Спасибо Богу за футбол!
Я всегда пытаюсь сказать своим товарищам по Сити, что я не говорю по-английски, я говорю на американском английском. Они любят подшучивать надо мной, понимаете? За все. Обычно это из-за моей одежды. То, что они называют «drip». И иногда это из-за того как я говорю. Но люди многого обо мне не знают. На самом деле я учился говорить на этом языке не в Манчестере или Лондоне. Я выучил его в лесу в Коннектикуте. Я ориентируюсь на американский английский.
«I know, mayn. Heya. How ya dewin, bro?»
«Я знаю, чувак. Привет. Как дела, бро ?» ( Что-то вроде этого).
Видите ли, образование было действительно важным в моей семье, и мой отец всегда хотел, чтобы я поступил по обмену в американскую среднюю школу на один год. Но моя мечта о футболе сделала это невозможным. Поэтому вместо этого, когда мне исполнилось 14, я отправился в летний лагерь посреди леса в Коннектикуте. Даже название «Conn-et-ee-cut,» звучало безумно для ребенка из Мадрида. Но когда я приехал, мне показалось, что я попал в голливудский фильм. Вы знаете фильмы в которых дети отправляются в лагерь на большом озере, где есть деревянные каноэ, вы лазаете по деревьям, спите в палатках и разжигаете костры палками? Это было действительно так. Ты ешь зефир и печенье. Приготовленные на огне. С шоколадом.
Невероятно.
Нет телефонов. Нет Wi-Fi. Я совсем один в новой стране, пытаюсь завести друзей. «Здравствуйте, я Родриго. Я из Мадрида». (Мои товарищи по команде уже смеются, я их слышу.) Я всегда говорил на своем ломаном английском: «Ок, ребята, когда мы будем играть в футбол?»
«Да, Родриго. Мы играем позже. Мы собираемся побросать «свиную кожу».
«Yeah, Rodrigo. We’re playing later. We’re gonna throw the pig skin around.»
Я думаю: «Свиная кожа??»
«Соберись, братан. Как в НФЛ».
«Come on, bro. Like the NFL.»
Честно говоря, мне вроде как понравилось. Было весело.
Но я продолжал говорить: «Я хочу играть в футбол, ребята».
«Соукер? Мы не играем в соукер, чувак».
Sawker? We’re not playing sawker, mayn.»
Что еще хуже, я приехал туда во время старта чемпионата мира 2010 года. Я даже не мог зайти в Интернет, так что мне было морально больно. Но в кабинете в главном домике был маленький компьютер, и каждый божий день я просил вожатых лагеря сказать мне, кто выиграл в матчах. Испания проиграла первый матч Швейцарии, если вы помните. Я думал, они издеваются надо мной.
«Швейцария? Правда? Вы уверены что правильно погуглили?»
Но время шло, и Испания начинала играть лучше. Плей-офф — они продолжают побеждать. Затем полуфинал против Германии — я умираю. Я будто катаюсь на каноэ. Я продолжаю просить главного вожатого: «Пожалуйста, пожалуйста, не могли бы вы просто узнать счет?»
Наконец, мы возвращаемся в домик, и кто-то говорит мне: «Испания в финале».
Я никогда не чувствовал себя так далеко от дома, но в то же время так близко к нему, если вы понимаете, что я имею в виду.
Что касается финала, я умолял главного вожатого разрешить мне посмотреть матч на его компьютере. Он сказал, что это можно сделать. Затем он достает этот компьютер, и он похож на 10-дюймовый экран. Помнишь те мини-ноутбуки? Это был один из таких. Крошечный. Я думаю: «Мне все равно. Просто дай мне посмотреть футбол».
Я не знаю, как нам это удалось, потому что мы были посреди леса, но, должно быть, я нашел трансляцию, которая была не совсем легальной, и я смотрел финал в окружении американцев, которым было наплевать на происходящее.
Когда Иньеста забил гол, я буквально начал кричать, выбежал на улицу и побежал вокруг озера.
«Vaaaamoooooosssss!!!!!!!!!! Aaaahahhhhhhhhh ¡¡¡¡¡jajajajajajajaja!!!! ¡Viva España!»
Американцы подумали, что я сумасшедший. Они качали головами.
Они смотрели на меня и говорили: «Подожди, этот испанец плачет? Из-за соукера?»
Они не могли понять, что это значило для меня. Они думали, что я сумасшедший. А может я и вправду сумасшедший ....
Всю свою жизнь я жил между этими двумя мирами. Один - футбол, другой - «реальный мир».
