Саймон Купер. «Барса» ЧАСТЬ 3: ЗОЛОТОЙ ВЕК, 2008-2015, VI. Коротышки в школе-интернате: Больше, чем молодежная академия
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ: ВНУТРИ СОБОРА
ЧАСТЬ ВТОРАЯ: АРХИТЕКТОР
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ: ЗОЛОТОЙ ВЕК, 2008-2015
VI. Коротышки в школе-интернате: больше, чем молодежная академия
VIII. Высокий стиль, 2008-2012 гг.
...
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ: ЗОЛОТОЙ ВЕК, 2008-2015
VI. Коротышки в школе-интернате: Больше, чем молодежная академия
За несколько лет, прошедших на рубеже веков, академия «Барселоны» Масия выпустила лучшее поколение в истории футбола: костяк испанских чемпионов мира 2010 года, а также Лионеля Месси. Более того: Масия предложила революционные взгляды на рост и суть футбола. Барса изменила подход клубов всего мира к отбору и тренировке молодых игроков.
•
Когда Кройфф был ребенком в молодежной команде «Аякса», половина игроков первой команды смотрела его игры. «Я чувствовал, что они пришли специально на меня, потому что я так долго их знал». Иногда его команда играла на стадионе под занавес перед матчем первой команды, и его мать на трибуне слышала, как зрители вокруг нее восхищались: «Этот маленький футболист, он будет футболистом!» Люди из «Аякса» считали, что он может стать одним из лучших игроков во всех Нидерландах.
Оглядываясь на свою карьеру, Кройфф однажды заметил: «Самое приятное время было, конечно, в «Аяксе» с 12 до 17 лет... Может быть, потому, что тогда еще ничего не было. Может быть, потому что все продолжали тебе помогать».
К 1973 году, когда он приехал в Барселону, он начал думать о новых способах тренировки детей. И он был не единственным. Тренер молодежной команды Барсы Лауреано Руис, который утверждал, что изобрел рондо в 1957 году, уже пытался заставить всю Масию играть в «тотальный футбол» в расстановке 4-3-3.
Главным скаутом Барсы в те дни был Ориоль Торт, в гражданской жизни представитель фармацевтической компании. Торт иногда смотрел до 20 матчей мальчиков за день, записывая каждое перспективное имя на своей печатной машинке. Его правило работы со скаутами гласило: «Важно первое впечатление, потому что потом, чем больше ты видишь игрока, тем больше ты видишь недостатков».
Руководители клуба, такие как Николау Касаус, мечтали о том, чтобы в первой команде было большинство каталонцев. Однако Барса всегда находила своих лучших талантов за границей. Его «cantera» («каменный карьер», как называют академию в Испании) не пользовалась особой репутацией. Чтобы расширить зону охвата клуба, Торт решил создать нечто, чего еще не было в испанском футболе: резиденцию для проживания талантливых детей из других городов. В 1979 году Масия открыла свои двери для молодых игроков.
С самого начала это была не просто футбольная академия. Многие из мальчиков, набранных в Каталонии, были сыновьями socis; большинство из них, вероятно, были фанатами Барсы. Купцы, управлявшие Барсой, стремились переделать этих детей по образу и подобию буржуазии своего класса. Гратакос, который был игроком молодежного состава Барсы в 1970-х годах, еще до открытия Масии, рассказал, что клуб оплатил ему два университетских образования, которые его семья никогда не смогла бы себе позволить. Позже к каждой молодежной команде был прикреплен школьный учитель. Есть кадры, на которых запечатлено, как один из первых учеников, подросток Пеп Гвардиола, ходивший в школу в 100 метрах от «Камп Ноу», пишет на школьной доске сложное алгебраическое уравнение. Сын каменщика из маленького городка вырос в образцового представителя каталонской burgesia, ценителя литературы и серьезного кино.
Гвардиола попал в Масию Торта только потому, что соответствовал требованиям по росту. Однажды в каталонской деревне Сантпедор он прибежал домой, чтобы сказать матери: «Доктор сказал, что мой рост будет 1,80 м, и я смогу стать футболистом! Руис вспоминал, возможно, метафорически: «Раньше на двери тренерской комнаты висела записка: «Если вы предлагаете нам игрока, рост которого ниже 1,80 метра, разворачивайтесь и идите домой». Сканирование костей, «тест запястья», отсеивал детей, которые вряд ли достигнут магического роста. На протяжении десятилетий клубы повсеместно выносили подобные суждения. В 1960-х годах в Белфасте скауты из «Гленторана», «Вулверхэмптона» и «Манчестер Сити» обошли стороной подростка-вингера с плохим телосложением и ростом 1,6 м, прежде чем «Манчестер Юнайтед» в итоге остановил свой выбор на юном Джордже Бесте.
Примерно в 1980 году, когда Масия только начинала развиваться, Кройфф в США безуспешно убеждал «Вашингтон Дипломатс» создать вторую и третью команды для молодых американских игроков. Позже он стал футбольным отцом в Амстердаме, возил Жорди на тренировки и матчи молодежной команды «Аякса», на поля, где когда-то играл сам.
Будучи тренером «Аякса» с 1985 года, Кройфф переделал молодежную секцию. Молодежные тренеры «Аякса» всегда хвастались в столовой победами своих команд; это до сих пор происходит во многих больших клубах. Но Кройфф утверждал, что смысл академии не в том, чтобы выигрывать молодежные чемпионаты. Она должна была выпускать хороших футболистов, а для этого часто приходилось проигрывать. Если двенадцатилетний мальчик был слишком хорош для своей возрастной категории, Кройфф не позволял ему оставаться в ней, чтобы выиграть лигу; он переводил его в команду до 15 лет. Это раздосадовало тренера двенадцатилеток, который потерял своего лучшего игрока, и тренера юношей до 15 лет, которому досталась креветка, но мальчик становился лучше. Хрустящие подкаты со стороны старших детей препятствовали излишнему дриблингу. Сам Кройфф в детстве совершил такое же путешествие. «Хорошие игроки должны развиваться через стыд и ошибки», — сказал он.
