Все ненавидят Пизу. Как маленький город и его клуб-новичок Серии А веками жили в котле разборок и приключений
Денис Пузырев расшатал башню.
Два года назад на Спортсе вышел мой текст «Все ненавидят Лутон» о прорыве одноименного клуба в АПЛ. Слово «ненавидят» там, чтобы сделать заголовок поярче: справедливее сказать, что у этого пригорода Лондона сложилась не лучшая репутация в Англии и многие считают это место худшим для жизни в стране. Звучит больно, но все же ненависть – это более сильное эмоциональное чувство, которое в реальности там испытывают разве что болельщики соседнего «Уотфорда».
Но теперь время написать о настоящей ненависти с многовековой выдержкой: в Серию А вышел клуб «Пиза» из одноименного города. И по отношению к пизанцам использование слова «ненависть» уже не преувеличение. Еще 700 лет назад великий поэт Эпохи Возрождения Данте Алигьери в «Божественной комедии» поместил правителей Пизы в девятый, самый страшный круг Ада, называя город «позором пленительного края» и вложив в речь одного из персонажей пожелание перекрыть устье реки Арно, где расположена Пиза, прибрежными островами, чтобы вышедшая из берегов река затопила город, а все ее жители утонули.
Много столетий спустя, приезжая в Тоскану, на улицах практически любого города можно встретить граффити «Pisa Merda» («Пиза – дерьмо»). Я видел такие и во Флоренции, и в Сиене, и в Лукке, и в Ливорно.
Жители тосканских городов в принципе не слишком благожелательно относятся к соседям. На протяжении веков они беспощадно воевали друг с другом, однако отношение к Пизе даже на этом фоне – особенное. «Лучше иметь покойника в доме, чем пизанца на его пороге», – эта средневековая пословица до сих пор в ходу в городах Тосканы. А футбольные дерби с участием «Пизы» превращаются в беспрерывный поток оскорблений на трибунах.
Откуда взялась вся эта нелюбовь?
Когда-то Пиза была расчетливой и влиятельной морской империей
Сегодня Пиза – провинциальный городок с населением менее 100 тысяч человек, популярный у туристов благодаря Падающей башне – шедевру раннего Средневековья, включенному в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. Вторая достопримечательность Пизы – один из старейших в Европе университетов. Среди его выпускников – несколько римских пап и Галилео Галилей. Сегодня в нем учатся более 50 тысяч студентов, поэтому на улицах Пизы всегда много молодежи.
Однако 900 лет назад Пиза была одним из самых грозных и могущественных городов-государств Европы, контролируя значительную часть морской торговли в Средиземном море и владея мощнейшим военным флотом, который не только защищал торговые суда от пиратов, но и сам грабил и захватывал территории от Испании до Святой Земли.
В XI веке в Европе возник феномен «морских республик» – независимых городов, которые стремительно богатели благодаря развитию морской торговли. И если на севере континента прагматичные немецкие города смогли объединиться в Ганзейский союз, то на юге четыре республики – Венецианская, Генуэзская, Амальфитанская и Пизанская – вели друг с другом борьбу за контроль над торговлей в Средиземноморье. И на первоначальном этапе пизанцы считались самой мощной силой региона.
Они выбили арабов со стратегически важных островов – Корсики, Сардинии, Майорки, Ибицы, сделав их колониями и опорными пунктами. Они разграбили принадлежавшую арабам Сицилию. Вывезенные оттуда богатства стали материальной основой для строительства комплекса Поле Чудес (Кампо-дей-Мираколи), частью которого как раз была Падающая башня.
Еще одним источником обогащения Пизы стали крестовые походы. Пиза предоставляла крестоносцам корабли для походов в Святую землю, организовывала подвоз оружия и провианта. При этом одновременно пизанцы не прекращали торговлю и с противниками крестоносцев – султанами Египта и империей Саладина.
