Амели Моресмо: «Завершение карьеры – это депрессия»
Отправившаяся на заслуженный отдых три года назад 33-летняя француженка сегодня капитан сборной Франции в Кубке Федерации, эксперт на «Евроспорте» и директор женского теннисного турнира Open GDF Suez. Ей повезло иметь возможность выбрать, где и когда она сможет остановиться. Ибо это удача, даже если это решение чертовски сложное и настолько важное, что она до сих пор помнит все детали, которые привели ее к его принятию.
- Вы помните точный момент, когда вы сказали: «Ну все, это, наверное, начало конца…»?
– Это не был один момент, нет. Но первый звоночек был связан с моей операцией по удалению аппендицита (в марте 2007-го). После этого я столкнулась с трудностями относительно возвращения на мой прежний уровень и уверена, это заставило меня задать себе несколько вопросов. Я начала сезон-2009 с ощущением, что он будет моим последним. В конце того сезона решение пришло само собой, как нечто естественное. Я имею тенденцию дать поступкам и мыслям созреть, и процесс это не быстрый. В последние месяцы перед тем, как объявить о моем уходе, я прекрасно отдавала себе отчет в том, что желание играть не вернется. Я спокойно пришла к решению, что все кончено.
- Непросто жить в «предпенсионной» фазе. Иногда вы чувствовали себя несчастной?
– Мне было очень плохо. Это можно сравнить с депрессией. Через два или три месяца после того, как я решила, что пора заканчивать, я чувствовала себя полностью опустошенной. Иногда я начинала плакать просто так, без причины. Вероятно, я чувствовала, что впереди наметилось важное решение. Это все-таки конец очень большого отрезка жизни. Это невозможный приступ боли. И в то же время я должна была прийти к этому решению самостоятельно. Я замкнулась в самой себе. И когда я наконец подошла к концу моей рефлексии, наступило облегчение, почти радость. Мои сомнения вмиг улетучились. Мне повезло самой выбрать конец моей карьеры.
- Закончив карьеру, вы во многом изменились?
– Я полагаю, что да. В течение многих лет я была крайне сконцентрирована. Но вдруг я открылась. Открылась для жизни, для людей. Такое ощущение, что я сбросила тяжкий груз и начала жить. Жить! Сейчас, повесив ракетку на гвоздь, я чувствую себя более счастливой.
- В последние дни вашей карьеры вы выиграли мало матчей. Это сложно было пережить?
– Да, было такое. У меня не было особого желания продолжать в ситуации, когда я больше не могла выиграть турнир «Большого шлема». Это те самые амбиции, которые меня поддерживали до «Уимблдона»-2009. Тогда я чувствовала, что еще на что-то способна. Но когда в 1/8 финала я проиграла Сафиной, я поняла, что это не так. Это поражение сделало мне очень больно. Начиная с того момента, когда я поняла, что, вероятно, больше никогда не смогу выиграть «Большой шлем», все развивалось очень быстро. Я могла бы и даже должна была бы остановиться после «Уимблдона».
- Говорят, что чемпионы продолжают играть, пока они чувствуют, что еще могут выстрелить. В некотором роде, это был ваш случай…
– Я это подтверждаю. В тот момент, это было самоубеждение, самообман. Это как верить в то, что ты еще способна что-то сделать. Это настолько личное… Если чемпион продолжает верить в глубине себя в то, что он еще может преуспеть в чем-то большом, даже если все остальные думают по-другому, как вы хотите его убедить в обратном? Против этого бороться невозможно.
- Возьмем, например, Федерера. Уже не раз люди предвосхищали закат его карьеры, некоторые надеются, что он закончит прежде, чем скатится на дно… Есть ощущение, что никто не хочет видеть, как он будет превращаться в посредственность. Вы понимаете такую реакцию людей?
– Продолжать играть слишком долго – для чего? Опускаться в рейтинге, начинать накапливать травмы? Глядя со стороны, может быть, было бы жалко, но если для него важно идти до конца своей истории, проходить моменты, о которых я только что сказала, кто нам позволил его критиковать? Можно огорчаться, но не судить. Не нужно осуждать решения игрока, надо попробовать понять его эмоции, его чувства и надежды. Тем не менее, что касается Роджера, я думаю, что когда он почувствует, что больше не может выиграть значимый титул, он остановится.
Tennis magazine
Одна. Амели, внушила себе, что в 30 лет шлемаков не видать и ушла..
Другие, Скьявоне и Ли, в 30 поверили в себя и выиграли ТБШ...
Се ля ви..
Правда, проникновенное вью получилось...
Спасибо за перевод.
Амели замечательна Я любила ее игру, даже когда она проигрывала.
И хорошо, что смогла по-настоящему реализоваться, хоть и к концу карьеры.