Все в академии «Аякса» было процессом обучения. Кройфф иногда ставил перспективных форвардов в защиту, чтобы они могли понять, как мыслят защитники. Деннис Бергкамп получал такое обращение под личным наблюдением Кройффа: главный тренер однажды тренировал его юношескую команду. До глубокой старости Кройфф просил своего друга присылать ему по факсу результаты юношеских команд «Аякса».
К 1980-м годам любимый Кройффом уличный футбол был потерян из-за автомобилей. Размышляя над тем, как повторить этот опыт, он предложил проводить тренировки на парковке «Аякса». Ему сказали, что мальчики могут пораниться, если упадут на бетон. «Тогда ты не должен падать», — ответил он. Умение держаться на ногах было одним из тех навыков, которым ты учился на улице.
После того как он возглавил Барсу в 1988 году, он отправил своего помощника Тонни Брюинса Слота объяснить новые методы обучения тренерам молодежи. Брюинс Слот нарисовал на доске несколько пасовых упражнений, а затем сказал на туристическом испанском: «Это позиционная игра. Суть в том, чтобы коснуться мяча один, максимум два раза». Молодые тренеры посмотрели друг на друга. Наконец кто-то осмелился спросить: «Это все?» Так оно и было — за исключением деталей.
Масия стала пасовым университетом. Обмен пасами с товарищами по команде был своего рода разговором, как джазовый ансамбль на джем-сейшне общается без слов. В зависимости от силы паса мяч мог сказать: «двигайся вправо», «давай сыграем в стеночку» или «взвинти темп». Скорость мяча послала свое собственное сообщение, объяснил Хави: «Если ты готовишь удар, тебе нужно бить по мячу сильнее, чтобы твой партнер по команде мог повторно использовать темп... Ты должен предугадать, будет ли твой партнер по команде играть в одно касание или у него будет время для того, чтобы принять мяч. Если они чаще играют в касание, я бью сильнее». Каждый игрок должен был знать, как читать каждый пас.
Рондо научили детей языку Барсы: диагональному пасу, разрыву линий соперника и «buscar el tercero» («искать третьего человека»). «Рондо, рондо, рондо. Каждый. Божий. День», — сказал Хави журналисту Сиду Лоу. Пам-пам-пам, всегда одно касание. Если ты попадешь в середину, это будет унизительно. Остальные аплодируют и смеются над тобой».
Мальчики в Масии усвоили, что серия пасов — это как связное предложение, а не случайные слова. В тот момент, когда ты пасовал, ты должен был занять правильную позицию, чтобы создать новый треугольник и получить следующий пас. «Toco y me voy», «Я касаюсь и ухожу», — говорят в Барсе.
Мало что из этого было прописано, пока дети не достигли подросткового возраста. В этом не было необходимости. Если бы ты неправильно понимал грамматику кройффианского паса, то оказывался бы в роли поросенка посередине. Если ты смог освоить его в крошечном пространстве рондо или в матче «десять против десяти» на поле длиной 30 метров, то широкие просторы настоящего футбольного поля покажутся тебе легкотней. Капельяс сравнивает это с Суперменом: поскольку он родился в условиях гораздо более сильной гравитации его родной планеты Криптон, на Земле он может перепрыгивать через небоскребы.
Почти каждая тренировка в Масии проходила с мячом. Кройфф отменил силовые тренировки и бег по пересеченной местности для игроков младше 16 лет. Месси нашел методы Масии «контрастом с тем опытом, который я получил в Аргентине, где все было гораздо более силовым». Он также был удивлен, обнаружив, что в Масии приоритет отдается совершенствованию, а не победам.
Но секрет Масии так и не был раскрыт. Это был скаутинг. Если вы сможете найти блестящих детей, вам придется гораздо меньше работать с тренерами. Кройфф любил набирать атакующих игроков, потому что они обычно были самыми искусными футболистами. Вы всегда можете переквалифицировать их в защитников или просто поставить их в защитную линию, как это сделал Кройфф с Гвардиолой, а Гвардиола — с Маскерано. Они быстро осваивают более простые ремесла. Сейрульо сказал, что в тренировочных играх Иньеста был «лучшим защитником в команде, намного лучше, чем любой из наших защитников, потому что он не только может отобрать мяч, но и начать комбинацию, чтобы создать что-то».
По словам Кройффа, скауты Масии искали детей, которые принимали мяч лицом в нужную сторону и играли с поднятой головой, сканируя поле — отличительная черта всех лучших футболистов. Это как вождение автомобиля, объяснил он: нужно смотреть на дорогу, а не на приборную панель и коробку передач. Хави сказал: «Первый урок, который я получил в «Барселоне» — играть с поднятой головой. За свою карьеру я получил множество замечательных советов, но первый из них по-прежнему остается самым важным». На каком бы уровне вы ни играли, самый быстрый способ улучшить свою игру — это больше сканировать. На футбольном поле информация — на вес золота, и вы собираете ее глазами. Игрок, который постоянно бегает, не замечает многого из того, что происходит вокруг него.
Но самым большим новшеством Кройффа в скаутинге было его отношение к размеру. Его политика в основном сводилась к принципу «малое — прекрасно». Он сказал: «В девяти случаях из десяти, как бы странно это ни звучало, кто-то маленький в итоге оказывается в выигрыше». Он сам испытал это на себе. В 15 лет ему не хватало силы, чтобы добить с углового до ворот. «Поэтому в каждый момент приходилось подстраиваться, — объяснил он. Если ты маленький и не очень быстрый, то должен быстрее реагировать. Если ты быстр, тебе не нужно обращать на это внимание, потому что если ты начнешь бежать, то все равно будешь быстрее».