За помощь в организации пизанцы получили эксклюзивные привилегии: их купцы освобождались от пошлин при торговле на территории крестоносцев и имели иммунитет от любых судебных преследований. Их фактории – большие торговые представительства – были открыты в Александрии, Каире и Константинополе, они управляли самостоятельными колониями в Триполи, Тире, Аккре и Яффе. Указом папы Григория VII морские законы Пизы были утверждены как основа морского права для всей Европы.
В общем, Пиза к началу XII века была большой силой на карте Европы. Постепенно она стала завоевывать влияние и в родной Тоскане. Многочисленные итальянские княжества и республики входили в состав Священной Римской империи – главной европейской сверхдержавы Средневековья. Империя считала себя правопреемницей Древнего Рима, однако в реальности Рим в ее структуре имел скорее символическое значение: в нем происходили коронации некоторых императоров. А ядром империи был центр Европы – нынешние территории Германии, Австрии, Чехии. И сами императоры были представителями древних германских родов Гогенштауфенов, Люксембургов, Габсбургов.
Земли на Апеннинах (территория современной Италии), отделенные от основной империи Альпами, плохо контролировались центральной властью. Поэтому императорам надо было выбрать в регионе опору, которая бы представляла их интересы. И они сделали ставку на Пизу. Разумеется, не бесплатно. Пизанцы за лояльность получили во владение почти все северо-западное побережье полуострова, право торговли без ограничений во всей Европе и по одной торговой улице в нескольких крупных европейских городах.
И это было исторически оправдано, потому что после крестовых походов на территории современной Италии усиливалось влияние разбогатевшей католической церкви. До этого папский престол контролировали императоры – сами назначали лояльных пап, ключевых епископов и аббатов. Иногда папами становились совсем случайные люди без духовного звания. Но в XI веке Ватикан начал обретать независимость и авторитет. Тогда же, в 1059-м, была учреждена Коллегия кардиналов, которая избирала на конклаве нового папу вне зависимости от мнения императора.
Все это послужило началом 300-летнего периода – войны гвельфов и гибеллинов. Гвельфами называли сторонников усиления власти римских пап, а гибеллинами – выступивших на стороне германских императоров. В этом раскладе Пиза стала главным городом как раз гибеллинов, а ее главным соперником – гвельфская Флоренция как город купцов и банкиров.
Конфликт из «Ромео и Джульетты», где все определяли взгляды, перья в шляпах и рецепт хлеба
Противостояние гвельфов и гибеллинов сильно отличается от типичных для Средневековья войн, где поводом становились династические конфликты правителей или желание отжать у соседа часть территории. Современные историки считают, что это многовековое противоборство стало предтечей появления в Европе политических партий.
Действительно, для сторон конфликта поддержка папы или императора часто была лишь базовой политической платформой, а в реальности они решали собственные проблемы. В этой войне нет линии фронта – каждый отдельный город Италии примыкал к одной или к другой партии, иногда переходя на другую сторону не из-за военного поражения, а из политических соображений.
Именно про это явление Шекспир писал в «Ромео и Джульетте». Причина противостояния семей, из-за которых Ромео Монтекки и Джульетта Капулетти не могли быть вместе, в политике: Монтекки были гибеллинами, а Капулетти – гвельфами. По мнению ряда итальянских историков, война гвельфов и гибеллинов также повлияла на культуру футбольных фанатов Италии, где сохранились традиции средневековой жестокости, а также целая система для определения своих и чужих.
Гвельфы и гибеллины носили одежду разных фасонов и цветовых оттенков, располагали на шляпах перья с разных сторон, практиковали разную форму нарезки хлеба, овощей и фруктов. Эти знаки отразились даже в русской архитектуре. Крепостные стены городов гвельфов и гибеллинов различались формой зубцов. У гвельфов прямые, а у гибеллинов – в форме ласточкиного хвоста. И когда итальянские архитекторы по заказу московского царя Ивана III возводили каменный Кремль, возник вопрос: а какие зубцы надо делать для этого заказа? По легенде, итальянцы рассудили, что к римскому папе московский царь точно никакого отношения не имел, поэтому сделали имперские гибеллинские зубцы в форме ласточкиного хвоста.
