«Я не Фабрицио Романо – я Ваня Карпов, алкоголик и придурок». Все вопросы самому шумному инсайдеру России
Задает Вадим Кораблев.
Иван Карпов – самый шумный инсайдер России. Он первым рассказал о многих больших сюжетах – например, что Соболева хочет «Зенит», Кокорина – «Спартак», а Головина – «Монако». Телеграм-канал Карпова (86 тысяч подписчиков) – крупнейшая личная площадка на рынке.
Еще Иван Карпов – это нарочитые провокация и дерзость, которые иногда злят аудиторию. Как минимум два клуба – «Зенит» и «Краснодар» – он едко критикует или даже высмеивает, но все равно добывает информацию изнутри.
В чем его секрет? Почему, вопреки скандалам, ему доверяют и делятся информацией?
Вадим Кораблев встретился с Карповым, чтобы исследовать его жизнь, работу и мышление.
Больше миллиона рублей в месяц – доход Карпова. Хочет квартиру за 20-30 миллионов
– Ваня, мы в Чертаново.
– В Чертаново началась жизнь моих родителей: снимали однушку, здесь родился брат. Было тяжело, пока деду не дали квартиру на Новом Арбате. Я родился уже там.
– Купил или снимаешь?
– Снимаю. Это уникальный вариант: 100 квадратов за 110 тысяч в месяц. Хороший жилой комплекс, удобно расположен. Здесь достаточно высоко – это круто.
На прошлый Новый год жена захотела больше пространства. Мы жили в ее однушке на Академика Янгеля: хороший пиковский дом, но мало места. А в этой квартире не было ничего, кроме встроенной техники. Купили диваны, телевизор, другую мебель. Любимая обставила жилище со вкусом.
– Хочешь свою квартиру?
– Да. Еще год назад не представлял, что могу купить квартиру за 20-30 миллионов. Мне и сейчас их неоткуда взять, но нынешний заработок позволяет накопить на первоначальный взнос в обозримом будущем.
– Где хочешь жить?
– С удовольствием бы купил эту квартиру. В центр не стремлюсь – прожил там всю жизнь. Родился на Садовом кольце – Новый Арбат, 24. С пятого по девятый класс жил у бабушки на Киевской, прямо напротив «Европейского». Потом в Хамовниках, куда родители переехали в 1992-м. Затем у первой жены – на Большой Спасской.
Может, было бы круто снимать элитное жилье где-то на Патриках, тем более меня мама там в коляске возила. Но мне здесь гораздо лучше, спокойнее. Никогда не думал, что смогу жить в «человейниках», а потом бах – и на пятом десятке хорошо.
– Из чего состоит твой заработок?
– Букмекер, пиар, «ВК Спорт». Вместе с женой начинаем работать как рекламное агентство.
– У тебя контракт с «Фонбет»?
– Да, хороший контракт, летом переподписали. На год.
– Сумма выросла?
– Да.
– Во сколько раз?
– Не скажу.
– В районе миллиона рублей в месяц?
– Меньше.
– Чем занимаешься в «ВК Спорт»?
– Креативный редактор. Запускаем серию стримов, где я буду рассказывать о происходящем и общаться с аудиторией.
– Твой общий доход больше миллиона в месяц?
– Да.
– Насколько тебе комфортно?
– Комфортно.
– Очень?
– Очень комфортно я бы себя чувствовал, если бы знал, что в ближайшие пару лет куплю квартиру.
– Какая у тебя финансовая цель?
– Я ее никогда не ставил. Но если пойму, что в обозримом будущем смогу купить хату за 20-30 миллионов, это будет чем-то вроде цели. Как только ее достигну, естественно, понадобится новая.
– Твоя последняя крупная покупка?
– Cartier для жены. Браслет со сменными веревочками, на них три золотых колечка.
У Нобеля в выпуске с Ткаченко такой – ему жена подарила. Я спрашивал, как можно купить, в итоге привезли из Европы. Стоит 890 евро – заплатил 97 тысяч рублей.
Машину жены, «Ситроен», сдали в трейд-ин за миллион четыреста, хотя покупала она ее за 900 два-три года назад. Купили Chery Tiggo 7 Pro Max за два пятьсот. Миллион сто платим в бесплатную рассрочку от дилера.
– Жене – понятно. А себе?
– Когда спрашивают, что подарить на день рождения, даже не знаю, что отвечать. Единственное: думаю, скоро заменю Mac. Ему 2,5 года, устраивает, но это из разряда «Почему бы не купить новый?» А так у меня почти все есть.
Поездка на медовый месяц в Таиланд обошлась в полмиллиона рублей. А свадьба у нас была скромная, без гостей. На выездной площадке ЗАГСа в «Национале».
Вот моющий пылесос – 60 тысяч. Жене очень нравится фирма Smeg – у нас кофемашина за 80 тысяч. Тостер – 15-20 тысяч.
В планах – Япония. Хочется съездить, не ограничивая себя. Не тратить направо и налево, но и не экономить.
– У тебя парочка пакетов из ЦУМа.
– В ЦУМе бывают хорошие скидки. Вот я женился в кедах Hide&Jack – 20-25 тысяч рублей. Немало, но так они стоят 40 тысяч. А тот пакет, что ты видишь, – это жена купила мне подарок на годовщину – кардхолдер Gucci.
– Чем занимается жена?
– 15 лет работала в автобизнесе. Прошла путь от администратора до директора по продажам одного из кластеров «Рольфа», стала лучшей по продажам Volkswagen в России. Зарабатывала хорошие деньги, но в какой-то момент ушла, потому что устала работать с утра до ночи. Затем продавала посуду, закупала на заводе под Белгородом. До февраля 2022-го все шло неплохо, потом инста накрылась – и бизнес пошел вниз. Недавно выкупил ее из офисного рабства. Теперь она свободная женщина, которая может заниматься чем хочет. Отвечает за хозяйство, учит английский, развивает наше рекламное агентство, помогает регулировать бизнес и принимать стратегические решения.
Дед Карпова работал с Хрущевым и переводил его слова президенту США Никсону: «Мы тут не мух ноздрями бьем»
– Какая у тебя специальность?
– У меня нет специальности. После девятого класса не хотел учиться, и друг рассказал про педагогическое училище №9 на Арбате. При нем был лицей, где готовили к поступлению. Пошел туда, учился на матфаке, но быстро понял, что не мое. И не ходил. Переводился на другие факультеты, но тоже забивал – только развлекался и гулял.
В общем, никакого образования нет. Только самообразование: с детства люблю историю, географию, литературу. Хотя с большим интересом начал читать книжки только лет с пятнадцати. Все поздно в жизни начинал. В детстве была задержка развития.
– В чем она выражалась?
– Полового развития. В 15 выяснилось, что у меня агенезия левой почки: орган не развился в утробе матери, но второй компенсировал разницу. По сути – одна почка. Зато в два раза больше обычной. Еще оказалось, что яичко – в паху, не опустилось при рождении. Из-за этого не хватало тестостерона. Я был маленького роста, высокий голос, нет волос подмышками. Психологически тяжело для мальчика в таком возрасте.
Но потом успешно сделали операцию, хотя врачи говорили, что ничего не поможет. Когда наш эндокринолог была в отпуске, другой врач сказал: «У мальчика все плохо. Всю жизнь – тестостероновая терапия. Детей не будет». Мама в шоке, сильно разозлилась. Выяснилось, что это неправда. Мужика либо уволили, либо ему очень досталось. Не выдержал этику.
– Ты высокий.
– 185 сантиметров. Есть дочь, у меня все отлично.
– До спортивных медиа ты работал в охране.
– Состоял в клубе исторической реконструкции и ролевого моделирования «Варяг». Изучали историю, фехтование. Кольчуги, щиты, мечи – все настоящее. Руководил клубом Сергей Запорожский. Еще он обеспечивал безопасность четырехэтажного офисного здания на Павелецкой и взял меня к себе. Проработал там почти три года. Под конец жесткий график – три через три, ночевал там. Читал «Спорт-Экспресс» и «Советский спорт» от корки до корки. В какой-то момент подумал: почему бы самому не писать?
Все-таки мать 30 лет делает авторские передачи на «Радио России», отец – тоже большой журналист, работал спецкором АПН (Агентства печати «Новости» – Спортс’’) в Берлине, где мы с мамой и братом жили в 1986-1987-м. Из-за алкоголя попал в аварию, и нас отозвали из Германии. В 90-х был замом [главного редактора Виталия] Третьякова в «Независимой газете» времен ее расцвета. Был в ельцинском пуле, много летал с ним, верил в демократию. Под конец жизни утверждал, что работал в Германии под прикрытием – вроде как военная разведка. Не знаю, насколько это правда.
В справочнике важных терминов «Коммерсанта» указано, что понятие «партия власти» в современной истории России впервые упомянул Михаил Карпов в статье «Независимой газеты» в 1991 году. Достаточно серьезная история для российской политической журналистики.
Отец очень любил блошиные рынки и антикварки. Однажды в любимом магазине на Фрунзенской набережной увидел книгу и сразу понял ее ценность. Начал торговаться, купил за три тысячи рублей. Узнал необычную дарственную подпись Сталина: «Паукеру – И».
Паукер – начальник охраны Сталина, а «И» – Иосиф. Это было первое издание книги немецкого философа Фридриха Шиллера. Сейчас оно, вероятно, стоит десятки тысяч долларов. Папа подарил его музею на Валдае.
– Ты сказал, что деду дали квартиру на Арбате. Чем он занимался?
– Дипломат. На Первом канале была программа «Чтобы помнили», документальный цикл про важные события, где однажды рассказывали про американскую выставку в Сокольниках. Там мой дед переводил слова Никиты Хрущева – вице-президенту США Ричарду Никсону. Это была одна из первых цветных записей в истории телевидения. Хрущев дебатировал, используя идиомы вроде «Мы здесь тоже не мух ноздрями бьем», «Догоним и перегоним Америку» и «Мы вам еще покажем кузькину мать».
Дедушка – великий человек. В Бирме он был пресс-атташе по культуре (там родилась мама). Работал в Камбодже, Анголе, Бразилии, других португалоязычных странах. Объездил весь мир.
Но был резким и прямым. В итоге он послал министра иностранных дел, и его перевели из величественного здания МИДа на Смоленской площади в невзрачное здание МИДа РСФСР. При этом трешку на Киевской и двушку на Новом Арбате успел заработать. До конца 80-х мы жили не бедно, но и не богато. Не как в фильме «Стиляги».
– Как ты попал в спортивные медиа?