Однажды он заметил, что Хави, Иньеста и Месси «технически совершенны, обладают огромной скоростью действий, просто потому что им пришлось это делать, когда они были маленькими». Хави сказал, что его физические недостатки заставили его думать со скоростью «200 километров в час». Он всегда должен был перевести мяч вперед, прежде чем большой ребенок налетит на него.
Маленький ребенок также может быстрее разгоняться, останавливаться и поворачивать, чем мальчик с более длинными конечностями и высоким центром тяжести. К 18 годам, когда размер стал иметь меньшее значение, малыш научится большему. В афоризме Кройффа, который отражает общую истину жизни: «У каждого недостатка есть свое преимущество. Спортивные ученые теперь называют это (менее элегантно) «феноменом компенсации»: спортсмен, который не справляется с одной областью, развивает компенсирующие преимущества.
Во времена Кройффа, когда он был главным тренером, молодежные команды все еще играли рядом с «Камп Ноу». Он регулярно заглядывал в cantera, отчасти чтобы понаблюдать за Жорди, но также и для того, чтобы посмотреть, что там готовят. За восемь лет его руководства Барсой около 30 мальчиков перешли из Масии на «Камп Ноу». Такие умелые canteranos, как Гильермо Амор (1,74 м), Альберт Феррер (1,70 м) и Серхи Бархуан (1,72 м), играли в его Команде мечты наряду с такими новичками, как Ромарио (1,67 м) и Эусебио Сакристан (1,70 м).
Если кто-то возражал, что маленькие игроки уязвимы при угловых и штрафных, Кройфф отвечал: «Поэтому мы и не должны их допускать». Рост вашей команды определял вашу тактику.
Кройфф обнаружил пробел на рынке футбольных талантов. Нечто подобное должно было произойти и в американском бейсболе. Билли Бин, генеральный менеджер команды «Окленд Эйс» и герой книги Майкла Льюиса «Moneyball», в 1990-х годах обнаружил, что бейсбольные скауты имеют всевозможные «предрассудки, основанные на зрении». Они дискриминировали толстяков, худых парней или «коротких праворуких питчеров» и переоценивали красивых крепких атлетов, каковым был сам Бин в 17 лет. «Эйс» и «Барселона» использовали почти одинаковую неэффективность рынка.
Socis Барсы нравилось видеть в первой команде «la gent de la casa» («людей из дома»). Как и сотрудникам, пьющим кофе в кафе у катка. Для тренеров Масии дебют мальчика может стать наградой за десятилетний невидимый труд. Сам Кройфф чувствовал то же самое. После дебюта Ивана де ла Пеньи (1,69 м) в 1995 году он сказал: «Я вспоминаю одиннадцатилетнего мальчика и его родителей, с которыми я сам вел беседы». Главному тренеру было проще внедрить сложную революционную систему в первую команду, если половина его игроков воспитывалась в ней с детства.
•
Увольнение Кройффа в мае 1996 года почти не затронуло Масию. Первое поколение футболистов Барсы, воспитанное на кройффизме («el cruyffismo», как называли его испанцы), уже формировалось.
Через четыре месяца после ухода Кройффа семья Иньесты села в свой старенький «Форд Орион» без кондиционера и проехала 500 километров из деревни Фуэнтеальбилья, чтобы отвезти бледного двенадцатилетнего ребенка в Масию. Торт сам завербовал маленького Андреса. Но когда пришло время прощаться, отец Иньесты Хосе Антонио был охвачен сожалениями и хотел забрать Андресито домой, рассказывается в авторизованной биографии «Артист: Быть Иньестой». Футбольная мечта отца разбивала семью.
Иньеста провел свою первую ночь в Масии (и многие последующие) в слезах. Он променял семейный дом на двухъярусную кровать с маленьким столиком, сейфом и ящиком в комнате, полной огромных баскетбольных новобранцев. К счастью, старшие ребята из Масии, такие как восемнадцатилетний Карлес Пуйоль и четырнадцатилетний вратарь Виктор Вальдес, вызвались стать его старшими братьями. Когда Пуйоль впоследствии перешел в первую команду, он завещал Иньесте свой матрас. Как и в любой другой школе-пансионе, в Масии ученики заводили друзей на всю жизнь.
Местным детям из Масии повезло больше, потому что они могли продолжать жить дома. Жери Пике (известный как «el jefe» еще в детстве будучи центральным защитником) вырос в пяти минутах ходьбы от Масии. С 13 лет он играл в Детской команде мечты мальчиков, родившихся в 1987 году, вместе с другим местным жителем по имени Сеск Фабрегас и крошечным аргентинским мальчиком, вся семья которого иммигрировала вместе с ним. Некоторое время тренером мальчишек был Тито Виланова.
Месси, Пике и Фабрегас не ожидали, что со временем все они попадут в первую команду. После каждого сезона от восьми до десяти мальчиков в каждой команде отсеивались, а на их место приходили новички. Средний ребенок проводит в Масии всего три года. Как правило, на собрании, где «Барселона» отпускает его, отец требует объяснить, почему, а мать и сын просто плачут. Выжившим игрокам остается только переживать, когда же наступит их черед. Вальдес, перешедший в Барсу в возрасте восьми лет, вспоминал, что до 18 лет «в моей жизни было столько давления, что я не мог найти покоя. Одна только мысль об игре в следующее воскресенье приводила меня в ужас».
На глазах Пике исчезло столько товарищей по команде, что до 17 лет он даже не позволял себе мечтать о большой карьере. Тогда он ушел из «Барселоны» в «Манчестер Юнайтед», а Фабрегас перешел в «Арсенал», потому что не видел пути в первую команду Барсы. С тех пор иностранные скауты не дают покоя Масии: один из зрителей, снимавший матч подростков на видеокамеру, был уличен в работе на «Ливерпуль».
