Питер Крауч. «Каково быть экс-футболистом». Тренировки
Приятно, когда тебя признают как футболиста на пенсии. Кивок в сторону забитых тобой голов, конечностей, которые ты привел в действие у полупьяной выездной трибуны. Верный гол под конец матча, который ты смазал и который стоил Барри из Уигана двенадцати фунтов на его субботнем тотализаторе.
Неприятно, когда тебя встречают с выражением ужаса. С очень явным внимательным осмотром. С выражением лица, говорящим: черт возьми, что ты теперь ешь на завтрак — подушки?
Такое случается. Люди стареют и дряхлеют. Мы перестаем тренироваться по два часа в день, и прежняя упругость наших ягодиц уменьшается. Тони Пулис больше не кричит на нас в 7 утра во время предсезонных тренировок в горах Швейцарии. Вместо этого мы лежим в постельке и смотрим «Доброе утро, Британия».
Мы все знакомы с надувным футболистом. Тот, кто внешне похож на здоровяка, наводившего ужас на твою команду, но на месте его гранитной челюсти — воздушный шар, а на месте его кубиков пресса — пляжный мяч. Такие игроки, как голландский нападающий Йон ван Бюкеринг, который в ноябре 2008 года, играя за НЕК, стал настолько большим, что его исключили из состава первой команды и дали запоминающееся прозвище — Йонни ван Бюргеркинг.
А еще есть такие документальные фильмы, как «Герои Харри», когда ты видишь имена и уровень легендарных игроков и подсознательно предполагаешь, что в 25 лет они будут выглядеть так же, как и сейчас, в 48, а связки на их лодыжках — как у 70-летнего. Можно выбрать свою собственную виньетку из этого шоу: Мэтт Ле Тиссье, достающий из пачки четыре пирожных, складывающий их друг на друга и называющий это обедом; Джон Барнс, не способный играть впереди после травмы, полученной во время игры в волейбол на свадьбе своей дочери.
Другие помнят, как Нил Раддок порвал шорты при попытке присесть, а затем не смог наклониться достаточно далеко, чтобы натянуть собственные гетры. Медицинский работник в программе очень емко описал Раддока как человека с 48,5% жира. В какой-то степени это невезение: всегда есть те, кому пришлось работать в два раза больше, чем всем остальным на тренировочной площадке, чтобы достичь того же уровня физической формы и подтянутости. Ты видишь игроков, которые могут испытывать трудности, когда из их жизни убирают обязательные физические упражнения.
И это легко, когда ты выйдешь на пенсию. Больше нет причин отказываться от ночных попоек, от лишней рюмочки. Если ты французский футболист, живущий на Лазурном берегу, то погода позволяет заниматься спортом. Люди живут своей жизнью на свежем воздухе. Светит солнце. Ты хочешь быть на природе, гулять, плавать и кататься на велосипеде. Британия? Холодно и мокро. Страна, где мы половину года не выходим из дома. Когда ты встречаешься с друзьями, ты инстинктивно делаешь это в пабе. Это твои старые приятели и вы не разойдетесь после одной пинты.
Тебе не обязательно быть огромным. Тебе не обязательно иметь проблемы со здоровьем.. Возможно, ты просто возвращаешься к средним размерам для мужчины твоего телосложения, но поскольку ты прославился как лучший кусок британской говядины, любое отклонение от этого показателя заставляет тебя выглядеть вдвое более громоздким, чем ты есть на самом деле. Мы навсегда застыли в прошлом, которое уже не вернуть. Я такой же; я все еще ожидаю, что у Питера Андре будет точеный пресс, когда он снимет майку, хотя клип на песню Mysterious Girl вышел более четверти века назад, и сейчас ему уже 49 лет, он отец четверых детей. Я все еще ожидаю увидеть его танцующим в море в одних джинсах, но это личное обсуждение между мной и моим психотерапевтом.
Именно поэтому я могу понять футболистов, которых справляются с выходом на пенсию — для них это выход из всего. Те, кто доживает до 38 лет и думает: а что такого в том, чтобы сделать это в 39? Те, кто смотрит в 40 и видит вызов, кто доходит до 41 и думает: «Я еще могу показать этим 18-летним хмырям, как это делается».