В современной Флоренции наследие средневекового противостояния – это, например, традиционный местный хлеб pane sciocco. По сравнению с хлебом, который пекут в других городах, он совершенно пресный. Потому что соль была импортируемым товаром, который завозили во Флоренцию морем через Пизу. Пизанцы ввели огромные пошлины на соль для Флоренции, те отказались платить и стали печь хлеб пресным, зато независимым. Потом ситуация изменилась, но привычка есть несоленый хлеб во Флоренции осталась и существует до сих пор.
Финальная точка могущества Пизы – 1241 год. Пизанский флот возле острова Джильо разгромил генуэзцев и взял в плен несколько сотен высокопоставленных священников, которые направлялись в Рим на собор, чтобы низложить императора Фридриха II. Собор, таким образом сорвался, а разгневанный папа Григорий IX отлучил Пизу от церкви на 16 лет.
Но дальше начался упадок. Спустя 43 года Пиза сокрушительно проиграла генуэзцам в битве при острове Мелория, потеряв весь флот. Генуя захватила побережье, пизанские колонии на Сардинии и Корсике и заставила город выплачивать огромные контрибуции.
Восстановиться от этого удара Пиза уже не смогла. Там более проклятье Данте практически сбылось: река Арно не затопила Пизу, а наоборот – ее устье, где находился пизанский порт, заиливалось, и большие корабли уже не могли доставлять грузы в город. Вечные противники из Флоренции добили – выкупили у Генуи рыбацкую деревушку Ливорно в 12 километрах от Пизы и превратили ее в главный морской порт на Тирренском море.
Пиза окончательно превратилась во второстепенный итальянский город, каким и остается до сих пор.
Противоборство гвельфов и гибеллинов продолжалось в Италии вплоть до XV века. И хотя в этой войне не было официальных победителей, но можно сказать, что это гвельфы: влияние папы усилилось, а германские императоры потеряли большинство территорий на Апеннинах. Пиза оказалась в положении проигравших, которых традиционно не любят, плюс под давлением Флоренции переориентировалась на сбор налогов и выбивание долгов по кредитам, которые раздавали флорентийские банкиры. Тогда же родилась и поговорка про пизанца у двери, который хуже покойника в доме.
Пизанцы столетиями мечтали, чтобы соседнее Ливорно исчезло. Но бросились на помощь, когда те попали в беду
С тех пор прошло много веков, но ненависть из Средневековья никуда не делась. Особенно это ощущается на футболе во время дерби. Матчи «Пиза» – «Ливорно» относятся к играм повышенной опасности, к обеспечению порядка во время которых привлекаются дополнительные силы полиции.
Один из традиционных баннеров на пизанском стадионе имени Гарибальди – «Мечта пизанцев проснуться в полдень, посмотреть в сторону моря и не увидеть Ливорно». На одном из дерби болельщики «Ливорно» подготовили ответ: «Пизанец проснулся в полдень и не увидел собственную жену. Она уехала трахаться в Ливорно».
Во время игр между клубами с фанатских секторов не умолкают оскорбления в адрес друг друга. Помимо многовековой ненависти они подпитываются социальными различиями. «Слова пизанцев уносит ветер, а жители Ливорно уносят чужие велосипеды» – популярная шутка в Пизе, которая базируется на происхождении соседей: когда флорентийские герцоги Медичи застраивали Ливорно, то на гигантскую стройку привлекали людей из низших социальных слоев – мелких преступников, бродяг, захваченных пиратов. После завершения строительства именно они сформировали первое поколение жителей Ливорно. С тех пор Ливорно считается городом рабочего класса. Недаром именно там в начале XX века была сформирована коммунистическая партия Италии.