В Манчестере Пике для компании купил себе кролика. «Я был более одинок, чем цифра 1», — вспоминал он позже. Животное прогрызло себе путь через его съемную квартиру, к ужасу хозяина Пике, самого сэра Алекса Фергюсона.
Одиночество в чужой стране разрушило мечты многих молодых футболистов, а иногда и их жизненные шансы. Масия усвоила это на собственном опыте. За 30 лет только два выпускника, приехавшие из-за пределов Испании, стали постоянными игроками первой команды: Месси и Тиаго Алькантара, и оба они жили с родителями. Отец Тиаго, Мазиньо, чемпион мира 1994 года в составе сборной Бразилии, завершил с футболом в Испании, а затем закрыл свою футбольную школу в галисийском городе Виго, чтобы переехать в Барселону и курировать карьеру двух своих сыновей. К 2022 году Тиаго играл за «Ливерпуль», а его брат, Рафинья — за «Реал Сосьедад».
Родители Иньесты жили в Испании, но ему все равно было трудно продержаться шесть лет в Масии без них. Хосе Антонио часто приезжал к нему по выходным, чтобы посмотреть, как он играет. В 16 лет Иньесту перевели в первую команду, отчасти потому, что он хорошо себя вел и никогда не прогуливал школу. Старожилы Масии Гвардиола и Хави, которые постоянно расспрашивали своих старых тренеров о восходящих талантах, узнали о нем годом ранее. «Он отправит нас обоих на пенсию», — поддразнил Гвардиолу Хави. В книге «Артист» тогдашний тренер молодежной команды Барсы Лоренцо Серра Феррер вспоминает первую тренировку Иньесты с первой командой: «Если ему нужно было ускорить игру, он это делал. Если нужно было замедлить, он и это делал. Он понимал игру и философию «Барселоны». Не могло быть и речи о том, чтобы что-то пошло не так». Вскоре подросток был выбран в качестве плеймейкера, опередив дорогостоящего аргентинца Хуана Романа Рикельме. Пока Иньеста был в первой команде, он — сын каменщика, как и Гвардиола — также посещал университет.
В начале 2000-х в одно и то же время пришло достаточно ребят из Масии, чтобы сформировать силовой блок. Примерно в 2003 году, когда клуб достиг дна, они собрались вместе и решили перестать терпеть звезд-эгоистов. Они сами будут управлять раздевалкой. Когда через несколько лет с Роналдиньо и Деку что-то пошло не так, оба были обречены.
Может показаться неизбежным, что такие хорошие игроки, как Хави, Иньеста и Месси, должны были попасть в первую команду. На самом деле это не так: в другом большом клубе они, возможно, никогда бы туда не попали. Хави говорил, что добился успеха в Барсе только потому, что Кройфф благословлял коротышек. До Кройффа ему было бы трудно попасть даже в Масию: скаут Барсы хотел взять его в возрасте шести лет, в эпоху политики сканирования костей, но опасения по поводу размера Хави задержали его прибытие до 11 лет, когда Кройфф стал там главным. Еще долгое время после этого некоторые люди в Барсе беспокоились, что Хави слишком мал, а Иньесте потребовались годы, чтобы стать постоянным игроком первой команды. Даже Масия не всегда могла избавиться от сомнений в отношении низкорослых игроков: в начале 2000-х годов она пережила еще одну короткую фазу дискриминации по росту.
Другие клубы могли бы даже отказать крошечному тринадцатилетнему Месси, учитывая его дорогостоящее гормональное лечение и расходы на переезд семьи. Посмотрите на Францию, где подростка Антуана Гризманна отвергли шесть профессиональных молодежных академий как слишком маленького. В 2005 году, в возрасте 14 лет, будущий капитан чемпионов мира был вынужден эмигрировать в Испанию, чтобы получить шанс в академии «Реал Сосьедада». Другие маленькие французы, такие как Франк Рибери, Набиль Фекир и Матье Вальбуэна, также были отвергнуты или выброшены французскими академиями. Н'Голо Канте (1,69 м) не замечали профессиональные клубы, пока он не подписал контракт с любительским клубом «Булонь» в возрасте 19 лет. Одним из признаков исключительности Барсы является то, что в 2010-х годах у команды был самый низкий средний рост среди 42 ведущих европейских команд.
Так много маленьких футболистов были отвергнуты, и в то же время так много лучших футболистов в мире — маленькие. Если объединить эти два факта, то можно предположить, что маленький игрок, достаточно одаренный, чтобы преодолеть дискриминацию по росту, имеет непропорционально большие шансы на величие. Если эта форма дискриминации когда-нибудь закончится, низкорослые игроки смогут доминировать в футболе.
•
Однажды в 2009 году, когда первая команда «Барселоны» была чемпионом Европы, я зашел в Масию с улицы. Если там и был охранник, я его не видел. В то время академия располагалась в старом каменном фермерском доме (по-каталонски — «masia») рядом с «Камп Ноу». На фасаде выгравирован год 1702 и солнечные часы.
Внутри фермерского дома спартанский декор напоминал о семинарии. Двухэтажное здание было почти пустым, потому что мальчики были в школе. Женщина в кухонном колпаке накрывала деревянные столы в столовой, наполненной запахами домашней кухни. Курьер втащил на кухню огромный окорок. Когда дружелюбная душа угостила меня кофе в баре, я начал понимать: на самом деле Барса — маленький клуб.
