Что такое детский футбол в современном Донецке? Монолог тренера, который не уезжает
Терентьев встретил двух великих людей.
В конце августа я сходил на Кубок Акинфеева – ежегодный детский турнир, который шесть лет назад создал легендарный вратарь ЦСКА.
Наверное, главным впечатлением должен был стать масштаб: 20 команд (в том числе из ближайшего зарубежья), под полторы тысячи зрителей на трибунах в финальный день, легенды «Спартака» и ЦСКА, выводившие маленьких (2012 года рождения) футболистов на решающий матч.
Очень круто. Но.
Мое главное впечатление – команда с неброской черно-белой формой и надписью «Шахтер» Донецк. Это первое за 10 лет появление академии с Донбасса на таком большом турнире. «Шахтер» стал 12-м из 20, уступив в борьбе за 9-е место «Зениту», «Алании» и «Рубину».
Я захотел узнать, чем живет команда из города, переживающего тяжелые времена. Как это – два года не ходить в школу (и учиться дистанционно), играть в одной форме четыре сезона, но все равно жить футболом.
Поговорил с тренером, который 10 лет не уезжает и дает мальчишкам шанс в футболе, и с мамой одного из ребят – она воспитала четверых и среднего отправляет в академию «Краснодара».
«Надежды уже нет – рассчитываем только на себя». Тренер из Донецка, который не хочет бросать спортшколу
Тренер «Шахтера» U-12 Александр Рожков очень сдержан. Во время игры – только короткие реплики, после, в интервью, – спокойная и выверенная речь даже в рассказе о тяжелейших условиях тренировок. Будто пугающий грохот в небе и заброшенные поля давно уже обыденность.
Рожкову – 31. Треть жизни он тренирует в Донецке и довел пятерых ребят до приглашения в «Зенит», ФШМ и «Краснодар».
– Играл в юношеских командах донецкого «Металлурга», но даже до дубля не дошел – начались [боевые действия]. Чтобы получить контракт в России, требовалось быть на две головы выше. У нас ведь были украинские паспорта, мы считались легионерами. Мой уровень не такой, чтобы поразить клубы.
Стал детским тренером в 2014 году.
Непросто. Штат очень маленький – у меня два возраста, [есть] еще один тренер с двумя возрастами. Например, здесь [на Кубке Акинфеева] у большинства команд по три человека на команду. Конечно, страдает подготовка.
Средняя зарплата тренера в Донецке – 35-45 тысяч. Чтобы хватало на жизнь, стараемся совмещать – брать больше возрастов.
Количество тренировок в неделю зависит от обстреливаемых территорий. Обычно занимаемся три дня. Если идут обстрелы, убегаем с поля. На максимальной скорости, потому что может попасть осколок от работы ПВО, которая сбивает ракету. Люди после попадания осколков становились инвалидами. Если нет обстрелов – все в порядке, работаем.
Детские турниры в Донецке очень слабые, играют смешанные года. Наша команда еще участвует в чемпионате Ростова, ездим каждую неделю. Финансирования практически нет, помогает бизнесмен Виталий Викторович Метла. Но, конечно, хотелось бы видеть и дополнительные вложения.
С инфраструктурой неплохо: большое синтетическое поле, два мини-футбольных. Поля с настоящим покрытием из-за недостатка финансов запущенные. Многое разрушается от старости и сырости: помещения, раздевалки. Нужна реконструкция.
У нас очень талантливый край, где много футболистов. И они отличаются от других ребят по России. Для меня наш Донбасс и Луганский край на голову выше – даже если смотреть по тому, как мы участвуем в чемпионате Ростова. У нас нет отбора – только набор, сложности с тренировками, но мы достойно конкурируем. В Высшей лиге, где более 30 команд, где есть хорошие академии «Чайки», «Ростова», «Форте» и других, занимаем первую строчку с командой 2012 года рождения. Считаю, это достойно.
Наши ребята регулярно приглашаются в другие академии. В «Зенит» уехали Егор Потапенко и Никита Кадарбеков 2009 года рождения. ФШМ забрали Александра Черникова и Даниила Бабенко 2012 года. Сейчас в «Краснодар» едет Дмитрий Комаров.
Меня звали в Евпаторию, Ростов. Но пока хотелось бы помогать ребятам в Донецке. Предоставить детям, которые находятся здесь, шанс исполнить мечту.
У меня самого – двое детей, мальчик и девочка. На время СВО они проживают в Ростове. Приезжаю к ним на выходные. Тяжело, конечно. Семейный быт нарушается. Есть моменты недопонимания, стараемся их скорректировать. Надеемся, что все это когда-то закончится. Либо придется покинуть Донецк.
Жена объясняет, что в Донецке идут [боевые действия], что не тихое место, а постоянный риск. Не только за свою жизнь, но и за жизнь детей. Если ребенок пострадает, это статья – у тренера будут проблемы.