Иногда парни из Сити смеются надо мной за то, что я «нормальный». Это забавно, потому что, если бы вы спросили мою жену или даже маму, они бы сказали, что я далек от нормы. Когда дело доходит до футбола, я наркоман. Если я нормальный, то, вероятно, в том смысле, что меня не волнуют социальные сети или кроссовки за 400 фунтов стерлингов. С детства я просто гонялся за чувством, за ощущениями.
Я не говорил: «О, я хочу быть футболистом, чтобы у меня был Ferrari». Нет. Я хотел играть в футбол из-за того что мои герои делали на поле. Это заставляло меня чувствовать себя живым. Я помню, когда мне было пять лет, в центре нашего района был общий бассейн и небольшой сад. Летом у меня был график - футбол, бассейн, футбол, бассейн. Обед дома. Снова бассейн, снова футбол.
К 10 годам, если я играл в матче и у меня не получалось сыграть хорошо, я целый день мог не говорить с родителями. Я был слишком расстроен. Я уверен, что моя мама смотрела на меня, думая: «Что, черт возьми, с ним не так? Это всего лишь игра».
Но для меня это было почти как наркотик. Поэтому я заключил сделку со своими родителями, когда был совсем маленьким. Я не знаю, говорили ли мы когда-нибудь об этом. Это было просто «понятно». Если я хотел осуществить свою футбольную мечту, то мне также нужно было поступить в университет. Итак, когда мне было 17, я переехал из Мадрида в Вильярреаль и поступил в университет. Первый год я жил в резиденции академии «Вильярреала» со своими товарищами по команде. Но потом, когда тебе исполняется 18, тебя считают «старым» и тебе приходится искать собственную квартиру.
Именно моей маме пришла в голову идея: «Почему бы тебе просто не переехать в студенческое жилье в универе?»
Хорошо, конечно.
И вот что я сделал.
Я думаю, что в Великобритании все очень похоже — ты живешь в большом жилом комплексе с общей прачечной, душевыми и кафетерием, и там есть дверь, дверь, дверь. Все твои соседи рядом. У тебя есть маленькая комната с деревянной кроватью и деревянным письменным столом. У меня не было телевизора или PlayStation. Только ноутбук. Утром я шел на тренировку в Вильярреал, затем днем я шел на занятия, а вечером....
Ну, вечером было забавно, потому что, очевидно, это университет. Когда наступает вечер пятницы, все собираются в клуб. Они сидят в крошечных комнатах, слушают музыку и пьют пиво, и в одной комнате около 20 человек, причем люди сидят на кровати, на полу, повсюду. Я был таким же, как любой другой студент - они даже не знали, что я играю в футбол, — поэтому я появлялся со своей газировкой и какое-то время зависал, пока не приходило время идти в клуб. Тогда я исчезал.
Наконец, кто-то спросил: «Родриго, почему ты никогда не выходишь с нами? Давай, чувак».
И мне пришлось сказать им: «Ну, я играю в футбол. Утром у меня тренировка».
«Блииииииииииин. Отстой, братан».
Они корили меня за это.
В тот момент я все еще тренировался со второй командой. Я был никем. У меня даже не было машины. Студенческая резиденция находилась в 15 минутах езды от тренировочного центра Вильярреала, и я не мог платить за такси каждый день. Итак, я ехал на велосипеде до трамвайной остановки — садился с великом в трамвай — затем бум, остаток пути до тренировки я проезжал на велосипеде. Наконец я получил права и сказал отцу: «Хорошо, у меня есть 3000 евро на покупку машины. Посмотрим, что ты сможешь мне найти».
Он перезвонил мне на следующий день: «Я нашел хороший вариант. Ее продает одна пожилая леди. Она хочет 4000 долларов, но в ней есть компьютер».
Я такой: «Вау. Компьютер? Договорились».
Он привозит мне машину. Это Opel Corsa. Я сажусь в машину, а экран «компьютера» составляет около 8 сантиметров. На него можно нажать чтобы включить радио, и все. Я был поражен. Я ездил на этой машине на тренировки каждый день, как настоящий футболист. Мои товарищи по команде смеялись надо мной, но мне было все равно! Мне это нравилось!
В следующем году я впервые сыграл в Ла Лиге, и, думаю, моим школьным друзьям немного снесло крышу. Они сказали мне, что смотрели матч по телевизору, и парень из соседней комнаты появился на экране. Парень из их класса был под номером 6.
Они не могли поверить, что это действительно я.
«Подождите, это тот самый парень?»
«Погугли, погугли».
«Нет, это не может быть тот же Родриго. Родриго много. Это не он «.