Я пришел, чтобы встретиться с Альбертом Капельясом, который в то время был координатором Масии, главным скаутом Пепом Боадой и тренером молодежной команды Рубеном Бонастре. Они провели меня мимо фотографий прошлых поколений Масии, которые украшали побеленные стены столовой. Боада указал на подростка с длинными вьющимися волосами на фотографии 1979 года: это был он. «Ностальгия», — вздохнул он. На фотографии 1988 года, в море причесок в стиле маллет, мы опознали главного тренера Барсы Гвардиолу. Двое других мальчиков на фотографии, Тито Виланова и Аурели Алтимира, стали его помощниками. Как в семье, в Барсе ты принадлежишь ей на всю жизнь, даже если твоя роль постоянно меняется.
Игрок академии большого клуба, скорее всего, получит шанс попасть в первую команду только в том случае, если он гений или если главный тренер лично заинтересован в нем. В большинстве клубов главным тренером является бывший профессионал, нанятый из других стран, у которого нет времени на знакомство с академией за время своего короткого пребывания в клубе; ему нужно побеждать сразу или быть уволенным, поэтому у него есть все стимулы для того, чтобы выпускать зрелых, дорогих профессионалов. К счастью, в две великие эпохи Барсы, при Кройффе и Гвардиоле, связи между Масией и первой командой были очень тесными.
Посмотрите на карьерный путь медлительного, нескладного полузащитника Серхио Бускетса и не слишком блестящего нападающего Педро — ни один из них не является очевидным претендентом на топ-уровень. Когда Гвардиола получил свою первую тренерскую должность, став в 2007 году менеджером Барсы «B», выступавшей под руководством Вилановы в эквиваленте испанского регионального четвертого дивизиона, он унаследовал Бускетса. Капельяс сказал ему: ««Буси» не выглядит лучшим игроком, но как только ты начнешь его тренировать, ты увидишь, что он звезда». Бускетс (как и Хави, Иньеста и Фабрегас до него) вырос, ориентируясь на плеймейкера Команды мечты, самого Гвардиолу.
Педро, которому в 2007 году исполнилось 20 лет, играл на ступеньку ниже, в Барсе «C». Капельяс позже сказал: «Все знали, что он фантастический игрок, но по какой-то причине он не мог проявить себя в матчах команды «C»». Парень, казалось, был предназначен для того, чтобы вылететь. Капельяс порекомендовал его своему бывшему клубу «Гава», который играл в футбол в четвертом дивизионе в пляжном городке под Барселоной. Гвардиола сказал: «Педро может отправиться в «Гаву», но он должен остаться в Барсе «B» на первые пару недель предсезонки, пока у нас не будет достаточно игроков». Во время предсезонки Капельяс постоянно приходил и спрашивал, может ли Педро уйти, а Гвардиола всегда говорил ему подождать. В конце концов он решил оставить Педро.
В сезоне 2007/08 команда «B» Гвардиолы с Педро и Бускетсом завоевала выход в третий дивизион. В середине сезона Педро дебютировал в первой команде, выйдя на замену в матче с «Мурсией» (4:0). Каждый раз, когда он касался мяча, «Камп Ноу», всегда с радостью встречавший воспитанников Масии, протяжно говорил ему «Олеееееее!» Когда летом 2008 года Гвардиола перешел в первую команду, он взял с собой Педро. Бускетс сначала остался в команде «B», но когда новый тренер Луис Энрике усадил его на скамейку запасных, Гвардиола взял и его. Гвардиола на личном опыте знал, что за неоптимальным телом иногда скрывается блестящий футболист и что самолюбивый тренер может устроить карьеру игрока. Бускетс и Педро дебютировали в лиге в удручающей домашней ничьей 1:1 с «Сантандером» в сентябре 2008 года. За 22 месяца они выиграли титул чемпионов Испании, Лигу чемпионов и Кубок мира.
Стоя на подъездной дорожке Масии в 2009 году, в середине того волшебного периода, Капельяс сказал мне: «У тебя должен быть кто-то наверху, кто скажет: «Заходи»». Ботинком он начертил на земле круг: Гвардиола прошел через Масию и в итоге стал тренером первой команды, где опирался на Масию. Как главный тренер, он знал каждого перспективного ребенка в клубе. Он и его помощники постоянно спрашивали у тренеров молодежки, как дела у того или иного мальчика, и кто из шестнадцатилетних может занять свободное место в первой команде на следующий день.
Гвардиола в 2009 году уже думал о том, кто будет готов к «Камп Ноу» через три года. Как и Кройфф, он старался покупать только тех игроков, которые входили в десятку лучших в мире, или тех, кто играл на позициях, которые Масия не могла заполнить. При Гвардиоле круг замыкался.
Андреу Касес Мунде пришел в Масию в 2009 году двенадцатилетним вратарем. 11 лет спустя я встретил его в университете Санта-Клары в Северной Калифорнии, где он учился по футбольной стипендии. «Когда я пришел в Барсу, — вспоминает он, — я чувствовал, что все в клубе, сверху донизу, верили в Масию. Это отличало нас от всех остальных». В те дни, когда Барса пыталась набрать ребенка, она могла привести его в раздевалку первой команды, где выпускники Масии, такие как Пуйоль или Хави, пинали с ним мяч, зная, что он никогда не забудет этот опыт. Касес Мунде сам прошел обучение у Вальдеса.
И шаг к первой команде в те времена был на удивление небольшим — в некотором смысле мальчику из Масии было легче, чем звезде-ветерану из Бразилии или Англии. Этот паренек уже был знаком с некоторыми игроками первой команды, с детства играл по системе Барсы и вряд ли его мог испугать огромный стадион, ведь он буквально жил внутри него, в уголке за трибунами. (Общежития быстро переросли фермерский дом). Конечно, и тогда было верно, что у главного тренера нет ни права на ошибку, ни времени на обучение игроков, как только они попадают в первую команду, но тренеры Масии вкладывали это время, когда игроки были молоды.