– В 2005-м ушел из охраны и попросил друга, который работал в «Московском комсомольце», устроить к ним в спортивную редакцию. Ставок не оказалось, и меня порекомендовали внештатником в «Советский спорт». Поработал полгода, потом почти год ничего не делал и увидел, что «Чемпионат» набирает журналистов. Попросили написать про «Москву» и ЦСКА в еврокубках, я все сделал – и затишье до Нового года. Руководитель, который обещал гонорар, долго не выплачивал деньги. В марте 2007-го обо мне внезапно вспомнили: «Езжай к сборной и привези все, что сможешь». Ну я и привез в районе семи эксклюзивов: Мутко, Сычев, Жирков, Ефимов из «Локомотива», еще кто-то. В редакции обалдели.
С мая 2007-го карьера понеслась в космос. Я был везде.
– Коллеги, которые с тобой работали за пару лет до создания канала и инсайдов, рассказывали: «Ваня мог подойти и сказать, что станет самым успешным».
– Это не про меня – я очень критично отношусь к себе. Возможно, говорил, что у меня все только начинается и главные успехи впереди. Я поздний во всем: половом созревании, запуске карьеры, успехе в ней, женитьбе, заработке.
Помню, как хотел, чтобы у меня была кличка «Ваня Эксклюзив». Глупо, понтово, но главное – смысл. Чтобы Ваня Карпов ассоциировался с чем-то ######## [офигенным].
В 2013 году брал интервью у парашютиста-экстремала Валерия Розова. Он покорил все возможные пики, прыгал с небоскребов, водопада Виктория, водопада в Венесуэле (в 2017-м Розов погиб в Непале во время прыжка с вершины Ама-Даблам – Спортс’’). Я спросил: «Что вас тянет в небо? Адреналин? Какая-то химия?» – «Нихрена. У меня в команде нет наркоманов. Понятно, что первые несколько прыжков чувствуешь эндорфин, адреналин. Но я иду туда, потому что хочу делать то, чего не делает никто другой. Быть исключительным в своем деле».
Я пока не исключительный. Не делаю чего-то такого, что не делает никто другой. Но к этому стремлюсь и всегда стремился.
– В октябре 2021-го ты позвонил мне и сказал: «Больше никогда не буду работать в медиа за 100 тысяч». Когда ты понял, что хочешь работать на себя?
– После ухода из «Чемпионата» в 2018-м продал квартиру, съездил в Англию и понял, что скучно. В январе создал телеграм-канал, не думая, что он станет суперуспешным. Но определил задачу так: хочу влиять на футбольный рынок. Начал искать, узнавать и давать инсайды, пользуясь опытом в журналистике и широкой базой контактов.
В 2021-м канал приносил около 150 тысяч в месяц от букмекера + немного сторонней рекламки, но я понимал, что могу зарабатывать больше. Да, работая на дядю, тоже можно хорошо поднимать, но в любой момент это закончится. Свое дело надежнее и прибыльнее.
– То есть это про деньги?
– Нет, деньги – это лишь инструмент для существования. Чем их больше, тем больше квартира, лучше машина, ярче впечатления от поездок по миру и вкуснее еда в холодильнике или в ресторане. Это море, океаны, возможность вложить в будущее, обеспечить детей. Я хочу еще одного как минимум.
– Значит, про влияние и власть?
– У меня нет упоения или игры в кукловода. Это просто возможность не зависеть от дяди. Ты как хочешь излагаешь мысли на собственной площадке. Сейчас она обладает высоким авторитетом, ее цитируют федеральные СМИ.
«Я на верхушке пирамиды инсайдеров». Будни Карпова: почти 4000 номеров в телефоне, больше 50 звонков в день, платит помощнику больше 100 тысяч в месяц
– В России есть рынок инсайдов?
– Есть я, Андрей Панков, Анар Ибрагимов, Максим Алланазаров, Глеб Трифонов, другие. У Анара всего три тысячи подписчиков, но мы говорим про возможность доставать информацию, про степень влияния. И в этой пирамиде, кажется, я на верхушке.
Есть молодые ребята. Есть анонимные телеграм-каналы, которые я не буду цитировать. Это самое простое: быть никем и требовать внимания. Сначала проявись: расскажи, кто ты и что ты – прояви уважение. И если дальше окажешься раньше меня с достоверной информацией, я тебя упомяну. Но они этого не хотят. Потому что анонимные телеграм-каналы – это всегда инструмент чьего-то влияния. Если у меня могут быть неточности, то у них нередко – откровенная ложь. Им не нужна проверка достоверности – им нужно дать материал. Либо ради заказчика, либо ради контента.
За этими каналами вполне могут стоять агентские группы. Называть их не стану.
– Ты сказал, что на верхушке. Иван Карпов – главный инсайдер России?
– Так говорят. И это лично мое ощущение от результатов каждодневной работы.
– На чем оно базируется?
– На анализе рынка. Я даю больше всех, глубже всех. И уверен: если взять 10 топовых новостей, пять из них будут моими.
Главный сериал этого лета запустил я – переход Соболева в «Зенит». Глубину моей информации можно рассмотреть и на примере переезда Слуцкого в Китай. [Заместитель главного редактора «Спорт-Экспресса»] Максим Алланазаров писал: Слуцкий может уехать в Китай. Я конкретизировал: он не может уехать, а точно уедет – в «Шанхай Шеньхуа». В конце декабря улетит вместе с Васей Березуцким и Олегом Яровинским. Дал весь расклад. За это, кажется, меня и ценят.
– В чем главное удовольствие работы инсайдера?
– Когда я начинал, было так: ты что-то узнал, проверил, информация подтвердилась у нескольких источников, пишешь пост – и все разрывается внутри и снаружи. Помнишь финальную сцену в «Бойцовском клубе»? Вот так. Соболев может перейти в «Зенит» – ааааа! Кокорин в «Спартак» – ааааа! Рабинер пишет, что это полная ##### [чушь], а потом все подтверждается.
Когда я выпустил интервью с Заремой, мне даже Глебчик [Чернявский] написал: «Да тебе тупо слили текст из «Спартака». Я знал, что будет хейт. Хотел словить его, поэтому специально отложил публикацию аудио. Даже друзья не верили, что это реальность – а вот пожалуйста.
Еще в момент написания думаешь: сейчас Панк (инсайдер Андрей Панков – Спортс’’) даст быстрее, причем одной строкой без деталей. И вся твоя работа насмарку.
– Ты изучаешь западный рынок?
– К сожалению, нет. Лень. Плюс есть много всего, чем нужно заниматься. Это плохо, потому что большинство новых форматов – продолжение западного опыта. Но у меня есть помощник Влад, который пишет на канале почти все тексты, не касающиеся инсайдов. Следит за всем. Прошел путь от 15 до более чем 100 тысяч рублей в месяц. Ему 21 год.
Я не могу сравнить наш рынок с западным. Но знаю, что Фабрицио Романо редко упоминает других инсайдеров. Некоторые обвиняют меня в воровстве, хотя я постоянно упоминаю публичных людей и издания.
Конечно, знаю основных игроков: Джанлуку Ди Марцио, Николо Скиру, по Латинской Америке сильный инсайдер Сесар Луис Мерло. Везде все работает плюс-минус по одним лекалам, кроме, пожалуй, Турции. Там оголтело ###### [публикуют] то, чего в реальности нет. Как с переговорами Актюркоглу и «Спартака». Переговоров нет, а у них они идут: футболист уже вылетел в Москву и обо всем договорился. Это отдельный мир.
– На Западе есть термин «медленная журналистика» – это когда не даешь даже самую сочную информацию, пока окончательно не убедишься в правоте. Насколько это работает у тебя?
– Это моя боль. Мне всегда хочется дать законченную, максимально детализированную историю, из которой хлещет фактура. И когда ты над этим работаешь, а потом какой-то ###### [шкет] дает одной строчкой, да еще и с фактической ошибкой… Это очень обидно. СМИ же берут эту куцую инфу и потом, когда выходит твое, цитируют уже значительно скромнее. Приходится балансировать на грани скорости и проработки деталей, дополнительной проверки достоверности. Если делать все по уму, ты чаще всего проиграешь.
А я хочу опережать и удивлять. Когда это делаешь, получаешь какие-то наркотические ощущения.
– У Фабрицио Романо – целое агентство. Ты бы хотел агентство?
– Да. Но, во-первых, я не люблю делегировать. То, что Влад пишет посты в канал, было тяжелым решением. Поначалу я все переписывал, но потом расслабился: пусть сам развивается. Я правлю, акцентирую на чем-то внимание, но уже не переписываю. А тут придется делегировать не просто тексты, а получение информации, когда надо работать с людьми, знакомиться, звонить, постоянно расширять круг контактов. Я бы хотел, чтобы некоторые молодые ребята из Metaratings, «СЭ», «Чемпионата» работали на меня. Мне стало бы проще. Но не очень понятно, как контролировать, откуда они взяли информацию, как управлять их работой, как отдавать общение с источниками, которые порой очень трепетно относятся к анонимности.
Думаю, у Романо это работает так: он сам – телефонный аппарат. Ему идут сигналы от людей, которые ищут, с кем-то общаются, а он уже пробивает на уровне топовых агентов, клубов, федераций. То есть его люди мониторят инсайды всего мира, а он проверяет и дает от себя. То есть частично ###### [ворует] их. Но делает это ####### [очень умело], много, часто, глубоко и достоверно. Поэтому он номер один в мире.
– Финансово ты готов потянуть небольшую команду?
– Да, плачу еще одному парню, который ведет «Инокарпа» (телеграм-канал с новостями и чужими инсайдами зарубежного футбола – Спортс’’). Не так много, но плачу. В новом контракте с «Фонбетом» заложены деньги на развитие, расширение и улучшение условий труда моих сотрудников.
Мне, кстати, очень помогают люди, которые просто пишут в личку. Есть парень Эдуард, который уже почти год присылает все инсайды, которые только можно найти. Я ему редко отвечаю, а он все равно пишет по 20 сообщений в день. Мой маленький агрегатор, спасибо ему. Я, предположим, не видел этих новостей, но делаю два-три-четыре звонка, получаю фактуру и глубину – выдаю готовый продукт.
– Романо делает 50 звонков в день. Сколько делаешь ты?
– Зависит от времени: наш бизнес, как и цветочный, сезонный. Два трансферных окна. Хотя и вне окон тоже что-то происходит – например, тренеры приходят и уходят. Во время летнего окна может быть и больше 50 звонков. Могут быть 5-7 звонков по одной теме. Во время некоторых беседуешь по полчаса и больше – это полдня. Иногда кладешь трубку, а там 2-3-5 пропущенных. Так не постоянно, но бывает.