Скрывать не буду, конечно, есть выгорание. За 10 лет накипело – появляется желание уйти из этой сферы. Либо поехать в другую школу, но нужны хорошие условия. На тех же, что в Донецке, квартиру не снять. А здесь есть жилье.
Вообще, в планах – создать свою академию на Донбассе, сделать инкубатор для талантливых детей. Поддерживать, экипировать, возить по турнирам не за счет родительского комитета. Чтобы ребят увидели большие академии.
Но для этого нужны деньги и помощь. Нельзя в одной форме 3-4 года бегать. На тренере вообще все: футбол, административная работа, организационная. Сплошная головная боль.
Сейчас создали Лигу Содружества, где играют Луганск, Донецк, Мелитополь, Крым – от каждого города по две-три [взрослых] команды. Люди получают зарплату, их одевают, обувают, есть спонсоры. Детям есть куда идти после школы, но довести бы. Многие заканчивают. Потому что морально устают, не выдерживают.
– Что дает надежду?
– Уже ничего. За 10 лет столько накопилось, что уже ни на что не надеемся – рассчитываем только на себя. Хочется, чтобы было спокойно.
«В 10-м классе нет учителей по математике и русскому». Донецк глазами мамы 12-летнего футболиста
Во время матча «Шахтера» за воротами стоит милая женщина. Ее руки сложены и приставлены к губам, во время опасных моментов у ворот донецких ребят она тихо говорит: «Нет, нет». Чтобы не было гола.
Женщину зовут Наталья – мама Дмитрия Комарова, которого забирает к себе академия «Краснодара».
«Год занимаемся футболом – до этого просто не могли найти команду. Повезло встретить Александра Игоревича [Рожкова]. Очень хороший тренер: нашел подход к ребятам, достает форму, инвентарь, обувь. Все делает, что может. Ведь многие уехали – и у детей просто нет возможности раскрыться, понимаете?
Извините, если что не так говорю, очень волнуюсь.
«Краснодар» заметил Диму на турнире в Евпатории – пригласил на просмотр. Он съездил, показал себя. Звали еще в Москву, но ребенок выбрал Краснодар. Даже не ожидали, что так получится. Дима играл по-любительски в мини-футбол – рядом с домом, потому что по городу тяжело добираться. Транспорт плохо ходит – до восьми вечера, а дальше только один дежурный трамвай.
Сейчас хотим оформить [другого] ребенка в школу Краснодара. В Донецке учителей не хватает. В 10-м классе нет преподавателя по русскому, математике, биологии, английскому – на нашем районе, по крайней мере, нет. Многие уехали. Плюс урок длится 25 минут – по соображениям безопасности.
Но сейчас хотя бы снова стали уроки в школах проводить. С началом СВО была только дистанционная учеба. Ребенок до 4-го класса хорошо учился, а потом все задания – через телеграм. Конечно, он в интернете списывал, отправлял учителю, тот оценку ставил – и все. Невозможно так дать ребенку образование, учитель должен объяснять, показывать.
А я работаю целый день – не в состоянии ему помочь. Нанимали репетитора, но и они многие разъехались».
Наталья не уезжает из Донецка, потому что воспитывает четверых детей одна: «Так получилось».
«Дочка – самая старшая, у нее своя семья, помогает нам. Средние дети еще в школе учатся. Я работаю продавцом в магазине. Средняя зарплата в Донецке – 35-40 тысяч. Но цены очень большие – в Москве одеть детей даже дешевле. Например, костюм в школу стоит 8 тысяч, это средний вариант.
Уже привыкли [к обстрелам]. Сирен [тревоги] нет – просто люди слышат гром и начинают прятаться. Раз в три-четыре дня такое. Вроде как обычно уже – делаем дела, работаем. Понятно, страшно, но жить как-то надо.
Хочется, чтобы дети могли жить, учиться, развиваться, чтобы им давали знания. Наших детей сейчас загнали в угол – они не могут раскрыться, не учатся. Нет никаких спортшкол, секций. Площадок детских почти нет – родители сами обустраивают во дворах.
В мое время Донецк был очень красивым городом. Очень. Цветущий, зеленый. Такой же, как Москва. Но в 14-15 годах было просто страшно – мертвый город. Грустно смотреть на мое любимое место – площадь Ленина, это в центре.
Сейчас более-менее начали как-то обустраивать, ремонтировать. Люди некоторые возвращаются. Хочется верить, что наши дети увидят то, как было у нас. Что настанет мир. Что они будут учиться, процветать и радовать наш Донецк.
Надеемся, что так будет.
Я очень волнуюсь, простите, пожалуйста».
Телеграм-канал Артема Терентьева
Фото: IMAGO/Zoonar.com/Smilla72!, Xinhua/Cheong Kam Ka/Global Look Press;vk.com/fc_shakhter_donetsk; liga-union.ru