В ответных шутках жителей Ливорно пизанцы предстают глупыми снобами, которые до сих пор гордятся аристократической славой 800-летней давности, потому что в современном мире им похвастаться нечем. «Проявился первый эффект радиации – в Пизе впервые родился умный ребенок. Весь мир в шоке», – написала ведущая газета Ливорно в 1986 году после аварии на Чернобыльской АЭС.
В 1991-м президент «Пизы» Ромео Анконетани упомянул о мыслях по объединению «Ливорно» и «Пизы» в клуб «Пизорно». План предполагал строительство единого стадиона на 40 тысяч зрителей на полпути из Пизы в Ливорно. Анконетани убеждал, что объединение даст синергетический эффект и «Пизорно» станет постоянным участником Серии А. Сразу после появления в прессе этого интервью в обоих городах вспыхнули беспорядки с участием болельщиков. Анконетани пришлось уйти в отставку.
После выхода в Серию А этой весной теперь пизанцы в предвкушении дерби с Флоренцией, к которой испытывают похожие чувства. Но команды на протяжении почти всей истории играли в разных дивизионах и крайне редко пересекались даже в кубке. За 100 лет – всего 13 матчей, последний из которых – в 1994 году, когда «Фиорентина» вылетала в Серию Б.
Однако в 2017-м произошел эпизод, который заставил по-другому взглянуть на взаимоотношения непримиримых тосканских тиффози. В сентябре на Ливорно обрушился шторм, который привел к разрушениям и гибели восьми человек. На следующем после происшествия домашнем матче фанаты «Пизы» вывесили баннер: «Трагедии не имеют цветов. Вместе с Ливорно и его болью». А в соцсетях болельщиков «Пизы» появился призыв провести выходные в Ливорно, чтобы поддержать пострадавший бизнес соседей – покупать товары в их магазинчиках, заказывать еду в их ресторанах. Фанаты «Пизы» также поучаствовали в устранении последствий наводнения.
Акция болельщиков «Пизы» стала сенсацией в Италии, а группировка Curva Nord даже выпустило подробное разъяснение позиции как ответ на весь шум вокруг.
«Газеты изображают нас то преступниками, то ангелами, – говорилось в нем. – Эти два портрета не отражают, кто мы, в одинаковой степени. Они раздражают нас, потому что те, кто так пишут, ничего не знают о нас и наших ценностях. Нет никакой сенсации, что Curva Nord и ее члены помогают населению и городу Ливорно, пострадавшему от наводнения. Удивляются только те, кто считают, что все ультрас – это преступники или животные, против которых можно применить самые беспощадные репрессии по любому поводу. Мы сделали то, что сделал бы любой: мы мужчины, для которых важны ценности солидарности, выходящие за рамки стадиона. Мы не сомневаемся, что ливорнцы сделали бы то же самое, если бы такое произошло с Пизой. И вовсе не чтобы прослыть в прессе «хорошими парнями».
Но это не значит, что наше футбольное соперничество закончено. Конечно, мы будем оскорблять друг друга. Мы будем издеваться над соперниками-ультрас. И они наверняка ответят. И мы будем провоцировать друг друга. И мы будем вспоминать прошлые «эпизоды», когда они огребли от нас. И мы будем жалить баннерами. И они ответят. Может быть, будет предматчевая драка. И мы не откажемся от этого, как не откажутся от этого, и они».
Президентом «Пизы» был первый футбольный агент в истории
Футбольный клуб «Пиза» основан еще в 1909 году, но за всю более чем вековую историю не добивался сколько-нибудь значимых успехов, играя в основном в Сериях В и С, а порой опускаясь еще ниже. Заходы в Серию А получались короткой вспышкой – всего семь сезонов, причем лишь дважды «Пиза» задержалась в элите на год, а не вылетала сразу.