– Сколько контактов у тебя в записной книжке?
– 3975, из них 105 – дубликаты (Карпов ответил, показав книжку в айфоне – Спортс’’).
– Ты готов позвонить кому угодно. Как в тебе это воспиталось?
– Наверное, склад характера: я очень коммуникабельный. Мне всегда было несложно поговорить, особенно по телефону. Смотрел Меллстроя [в шоу «Вписка»]? Он объяснял, что одно дело – интервью на публику, другое – просто болтать на стриме. У меня, например, пресс-конференция вызывает легкий мандраж: нужно встать, задать вопрос, вокруг – публика. Когда в начале карьеры спрашиваешь какую-то ##### [ерунду] и все смеются – неприятно. Потом это ушло, но я все равно не люблю прессухи – не эксклюзив. А набрать лично или написать – ну какая проблема?
Это вообще необходимый для журналиста навык. Если не писать и не спрашивать, ничего не найдешь. Если нет этого свойства, добиться успеха сложнее.
– Есть человек, которому даже ты постесняешься позвонить или написать?
– Наверное, есть, но я таких не помню. Условный Путин. Есть люди, которым я просто не буду писать, потому что в этом нет смысла. Например, Александру Ивановичу Медведеву. Хотя раньше мы общались, делали интервью для «Чемпионата».
– Если будет смысл и интерес, напишешь Миллеру?
– Конечно. Какие вопросы? Я писал очень большим людям, и иногда они отвечали. Но раскрывать их имена не хочу.
Откуда взялись главные инсайды Карпова: Соболев в «Зените», Головин в «Монако», Кокорин в «Спартаке», 50 тысяч за Сутормина, паспорта Малкому и Клаудиньо
– Ты ведешь статистику успешных инсайдов?
– Нет. Но я слежу, как инсайды разлетаются по СМИ. Первое время приходилось мониторить, чтобы меня правильно упоминали. Связывался с редакциями и объяснял, как это важно. Просил Спортс’’ указывать меня не только в ссылке на источник внизу страницы, но и в тексте новости.
Мне важно понимать, как цитируют новость. Тем более после попадания в список «Медиалогии» из 15 самых цитируемых журналистов. За 2023 год взял седьмое место и оказался выше [Владимира] Соловьева – это же круто. Повышает стоимость бренда, статус.
Я всегда хотел успеха. И я не знаю людей, которые его не хотят. Мне не нужны все деньги мира, я не хочу стать миллиардером. Мне нужны достойные жилье и еда. Не нужны частные самолеты, элитные шлюхи, кокаин.
– Инсайды, которыми ты гордишься.
– Головин и «Монако». Ко мне пришел сотрудник «Чемпионата»: есть инфа от источника, близкого к Головину, что у него три варианта – «Наполи», «Ювентус», «Монако». Я отнесся скептически, но начал прорабатывать. Понял, что по «Монако» что-то есть, хотя параллельно пришла информация, что Саша хочет остаться в ЦСКА. На следующий день попросил [журналиста] Пашу Пучкова проанализировать центральную зону «Монако» и понять, насколько туда подходит или не подходит Головин. Паша ответил, что подходит, потому что они продали Фабиньо в «Ливерпуль», а еще вот-вот продадут Лемара.
Звоню человеку, выдаю ему полный расклад – и называю «Монако». Он подтверждает и говорит, что агент уже ведет переговоры во Франции.
– То есть ты пришел к «Монако» только исходя из анализа Паши Пучкова?
– Я попросил проанализировать, вписывается ли туда Головин. Оказалось, вписывается. Затем позвонил информированному по этой теме источнику, который выслушал мои доводы и подтвердил.
– Другие инсайды.
– Что Промес просит гражданство через «Спартак» – как, почему и когда ему отказали. С прямой речью из Министерства спорта. Специально дал в ночь, чтобы никто не ####### [украл]. Сложная работа, которая шла в течение месяца. Также я первым рассказал про запросы на гражданство для Клаудиньо и Малкома.
Кокорин и «Спартак». Алланазаров за какое-то время дал, что может быть интерес, но этого особо никто не заметил. И было очень туманно. А потом мне звонит человек: «Кокорин в «Спартаке». Пиши» – «Когда это случится?» – «В пятницу должен подписать контракт».
– Чем занимается этот человек?
– Не скажу. Это если не самый крутой мой источник, то один из самых. Достоверность – 99%. Может быть редкая ошибка, но не может быть дезы. Он дает мощные, правдивые инсайды.
С его информацией я пошел к «Спартаку». Там ответили смайликами.
– И что это значит?
– Человек, причастный к клубу, не будет мне врать. Но ответить «да» тоже не может.
– Почему человек, который дал инфу о Кокорине в «Спартаке», позвонил именно тебе?
– Мы с ним очень давно знакомы – лет десять, наверное. Помогаем друг другу информацией. Это обоюдовыгодное знакомство.
Так вот, когда мне из «Спартака» прислали смайлы, я понял: все.
– Один источник – это нормально?
– Именно здесь – нормально. Но я все равно все время ищу подтверждения. Над ошибкой будут много и громко смеяться.
Бахнул [Кокорина], и началась вакханалия: писали, что это неправда. Не могли поверить, потому что такое невозможно представить. Проходит несколько дней, и источник говорит: «Сегодня он подпишет бумаги». Я даю эту информацию, [журналист] Сева Терлецкий бежит на «Открытие», пытается поймать «Ламборгини» Кокорина. Звонит мне: «Ты уверен, что он будет?» – «Он уже там был. Ты ####### [прошляпил] его».
– Следующий инсайд.
– Соболев. Это тоже странный приход инфы – от коллеги. Он сам не мог ее полноценно проверить, поэтому как бы подарил – проверяй. Я проверил: сразу несколько человек сказали, что такая идея есть. Что «Зенит» хочет Соболева.
– Ты общался и с людьми из «Спартака», и с людьми из «Зенита»?
– С огромным количеством людей. У меня есть источник, который не имеет отношения ни к «Спартаку», ни к «Зениту», но от него были ####### [мощнейшие] инсайды и по «Спартаку», и по «Зениту».
– Где он их брал?
– Это большой человек, который многое знает. Например, что Смолов возвращается в «Краснодар» или что Дзюба переходит в «Локомотив», я узнал от него.
Когда я уже был в курсе про Артема, мне позвонили люди из клуба и сказали, что хотят красиво обыграть переход. Чтобы в инсайде я объяснил логику подписания. Клуб не всегда может выступать по таким темам публично, поэтому я представил его мнение. Я мог бы не пойти навстречу, но запрос показался адекватным. Если бы они попросили написать что-то несоответствующее действительности, я бы не стал. Если бы они дали фактуру, я бы ее проверил. А так клуб просто объяснил логику решения.
И про Сутормина надо обязательно рассказать.
– Давай.
– Матч «Спартака», рядом с выходом из випки ко мне подходит Вася Конов: «Хочешь инсайд? За Сутормина – 50 тысяч». Я ответил, что все об этом знают. Не все, конечно, но на рынке многие знали, поэтому ответил: «Есть чем подтвердить?» И Конов сказал, что видел сумму в системе. Я спросил: «Почему тогда не даешь сам? Но если готов отдать мне и ставишь ### на отсечение, что видел в системе, я напишу». Конов сказал, что подумает.
Вечером мы списались, а утром он опубликовал информацию сам. Я же к тому моменту две недели работал с клубами, которые должны получать солидарные выплаты. Объяснял, что надо публиковать бумагу и закончить эту ##### [ерунду] и беспредел, который совершил «Зенит» с трансфером.
Когда вышел инсайд Конова, я пришел к ребятам [из клубов] со словами: ну вот и сидите дальше в говне – всю жизнь будете получать 150 рублей за человека, за которого должны получить миллион. Просто потому, что есть дядя в Питере, который по щелчку пальца может такое провернуть. Завязалась переписка, и человек такой: «Мне кажется, тебе повезет».
И через полчаса мне падают документы. Я опубликовал бумагу, превратил это в мем – и тем самым помог изменить законодательство, которое теперь запрещает подобные вещи.
– То есть ты получил документы, потому что давил на людей?
– Они сами были очень недовольны – просто не решались об этом рассказать. Я предложил им поспособствовать. И у меня получилось. Бахнул доки с превеликим удовольствием.
– У тебя специальный ящик, куда можно анонимно сливать документы?
– Нет, скинул им обычный ящик. Сообщение пришло от непонятного отправителя. Можно ведь купить симку у метро и на нее зарегать аккаунт.
– Почему у тебя нет анонимной почты?
– Зачем? В описании канала есть личка, куда люди активно пишут. В 99% случаев там шлак, но иногда бывают очень ценные вещи.
– Пример ценной информации.
– В 2022-м аноним написал: «Привет. Мевля – в «Спартаке». Проверяй». Я связался со «Спартаком»: «Ну, не то чтобы в «Спартаке», не то чтобы прям близко, но что-то есть».
Я написал, что Мевля переходит в «Спартак» – и через день-два они объявили.
– Звучит очень ненадежно.
– Да, я получил информацию вообще не известно от кого.
– А зачем опубликовал?
– Я же говорю: пришел в «Спартак» и задал вопрос.
– Но тебе же ничего не ответили.
– Мне ответили все, что я хотел услышать. Они попытались увильнуть, но не смогли опровергнуть в открытую, потому что западло: мы с людьми там давно знаем друг друга. Дальше я пошел на риск, не зная, допилят ли сделку. Допилили успешно.
После Мевли опять приходит тот же аноним – и дает инфу про Кейта Бальде. Я снова звоню в Тушино, мне говорят: «Ты ###### [надоел]. Да, есть». Вот и следующий пошел.
Потом этот аноним пропал. Зачем приходил с двумя инсайдами, нахер им это надо? Кого-то обосрать, задеть чьи-то интересы, помешать трансферу? Не знаю. Но это правдивая информация, которая сначала отчасти подтвердилась, а потом сбылась.
– Риск тебя подводил?
– Однажды подвел серьезно. Когда пришла инфа, что Карпин, [спортивный директор «Ростова» и агент Алексей] Рыскин и [президент клуба Арташес] Арутюнянц уходят, я понимал: это игра. Что у них есть мысли, что они думают и говорят об этом, но у них нет решения. Но так как информация была от уверенного источника, я все-таки ее дал. Они не ушли. Если это можно назвать риском – вот он риск, который привел к ошибке.
«Если меня обмануть, в лучшем случае потеряешь союзника. В худшем – обретешь врага». Как Карпов работает с источниками и платят ли ему клубы и агенты
– В одном интервью ты произнес: «Когда я нарабатывал базу источников…». Как нарабатывается база?
