Трибуна
12 мин.

Как Ребров работал ассистентом тренера и почему не хочет тренировать?

173

Новый хит.

Друзья, всем привет! Недавно рассказывал, как учусь на лицензию тренера вратарей. Допускаю себя в такой роли в будущем, а вот главным тренером или ассистентом пока точно не хотел бы быть.

Работа тренера мне кажется слишком стрессовой и выхолащивающей. Когда играл, этого не замечал, а после окончания карьеры прочувствовал всю сложность.

Давайте об этом и поболтаем.

Ребров всю карьеру записывал тренировки и хранит тонну видео на двух жестких дисках

Мне всегда было интересно, как устроен тренировочный процесс. Например, как создать годовой или полугодовой план подготовки команды. Что делает тренер по физподготовке? Как в работу встраивается тренер вратарей? Чем занимается ассистент? Как себя ведет главный?

Я этим увлекся еще в «Сатурне» в двадцать лет. Поначалу просто все записывал в тетрадку, а дальше сохранял и видео занятий. 

В 2013-м в «Спартаке» четвертый раз порвал кресты и думал, что закончу. Начал еще активнее думать о будущем. Видел себя скорее тренером вратарей и сосредоточился на этом. Периодически подходил к оператору и просил скинуть видео работы с киперами. У меня с тех пор сохранены почти все тренировки: Клейменова, Риомми, Макса Урванчки, португальца Луиша Эштевеша от Руя и других.

Я с этими видео ничего не делал, просто хранил. Иногда ко мне обращались знакомые и просили поделиться. А тренеры вратарей спрашивали: «Как тебе это упражнение, а то как?» Я говорил: «Вот это очень зашло, а это – вообще не зашло». 

Мне, конечно, больше всего нравились методики Джанлуки Риомми, но к нему бы приплюсовал работу в зале от Урванчки. И кое-что от других. Так и сформировалось представление идеального тренировочного цикла для вратарей.

На самом деле, база упражнений похожа. Почти все элементы, над которыми нужно работать, известны. К примеру, когда летом в блоге разбирал сэйвы Зоммера, отмечал, что он не просто прыгает в сторону, а делает еще и прыжок чуть вперед. Это позволяет уменьшать угол обстрела. Движение не самое естественное – поэтому его надо оттачивать до автоматизма. Как пианисту – много-много-много одно и то же играть.

При этом важно не просто давать упражнение, а объяснять, для чего оно делается. У меня был один тренер вратарей, с которым мы годами повторяли один и тот же набор действий. Мы знали, что будет в понедельник, а что – в пятницу. Но для чего мы это делаем, что нам это дает, помогает ли прогрессировать, не думали.

При Риомми было четкое понимание. Например, на тренировках он запрещал отбивать играть кулаками на выходе, если мяч летит на высоте двух рук. Требовал только ловить. Если выносишь двумя кулаками, к тебе сразу вопросики. Так прокачивается ловля мяча, а в игре потом фиксируешь такие навесы, какие раньше ловить было просто страшно. 

Ребров познакомил итальянского тренера вратарей с будущей женой в самолете

Кстати, раз уж вспомнил про Риомми, расскажу, как познакомил его с будущей женой. Осень 2014-го, тренером «Спартака» был Мурат Якин, мы летели из Екатеринбурга домой. Скрутились, по-моему, 0:2, за «Урал» еще Федя Смолов играл.

Сидим в экономе, приходит ко мне из бизнес-класса Риомми: «Тема, я нашел себе жену». Я смотрю на него: «Джанлука, ты в норме, какую жену? Иди обратно в свой бизнес». Он продолжает: «Я тебе серьезно говорю, познакомь меня вон с той стюардессой. Это моя будущая жена!»

Думаю: «Что ж такое-то». Иду к ней: «Девушка, простите, мужчина хочет с вами познакомиться, но он иностранец». Она смотрит на меня и глаза закатывает, а мне очень неловко. В итоге он с ней как-то поздоровался, какими-то фразами обменялся.

Я уже забыл об этом, а через месяц Джанлука мне говорит: «Летал на выходные в Оренбург». Смотрю на него: «Чего? Какой Оренбург?» Он довольный: «Помнишь, ты меня в самолете со стюардессой познакомил? Я с ней все это время общался, а теперь съездил в гости». 

В общем, они так продолжили общаться. Она сначала переехала к нему в Москву, а теперь живут в Италии. Или в Швейцарии – он где-то там сейчас работает. Женаты, растет дочка, все хорошо.

Реброва никогда не интересовала тактика

Еще во время карьеры понял, что мне не очень интересно разбираться в схемах и тактике. Я четко знал, что от меня нужно при игре в двух центральных и трех, в остальные детали не вдавался.