Но даже с учетом более чем скромных результатов, у «Пизы» был период, который местные болельщики воспринимают как «золотую эпоху». И связана она с президентством Ромео Анконетани – того самого, который планировал объединение с заклятыми врагами из «Ливорно». При нем команда сыграла 6 из 7 сезонов в Серии А, став типичным клубом-лифтом. Но болельщики радовались и такому.
Анконетани был довольно незаурядной личностью, тестируя всякие инновации и реформы. Он начинал в 1950-х как гендиректор «Эмполи», еще одного клуба из Тосканы, и стал первым, кто внедрил предварительную продажу билетов на матчи – до этого их покупали непосредственно перед игрой в длинных очередях, в которых болельщики опаздывали к стартовому свистку. Он также первым начал организовывать специальные поезда для болельщиков, чтобы отправляться на выезд вместе.
Но в 1959-м он получил бан от итальянской федерации футбола за участие в договорняке и переквалифицировался в спортивного журналиста. И в этой профессии тоже искал пути для внедрения новаций. Например, создал сеть, которая анализировала газетные публикации о футбольных матчах со всего мира, включая Восточную Европу и Южную Америку. А на ее основе создал архив с описанием более 40 тысяч футболистов. По сути, это такая предтеча современных сайтов с базами на игроков, совмещенных со скаутским обзорами.
Архив стал бизнесом Анконетани. Используя информацию оттуда, он стал консультировать большие итальянские клубы – «Торино», «Наполи», «Фиорентину». В случае заключения сделки Анконетани брал себе 5% комиссионных от суммы трансфера. В общем, он стал первым в истории футбольным агентом.
В 1978-м он купил «Пизу», которая в тот момент выступала в Серии С и за четыре сезона довел ее до вышки. Анконетани делал ставку на приглашение малоизвестных молодых талантов. Привез бразильского опорника Дунгу, аргентинского защитника Хосе Чамота, запустил европейскую карьеру Диего Симеоне, переманил из «Торино» 19-летнего Кристиана Вьери.
Но все закончилось печально: сначала уже упомянутая ссора с болельщиками, а затем и банкротство клуба в 1994-м: долг в 17 млн долларов оказался неподъемным для бюджета, «Пиза» лишилась профессионального статуса и провалилась в шестой дивизион.
Владелец-мистификатор, который продвигал бизнес через собаку и сделал ее президентом клуба
Постепенно, под контролем внешней администрации «Пиза» оттолкнулась от дна и к 1999-му вернулась в Серию С. Все это время клубу подыскивали нового инвестора, который бы возродил прежние амбиции. И в 2002-м таким стал 46-летний местный бизнесмен Маурицио Миан.
И с этого момента в Пизе началось веселье.
Семью Миана город хорошо знал: с 1917 года она владела фармацевтической компанией Istituto Gentili, которая разрабатывала инновационные средства для лечения многих заболеваний, включая онкологию. Сам Маурицио Миан был не только бизнесменом, но и ученым, который зарегистрировал несколько патентов на лекарства
Казалось, болельщики «Пизы» могли бы рассчитывать на прорыв. Но во всей этой истории была важная деталь: Миан оказался совершенно безумным типом.
В 1990 году на популярном итальянском телешоу выступила малоизвестная группа Gunther Group со своим первым хитом Wild Dog. Это заурядная композиция в стиле евродиско. Но в ней была одна фишка – сэмпл с лаем собаки в припеве. На конверте пластинки рассказывалась трогательная история про немецкую овчарку по кличке Гюнтер, которая страдала от тяжелого дерматологического заболевания. В ходе лечения у пса возникли осложнения, одним из которых был остеопороз – заболевание, разрушающее кости. Ветеринары, лечившие Гюнтера, заявили, что хозяевам надо готовиться к худшему, так как такое не лечится. Но нашелся молодой ученый по имени Маурицио Миан, который предложил новейшую разработку – и болезнь отступила.