– Более 15 лет в журналистике: тексты, интервью, командировки – ты постоянно встречаешься и общаешься с людьми. Чем активнее и успешнее работаешь, тем крепче контакты и тем больше к тебе внимания.
– Что ты делаешь, чтобы получить информацию?
– Звонки, переписки, обсуждения. Узнаю информацию, прихожу с ней к источникам, мы ее обсуждаем, и я получаю новые детали. Формирую итоговый продукт, который потом продаю в телеграме.
С источниками могу общаться несколько недель или даже несколько месяцев.
– Давай классифицируем: кто твои источники?
– Абсолютно все: от посудомойки до условного Миллера.
– Ты же преувеличиваешь.
– Про посудомойку, наверное, преувеличиваю. Но моими источниками могут быть люди самых низких и высоких позиций.
Однажды мне помог официант ресторана. Скинул фотографию одного события – и я бахнул. Попросил его карту, скинул пять тысяч рублей. У нас не было договоренности, но я отблагодарил, потому что он дал мне очень крутую историю. Какую – не скажу.
– И все-таки: это в основном агенты, менеджмент клубов, кто еще?
– Абсолютно все: агенты, сотрудники клубов разных уровней, федерации, функционеры, люди, которые где-то рядом, сами футболисты. Даже есть охранники.
– Почему все они соглашаются с тобой работать?
– Надо понимать, что они не стоят ко мне в очереди – к большинству прихожу сам. Иногда им просто прикольно дать инфу, ощутить причастность. Учитывая мой авторитет, информация, которую я публикую, сильно расходится по медиа и телеграм-каналам. И когда я спрашиваю: «Это так и так?» – людям невыгодно, чтобы в моих данных были ошибки. Потому что им это вредит. Намного выгоднее сказать правду и уточнить. И тогда все останутся в выигрыше.
Те, кто хотят дать дезу, чаще работают с низовыми блогерами. Потому что понимают: если принесут информацию мне, я ее проверю. И они не получат результат, на который рассчитывали. Проще прийти к анониму, который дает все без проверки за скромный прайс или другой интерес.
– Ты сказал, что клубы могут прийти к тебе, чтобы объяснить логику решения. Зачем еще ты им нужен?
– Гипотетически они захотят занизить сумму трансфера. Но со мной это опасно. Для меня одна из ключевых вещей – достоверность и честность отношений. Если меня обмануть и я об этом узнаю, ты добьешься локальной цели, но в лучшем случае потеряешь союзника. А в худшем – обретешь врага.
– Что значит «обретешь врага»? Как ты действуешь в статусе врага?
– Я не имею в виду инсайды. Но ты получишь человека, которому ты очень не нравишься и который станет яростно тебя критиковать. Так себе тема.
– Критиковать, даже когда нет повода?
– Нет, только по делу. Например, мой негатив к «Краснодару» сформировался из темы про инвалидов, которая абсолютно реальна (подробности в следующих главах – Спортс’’). А в парке Галицкого до сих пор думают, что мне заплатили, чтобы я ###### [ругал] клуб. Это их шизофрения и провинциальные комплексы.
– Зачем ты нужен агентам?
– Логика, акценты, нюансы. Защита от дезинформации. Если мне пришла ложная инфа про их клиентов и я ее бахну, всем будет не очень. Агентам выгодно иметь со мной нормальные отношения.
– Ты сказал, что сами футболисты бывают источниками.
– Это редкое явление, но такое бывало. Как-то посчитал, сколько премиальных получали в бердыевском «Ростове», который занял второе место и пошумел в Лиге чемпионов. Там была проблема с зарплатами, и Ротенберг башлял в конвертах крупные премиальные. Появилась информация, с которой я пошел к игроку, и он ее частично подтвердил: «Здесь столько, а не столько». Я все посчитал и вывел формулу.
– Ты допускаешь, что тебя могут использовать? Чтобы сбить цену на игрока, ускорить сделку, протолкнуть решение.
– У меня есть возможности проверять. Почему я сказал, что на вершине пирамиды? Не в том смысле, что я самый крутой. А в том, что могу брать информацию снизу и проверять сверху: у клубов, федераций, футболистов, агентов – кого угодно.
Меня можно попробовать использовать. Наверное, даже можно добиться локального успеха. Но у меня большой ресурс, чтобы отсеять неправду. В текущем состоянии рынка для таких целей проще использовать людей снизу и из середины – их ведь тоже цитируют или они сами работают в медиа.
Попытки бывают. Но моя работа заточена в том числе на то, чтобы этого избежать.
– Сколько в идеале должно быть источников?
– Зависит от качества. Я прошел все стадии и примерно понимаю, как появляются инсайды у других. Вот им что-то сказал условный Коля Пупкин, который не имеет отношения ни к Соболеву, ни к «Спартаку», ни к «Зениту» и который услышал что-то на агентском базаре. Потом они идут к еще одному источнику, который тоже ни к кому не имеет отношения, но вроде тоже что-то слышал. И вот у них уже два источника. И вот они бахают это.
Да, два источника. Может, и три. Но информация – полная ##### [ерунда]. Потому что качество источников – низкое.
А может быть один источник, которого вообще не надо проверять. Так у меня было и с Угальде. Написал человек: «Вань, с Угальде все близко, скоро будет в России. Пиши». Я не стал ни с кем сверяться. И правильно сделал: через полчаса после моего поста Фабрицио Романо написал, что Угальде переходит в «Спартак».
Качество важнее количества. Конечно, если речь про трансфер, в идеале нужно получить информацию от обоих клубов и от стороны игрока. Но в других конфигурациях столько источников не обязательно. И часто – невозможно. Например, от клубов почти никогда не добиться информации по увольнениям тренеров – или нет ответа, или что-то слишком уклончивое. Некоторые же темы требуют подтверждения многих источников из-за большого числа действующих лиц.
– Тебе предлагают деньги за информацию?
– Нет. Бывает, от меня ждут денег за информацию. Но я крайне редко кому-то плачу. Например, та ситуативная история с официантом.
– В это сложно поверить, когда на рынке столько заинтересованных игроков.
– Не предлагают.
– Ты бы брал?
– Зависит от того, кто и на каких условиях. У меня есть определенные требования: честность и достоверность. Как ты со мной – так и я с тобой. Нельзя ######### [обманывать] – это краеугольный камень общения.
Я не хочу зависеть от кого-то. Если у меня прекрасные отношения с человеком, могу с ним работать на коммерческой основе. Но это касается пиара, а не инсайдов. Не писать, какой он ######## [офигенный]. А если он на самом деле ######## [офигенный], рассказать об этом. Или, если с ним случается какое-то говно, правильно поддержать. Не отмазать, а попытаться сделать так, чтобы не было грязи.
– Ты работаешь как пиарщик игроков?
– Нет, такого нет.
– Получается, как пиарщик клубов?
– Иногда.
– Я слышал, что как минимум два топ-клуба РПЛ иногда платят за посты в телеграме.
– Я не беру деньги за то, с чем не согласен или что мне не близко. В остальном – без комментариев.
– За кого ты болеешь?
– С 1999 года я «паровоз».
– Это влияет на твою инсайдерскую работу?
– Нет, потому что мне уже ##### [все равно]. Элемент игры есть: прикольно постебать, если обыграли «Спартак» или «Зенит». Но в этом нет принципа, боли или великого счастья.
– Когда вы с Нобелем обсуждали Илича, ты произнес фразу «мой сербский источник». У тебя есть источники в Сербии?
– В Сербии, Израиле, Греции, Хорватии, Германии, Австрии, Италии, Франции, Англии, в латиноамериканских странах и странах Африки и Азии. Их не так уж много, но они есть.
– Кто эти люди? Журналисты?
– Не буду конкретизировать. Журналистов я редко считаю источниками – это моветон, ошибка. Их инфу надо тщательно проверять. И это одна из проблем подрастающего поколения, отчасти она была и у меня. Информацию коллег можно считать только сигналом к действию, но нельзя публиковать ее без глубокой проверки.
Глушаков в «Ростове» и штабе Карпина, Шалимов в «Спартаке»: главные провалы Карпова
– Инсайды, за которые тебе стыдно.
– Стыдно – за Глушакова и «Ростов». Я написал, что он подпишет контракт до конца сезона, а затем войдет в штаб Карпина в сборной или в клубе. В январе появилась такая информация, я пробивал ее через несколько источников. Они опровергали, но показалось, что опровергали как-то вяло, не до конца. В итоге я неправильно трактовал намеки источника, которому задал ключевой вопрос в ключевой момент. И написал ##### [фигню]. Еще и сделал это под влиянием алкоголя (подробный разговор про алкоголь – в главе ниже – Спортс’’). Но это единичный случай и хороший урок для меня.
Еще назначение Шалимова в «Спартак» в 2019-м. До сих пор не понимаю, правда это или нет. Был один источник, которого я пытался расширить, но не получалось. Торопился, дал и попал в идиотскую ситуацию. Но это не как с Глушаковым. Мне больно, но не капец как стыдно. Я недоработал. И в каком-то смысле это был риск – ненужный, неоправданный.
– Когда разбираешь ошибки, можешь предъявить претензии источникам?
– Могу или задать вопрос, или отказаться от общения. Но в основном претензии к себе: где недоработал, что не сделал, почему со стороны источника что-то пошло не так.
– Ты переставал общаться с людьми из-за неточностей?
– Переставал обращаться из-за вранья. Но жизнь такая штука, что бывает по-разному. Если мне от человека (или ему от меня) очень нужна информация, могу к нему вернуться. Бывали случаи, когда общение возобновлялось и все налаживалось.
– Ты угрожал людям информацией о них?
– Нет. Было другое: один человек попросил не трогать другого человека, о котором я заслуженно негативно высказывался. Я согласился, потому что у него были проблемы со здоровьем. И через несколько дней выходит его прямая речь, где он меня ######## [ругает] не по делу. Я звоню тому, кто попросил не высказываться: «Ты же понимаешь, что я могу ответить? И у меня есть фактура?»
Он извинился, и я не стал ничего выкладывать. Я никогда никого не шантажирую – не дурак. Максимум: приду к людям с информацией и попрошу либо подтвердить, либо опровергнуть.
«Мне так нравится. Я так чувствую». Почему он строит образ на грубости?
– Ты говорил: «А я где-то озвучивал свои принципы? Не озвучивал». Озвучь их сейчас.