Бонастре, тренер молодежной команды, сказал мне: «Игроки Масии легко попадают в первую команду, потому что с Хави и Иньестой играть легче, чем с игроками из академии». Хави всегда отдавал партнерам по команде нужный пас в нужный момент в нужную ногу.
Новичку придется начать в центре рондо первой команды, бегая вокруг и перехватывая пасы, но он может рассчитывать на сеть старичков Масии. Когда в команде появлялся новый ребенок, тренеры могли сказать Иньесте: «Андрес, присмотри за ним», а Иньеста отвечал: «Не волнуйся, мы обращаемся с ними лучше всех».
Такое случается не в каждом клубе. Когда несколько десятилетий назад южноафриканский юноша Марк Бирн проходил практику в «Портсмуте», он опекал на тренировке бывшего нападающего сборной Англии Пола Маринера. В итоге Бирну наложили четыре шва на лоб и три на голени. «Что это было?» — спросил он Маринера, и Маринер ответил: «Если ты, сучий потрох, не можешь этого вынести, то пошел бы ты нах...». Бирн счел этот ответ впечатляющим — признаком настоящего профессионала.
До того как я начал писать эту книгу, я думал, что удача может определить, сделает ли второсортный игрок профессиональную карьеру, но я верил, что каждая звезда добилась бы своего при любых обстоятельствах. Я больше не верю в это. Кажется, что даже карьера некоторых отличных игроков живет или умирает в зависимости от времени и места, когда они совершают прыжок в старший футбол. Представьте, что могло бы случиться с Педро и Бускетсом в клубе, где менеджер первой команды не знал бы их по имени. Бускетс, в частности (как и сам Гвардиола), был создан для успеха в кройффианском футболе. Он мог бы утонуть в суровом клубе, который бы бегал за мячом и пинал его подальше.
Педро без Гвардиолы мог бы провести свою карьеру во втором испанском дивизионе, говорит Капельяс (так же как Гвардиола без Кройффа мог бы добиться успеха в другой профессии). Только самые смелые менеджеры говорят: «Никто не верит в этого мальчика, но я верю. Я поставлю его в команду вместо проверенной звезды, которая стоит £20 млн.»
Сколько Бускетсов и Педро было потеряно за эти годы в мадридском «Реале»? Капельяс сказал, что в молодежных Clásicos игроки «Мадрида» были не хуже игроков Барсы, но они никогда не попадали в первую команду. В Мадриде круг не замыкался.
Масия понимала, что ее обязанности выходят за рамки футбола. Некоторые мальчики, которых Масия разведывала, сказали, что не хотят учиться, а хотят играть в футбол. (Месси был таким же). Но к 2009 году Барса больше не позволяла этого делать. Каждый должен был чему-то научиться, даже если это были только информационные технологии или английский язык. В день моего визита в игровой комнате настольный футбол и бильярд были накрыты сукном, потому что школа была на первом месте. Ежедневные тренировки проходили с полной интенсивностью — каждый пас и выбор позиции были на счету — но длились они всего около 90 минут.
В Масии не хотели, чтобы подростки весь день думали о футболе. В любом случае, большинство из них никогда не сделают карьеру в футболе. Каждая академия набирает несколько детей, чтобы пополнить состав: вам нужно 18 или около того игроков, чтобы заполнить состав до 16 лет, даже если каждый тренер может назвать несколько игроков, которые никогда не приблизятся к «Камп Ноу». (В исследовании, подготовленном в 2015 году Гарвардской школой бизнеса, приводится количественная оценка высокого уровня неудач. К тому лету через Масию прошло более 530 футболистов. 14% дебютировали за первую команду Барсы, а еще 33% играли на профессиональном уровне в других странах — и многие из них не продержались в футболе больше сезона или двух).
Масия помогала детям получить достойное образование. В 2015 году тогдашний директор академии Карлес Фольгера заявил в Гарварде: «Среди других ведущих европейских клубов у нас самый высокий показатель — 50% — среди 18-19-летних игроков, обучающихся в университетах. В отличие от большинства других клубов, мы довольны тем, что больше часов проводим за учебой, а не в спортзале». Парни из Масии обычно выглядят как представители более среднего класса, чем их иностранные товарищи.
Барса пыталась подготовить мальчиков к жизни вне футбола. Их поощряли говорить вежливо и не рекомендовали делать татуировки, красить волосы или носить блестящие бутсы, потому что они должны были выделяться только на поле. Даже наливать слишком много молока в кукурузные хлопья было не принято. Барса предпочитала платить детям скромные зарплаты, отчасти из скупости, но также потому, что большие деньги вызывали зависть у других детей и отравляли атмосферу. В 2009 году Масия потеряла интерес к семнадцатилетнему датскому вундеркинду Кристиану Эриксену из-за требований его агента.
Этот подход, похоже, работал. Большинство игроков Масии, ставших звездами, вели себя довольно скромно. Только посмотрите, как одевается Месси. Хави сказал: «Я всего лишь ученик школы Барсы. Иначе я никто». Что касается Иньесты, то в возрасте 24 лет он все еще жил с родителями и сестрой. Даже болельщики Барсы находили его настолько скучным, что одна местная спортивная газета заметила спад продаж, когда он появлялся на первой полосе. В сатирическом телешоу «Краковия» он всегда изображался рядом со своей крестьянской матерью, которая несла корзину с покупками и чоризо. Эти скромные звезды служили примером для подражания в Масии. Если вы достигали высокого статуса, но при этом вели себя нормально, люди всегда были впечатлены.