Трогательная история зашла журналистам. Они разыскали упомянутого на конверте Маурицио Миана, и он дал им фактуры.
По его словам, пес Гюнтер жил в приюте, откуда его забрала пожилая немецкая аристократка Карлотта фон Либенштейн. Потому что у нее был сын по имени Гюнтер – подававший надежды футболист из молодежного состава бременского «Вердера». Однако стать профи у него не вышло – молодой человек впал в депрессию и покончил жизнь самоубийством.
Когда Миан спас собаку, графиня фон Либенштейн завещала ей все свое состояние – около 130 миллионов долларов. А Миана сделала душеприказчиком, который должен был распоряжаться наследством, не ущемляя при этом прав пса. Еще одним условием графини, которая скончалась вскоре после составления завещания, было обязательство потратить часть денег на инвестирование в футбол – в память о погибшем сыне.
Журналисты были в восторге и даже не стали проверять, существовала ли когда-либо графиня с таким именем и играл ли в составе молодежного «Вердера» футболист с такой фамилией.
На волне возникшего ажиотажа Миан продолжал подкидывать журналистам горячий контент: поселил пса на вилле в предместье Пизы и рассылал в газеты фотографии роскошной жизни пса-миллионера, окруженного слугами и фотомоделями. Все это продолжалось несколько лет, и только в 1995-м Миан в интервью La Stampa признался, что история с графиней и наследством – выдумка, «вдохновленная эстетикой калифорнийского кибер-панка». Миан объяснял, что хотел привлечь внимание к проблеме гуманного отношения к животным. Но его признания уже мало кого интересовали – пресса по инерции продолжала писать про собаку-мультимиллионера.
И Миан продолжил мистификации. В 1997-м он стал еще богаче – семейный фармбизнес выкупила американская корпорация Merck Sharp & Dohme. Миан получил десятки миллионов долларов и сохранил отчисления за использование патентов на лекарственные препараты. В том же году зарегистрировал на Багамских островах фонд Gunther Trust, руководителем которого также назначил пса Гюнтера IV. Фонд начал с покупок элитных вилл во Флориде. В 1999-м приобрел виллу, до этого принадлежавшую Сильвестру Сталлоне. Гюнтер прибыл в Майами в сопровождении телохранителя по имени Эмилио.
До новой виллы он доехал на лимузине, а на следующий день собрал пресс-конференцию, на которую пришли десятки журналистов. Телохранитель Эмилио повторил историю про немецкую графиню и объяснил, что Гюнтер просто предпочитает зимовать в более теплом климате по сравнению с тосканским. Еще через год пес Гюнтер приобрел там же виллу Мадонны, где спал на ее кровати. В один из приездов на родину Гюнтер купил самый роскошный ночной клуб Пизы Bowlab, где его часто видели в компании популярной итальянской телеведущей и модели Dolce&Gabbana Луизы Корна. Желтые издания в полном восторге.
В 2002-м Миан заявил, что настало время исполнить последнюю волю графини – именно для этого он и приобрел футбольный клуб из родного города. На первой же пресс-конференции пес Гюнтер получил пост почетного президента клуба. Иногда из-за этого возникали проблемы: на выездных матчах владельцы некоторых клубов отказывались предоставлять места в президентской ложе пусть очень богатому, но все еще псу. А болельщики заклятых врагов из «Фиорентины» грозились пронести на пизанский стадион кошек и бросить их на поле, рассчитывая, что Гюнтеру не хватит выдержки спокойно наблюдать за такой наглостью.
Благодаря псу-президенту «Пиза» купалась во внимании, но на спортивных результатах это не сказалось: за три года эпохи Миана и Гюнтера клуб так и не вышел в Серию B. Но хотя бы поправил финансовое положение и вернул расположение болельщиков – те обожали эксцентричного владельца.