– Это обычно к тому, что меня обвиняют: ты об этом не пишешь, ты о нем не рассказал. Ребята, я не называл себя самым честным, беспристрастным, всеобъемлющим журналистом, который пишет то, что вы хотите. Нет, я пишу о том, что мне интересно. У меня есть свой взгляд, оценка, угол. Ну не люблю я «Зенит», условно. И вот есть враг – в кавычках. Противостояние Москвы и Питера, в котором я – за Москву. Это подход. В рамках этого подхода я выражаю мнение на своей площадке. Не нравится – вот выход. И опять же, эта нелюбовь не касается инсайдов. Я про «Зенит» ничего не выдумываю, кроме той натяжки с 20 миллионами за Соболева, в которой я признался (ниже – подробно о цитате Карпова про Соболева – Спортс’’).
У меня есть принципы. Но это принципы в отношениях с людьми, а не в написании инсайдов. Достоверность, честность и тотальная анонимность.
– В комментах, особенно на Спортсе’’, про тебя всегда много негатива. Как ты это объясняешь?
– Людям не нравится, когда пишут то, что не укладывается в их понимание правильности и неправильности, реальности или фантастики. Поэтому они пускают негатив не на клуб или футболиста, который что-то решил, а на того, кто об этом решении пишет. Так проще. Психологическая защита от негативной информации: людям легче обвинить во всех бедах инсайдера, чем подумать о реальном содержании инсайда.
– Тебя расстраивает такое отношение?
– Не радует. Но оно объяснимо. Например, меня воспринимают как антизенитовскую пропаганду. Но есть и контрпропаганда, которая пользуется нечистыми методами, создавая во мне образ человека, который все выдумывает. Приведу пример. Меня обвиняют в раздуве темы с матом Клаудиньо, хотя я был по ней не первым, не вторым и даже не третьим. Вытаскивается этот элемент и создается ложный образ. Классика пропаганды.
Условно, есть 10 инсайдов про «Зенит», в каждом из которых – негатив. Например, у меня была классная статья про клубного агента «Зенита» (по данным Карпова, с 18-летним Максимом Бордачевым, которого Семак вызывал на сбор с основой, заключили контракт не на 500 тысяч рублей, как обещал агент Кучерин, а на 100 тысяч – Спортс’’). Я там не дописал, но тебе скажу: мальчик должен был получить 5 миллионов рублей подъемных и не получил. Их получил тот самый агент.
Люди пытаются найти любой момент, за который можно зацепиться и сказать: ####### [вранье]. Чтобы защититься от потока правдивой информации о внутренних делах их клубов. «Кафешки» и прочие бомжеканалы намеренно создают у своей аудитории ложное впечатление.
– Ты понимаешь, что выглядишь несолидно, когда пишешь «Ссыкливый «Зенит» или «Зенит – позор российского футбола»? Не только для болельщиков «Зенита», а для всех.
– Конечно. Но у меня нет задачи стать стодолларовой бумажкой, чтобы всем нравиться. Я не Фабрицио Романо – я Ваня Карпов, алкоголик и придурок. У меня собственный бренд, у которого есть минусы. Любовь или нелюбовь к чему-то – это мой взгляд и подход. Я в этом смысле не популист. Не беру самое расхожее мнение и не ориентируюсь на него, чтобы большая часть аудитории меня поддержала. Мне это не нужно. Моя работа – информация. Все остальное – обвес. И к обвесу у меня субъективное отношение.
– То есть сознательно строишь стиль на провокации и небрежности.
– В некотором смысле да. Я человек, который много ошибается. Я никогда толком не учил английский, при этом неоднократно брал на нем большие интервью, в которых было три времени: паст, презент и фьюче. У меня нет образования, но я неплохо эрудирован ввиду любопытства и большого количества прочитанного материала. Я пишу с ошибками, но грамотнее, чем большинство. При этом да, могу перепутать «тся» и «ться».
Я вот такой. И мне не нужно быть кем-то другим, чтобы быть успешным. И мой успех строится не на образе, а на информации. А информации много, она ######## [прекрасная] и по большей части достоверная.
– Ты не боишься, что у людей возникнут сомнения: готов ли я делиться информацией с человеком, который так грязно пишет?
– Ну, не готов и не готов. И что?
– Это не вредит репутации?
– Вредит. В комментариях пишут: «Я болею за «Спартак», но то, как ты пишешь про «Зенит», выглядит хреново». Но мне так нравится. Я так чувствую. В этом смысле я Тиньков (признан иностранным агентом): ##### [пофиг], вот такой я человек.
– И не изменишься?
– Не знаю. Я меняюсь постоянно. Все меняется. Может, когда-то станет по-другому, но пока мне комфортно в роли себя, а не другого классного парня.
«Империя зла» и «золотая клетка». За что Карпов ненавидит «Зенит» и почему из большого клуба всегда будут утечки
– Почему ты ненавидишь «Зенит»?
– Это выбор врага в рамках образа. Я москвич, болею за «Локомотив», то есть в когорте людей, которые борются с этим «злом». Но у меня нет животной ненависти. Это когда смотришь футбол, играют две команды, на обе тебе все равно. Но если поставишь деньги на одну из них, а другая станет бесить симуляциями, у тебя появится эмоция. Плюс я всегда болел за маленьких против больших. Это гораздо прикольнее, чем быть частью толпы, которая в погоне за победами болеет за самых сильных.
Даже когда «Горняк» из Учалы побеждает мой «Локомотив», меня радует сам сюжет. А гегемония «Зенита» – это неинтересно. Как неинтересны 10 подряд чемпионств «Спартака».
– Если бы «Спартак» выиграл шесть чемпионств подряд, ты бы тоже называл его ссыкливым и позором российского футбола?
– Ссыкливый – конкретно про историю с Бакаевым (Бакаева внезапно не оказалось в составе «Химок» на матч против «Зенита», которому он еще принадлежит – Спортс’’). А «позор российского футбола» придумал не я – а в Воронеже. Понимаешь, позор российского футбола не стал бы таковым, если бы не наказания за него. История с Безруковым не стала бы мемом, если бы не реакция РФС, Эвелины Бледанс и того шабаша ведьм, который устроил «Газпром». Они сами запустили эффект Стрейзанд.
Есть аудитория, которая помнит, как с 2018-го по 2021-й я ######## [поливал] «Спартак» со страшной силой. Писал много и плохо. В том числе про Соболева, мне даже звонила его пиарщица: «Ты что делаешь? Зачем грязь?» Но для этого были предпосылки: очередная свинская симуляция, например. Ну и не нравился мне тогда Спартак, что поделать?
И сейчас ситуативно мой враг – «Зенит». Он может поменяться. Если завтра «Газпром» уйдет и клуб упадет в Первую лигу, мне будет плевать. Он не будет той силой, против которой стоит бороться.
А сейчас, пока есть вот это все, я продолжу. Бороться с «Зенитом» интересно. И это укладывается в мое восприятие мира. Если бы не укладывалось, я бы так не делал: не иду против себя.
– Подытожим: ты против «Зенита», потому что он пышно живет?
– Гегемон с админресурсом, который, правда, в последние годы используется гораздо меньше. По крайней мере, что касается судейства. Хотя админресурс – это еще и количество денег. Бюджет «Зенита» – где-то 17 миллиардов рублей, на пять-шесть больше, чем у «Спартака», ближайшего конкурента. Это оверперформанс. И это нехорошо.
При этом я признаю, что с точки зрения коммерции и работы со спонсорами «Зенит» – лучший в России.
– Ты рассказывал, что за предыдущее чемпионство каждый игрок «Зенита» получил по 50 миллионов рублей.
– Да, 500 тысяч евро. Это командный бонус. А еще есть личные в каждом контракте за разные достижения.
Почему я называю огромные деньги админресурсом? Потому что они, например, помогают создавать золотую клетку. Мне тычут, что «Локомотив» не отпускает Тикнизяна в «Севилью» – и это якобы тоже золотая клетка. Но история с Тикнизяном вообще не об этом.
– Объясни разницу.
– У Тикнизяна зарплата 600-650 тысяч евро в год – небольшая для футболиста его уровня в РПЛ. Еще два-три года контракта. Его приходил покупать «Зенит» за восемь миллионов – и почти купил, но не договорился по финальным условиям. Тики сказал, что хочет 1,6 млн в год – и ни евро меньше. Потому что если не мечта о Европе, то оверпрайс. «Зенит» не захотел.
«Севилья» предлагает «Локомотиву» бесплатную аренду с выкупом за 4,5 миллиона + бонус за достижения в течение двух лет. И первый платеж – полмиллиона. Естественно, «Локомотиву» невыгодно продавать ведущего игрока, когда у них нет денег закрыть позицию. Да, они готовы идти навстречу Тике и решать вопросы в его пользу, но этот случай – против интересов клуба. Они не смогут его заменить и хрен знает когда получат деньги.
А вот когда «Зенит» отказывается продавать Вендела за 20 млн– это как раз золотая клетка, а не рынок. Им не нужно зарабатывать деньги с трансферов, им их дает «Газпром» просто так. Особенно это касается внутренних переходов, так как внешние возможны только с игроками уровня Сафонова и Захаряна. У «Зенита» появился Глушенков, но они его никогда не отдадут: сохранят контрактом с заоблачными отступными (по данным Карпова, 30 млн евро – Спортс’’) и огромной зарплатой (по данным Карпова, 2,4 млн долларов в год; по данным источника РИА Новости, 1,4 млн долларов в год – Спортс’’), которую ему в Европе никогда не положат. А еще там налоги высокие. Знаешь, сколько получает Кузяев в «Гавре»? У него 700 тысяч в год, но после налогов – 350. И это он еле-еле вырвался – и только после истечения контракта.
Империя зла. Все это вкупе вызывает отвращение, нелюбовь, ощущение исключительности и неконкурентности. Подчеркиваю: в рамках образа. Потому что глобально я не идейный борец за правду и справедливость для всех. Я не коммунист.
– Когда ты узнал про 50 млн за чемпионство, что почувствовал?
– На самом деле эта цифра меньше, чем могла бы быть. 12,5 млн евро на команду за очередную победу в РПЛ – разве это ощутимо для «Газпрома»? С точки зрения «Зенита» – ##### [фигня]. С точки зрения обычного человека – вы, сука, сошли с ума.
– Твои данные по прошлому сезону: за победу над «Спартаком» каждый игрок «Зенита» получал по пять миллионов рублей, за «Локо», ЦСКА, «Динамо» и «Краснодар» – по два. У кого-то в лиге есть бонусы, близкие к этим?
– Конечно, нет. И никто столько платить не будет – это неадекватно. «Зенит» – это не только высокая зарплата, но и миллионы прекрасных премок. Они над рынком. Иногда за пределы рынка вылезает «Спартак», но разница между «Зенитом» и «Спартаком» – космическая.