Когда тебя показывают по телевизору в футбольной форме, ты выглядишь по-другому, не так ли? И у меня, наверное, было серьезное лицо.
Поэтому некоторые из них были убеждены: «Нет, это не он».
Потом, когда я начал играть все больше и больше, и они поняли, что это действительно я, они сказали: «Что ты вообще здесь делаешь, чувак? Вчера вечером ты играл с «Барселоной!».
В Испании мы играем в игру под названием Comunio. Это похоже на фэнтези-футбол, где вы покупаете игроков и управляете своей командой. Все в студенческом общежитии играли в него, и поэтому я иногда возвращался домой с матча субботним вечером, и, может быть, у ребят было несколько кружек пива, и они такие: «Братан! Что случилось сегодня? Ты принес мне всего 3 очка в «Комунио»!!! Что за черт???»
Хахахаха. «Извините! Извините!»
Это были самые веселые годы в моей жизни. Не знаю почему, но когда я вернулся в университет, мой мозг «переключился» на другой мир. Школа не давала мне забыть о напряжении, связанном с футболом. Другой удивительной вещью было то, что я встретил свою жену в студенческих общежитиях, и она училась на врача. Позвольте мне сказать вам — ее вообще не волновали мои футбольные заботы. Хахаха. Она и слышать не хотела о ничьей с Сельтой Виго.
Она всегда держала мои «ноги на земле».
«Эй, успокойся, а? Успокойся. Это футбол».
И в глазах моих учителей я был просто «еще одним». В Испании университет есть университет. Ты здесь чтобы работать. Поэтому, когда я сидел в своей маленькой комнате со своим ноутбуком, я мог настолько погрузиться в то, что делал, что буквально забывал обо всем остальном. Однажды я готовился к экзамену или чему-то в этом роде, и мой телефон был выключен. Внезапно я взял перерыв и понял, что у меня было около 20 текстовых сообщений, 50 сообщений в WhatsApp, 10 пропущенных звонков. Я думаю: «О Боже, кто-то умер? Что случилось?».
Мне звонит мой товарищ по команде. Я беру трубку.
«Родри, где ты?»
«Где я? Я здесь. Я в университете».
«Тренер ищет тебя. Все ищут тебя».
«О чем ты говоришь?»
«Мы играем с Валенсией. Мы все в автобусе».
Я думал, они разыгрывают меня.
Я сказал: «Давай, чувак, игра завтра»......
Боже мой. Нет. Знаете, когда вам снится кошмар, что вы снова в школе и забыли, что у вас экзамен? Что ж, это случилось со мной, только это было на самом деле. И это была не школа, это была Ла Лига.
Я сказал: «Хорошо, скажите автобусу, чтобы отправлялся. Я встречу вас в отеле».
Чувак, я оделся так быстро, как только мог, выбежал к своей машине и, словно Джеймс Бонд, мчался по улицам в своем Опеле. Отель в Валенсии был в часе езды. К тому времени как я добрался туда, они проводили командное собрание, и я пришел с таким видом, словно собака съела мою домашнюю работу.
Хахахаха. Позвольте мне сказать вам, в футболе это тоже не работает.
В тот день я был уничтожен, но я это заслужил. Для меня это был огромный опыт, потому что я понял, что должен лучше справляться с управлением двумя своими мирами.
На каждом этапе моего пути я учился на ошибках и добавлял в свой опыт что-то новое. Новый кусочек паззла. В Вильярреале я узнал что значит быть профессионалом. Не просто футболистом, а профессионалом.
Когда я вернулся домой, в Атлетико, на один сезон, я узнал, что на самом деле значит конкурентоспособность. Когда я был в Вильярреале, я очень хорошо обращался с мячом, но все еще был немного мягкотелым. Под руководством Диего Симеоне я узнал, что значит быть «плохим парнем». Быть немного ублюдком на поле. По-настоящему отбирать мяч. Делать другую команду несчастной на 90 минут. Это была еще одна важная деталь моего обучения.
Когда у меня появился шанс переехать в Сити следующим летом, это было моей мечтой. Я разговаривал с Серхио Бускетсом, прежде чем согласиться на переход, и он сказал мне: «Пеп? Он сделает тебя лучшим игроком. Но он никогда, никогда, никогда не перестанет давить на тебя. Ты никогда не закончишь».