Есть товарищи по команде, с которыми ты играешь вместе и знаешь, что они будут продолжать в том же духе. Джермейн Дефо не собирался останавливаться, пока есть возможность забивать голы. Дэвид Бентли? Если посмотреть, сколько удовольствия он получал, не занимаясь футболом, по сравнению с тем, какое удовольствие доставляла ему повседневная рутина, то становится ясно, какой путь он выберет. Но Дефо жил и дышал этим. Ему нравились голы, и ему нравились тренировки, которые вели к этим голам. Он не пил. Он стал веганом. Что бы ни говорили о здоровье в этом месяце, он будет первым, кто об этом узнает. Свекольный pressé? Да, пожалуйста. Имбирные шоты? Мне двойную порцию. В свое время он установил криотерапевтическую камеру в собственном доме, когда многие футбольные клубы даже не имели ее на своих тренировочных базах. Всегда новый угол, всегда новое преимущество, которое он может создать для себя и своего тела.
Некоторым игрокам везет с травмами, другим — нет. Когда ты тренируешься с игроком, ты видишь его недомогания, и ты видишь тех, у кого реально с этим проблемы. Я дружу с Ледли Кингом, с Джейми Реднаппом, Бобби Заморой и Стивом Сидуэллом. У каждого из них сейчас болят колени, или спина, или бедра. По сравнению с ними мне повезло — моя спина становится жестче, чем у среднестатистического мужчины моего возраста, но я не просыпаюсь от боли, как многие. У меня никогда не было серьезных проблем с коленями. Многие бывшие футболисты до сих пор каждое утро принимают противовоспалительные препараты, чтобы просто встать с постели, а не для того, чтобы бегать или играть в футбол.
В наше время игроки стали более расчетливыми. Они думают не только о том, чтобы отсрочить конец. Они думают о том, чтобы дополнить свой личный бренд еще одним клубом. Посмотрите на позднюю карьерную траекторию Дэвида Бекхэма, посмотрите на Златана и Роналду. Так много других лиг, так много других заработков. Бекс переходит в «Милан» и ПСЖ, Златан делает то же самое.
Мог бы я играть дольше? В свои 20 лет, полный самонадеянности молодости, я думал, что закончу в 32 года. Это казалось древностью. Потом ты приезжаешь туда и думаешь: я еще далеко не закончил. Следующие шесть лет прошли почти без проблем. А потом? Думаю, я мог бы протянуть еще пару лет, но это становилось все труднее. После тренировки мои ягодицы и поясница становились невероятно напряженными, и мне приходилось весь вечер колотить себя массажным пистолетом, чтобы меня отпустило для следующего дня. Мне предлагали еще один год контракта в «Бернли», но тренировки под руководством Шона Дайча были очень резкими, и если ты не совсем справляешься с такими нагрузками, то очень быстро теряешь остроту в матчах. Помню, как в конце своего последнего сезона я оглядел раздевалку и с ужасом понял, что я на 20 лет старше некоторых других парней. Я был старше их родителей. Такое нелегко выдержать, когда твоя работа связана со спринтерскими забегами, прыжками и сдерживанием людей.
Сейчас есть варианты, которые позволяют не останавливаться на достигнутом, когда Премьер-лига вдруг начинает казаться слишком быстрой, а Чемпионшип — слишком физическим. Можно уехать за границу, где деньги отражают твою репутацию, а стандарты — тот факт, что ты никогда не слышал о городе, где базируется твоя новая команда. Когда я играл с Марко Арнаутовичем в «Стоке», он уже говорил о переезде своей мечты — в Китай. Остальные не могли взять в толк, что к чему. Марко вел себя достойно. За ним охотились большие команды Премьер-лиги. Ходили слухи о переходе в Серию А или Ла Лигу. Но он только и грезил, что о Китае. Он даже заявил, что отчаянно хочет уехать. И, конечно же, после выступления за «Вест Хэм» он отправился в путь, к богатству и легким голам, которыми может наслаждаться такой игрок, как он, в подобной лиге.
У меня самого был шанс, ближе к концу. Мне позвонили из команды MLS «ДиСи Юнайтед», базирующейся в Вашингтоне, округ Колумбия. Сделка выглядела выгодной: мы попытаемся заполучить Уэйна Руни, но если нам это не удастся, то нам нужен ты». Контракт на три года, хорошие деньги, более спокойная атмосфера на тренировках, больше шансов забить еще несколько голов. Мы рассматривали дома. Мы подумали о том, каким замечательным приключением это станет для детей. «Руни ни за что туда не поедет, — сказал я Эбби. — Ему всего 32. У него еще много лет в Премьер-лиге. А для нас это будет хорошо». Примерно через неделю новость появилась на канале Sky Sports News: «Руни подписывает контракт в США на три с половиной года». Эбби отправила Колин электронное письмо с информацией о домах, попавших в наш список, и на этом все закончилось. Спасибо, Вазза [Прозвище Уэйна Руни, созвучное с прозвищем Пола Гаскойна, которого называли Газза, прим.пер.].