– Источники в «Зените» готовы с тобой общаться, несмотря на всю резкость в адрес клуба?
– «Зенит» – сложный и большой клуб. С внутренними противоречиями. Естественно, есть люди, которые готовы разговаривать. И вокруг «Зенита» много разных людей тоже готовы разговаривать. Из любой большой системы что-то вылезет: игроки, их агенты, недовольные работники. Или довольные работники, которые хотят подсветить свое довольство. Получить информацию из большой системы легче, чем из маленькой.
Кстати, из «Спартака» утекает больше правды, чем из «Зенита». Это исторически так. Команда [генерального директора «Спартака» Олега] Малышева пытается это исправить, частично получается, но есть нюансы.
– «Ваня, да ты совсем охренел». Ты когда-нибудь слышал такое от источников, связанных с «Зенитом»?
– Никогда.
– Как считаешь, люди, которые работают в клубах и сливают тебе информацию, в каком-то смысле предают команду и руководство?
– Мне вообще ##### [все равно]. Я не готов оценивать моральный аспект их действий.
Карпов: «С «Зенитом» у меня могут быть художественные преувеличения». Стоп, это вообще как?
– Фраза про «Зенит» у Нобеля. Ты подписываешься подо всем, что сказал?
– Давай воссоздадим ее. Может, я что-то услышу и поправлю себя.
– Там был такой фрагмент: «Я хочу, чтобы люди понимали, что иногда, в конкретных случаях, связанных с одной-единственной командой – это «Зенит», – у меня могут быть художественные преувеличения. Это игра ради игры. За этим нет кого-то другого – это моя личная история».
– Личная история – это про образ, о которым мы говорили.
– «Художественные преувеличения» – как это стыкуется с инсайдами?
– Очень многие услышали множественное число – в этом моя ошибка. Я говорил про конкретный инсайд о Соболеве и 20 миллионах. Где 20 миллионов – это пожелание «Спартака», а не готовность «Зенита» их заплатить.
– «Была хотелка «Спартака», которую я превратил в то, что «Зенит» может заплатить до 20 млн».
– Вот заметь: все взяли первый кусок, но никто не взял второй – чтобы создать образ ######### [вруна]. Классическое выдергивание цитат из контекста.
– Но ты понимаешь, почему у людей возникли вопросы к таким формулировкам?
– Конечно. Когда пришел к Нобелю, я знал, что это скажу. Неправильно сформулировал, но не думал, что люди воспримут это так, будто я постоянно преувеличиваю. В глазах профессионального сообщества ничего не изменилось. Потому что люди видят объем и глубину, которые я даю по всем клубам: от «Зенита» до «Факела» и ФНЛ.
– У людей разумный вопрос: как доверять, если ты допускаешь «художественные преувеличения» и превращаешь одно в другое?
– Доверять, доверять, доверять! Потому что на самом деле глобального значения именно эта деталь не имела. Многие детали важны – бесспорно. Но здесь значим факт: «Зенит» хотел Соболева? Да. Он его взял? Да. Инсайд правдивый? Правдивый. И я детально рассказал, как складывались переговоры на протяжении двух месяцев. И в одном случае признался, что здесь – ##### [фигня]. Этого никто никогда не делал – а я сделал. Да, получил негатив, но сделал то, что считал правильным. Признался в легком преувеличении и правдиво рассказал, как обстоят дела на текущий момент, что оффер был лишь 8 млн и все в этом духе.
Это очень круто для профессии. И, конечно, мне можно доверять. Возьмите картинку целиком: только у меня такое огромное количество точной информации. Но если хотите, можете не верить и доверять другим. Это ваше дело.
– Еще один фрагмент: «Понятно, что, когда я пишу новость про 20 миллионов, – это в некотором смысле раскачка ситуации и попытка хайпануть». Что для тебя хайп?
– Он для всех одинаков: поймать внимание аудитории.
Но конкретно в случае с Соболевым было художественное преувеличение.
– То есть во имя хайпа ты преувеличил?
– Именно здесь – да. И признался публично.
– Ты жалеешь об этом?
– Нет. Я объяснил: это было мое желание. Вот в случае с Шалимовым – ошибка. А с 20 миллионами – сознательно.
– Что для тебя важнее хайпа?
– ##### [Много] чего. Семья, другие банальные вещи. Но хайп – это круто, часть работы. Просто хайп в случае с 20 миллионами… Особенно после того, как я признался… Желания так делать у меня больше нет. Это неправильно. В угоду игре на этом куске пошел против собственных же правил.
Признание, выдача реальной информации – логичное продолжение, чтобы закрыть историю как минимум для себя самого. Как максимум – для аудитории. Понятно, что «Кафешке» и всем остальным, кому я не нравлюсь, абсолютно все равно. Ну и ладно, главное, я честен перед собой.
«Краснодар» – тоталитарная система». Клуб требовал уволить Карпова за материал про инвалидов, инсайдер публиковал звонок Галицкого
– Ты первым рассказал о болезни Галицкого, хотя в медиа знали многие. Почему ты это сделал?
– Потому что мог рассказать еще в январе, когда об этом знали единицы. Но решил подождать до конца сезона. Тем более «Краснодар» шел первым: у Галицкого могла сбыться мечта, случиться большой праздник. Учитывая болезнь – возможно, последний. Дай бог ему долгих лет и здоровья. И я не видел морального права выносить это на всеобщее обозрение в тот момент.
Когда последний матч закончился и «Краснодар» не стал чемпионом, появилась та самая фотография, где он выглядит очень сильно постаревшим. Я ее увидел и понял, что настало время все объяснить. С точки зрения журналистики самый правильный момент: чтобы люди, которые увидели фотографию, не терялись в догадках. И не ориентировались на слухи.
За это мне прилетали сообщения от людей, которые с Галицким общаются: зачем рассказал? Но у меня свое мнение, и я его описал.
– Еще ты первым рассказал о смерти Василия Уткина. Один человек объяснил мне так: «Смысл в том, что многие уже знали, что Вася умер, эта информация была подтверждена. Но нужно было время, чтобы сообщить об этом маме. Нас всех просили пока ничего не писать. Один Карп погнался, чтобы стать первым».
– Это полный ###### [вранье]. Меня никто ни о чем не просил. Мне уже потом написали, что «вас всех предупредили». Кого вас? Я что, часть какой-то системы? Есть общий чат? Я спокойно работал, звонок: «Вася умер» – «Какой Вася?» – «Уткин». Задал несколько важных вопросов, получил конкретные ответы. И понял, что мне не нужно проверять эту новость – одного источника достаточно. Естественно, внутри меня боролись эмоции и нервы. Но я все-таки написал. И это оказалось правдой.
Никто меня ни о чем не просил и не предупреждал. Даже близко такого не было. Пусть скажут мне в лицо. И тогда их лица точно будут обезображены. Потому что они нагло врут.
– Вопрос только в том, была ли просьба не писать до того, как мама узнает лично.
– Я сказал: не было. Мне потом предъявили, что какие-то журналисты после моего инсайда позвонили маме [Уткина] и спросили: «А правда Вася умер? А как вы прокомментируете смерть Васи?» Вот к этим людям у меня есть вопросы. К себе – нет. Я дал правдивую информацию, никто ни о чем меня не предупреждал.
– Когда начался конфликт с «Краснодаром»?
– В 2019-м, когда Шапи и Игнатьев отказывались переподписать контракты, требуя повышения. Я дал инсайд, а Мусаев наврал на прессухе, что нет никаких проблем. Довольно быстро всплыло, что проблемы есть. И тогда в системе Галицкого родилось мнение, что мне платят, чтобы я их гасил.
– Почему они так подумали?
– Потому что они связали интерес игроков с их агентом [Аланом Агузаровым].
– Ты общался с агентом?
– Конечно. Я же должен был как-то проверять информацию. Много с кем общался, в том числе и с агентом.
– Ты получал от него деньги?
– Нет. Я вообще не получаю от агентов деньги за информацию. Никогда. В этом нет смысла.
– В чем выразился негатив клуба к тебе?
– Мне просто передавали, что там думают. Вскоре после этого случилась история с инвалидами, хотя начиналась она как история про «Ростов». В канале «Желто-синие будни» я прочитал, что в Краснодаре возникли проблемы с болельщиками-инвалидами. Нашел телефон человека, который занимается болельщиками, связался с ним, и он рассказал все про [специалиста по вопросам инвалидности и доступности «Краснодара»] Геннадия Щербину, который впоследствии ударил девочку (выбил телефон, у нее была трещина в кости). Это падаль, а не человек. Надо иметь совершенно извращенное сознание, чтобы заниматься инвалидами и вести себя так грязно.
Пересказ от Спортса’’в одном абзаце: в 2019-м Иван Карпов выпустил два материала, где люди с ограниченными возможностями утверждали, что клуб им хамит, отказывает в билетах, проводит фильтрацию. Прокуратура проводила проверку, Геннадия Щербину, который ударил болельщицу Татьяну Шкиря, задержали по статье «Побои» и оштрафовали на 10 тысяч рублей.
Я работал в «Бизнес Online». Мне дали телефон Щербины. Нейтрально задал вопрос, объяснил, что мне рассказали в «Ростове». И он с ходу начал хамить. Еще тогда я все понял. И дальше копал-копал-копал. Написал мощный текст, который вызвал небольшой резонанс. Помню, скинул его Васе Уткину, и он сказал: «Ну, старик, мало спикеров». Типа слабая работа. Я подумал: «Ах так? Ну хорошо». И нашел 10 человек, которые пострадали от этой системы. Работал месяц. Отобрал четыре самые зверские истории. Опубликовал – и вот тогда уже полыхнуло. Даже Рабинер писал, что Сергей Николаевич неправ. И я знаю, что именно пост Рабинера встревожил «Краснодар», потому что там с уважением относятся к его работе.
Кинул этот текст Васе, и он уже ничего не ответил. И никак текст не упоминал, потому что у них с Галицким очень добрые отношения. Я в этом смысле его понимаю. Просто зачем тогда было говорить, что это слабо? Хочешь сильно? На тебе сильно.
Потом была пресс-конференция Дюкова в Питере. Я рассказал эту историю и попросил РФС разобраться. Дюков сказал Алаеву: «Александр, возьмите на контроль». И в Краснодар поехала проверка. Естественно, у клуба это вызывало адское отторжение.
– Что было дальше?
– Меня пытались уволить из «Бизнес Online». [Коммерческий директор «Краснодара» Арам] Фундукян звонил хозяину холдинга. Я неделю жил в Казани, готовил отчеты, мы по косточкам разбирали материал, пытаясь защитить свою позицию. Было несколько коллов с Фундукяном, где я тоже участвовал.