Серхио играл ту же роль, что и Пеп, и он добился стольких великих вещей, поэтому я очень доверяю его словам. И он был полностью прав. Для меня уникальность Пепа в том, что он всегда на шаг впереди. Он всегда развивается раньше, чем успевает развиться игра вокруг него. Он никогда не бывает доволен тем, что все осталось в точности так, как мы играли в прошлом сезоне, потому что ваши соперники всегда будут анализировать прошлый сезон. Нельзя выиграть четыре титула Премьер-Лиги подряд, стоя на месте. Ты либо изобретаешь себя заново, либо умираешь.
Вы знаете, когда я говорю о Пепе, мне всегда приходится что-то показывать. Мне нужно найти стол или доску или что-то еще, и я должен начать передвигать кофейные чашки, как на шахматной доске, как это делает он.
«Он пойдет сюда, потом он пойдет туда, а потом бац — ты передвигаешься сюда. В пространство. Бац.»
Что касается меня, то он добавил этот последний мысленный фрагмент головоломки. Он научил меня видеть игру по-другому. Чувствовать ее — когда сделать рывок в свободное пространство, когда остаться на месте. Когда усилить давление, когда сбавить обороты. Его (Пепа) уверенность была так важна для меня, потому что вы должны помнить, когда я пришел сюда в 2019 году, я шел в раздевалку к Фернандиньо, Агуэро, Давиду Сильве и Кевину Де Брюйне. Легенды. Когда мне было 12 лет, я часто ходил смотреть на Агуэро на тренировочной площадке, когда он был в Атлетико. Он был одним из моих героев. Теперь я сижу рядом с ним в раздевалке? Это было потрясающе.
Агуэро и Отаменди на самом деле постоянно надо мной подшучивали — не только из-за моей одежды, но и из-за того, что я садился в автобус после каждого матча и созванивался по FaceTime со своей женой. Поскольку я футболист, а она врач, нам пришлось привыкать к общению на расстоянии в течение многих лет. Что вы делаете, когда находитесь на расстоянии? Вы общаетесь по FaceTime. Я звонил ей после каждой игры, победной или проигранной. После проигранного матча звонки были особенными.Когда я разговариваю со своей женой, мой мозг словно возвращается к тому, что я в университете. Я снова становлюсь Родриго. Итак, в автобусе стояла мертвая тишина, все подавлены, а я громко говорил: «Да, мы были немного дерьмовыми сегодня, если честно. Да, да, мы сыграли вничью. Да, я зол .... А как прошел твой день?»
В первый раз Агуэро и Отаменди отвели меня в сторону и сказали: «Чувак, ты не можешь так разговаривать в автобусе! Пеп тебя слышит! Все тебя слышат!»
Но после каждого матча я звонил жене. И говорил все без прикрас.
«Да, сегодня все было в порядке. Мы выиграли, но я играл дерьмово. Ты смотришь Netflix? Что ты ешь?»
Хахахах. Мы были как два подростка. Все парни так раздражены. Они пытались отобрать у меня телефон: «Он тебе перезвонит! Родри, повесь трубку! Ему пора уходить! Пока-пока!»
Они хотели убить меня, но мне было все равно. Когда я ухожу с поля, моя цель - всегда быть уверенным, что мои ноги твердо стоят на земле. Я думаю, что иногда люди неправильно понимают эту часть меня. Очевидно, что вокруг футболистов очень много маркетинга и СМИ. Вы становитесь своего рода персонажем.Мой персонаж - «ботаник». Я помню как однажды мне нужно было сделать фотосессию, и они сказали: «Эй, знаешь, что было бы круто? Возьми эти книги под мышку. Представь, что ты идешь в библиотеку».
Когда вышли фотографии, мои школьные друзья написали мне: «Чувак, ты серьезно? Что это за дерьмо? Ты даже не любишь читать! Ты не настоящий ботаник!»
Не всегда верьте тому, что видите в социальных сетях! Реальность всегда сложнее.
Последние несколько лет нам очень повезло с Сити, но это не настоящая жизнь. В хорошие моменты ты не учишься, ты просто наслаждаешься. В плохие моменты, когда ты по-настоящему страдаешь, ты по-настоящему растешь. Я помню, как после финала Лиги Чемпионов 21-го года против Челси я приехал к семье, и когда я увидел своих родителей и братьев, я буквально не мог говорить. Мне словно снова было 10 лет. Я сидел за кухонным столом и я не мог вымолвить ни слова. Я просто подумал: «Я больше никогда не хочу испытывать это чувство. Я должен работать усерднее. Я должен найти способ стать лучше».
Теперь, когда мы чемпионы и находимся на вершине мира, никто не спрашивает меня о том моменте в 21-м году. Но, наверное, это один из самых важных моментов в моей жизни. За каждым хорошим моментом стоит целая жизнь борьбы и опыта.