Златану Ибрагимовичу не понравилась обыденность Барсы, но он подтвердил, что она существует. После своего пребывания в клубе с 2009 по 2011 год он удивлялся: ««Барселона» была немного похожа на школу или какое-то учебное заведение... Никто из ребят не вел себя как суперзвезда, что было странно. Месси, Хави, Иньеста, вся эта банда — они были как школьники. Лучшие футболисты мира стояли, склонив головы, а я ничего не понимал. Это было невероятно». Ибрагимович был недоволен, когда Гвардиола сказал ему: «Здесь, в «Барселоне», мы не приезжаем на тренировки на «Феррари» и «Порше»». Сам Гвардиола после попадания в первую команду несколько лет ездил на своем подержанном «Фольксвагене Гольф». В душе он оставался мальчиком из Масии. Мальчики из Масии, ставшие звездами, часто оставались близки с бывшими соседями по комнате, ставшими обычными гражданскими людьми. А те, кто остался в Барсе до зрелого возраста, как правило, продолжали помогать друг другу. В 2009 году Иньеста переживал многомесячный личный кризис, похожий на депрессию. В какой-то момент 25-летний парень спросил родителей, может ли он спать с ними в одной кровати.
Барса оказала ему безоговорочную поддержку. Гвардиола сказал, что он может уйти с тренировок, когда это было необходимо: «Не спрашивай разрешения, просто уходи. Ты важен: ты и только ты». Иньеста часто принимал это предложение, бесшумно исчезая в раздевалках. Тренер выразил уважение клубу за профессиональную компетентность: «Я не знаю, как это лечить, но нам нужен специалист». Барса отправила Иньесту к психологу Инме Пуиг, к которой он ходил несколько месяцев, приходя на каждый сеанс на 10-15 минут раньше, чтобы успеть подготовиться. Он также долго беседовал со старожилом Масии Бояном Кркичем, который пережил панические атаки, будучи молодым профессионалом.
Конечно, в то время были футбольные клубы, которые с меньшим пониманием относились к психическим заболеваниям. Но Гвардиола и его помощники знали Иньесту с детства. Они доверяли ему. Более того: они любили его.
В июле 2010 года в Йоханнесбурге Масия выиграла финал Кубка мира. Среди кучи испанцев, празднующих победный гол Иньесты на 116-й минуте, двое обнимались со слезами на глазах: сам, забивший победный гол в матче, и запасной вратарь в спортивном костюме. Виктор Вальдес знал, через что пришлось пройти его брату по Масии.
Люди, управлявшие Барсой в то время, по понятным причинам поддались гордыне. Им казалось, что они разгадали секрет воспитания футболистов. «Мадрид покупает Футболистов года в Европе. Мы их создаем», — хвастался только что свергнутый президент клуба Лапорта. Внутренней целью Барсы было набрать 50% игроков первой команды из Масии, но обсуждался вопрос об увеличении этого показателя до 60%. Примерно в это время я спросил Жоана Оливера, исполнительного директора клуба, повезло ли «Барселоне». Конечно, они не могут производить Месси, Хави или Иньесту в каждом поколении? Оливер ответил: «Да, удача всегда существует в мире. Возможно, мы не всегда могли получить лучшего игрока мира из своей академии. Но мы получаем шесть-семь игроков в первую команду».
25 ноября 2012 года Барса выиграла 4:0 у «Леванте». Когда через 14 минут Мартин Монтойя заменил травмированного Дани Алвеса, все 11 игроков «Барселоны» на поле прошли через Масию (или, в случае Пуйоля и Педро, провели там не менее года). Даже тренер Тито Виланова в тот день был выпускником Масии. Один из многолетних тренеров академии, Гратакос, сказал мне: в футболе ты всегда с ностальгией оглядываешься назад или надеешься на лучшее будущее, но та игра против «Леванте» была пиком Масии. Лучше и быть не может.
Я стал лучше понимать жизнь в Масии после того, как пообщался с матерью четырнадцатилетнего мальчика. Барса не связывала нас, она была подругой друга. На онлайн-встрече (это было в разгар пандемии коронавируса, и в Каталонии умирали тысячи людей) она рассказала мне свою историю. Когда семья переехала в Барселону по работе, ее сын вступил в местный клуб. Барса следит за всем юношеским футболом в Каталонии, и вскоре семья заметила, что за его играми наблюдают тренеры в экипировке Барсы. Она узнала о глубине интереса клуба к ее сыну только тогда, когда окружающие начали поздравлять ее. Мальчик перешел в Барсу, но, как и большинство местных игроков, продолжал жить дома, а не в Масии.
Он вернулся с первых тренировок воодушевленным. По его словам, ему было все равно, как пойдут дела дальше; по крайней мере, у него был такой шанс. Сотрудники клуба высоко оценили его игру, но ни разу не упомянули о возможной профессиональной карьере. Послание Барсы звучало так: «Это место, где можно тренироваться и развиваться».
Мальчик получил красную карточку в своем дебютном матче в «Барселоне» за протест судье после финального свистка. Тренеры придали этому большое значение, сделав ему замечание, но при этом расценив это как поучительный момент. В итоге он извинился перед судьей. «Там очень важно уважение», — говорит мать. В 2016 году, после того как его команда Барса до 12 лет победила японскую команду на Мировом кубке вызова, он и его товарищи по команде утешали плачущих соперников.
Сотрудники Барсы по связям с родителями регулярно отправляли семье информацию о режиме сна, домашних заданиях, питании и учебе, а также следили за выполнением мальчиком школьных заданий. По ее словам, все, с кем мать общалась в клубе, были приятными. «Каждый раз, когда я задаю вопрос, я сразу же получаю ответ, и обычно он продуманный».
Сначала мальчик тренировался три дня в неделю, а с 14 лет — четыре дня. Он играл одну или две игры в неделю. «Они не тренируются слишком много, — прокомментировала мать. — Тренировка длится полтора часа, и у них нет никаких ожиданий от подготовки сверх этого. Мне кажется, это совершенно разумно. Меня это даже удивило: чувствуется, что это семейное предприятие».