Условно: при трех центральных есть страхующий, а два других двигают атаки. Это вратаря мало касается, но любителям тактики интересно, как именно это работает. Меня же такие нюансы вообще не привлекали. И как в таком случае работать главным?

Когда закончил играть и стал техническим координатором «Спартака», понял, что тактика и схемы – это лишь маленькая часть работы. Я увидел столько всего, чего раньше не замечал! Главный тренер постоянно коммуницирует со всеми штабами и отделами, должен быть в курсе просто всего на свете. Ни на секунду не расслабишься, если подходишь серьезно.

Плюс абсолютно любой косяк помощника/сотрудника/кого угодно в итоге бьет по тренеру – он ведь несет конечную ответственность за все. Кто-то где-то недоработал, а отвечать все равно главному. 

И это еще не все. Мне кажется, в работе главного тренера нет ничего сложнее, чем наладить химию с игроками. На примере «Реала» и Хаби Алонсо мы видим, что потерять раздевалку может даже тренер с высочайшей репутацией. И никакой профессионализм игроков не поможет, если вы не поладили. 

В небольших командах, которые только вышли в РПЛ, игроки только засветились и еще всего побаиваются. На них можно давить авторитетом. Можно сказать: «Не будете играть, поедем в Тамбов и будем проводить сборы на лыжах!» 

С высокооплачиваемыми футболистами с дорогой трансферной стоимостью так не выйдет. С ними тренер общается на равных и должен договариваться, брать мудростью. Мне вообще кажется, что это первостепенно, а тренировочный процесс идет следом. Да и вообще тренировку могут провести ассистенты, а с игроками договориться и настроить атмосферу может только главный тренер.

Не буду называть ни тренера, ни фамилию футболиста, но он сейчас в «Спартаке». Был момент, когда этот игрок чуть поник. Тренер его вызвал и говорит: «Я знаю, что ты лидер, ты можешь творить на поле, делать разницу. Я тебе даю свободу, делай на поле что хочешь». Тот сразу воспрял, начал иначе выкладываться и забивать. 

Ребров в 2024-м поработал ассистентом Слишковича. Как это было?

Об уходе Абаскаля еще не объявили, но решение уже приняли. Владимир Слишкович подошел ко мне: «Руководство предложило мне временно стать тренером. Будешь моим помощником».

– А ты уверен? – осторожно уточнил я.

– Не переживай, работы на тебе много не будет, я все расскажу, покажу, подскажу. 

– Слушай, я работы-то не боюсь. Только рад. Переживаю, что знаний не хватит и опыта никакого нет. Но если ты уверен, что я нужен, конечно, готов включаться. 

В итоге меня больше всего поразило, сколько тратится времени. Надо быть на базе за три часа до начала тренировки со всем штабом. Сесть, обсудить, спланировать, посчитать футболистов, распределить, сколько человек участвуют в одном упражнении, сколько – в другом. 

Например, тренировка начинается в 12:00. Ты в 9:00 уже на месте и все эти три часа к ней готовишься.

Думать о чем-то другом вообще не успеваешь. Причем надо серьезно вовлекаться: просто сидеть рядом и глазами хлопать не получится. От тебя ждут реальных дел: начиная с вариантов упражнений и заканчивая выбором стартового состава. 

Слишкович постоянно советовался: «Я хочу такой состав и такую схему. А вы что думаете? Что бы изменили, что бы улучшили? Может, хотите предложить что-то особенное?»

Абсолютно все высказывали мнение. Слишкович мог прислушиваться, а мог оставаться при своем, но всегда интересовался. Я сразу сказал: «Буду говорить честное мнение, слепо соглашаться со всем не собираюсь. Ты мои слова можешь принимать или не принимать, но воспринимай нормально».

Как-то мы общались штабом перед игрой с «Краснодаром», еще до появления команды на установку. Было волнительно, прямо мандраж. Слишкович это почувствовал и, чтобы разрядить, сказал: «Давайте поспорим, выйдет ли против нас Кайо. Голосуйте. Проигравшие оплачивают завтрак». 

Через день заказали большой европейский завтрак в «Караваевых», хорошо посидели, полтора часа обсуждали игру и планы. Я был среди победителей – поел бесплатно! 

Помню необычные психологические ходы Слишковича. Например, был футбол, когда всех поменяли позициями: Чернов играл в атаке, а Соболев – в центре защиты. Вы бы видели, как они загорелись. Как дети веселились и наслаждались!

Соболев даже ко мне подошел: «Геннадич, а кто это придумал? Такой кайф!» Кстати, Соболь на позиции центрального защитника мне понравился: очень хорошо начинал атаки, здорово снимал верх. Думаю, сам на себя из защиты он бы вообще здорово закидывал.

Сложно ли провести тренировку в «Спартаке» и вообще в клубе РПЛ?