Даже когда я забил гол в финале Лиги Чемпионов в 2023 году, это не было «расчетом». Это была интуиция, опыт после 20 лет в футболе, с тех пор как я играл в саду. За секунду до того, как Бернардо сделал прострел, я был на самом деле очень далеко от игры. На телеповторе вы меня даже не видите. На самом деле не было никаких шансов, что мяч попадет ко мне. Я должен был оставаться на месте. Но я сделал шаг вперед к штрафной. Я не знаю почему. Я не думал об этом. Потому что в девяти случаях из 10 - может быть, в 99 случаях из 100 — когда Бернарду передает мяч, он летит не в мою сторону.
Но голос сказал мне: «Этот раз будет единственным».
Я сделал шаг вперед. Мяч отклонялся. Если я не сделаю этот шаг, будет уже слишком поздно.
Я увидел, как мяч отскочил в мою сторону.
И я могу рассказать вам все, что промелькнуло у меня в голове:
«-Что мне делать?
-Бей изо всех сил — boomba!
-Хорошо, но подожди. У тебя вероятно, будет один шанс за всю игру.
Просто попади в створ.
Ты сейчас играешь у себя в саду.
Просто отправь мяч в сетку.
Вот оно».
Это произошло. В мгновение ока. Когда мяч попал в цель, я побежал и покатился на коленях перед нашими болельщиками. Тогда, я помню, моей первой мыслью после этого было: «20 минут. Еще 20 минут. Черт возьми. Долгий путь».
Так думает игрок номер 6.
Мы терпели эти 20 минут, а затем прозвучал свисток. Это чувство, за которым я гонялся всю свою жизнь. Радость, которую я испытывал, была вовсе не из-за забитого гола. Речь шла о том, чтобы страдать в течение 90 минут всей командой и победить. Речь шла о том, чтобы обеспечить высокие стандарты для наших болельщиков, которые поддерживали меня с того дня, как я пришел сюда. Это было о том, как видеть улыбки на лицах детей в шарфах Сити. Обнимать свою семью и говорить: «Мы, черт возьми, сделали это».
Это наркотик. Вот почему ты играешь в футбол.
На Евро было то же самое. В каком-то смысле для меня это было поэтично, потому что мне пришлось наблюдать за второй половиной финала со стороны. На этот раз я не контролировал ситуацию. Перед началом турнира я поставил перед собой задачу быть лидером. Я не самый старший парень в раздевалке, но у нас есть молодые (очень молодые! Страшно молодые!) ребята из нового поколения, и я почувствовал, что могу помочь им справиться с давлением в такой важный момент. Когда я думаю о том, чего Ламин и Нико достигли этим летом, это делает меня таким счастливым. Выступать в такой момент на глазах у всей страны — в 17, в 22 года — это невероятно. Если бы они знали, как я жил в их возрасте, их умы, вероятно, взорвались бы.
Когда я был на скамейке во второй половине финала, единственное ощущение, с которым я могу это сравнить, - это ехать в машине со скоростью 200 километров в час. Когда твои руки на руле и ты контролируешь ситуацию, ты ничего не чувствуешь. Но когда ты на пассажирском сиденье, тебе кажется, что ты на американских горках.
Когда мы забили гол на 85-й минуте, я, кажется, добежал до Микеля Оярсабля быстрее, чем когда был на поле в первом тайме.
Когда ты выигрываешь за свою страну, это совсем другие эмоции. Я вернулся к своим корням, когда играл в бассейне, затем играл в саду, затем снова возвращался в бассейн. Когда я садился с велосипедом в трамвай, чтобы ехать на тренировку. Когда я бегал по лесу в Коннектикуте, заливаясь слезами радости, когда мы выиграли чемпионат мира.
Ты понимаешь, что сделал счастливым не только город, но и целую страну. Так много разных людей. Так много разных поколений. Целое новое поколение, впервые испытывающее эту радость. Сколько из этих детей носились как сумасшедшие в тот вечер, когда Ламин забил Франции? Или когда Микель забил Англии? Тысячи. Миллионы.
«¡¡¡¡¡jajajajajajajaja!!!! ¡Viva España!»
Мне знакомо это чувство. Чистая радость.
При всем моем уважении к книгам, экономике и бухгалтерскому учету .... Есть только одна вещь, которая так трогает сердце. Только футбол может это сделать.
Спасибо Богу за наших родителей, которые заставляют нас учиться.
Спасибо Богу за футбол, который заставляет нас мечтать.