«Значит, победа не так важна?» — спросил я.
Она рассмеялась: «Важна. Они могут сказать: «У тебя была не лучшая игра», но они выбирают моменты, чтобы сказать это. Они могут не говорить тебе, когда ты играешь действительно хорошо, но когда ты играешь не так, они тебя подбадривают».
Она сказала, что Барса следит за тем, чтобы родители тоже вели себя хорошо. Им не разрешалось смотреть тренировки или кричать на судей. «Что мне нравится, — добавила она, — так это то, что родители крепко обнимают и целуют своих детей после игры, а потом, возможно, обедают с бабушками и дедушками». Иногда люди обнимали и чужого ребенка: открытого соперничества между семьями почти не было. Некоторые дети годами занимались в Масии, и родители уже успели притереться.
Она слышала, как родители, чьи сыновья были отцеплены, говорили, что рады, что их дети получили возможность играть в Барсе. В любом случае, сокращение редко становилось шоком: обычным сигналом было уменьшение игрового времени ребенка.
Ее сын добился хороших результатов. Она чувствует, что он играет с радостью, и иногда становится капитаном своей команды. Когда ему было 11 или 12 лет, семья начала получать предложения от компаний, производящих спортивную одежду, от других клубов, а также от агентов в Великобритании, Испании и США. Семья еще не наняла агента, хотя у многих его товарищей по Масии они есть. Она сказала мне: «Мы, честно говоря, в замешательстве от этого». Ее сын заблокировал агентов, которые связались с ним через Instagram.
Кто-то посоветовал ей: «Не позволяй агентам сидеть с тобой на играх», и она старается этого не делать. Тем не менее, она подружилась с некоторыми агентами. Одно из испанских агентств, небольшой магазинчик, присылало семье отзывы после матчей и держало их в курсе событий, происходящих в каталонской сборной его возрастной группы. Около шести агентств связываются с ними регулярно, а ежемесячные контакты носят «уважительный» характер. «Они были великолепны», — говорит она. Когда мы разговаривали, семья рассматривала возможность привлечения агента после того, как мальчику исполнится 15 лет. Она говорит своему сыну: «Продолжай мечтать. Твои мечты сбываются».
Агенты сказали ей, что 16 лет — это поворотный момент. В этом возрасте некоторые мальчики переходят на уровень Juvenil [Молодежный (исп.)] в Масии, а другие могут уехать играть в другую страну.
Я спросил: «А что, если он получит травму?»
Она ответила: «Если он получит травму, то получит потрясающий опыт, а потом пойдет и будет делать другие потрясающие вещи в жизни».
Стоит сделать небольшую паузу, чтобы сравнить подход самой престижной футбольной академии с подходом практически любой селективной молодежной команды в любом виде спорта в США. Некоторые американские родители-спортсмены нанимают спортивных терапевтов за $225 в час, кричат на своих детей во время игр, изводят судей после них, а когда ребенок достигает старшей школы, и если он еще не поддался травмам от перегрузок, платят «телесным брокерам», чтобы те продавали его атлетическим программам колледжей. Некоторые из этих детей не особенно спортивны, у них нет шансов стать профессионалами, но они хронически устают от игр семь дней в неделю. Те немногие счастливые подростки, которым удается получить стипендию для обучения в колледже, обычно получают лишь частичные стипендии, которые редко могут погасить долги, накопленные их семьями за время обучения.
Взять хотя бы Дженнифер Сей, которая в 1986 году стала национальной чемпионкой США по гимнастике. Для этого ей потребовалось почти все детство, частые переломы костей, «несметные коробки слабительных», полуголодное существование и неблагополучные отношения с матерью, которая строила свою личность на карьере своего ребенка. Когда Сей хотела бросить спорт, ее мать сказала: «Я не позволю тебе есть! Я закрою шкафы! Ты же не собираешься выбросить это на ветер после всех потраченных нами времени и денег».
Майкл Льюис заметил это, когда писал книгу о профессионализации молодежного спорта:
Если вы хотите увидеть, как люди сходят с ума, зайдите в какое-нибудь место, где они смотрят, как играют их дети. Из-за этого проблемы между демократами и республиканцами кажутся пустяковыми... Молодежный спорт, бизнес, больше, чем весь профессиональный спорт вместе взятый, с точки зрения долларов, потраченных американскими потребителями.
Собственная дочь Льюиса, игравшая в юношеский софтбол, провела в отелях 37 ночей в 2019 году. По его словам, ее маршрут был похож на маршрут коммивояжера крупной компании.
В Барсе, напротив, большинство людей, похоже, действительно относятся к молодым футболистам как к детям. Они делают это не только из альтруизма. Гуманность в футболе также дает конкурентные преимущества. Во-первых, родители охотнее отдают своих детей в академию, где дружелюбный скаут приходит на ужин в семейный дом, ведет себя как человек и после этого остается на связи. Во-вторых, альтруизм снижает риск потери талантливых детей из-за травли. В-третьих, если ты сможешь напомнить детям, что они люди, а не звезды, они смогут избежать соблазнов славы.
Наконец — и это может показаться банальностью — человечность очень важна, потому что игрок «Барселоны» должен приносить на поле всю свою индивидуальность. То, что люди называют «системой Барсы», на самом деле не система, а игра автономных, мыслящих личностей. Игроки не могут просто выполнять приказы тренера. Футбол для этого слишком динамичен. На самом деле хорошим игрокам «Барселоны» тренер практически не нужен, потому что они учатся сами принимать решения о пасах и позиционировании. Сейрульо сказал: «Игрок социален, аффективен, эмоционален, координирован и, наконец, экспрессивен, креативен. Речь идет о человеческих существах со свободными намерениями».
Приглашаю вас в свой телеграм-канал, где переводы книг о футболе, спорте и не только...