В итоге приняли соломоново решение, ведь Галицкий много делает для футбола в стране, построил парк, стадион… Классика, да? Меня не уволили, материал не сняли, извинений не приносили – потому что все правда. Но и тему дальше не развивали. Мне как автору материала это показалось несправедливым.
«Краснодар» – это тоталитарная система. Мы частный клуб, мы так хотим. И нам ##### [плевать] на мораль. Мы снизим количество мест для инвалидов, увеличим випку и не будем их туда пускать. Всех недовольных – ##### [пошлем подальше]. Только среди них нашлась Таня Шкиря. Сложная женщина, которая бьется за правду. И хочет лишь нормального отношения, которого изначально не было.
– Сейчас стало лучше?
– Да, там есть изменения, но они локальны. Щербина, естественно, там уже не работает. Но проблемы все еще остаются.
– В 2020-м ты опубликовал звонок Галицкому из 2018-го. И там он с тобой вполне охотно общался.
– Да, это было задолго до истории с инвалидами, [когда] я работал на «Чемпионате». Смолову несправедливо дали желтую карточку (за симуляцию против «Арсенала» – Спортс’’), следующий матч – в Москве с ЦСКА. От него зависит попадание в зону Лиги чемпионов. В миксте Смолов жестко высказывается, у меня тоже ощущение несправедливости – обзваниваю судейских экспертов, звоню генеральному директору «Краснодара» [Владимиру] Хашигу. Он не взял трубку, я ему написал. Позже он перезвонил – естественно, я все звонки записывал, обязательное требование работы. Он начал что-то быстро говорить, и я не сразу досек, что это уже Сергей Николаевич.
Ты считаешь нормальными его слова? Что мы должны неделю ездить по судьям, что мы – пятая власть?
– Его слова: «Что вы хотите услышать: что мы несчастные терпилы и не платим судьям? А мы выйдем вдевятером против ЦСКА молодежкой и их ляпнем! Видно, что мы можем. А вы должны раздуть скандал. Вы всю неделю должны кататься по ЦСКА. Вместе с арбитром. Вместе с Григорьянцем. Вместе с судейским комитетом».
– Так нормально?
– Это эмоции руководителя, с чьей командой поступили несправедливо. Я их понимаю. Посыл журналистам неделю ездить по судьям – некорректный.
– Эмоции – да. Но разве это не свидетельство, что там не ангел сидит?
– Ты подавал это так: Галицкий требует от журналистов неделю фигачить тех, кто навредил «Краснодару».
– Он влияет на медиа, чтобы добиться нужных результатов. Это я и хотел показать. И сейчас, думаю, есть люди, с которыми он общается и на которых влияет. Потому что он, безусловно, сильная личность.
– Ты думаешь или знаешь?
– В этом случае почти одно и то же.
– Зачем ты опубликовал запись спустя два года?
– Мне хотелось показать: он не святой! Хватит уже этих крыльев и нимбов. Тогда как раз лилась патока.
– Ты согласен, что поступил некорректно?
– Согласен. Но я записывал его слова в рамках журналистской работы и ничего не переврал.
– Ты спрашивал у подписчиков, выкладывать запись или нет. Это игра такая?
– Мне было интересно их мнение.
– Очевидно же, что 90% нажмут «да».
– Я знаю. Но мне было интересно почитать, как они это оценят. Тем более адептов святости Галицкого тогда было очень много. Да и сейчас их много.
– У тебя остаются источники в «Краснодаре»?
– Есть близкие к «Краснодару». Их множество. Градус негатива в последние два года спал, а у меня уже нет былого задора. При этом я продолжу называть их не «быками», а «бычками». Пока не возьмут первый трофей, они «бычки».
«Бездонные глаза», 2-3 миллиона евро комиссии на Глушенкове, царская вип-ложа: каким Карпов знает Павла Андреева, самого скрытного и властного агента России
– Павел Андреев – самый могущественный агент России?
– Пожалуй, да. Они с Алексеем Рыскиным (агент и спортивный директор «Ростова» – Спортс’’) фигуры сопоставимого уровня. При этом, учитывая, как развиваются дела последние год-два, поставил бы Пашу чуть выше.
– В чем его феномен?
– Ты с ним встречался?
– Никогда.
– Начинаешь понимать силу человека, когда посмотришь ему в глаза. Черные, бездонные, очень мощные и влияющие на тебя. И это вкупе со зверски подвешенным языком. Он немножко забавно картавит. Может быть очень мягким. А может вести себя так, что захочешь залезть под стол. Это мощный, умный, хитрый, грамотный человек. Огромный опыт, острейший ум, широчайшая база контактов, уникальные схемы, которые он продолжает и продолжает придумывать.
###### [с ума сойти] какой крутой тип. Невероятно сильная личность. Про него надо книгу писать.
– Когда ты последний раз с ним встречался?
– И встречался, и общался очень давно. Последний раз – по телефону два года назад. Встречался давнее.
– Что вы обсуждали по телефону?
– Что-то футбольное, а потом он мне рассказывал про Гену Голубина (агент Арсена Захаряна – Спортс’’), потому что то ли его отец, то ли другой родственник – один из маршалов, расстрелянных в 1939-м. Потом что-то про Питер рассказывал.
– Ты можешь сегодня позвонить или написать ему?
– Я могу позвонить, но он не возьмет трубку. Последний раз я ему писал около двух лет назад, и он не ответил.
Так, стоп. Он мне звонил, когда менялась власть в «Локомотиве», и я очень жестко ###### [критиковал] людей, которые туда заходили. Я не взял трубку.
– Почему?
– Не хотел с ним разговаривать, потому что знал, о чем он попросит.
– О чем?
– Не трогать этих людей.
– Когда еще он звонил тебе с просьбой кого-то не трогать?
– Это уникальный случай. Произошел спустя 20-30 минут после того, как я выпустил пост. До этого он не звонил полтора года. Цель звонка очевидна.
– Почему он ведет такой скрытный образ жизни?
– Чтобы создавать эту таинственную ауру. И у него получается. Одна фотография во всем интернете, понимаешь?
– Две.
– Окей, две фотографии за 30 лет работы одного из главных агентов России, который делал сумасшедшие сделки и крутил такие схемы, что мама не горюй.
Кстати, на той фотографии с галстуком глаза видно довольно ярко. Просто вживую – это вообще ###### [каюк]. Он тебя поглощает. Это самый сильный взгляд, который я видел в жизни.
– У Нобеля ты сказал: «Есть миф, что я на него работаю. К моему неудовольствию, это не так». Почему неудовольствию?
– Потому что я обладал бы гораздо большей информацией.
– Прозвучало так, будто ты готов ему служить.
– Служить, ха-ха. Нет. Я не готов никому служить. Только себе и идее, которая мне нравится. И если за этой идеей стоит Паша Андреев, Алексей Рыскин, Герман Ткаченко или другой достойный человек, то мне ##### [плевать]. Я же служу идее, а не человеку. Служить кому-то не вижу никакого смысла.
– Какое у него состояние?
– В какой-то момент до меня доходили слухи (подчеркиваю: слухи), что у него проблемы с деньгами. И поэтому происходил ряд событий. Но точно ли это – я не знаю.
Слышал, что он ведет довольно расточительный образ жизни. Когда-то давно был в гостях в его ложе: в Питере на сборной, в Краснодаре, в «Лужниках». У него много гостей высокого уровня. Он их хлебосольно принимает.
Плюс у него агентство, в котором работает много людей. Я не знаю его состояние, но он много тратит.
– На что тратит?
– Человек любит хорошую еду, качественную одежду, комфортное передвижение. В хорошем смысле – сибарит. Всем, наверное, хочется красиво одеваться, вкусно кушать, ездить на хорошей машине, летать джетами. При этом он еще тратит на содержание окружения.
Я не летал на его джете, но в ложе у него все на широкую ногу.
– Топ агентов после Андреева и Рыскина.
– Герман Ткаченко. У него достаточно большое влияние, много контактов, много качественных молодых игроков. Плюс он работает с трансферами за рубеж.
Саша Клюев. Очень вырос за последние годы, у него сильные клиенты – те же Тикнизян и Карпукас.
Кирилл Ливанов молодец, утащил Круга из «Зенита» в ЦСКА, уверенно развивается. Василий Голяна крутой, увел Козлова из «Зенита» в «Краснодар», у него тоже много сильных молодых.
Нельзя списывать Сашу Маньякова. Большая база контактов и клиентов. Например, Зорин, Денисов, Фомин.
– Ты периодически пишешь про агентские комиссии. Какая тебя потрясла?
– Часто агентские комиссии прячутся в подъемные. Точную цифру не знаю, но Андреев на переходе Глушенкова заработал 2-3 миллиона евро.
– Это вышка?
– Когда-то Бегемот (имеется в виду Тимур Гурцкая – Спортс’’) с Трабукки поднимали двушку на «Спартаке». Но сейчас такие цифры делают редко.
«Ложусь на диван и заливаю его кровью». Карпов признает: алкоголь мог его убить
– Я посмотрел с тобой 4-5 интервью на ютубе. Ты везде с бутылочкой или бокалом пива.
– Это сознательно. Поддерживаю имидж алкоголика.
– Зачем тебе это?
– Своеобразный байт. Пьяный мастер Джеки Чан. Как в гонконгских боевиках моего детства.
– Ты с пивом в видео из 2020-го и с пивом в 2024-м у Нобеля. Что изменилось за эти четыре года?
– У Нобеля получилось случайно. Мы с ребятами стояли у входа, и меня спросили: чай, кофе, вода, пиво? Уточняю: а какое пиво? Перечисляют. Говорю: блин, я пью вот такое. Отвечают: давай купим.
Изменилось многое за четыре года. Тогда я бухал сколько хотел. Очень сильно. Олды помнят кружки́, мою незабвенную поездку в Питер (Карпов ушел в загул, пропустил самолет и три поезда и рассказывал об этом в телеграм-канале – Спортс’’).
Сейчас выпиваю дважды в неделю. Мой пивной вечер – это шесть банок пива. Обычно пять крепких (6 или 6,5 градусов), одна – завершающая слабенькая (5 градусов).
– Два дня в неделю – это прямо режим?
– Да, ограничения. Потому что иначе могу пить почти каждый день – и много.
– Кто автор ограничений?
– Они сформировались сами, но первопричина – любимая жена Оксана. Мы вместе два года. Долгая борьба.
– Она тебя спасает?
– Абсолютно точно. Она мой стоппер, моя семья, моя любовь.
– Это вторая жена?