В 2005-м Миан продал «Пизу», но футбол не забросил, подхватив в Серии D клуб «Понтедера» из пригорода Пизы. В ней Гюнтер стал уже не почетным, а полноценным президентом, а его заместителями были провозглашены две местные порнозвезды. Миан объяснил выбор тем, что хотел бы пропагандировать использование противозачаточных таблеток и методов искусственного оплодотворения. Он рассказал, что уже пожилой пес Гюнтер благодаря этому методу готовится стать отцом и суррогатная мать для будущего щенка-миллионера Гюнтера V уже выбрана.
С уходом Миана в «Пизе» пропало не только веселье, но и деньги. Команда опять ушла в банкротство и снова упала на дно. В роли спасителя выступил местный бизнесмен Карло Баттини – владелец сервиса по грузоперевозкам. Он вернул «Пизу» в серию B, однако для повышения в элиту требовался иной уровень финансирования. Новая эра для «Пизы» началась в 2021-м, когда клуб выкупил Александр Кнастер – уроженец Москвы с американским паспортом.
Сегодняшний владелец «Пизы» заработал капитал на инвестициях по всему миру и работе в русском бизнесе
Александр Кнастер, чье состояние Forbes оценивает в 2,1 млрд долларов, родился в 1959 году в семье ученых. Его отец Марк Кнастер был специалистом в области защиты металлов от коррозии. В 1976-м Александр закончил физико-математическую школу №444 в Измайлове, после чего семья приняла эмигрировала в США.
Там Кнастер поступил в университет Карнеги-Меллона в Питтсбурге, где получил стипендию как способный студент. После окончания бакалавриата по электротехнике и математике он устроился в Schlumberger – крупнейшую нефтесервисную компанию США – инженером на нефтяных платформах в Мексиканском заливе. Это позволило ему заработать достаточно денег, чтобы оплатить обучение в Гарвардской школе бизнеса – альма-матер многих будущих миллиардеров.
Поработав в нескольких крупных инвесткомпаниях Лондона и Нью-Йорка, в 1995-м Кнастер вернулся на родину, где возглавил московский офис CS First Boston – инвест подразделения швейцарского банка Credit Suisse. Комментируя назначение, его предшественник Жан-Кристиан Шейсон охарактеризовал Кнастера как «очень нужного нам человека, идеально подходящего для работы в российских условиях». В России в середине 1990-х шла активная фаза приватизации, но был очевидный дефицит профессиональных специалистов по работе с ценными бумагами с международным опытом.
Одним из ключевых партнеров CF First Boston стал «Альфа-Банк» – небольшой банк, обслуживавший интересы торговой компании «Альфа-Групп», основанной выпускниками Московского института стали и сплавов Михаилом Фридманом, Германом Ханом и Алексеем Кузьмичевым. При содействии CF First Boston Кнастера «Альфа-Банк» стал стремительно расти.
В 1998-м Кнастер принял предложение Фридмана и сам возглавил «Альфа-Банк». «Он умный и гибкий человек, который умеет договариваться», – вспоминал в интервью «Ведомостям» бывший вице-президент «Альфа-Банка» Александр Гафин.
Самой сложной (и успешной) сделкой того периода для «Альфы» стало поглощение нефтяной компании «Сиданко». Последовавшее за этим создание совместной нефтяной компании ТНК-ВР, которое также курировал Кнастер, принесло акционерам «Альфы» 4 млрд долларов, которые заплатили британцы из British Petroleum.
Спустя 10 лет ТНК-BP будет продана «Роснефти». В переговорную группу, готовившую продажу, будет входить и Алекс Кнастер. По данным Bloomberg, после завершения сделки по продаже Кнастер получил полмиллиарда долларов в виде доли в компании Letter One, созданной Фридманом и партнерами для инвестирования в бизнесы за пределами России.