Однажды был непростой момент. К третьей неделе работы мы всем штабом провели не лучшую тренировку. Я там вообще ошибся: выбрал неудачное место для квадрата. Команде до него надо было идти через два поля.

Опыта не хватило, не разобрался. В итоге переход занял много времени, ритм тренировки сбился. 

Таких нюансов – куча! Поближе ворота подвинуть, чтобы быстрее организовать упражнение, жилетки правильно разложить и подготовить, чтобы всем было понятно и удобно.

Футболисты же привыкли, что все отлажено, поэтому такие недочеты чувствуют. И теряются настрой, драйв, интенсивность, тренировка не ложится.

Или вот еще деталь. Например, в тренировке участвуют 22 человека, среди них 3 вратаря. Ты все расписываешь, готовишь, выбираешь упражнения под нужное количество футболистов, делишь игроков на команды по определенному принципу. Все хорошо, все придумал, все подготовил, все расставил. 

Вдруг за 15 минут до старта звонит доктор: «Там условный Ребров плохо себя почувствовал, ему сегодня лучше воздержаться». А у тебя же все готово, все стоит – и перепридумывать некогда. Приходится как-то выкручиваться, что-то менять на коленке, переворачивать. Очень неприятный момент. Я бы даже сказал, что катастрофа! 

Еще есть довольно комичные, но в моменте нервные ситуации. Например, ты красиво выставил мячи под упражнение. Ну а игроки разминаются, пробегают мимо – и кто-нибудь из них как даст по воротам. А тебе бежать за этим мячом, возвращать его назад, чтобы упражнение получилось правильно.   

Конечно, в тренерском штабе сразу ощущаешь больше ответственности. Например, что-то говоришь главному, он соглашается. А ты думаешь: «Блин, а если не сработает? Чего я насоветовал тогда? Может, лучше помолчать?» В общем, когда сам можешь на что-то влиять, стресса гораздо больше, чем когда просто наблюдаешь. 

У нас была договоренность с аналитиком: если он что-то увидит и хочет предложить, то может написать мне. И я решаю, надо доносить до Слишковича или не стоит. В общем, фильтрую. И во время одного из матчей аналитик мне пишет: «Передай тренеру, что сейчас хорошо бы заменить крайнего защитника и игрока в середине, потому что нам нужно больше играть в атаку, больше контроля в центре. Я анализирую его совет, передаю тренеру, Слишкович отвечает: «Да, давай, делаем. Иди к ребятам и говори». 

Иду, даю установку, два игрока выходят на замену. И крайний защитник сразу ошибается. Я думаю: «Если бы сейчас пропустили, то в этом голе и моя ответственность». И понятно, что сваливать на аналитика неверно: я должен фильтровать, говорить тренеру или нет. Я далеко не всегда эти слова передавал, только когда мне казалось, что идея удачная.

Правда, с игрой в воротах этот стресс все равно не сравнить. При работе ассистентом я после матчей спал. А когда играл, уснуть вообще не мог. Лежишь, глубокая ночь, иногда даже раннее утро. Ворочаешься на кровати, прокручиваешь в голове эпизоды и не можешь ничего с собой сделать. Потом целый день разбитый ходишь.

* * * 

Я еще во время игровой карьеры видел, насколько тяжело быть тренером, сколько времени надо работать, какие переживания испытывать. Убедился, когда оказался около Ваноли и Абаскаля, а после – испытал на себе.  

Футболисты бросают на тебя взгляды – иногда неосознанно, – которые очень легко считываются. «А, это ты меня не поставил, все понятно! Ты думаешь, что я плохой». Из-за этого чувствовал дискомфорт, хотя был лишь ассистентом. А каково главному? Как ему с этим справляться, как выстраивать отношения? 

Я три часа переживал даже после того неудачного квадрата и удивлялся, как же не догадался поставить его ближе. Или как не туда положил жилетки, из-за чего сбился ритм.

Это ежедневный рутинный процесс. Три часа готовишься, проводишь тренировку, анализируешь ее, с вечера думаешь о новой. И так бесконечно. Очень сложная и выматывающая работа. 

Тренером должен быть тот, кто психологически готов к ней, умеет наладить химию, интересуется тактикой, изучением соперников.

Мне же ближе менеджерские и организационные функции. Они намного понятнее и предсказуемее. Да, такая работа тоже напряженная, занимает много времени и сил, но хотя бы картинка меняется, люди меняются. Каждый день все разное, а не одно и то же.

Поэтому тренером себя точно не вижу. И уж точно не стремлюсь к этому.

Может ли тренер орать на спортсменов? Пост Артема Реброва

Фото: РИА Новости/Владимир Астапкович; Stupnikov Alexander, Edgar Breshchanov, Nataliya Kondratenko/Global Look Press

logoСпартак
logoАртем Ребров