– Да. Первая не смогла. И я не был готов. Это одна из причин развода – я был слишком необуздан.
– У тебя есть дочь.
– Да, от первого брака. Мира пошла в первый класс, в ноябре ей исполнится семь.
– Как часто вы видитесь?
– Стабильно раз в неделю. Недавно ходили в Цирк Никулина.
– Ты вспомнил кружки. Что происходило, когда ты их записывал?
– Просто ############ [напивался], хотелось угара, прикола. Я был один. Пил и в заведениях, и дома. И снимал то, что мне почему-то в этом состоянии казалось смешным и забавным. Что-то реально веселило аудиторию, что-то воспринималось как дичь.
– Если жена перестанет следить за ограничениями, сам ты не сможешь?
– Мне будет тяжело.
– Вчера (интервью записывалось два дня – Спортс’’) ты назвал себя алкоголиком. Ты алкоголик?
– Конечно.
– Как так вышло?
– Если пьешь с подросткового возраста – с класса седьмого, наверное, – как-то привыкаешь.
– В школе многие пьют алкоголь, но не становятся алкоголиками.
– Все бухают по-разному. Я не запойный – есть люди, которые начинают пить и не могут остановиться неделями. От первой до второй жены прошло два года. Как выглядел мой формат жизни: напился, проснулся, день не пьешь, на следующий или через день снова бухаешь. Реже – два подряд. Мне не обязательно заливать в себя снова и снова каждый день без остановки.
Но есть другой нюанс: не умею останавливаться. В какой-то момент сознание отключается, и я себя уже не контролирую, а потом ничего не помню. Кружочки не самое страшное.
– Что страшнее?
– Когда мычишь, к людям пристаешь. Животное поведение. И это много раз вредило. Доходило до увечий. В челюсти – две титановые пластины. Был на дне рождения друга и потерял контроль. Потом, говорят, ушел ночью на Тверскую. Следующее воспоминание: стою дома, все в крови – руки, тело. Жена в #### [шоке], ребенок спит. Ложусь на диван – заливаю его кровью. Жена хотела вызвать ментов, я сказал – не надо. Утром приехала скорая, положили в больницу.
Врач сказал, что очень похоже на акцентированную двойку человека, который занимался [единоборствами]. Я упал, ударился затылком. Пропал паспорт, кошелек, телефон – видимо, бомжи обшарили.
Двойной перелом челюсти, один из зубов треснул пополам вертикально. Часть вынули, часть осталась. Ввинтили туда шуруп, вытащили. Потом операция на челюсть – с двух сторон переломы скрепляли титаном. Но сделали плохо. До сих пор чувствительность подбородка и нижней губы на 30% утеряна – будто все онемевшее. Потом объяснили: когда оперировали, задели нерв.
– Тебе было страшно за жизнь?
– Как раз перед тем, как понял, что нужна женщина. Иначе сдохну. Полная пустота. Отсутствие цели, кроме профессиональной. И то она в целом сбылась – не знал, куда идти дальше. Когда просыпаешься с воронежским корешем на газоне напротив гостиницы «Украина» без телефона, а потом узнаешь, что приехал туда из аэропорта «Жуковский», потому что куда-то собирался лететь… Становится не по себе. Поездку в Питер сейчас весело вспоминать, но вообще это не очень круто.
Чтобы себя не убивать, чтобы жизнь процветала, супруга за этим следит.
– Супруга – да. А ты-то сам как борешься?
– Человек слаб.
– Ты понимаешь, что надо бросить? Идешь к этому?
– Я не хочу бросать. Мне нравится выпивать – просто надо делать это ограниченно. Я же говорю, что алкоголик. Даже если зашьюсь или совсем перестану пить, не перестану быть алкоголиком. Так же как наркоман не перестает быть зависимым.
Мне нравится выпивать в ограниченном режиме.
– Не боишься, что однажды и эти ограничения полетят?
– Пока я с [женой] Оксаной, уверен, этого не произойдет.
– Я не вижу у тебя стремления закончить.
– Послушай, мне нравится пить пиво. Я не шатаюсь по барам. Не смешиваю все это с крепким алкоголем. Я существенно ограничил свой великий алкопотенциал, чтобы быть нормальным человеком.
– Как долго живешь с ограничениями?
– Какое-то количество месяцев. Было больше, было меньше. Были залеты, когда перепивал. Но это не идет ни в какое сравнение с тем, что происходило раньше.
– Пьешь только пиво?
– Очень люблю IPA, охмеленное горькое пиво. Могу выпить вина, могу чего покрепче отдельно. Но по-настоящему нравится мне пиво.
– Мне говорили, что ты совсем бросал.
– 20 дней. Потом все долго думали, что я не пью, а я спокойно выпивал. Просто как работает сознание у людей: если перестал записывать кружки, значит, не бухаешь.
– Тебе стыдно за кружки?
– Не стыдно, это скорее ощущение неловкости. Что-то удалил.
– Не боишься, что алкоголь однажды лишит тебя работы?
– В худшие моменты я боялся, что алкоголь лишит меня канала, а это главный заработок. Такой момент приближался, когда я в очередной раз ####### [потерял] телефон. В телегу пытались зайти, но там двухфакторная аутентификация. Не получилось. Но получилось снять деньги с карточек – 30 тысяч рублей. Хакнули почту. Попытались оформить кредит – не вышло.
Но было страшно.
– Сейчас ты уже не можешь потерять телефон?
– Надеюсь, что не могу. Сейчас почти нет поводов, чтобы это случилось. Но в жизни нельзя ничего исключать.
Карпова искали неизвестные – приходили по адресу прописки. С ним связалось ФСБ, но он думает, не ради помощи – а из-за видео Дзюбы
– В 2020-м к твоему брату пришли неизвестные – искали тебя.
– В квартиру, где я прописан. Там жил брат, а я снимал другую. Позвонили в дверь, но брат болеет и не любит чужаков, поэтому не откроет незнакомцам. Он спросил: «Вы кто?» – «Нам нужен Иван Карпов». – «Его нет». – «А где он? Мы из службы безопасности «Матч ТВ». Это странно: меня там все знают и всегда могут позвонить – приходить нет смысла. Я набрал «Матч», и они проверили: никакую службу не высылали.
И я нанес упреждающий удар: чтобы спугнуть, если это какие-то нехорошие люди. Написал яркий пост, он разошелся, меня поддержали. Потом позвонил один человек и сказал, что со мной хотят связаться из конторы. Нормальный сотрудник, можно доверять. Тот позвонил, сказал, что их собрал генерал и попросил разобраться.
– На всякий случай: контора – это ФСБ?
– Типа того. Сотрудник назначил встречу. Мы увиделись, нормально пообщались. Он сказал, что из Питера едет чин еще выше и тоже хочет со мной поговорить.
В итоге все получилось странно. Эта история совпала с дрочкой Дзюбы. И, как мне показалось, они хотели выяснить, кто слил видео. Я его не выкладывал, но был одним из первых, кто написал, что что-то происходит. Они искали, откуда утекло. Думали, что я могу быть к этому причастен.
А про людей, которые ко мне приходили, сказали так: якобы они связаны с движениями в Питере, которые поддерживали протесты в Беларуси. Мне это кажется странным. Я, конечно, постил много всякой дичи, в том числе про Беларусь, но скорее она должна была заинтересовать белорусское КГБ.
– Чем все завершилось?
– Ничем. Глеб Трифонов (автор канала «Мутко против» – Спортс’’) выложил видео с камер домофона: там видно людей, но лица не разглядеть. Думаю, это их спугнуло.
– Бывали похожие ситуации с тех пор?
– Нет. Только пытались взломать.
– Ты в принципе переживаешь из-за безопасности?
– Сейчас все спокойно. Мне периодически пишут: «Ваня, тебе рано или поздно голову пробьют, если продолжишь так писать про «Зенит». Но это не угрозы, а переживания родных, друзей и знакомых.
– Не боишься, что пробьют голову?
– Нет, думаю, в «Зените» работают адекватные люди. Мы живем в 2024-м, а не в 90-х.
– Просто за эти четыре года ты стал сильно больше, работаешь с секретной информацией, которая связана с большими деньгами и людьми.
– Я допускаю все что угодно. Но я не делаю ничего такого, не затрагиваю настолько жестко чьи-то интересы, чтобы опасаться за безопасность.
***
– В этом интервью ты сказал: «Я не Фабрицио Романо – я Ваня Карпов, алкоголик и придурок». То, что ты стал главным игроком рынка, что-то о рынке говорит?
– Ничего. Это говорит обо мне. Алкоголик и придурок – это же из песни группы «Ленинград». Ну и вряд ли кто-то может сказать, что Шнуров – отброс нашей музыкальной сцены. Или что по этим словам можно как-то негативно ее оценить.
– Почему многие тебя полюбили?
– Не уверен, что полюбили. Мне кажется, хейтеров – полканала.
– Почему ты востребован?
– Опять же: потому что умею работать с информацией, у меня много контактов, твердые принципы. Сейчас будет пафосно, но я востребован за профессионализм, показанный за почти 6 лет в телеге. У меня миллиард сбывшихся инсайдов. У людей это вызывает уважение. Если бы я все выдумывал или слишком часто ошибался, люди бы это заметили – и никакого успеха бы не было.
– О чем ты мечтаешь?
– У меня есть страхи. Один из них – бедной старости. Значит, сейчас надо хорошо поработать. И грамотно распорядиться деньгами, чего я раньше не делал. У меня вообще нет накоплений – только сейчас начинаются.
Еще один страх – одиночества. Хочется, чтобы конец жизни был приятным и веселым, а не страшным и мучительным. Верю, что встречу его спокойным, за руку с любимой женой, детьми и внуками.
Только главные моменты из интервью инсайдера Ивана Карпова Спортсу”
Телеграм-канал Инсайды от Карпа
Телеграм-канал Вадима Кораблева
Фото: РИА Новости/Владимир Астапкович, Сергей Бобылев, Александр Вильф, Евгений Одиноков, Владимир Песня, Алексей Даничев, Виталий Тимкив, Екатерина Чеснокова
Вот прям искренне не понимаю, нафига простому обывателю такая инфа?
ПС Хотя за такие деньги можно и вот таким бачком и поработать
Это не ошибка, а конкретная ложь, которая ставит под удар репутацию других людей и весь клуб. Если бы Романо или Скира дали подобный "инсайд" про клуб серии А или другого европейского чемпионата, на них бы могли подать иск за клевету. Но так как в России практически отсутствует институт репутации, такие как Карпов могут писать любые непроверенные сплетни, а потом оправдываться, типа, ошибся, не проверил, бывает
А к карпу теперь буду ещё хуже относиться.