направлении я быстрым шагом шла минут 15. Но народ не торопился. Оглядывался, приценивался к сувенирам, фотографировался. Часть пути — до туннеля — можно было проехать на снегоходе с прицепом, дальше — только пешком. И не уверена, что все болельщики с этим справились. Солнце за пару часов отполировало снег на спуске до льда, и даже громкие предупреждения волонтеров «Осторожно, скользко!» не всегда спасали от падений. И хорошо, что для инвалидов был предусмотрен другой маршрут. «Если видим колясочника, сразу вызываем «газель», всем понятно?» — слышала из волонтерской рации еще у канатки.
Газели, а точнее, спонсорские микроавтобусы «Фольксваген» подвозят всех, кого положено, прямо к стадиону. Улыбчивая девушка-волонтер, рассаживая в разные маршрутки спортсменов и журналистов, командует: «Вам в белую». Пауза. Приходится уточнять номер, потому что все машины — белые, серые, бежевые — одинаково буро-грязные от колес до крыши. Водитель недовольно бурчит: «Дайте пообедать, тут расстояние 1800 метров, а я уже 200 километров намотал».
Короткая поездка — экскурсия по изрытой изнанке стадиона. Здесь копают, там раскопали совсем недавно. Зато на арене об этом моментально забываешь. В аккуратных вагончиках торгуют едой, сочинские сувениры упрятаны в палатку, болельщиков много, но не до толпы, волонтеры строги, но вежливы и даже душевны. Это, кстати, самое приятное из тестовых впечатлений. Кому-то кроме спортсменов Олимпиада в Сочи действительно нужна. Иначе зачем здесь, к примеру, две студентки из Омска? Они приехали сюда за свои деньги, на поезде — трое суток и еще два часа. Чтобы по полдня дежурить на автобусной остановке, объяснять зрителям, куда пройти, и выслушивать их жалобы на организацию.
Кстати, по организации. Лишней суеты, конечно, много — кому-то вовремя не сделали аккредитацию, кого-то чересчур долго обыскивали на входе. Но в целом возмущаться особо нечем. Разве что работой московской полиции — она будет помогать местной на Олимпиаде и тоже репетировала — на дороге в Красную Поляну. Все личные автомобили должны были остаться на перехватывающей парковке в районе Эсто-Садка, откуда были организованы шаттлы. Но по каким-то причинам десятки машин сумели проехать дальше.
В результате, пока биатлонисты наверху бегали и стреляли, эвакуаторы внизу раскидывали припаркованные по краям дороги машины — на развилке к стадиону из-за них не могли развернуться ни автобусы, ни самосвалы. Ну, это тоже не катастрофа. В общем, если отключить ту часть мозга, что задает вопросы (к примеру, зачем в субтропиках на высоте 1500 метров нужен стационарный биатлонный стадион на почти 5000 зрителей?), вполне можно порадоваться. Провели бодро, а проведем еще бодрее. Достроим и перестроим, а с чем не успеем — изящно задрапируем. Опыт имеется. Вот только море. Его-то как баннером прикрыть?
Читайте прямо сейчас на prosports.ru
Охота на кошку. Биатлонная «Гонка чемпионов» глазами пятилетнего ребенка и его отца
Николаевская Россия. Николай Писарев о лучших молодых игроках России
Быть Медведевым. Павел Лысенков о президенте КХЛ
Читайте в апрельском номере журнала PROспорт
У него имя из комикса на футболке и репутация одного из сильнейших форвардов мира. Он Халк. Форвард, далекий от метаний русской души, приехал в Россию честно отрабатывать контракт и очень хочет стать чемпионом России вместе с «Зенитом». Увидев Халка в желтой бразильской футболке, Россия вдруг обнаружила, что в сборной он играет совсем иначе, чем в «Зените», — быстрее, острее, четче и разумнее. 25 минут матча на «Стэмфорд Бридж» хватило, чтобы определить и понять: в клубе бразильца используют не так.
Команда Олега Знарка третий раз за четыре сезона играет в финале Кубка Гагарина. PROспорт пытается понять, что нужно сделать остальным командам, чтобы это прекратить. Ведь еще четыре года назад Олег Знарок мог лишиться работы в КХЛ и найти ее где-нибудь в Прибалтике. В свой первый сезон он занял с ХК МВД 18-е место и не попал в плей-офф.
Александр Семин начал этот сезон в «Каролине» — и так впечатлил свой новый клуб, что посреди сезона подписал с ним 35-миллионный контракт на пять лет. PROспорт говорит со звездой НХЛ обо всем и заодно выясняет, зачем из всех игроков НХЛ, пережидавших локаут в России, Александр Семин полетел в родной Красноярск играть за «Сокол» в высшей лиге, в то время как его готовы были видеть у себя все клубы, у которых есть деньги.
Оскару Писториусу разрешили покидать страну и участвовать в соревнованиях. Стоит ли ему снова показываться на людях? Оскар и пять спортивных звезд, которым скандалы сошли с рук – в обзоре журнала PROспорт.
А также в номере. Один из самых успешных тренеров по фигурному катанию Николай Морозов рассуждает о перспективах на Сочи-2014 и объясняет, почему у нас не родятся новые Ягудины. И репортаж из Буэнос-Айреса о матче «Сан-Лоренсо» — клуба, за который болеет новый Папа Римский Франциск.
Журнал PROспорт. Мы знаем больше.
Ну а про грязь и то, что на природу (не в смысле растений и животных, а в смысле экосистемы, влияющей на климат, воду и всё-всё-всё) всем чихать, так это понятно. Чай, не в развитой стране живём. Как у Филатова: "Мы ж не Хранция какая, чтобы смуту подымать", или как-то так.
Помню, какая эйфория была, когда МОК отдал ОИ Сочи.
А сейчас всем ясно, что эта Олимпиада - самое циничное обворовывание страны, которое только ударит по ее престижу.
По большому счету, даже медальный успех (который маловероятен) не компенсирует этого национального позора.
Сажать после ОИ будут десятками, но денег уже не вернут. Экологические проблемы тем более не решат.
в швейцарии, например, безо всяких истерик на референдуме проголосовали против олимпиады
дорого им
Леса вырубаются? Река загаживается? Мусор валяется? Но дело даже не в этом: пройди это где нить в Челябинске - и хрен с вами.. лучше все равно они не умеют. Но они это все в редких лесах делают. Не просто вырубают, а редкие виды вырубают. Не просто гадят, а гадят на десятилетия вперед. Изначально выбрали такое место, где еще не гадили.. и загадили все. Вам вот, разве, не обидно?
ну, например таких, как проведение зимней олимпиады в субтропиках, с постройкой части объектов на месте болот