К тому времени Александр Кнастер уже не был сотрудником «Альфа-Групп». «Я не уделял так много времени текущей деятельности «Альфа-Банка», как хотелось бы. Моя семья уже два года живет в Лондоне, а оперативное руководство из другой страны вести нельзя, поэтому последний год мы искали кандидатов мне на замену. Процесс поисков будущего СЕО вел я», – рассказывал Кнастер «Ведомостям».
В Лондоне Кнастер зарегистрировал инвестиционную компанию Pamplona Capital Management, куда его бывшие работодатели вложили 2 миллиарда долларов. В дальнейшие годы деньги акционеров «Альфы» составляли основу инвестиционного портфеля Pamplona, хотя Кнастер всегда утверждал, что работает с деньгами и других инвесторов. «Американские пенсионные фонды, крупные международные финансовые институты и фонды фондов входят в число наших инвесторов», – рассказывал он Bloomberg. Но эти утверждения всегда подвергались сомнениям. «Я всегда воспринимал Pamplona просто как инструмент для управления частью богатства Фридмана. По моему мнению, она никогда не была независимой инвестиционной компанией», – приводит Bloomberg мнение Дэвида Лингельбаха, профессора факультета бизнес-управления университета Балтимора.
Pamplona Кнастера выкупала все. Например, инвестировала в скандинавскую компанию по транспортировке жидких химикатов Haanpaa, Pegas – чешского производителя волокна для гигиенической продукции, SAF – немецкого производителя комплектующих для грузовиков, Amor – немецкую ювелирную сеть, OGF – французское похоронное агентство.
В кризис 2008 года Pamplona заключила одну из своих самых успешных сделок, купив одного из крупнейших в мире производителей автомобильных тормозных систем TMD Friction. Компания находилась в предбанкротном состоянии, но после инвестиций от Pamplona ожила: Кнастер предугадал, что в кризис люди будут чаще заменять изношенные колодки, продлевая жизнь купленным до кризиса автомобилям.
В 2021-м Кнастер приобрел 75% акций «Пизы», пообещав поднять клуб на другой уровень, а также построить новую базу и реконструировать стадион имени Гарибальди, построенный более 100 лет назад. База уже строится, а вопрос с стадионом завис. Как это часто бывает в Италии, арена принадлежит муниципалитету, договориться с которым крайне проблематично. По подсчетам итальянских СМИ, за четыре года Кнастер вложил в «Пизу» уже 80 млн долларов и не собирается останавливаться.
«Это только первый шаг к новым спортивным целям, которые нас ждут, – заявил он после завоевания путевки в Серию А. – Я убежден: с сегодняшнего дня мы начнем работать для достижения дальнейших успехов на футбольном поле. Можем быть уверенными в том, что будет еще больше радостных мгновений. Мы достигли огромной цели с прекрасно организованным руководством, исключительным тренерским штабом и великолепными болельщиками, которые показали свою страсть».
Возможно, именно сейчас «Пиза» приблизилась к новой эпохе, где вокруг нее наконец-то будут обсуждать не социальные конфликты с корнями в Средневековье и не удивительные истории винтажных управленцев, а спортивные достижения.
Но от своего нрава пизанцы в любом случае не откажутся. Уже 28 сентября в Пизу приедет «Фиорентина». Впервые за 30 с лишним лет. Будет жарко.
Фото: Gettyimages.ru/Gabriele Maltinti; commons.wikimedia.org/Arne Museler; flickr.com; iltirreno.it; Hauke-Christian Dittrich/dpa, IMAGO/Gabriele Masotti/IPA Sport, IMAGO/www.imagephotoagency.it/Global Look Press; РИА Новости/Наталья Селиверстова; East News/Gabriele Masotti / NurPhoto / NurPhoto via AFP
Вот, что я хочу читать. А не вот это вот, как непонятно кто, с непонятно кем сыграл в медиалиге. Выступления комиков типа Журовой, Мостового и прочих.
Спасибо, интересно!
Уместили про Пизу почти всё что можно))