Я думал о том, чтобы опуститься еще ниже. Я люблю играть в футбол. Я помнил, как Крис Уоддл играл за «Уорксоп Таун» в возрасте 39 лет. А потом я оказался в «Далвич Хэмлет» в субботу, и там был парень, похожий на Крауча, и я впервые подумал, что, может быть, для меня все это может стать реальностью. Может быть, я смогу закончить свою карьеру там, где я ее начал. Затем я посмотрел следующие 30 минут более внимательно, чем обычно, и у меня возникла вторая мысль: это достойный стандарт. Я не уверен, что мне это по силам. Я не уверен, что парень подходит для этого гораздо лучше, чем я. Кому нужен полный круг? Что плохого в том, чтобы оставить несколько свободных ниточек?
Часто именно холодные деньги заставляют ушедшего игрока возвращаться снова и снова. Это развод, или привычка тратить деньги, или ряд неудачных инвестиций. Это не столько выбор профессии, сколько жестокая необходимость. И это легче на определенных позициях, чем на других; вратарям важно чувство позиции, а не скорость, и если ты становишься немного больше в посередине, то это уже большая мишень, чтобы промахнуться мимо нее. Центральный защитник может потерять скорость, но при этом целыми днями выбивать высокие мячи, а полузащитник, который любит сидеть глубоко и распоряжаться мячом направо и налево, все равно сможет найти место в том кармане, куда никто другой, естественно, не захочет идти. В качестве нападающего это сложнее. Дефо всегда был таким острым в штрафной. Дайте ему один шанс, и он забьет. Я боялся, что меня будут использовать иначе. Нужен гол? Выкати здоровяка, который всю свою карьеру пытался доказать всем, что он не просто здоровяк, которого выкатывают. Даже под конец меня не подписывали на 90 минут игры. Я был там ради единственной возможности сравнять счет в последние 20 минут. Я был там, чтобы вызвать панику.
Я думал, смогу ли я стать одним из тех игроков, которые с возрастом постепенно опускаются ниже. Руни и Райан Гиггз, начинавшие в атаке или на флангах, отступают в центр полузащиты. Гленн Ходдл уходит на пенсию в качестве опорника, а Дион Даблин — в качестве центрального защитника. Но потом я подумал о том, чем это обернется на самом деле, и не смог представить себе ничего хуже. Я почувствовал вкус гламура и славы. Я мечтал об ударах через себя, об обыгрышах между ног и обманных ударах. Вдруг моя задача будет заключаться в том, чтобы просто избавляться от мяча. Вместо того, чтобы развлекаться, я буду мешать развлекаться другим. Я буду буквально истребителем. Я начинал свою новую карьеру в защите, думая, что стану Франком Лебёфом, отбирающим мяч у неуклюжих игроков задней четверки и выходящим вперед с элегантностью и панацеей. В реальности я бы отбивал головой мячи, посланные соперником со штрафного. Нет, такое не для меня.
Мое телосложение, безусловно, изменилось с тех пор, как я сыграл свой последний матч в Премьер-лиге за «Бернли» против «Арсенала» в мае 2019 года. Оно не просто не изменилось так, как могла бы предсказать наука. Загадочным образом мое тело отреагировало на завершение карьеры тем, что... стало еще легче.
Это не то, чего я ожидал. Это не то, чего я заслуживал: в течение двух лет я почти не занимался спортом и развлекался до предела при любой возможности. Во время записи подкаста я выпивал несколько пинт Guinness и закусывал их бургером с чипсами. В пятницу вечером я открывал бутылку вина с Эбби, допивал ее, а затем запивал несколькими порциями холодного пива; в субботу вечером я смотрел на пустой календарь на следующий день и делал то же самое. Во время готовки и поедания воскресного жаркого я снова тянулся к открывашке и холодильнику, потому что почему бы и нет, ведь я так долго был таким дисциплинированным, таким типа-Пулисом?
Но все же. Как можно похудеть, ничего не делая, но при этом много есть и пить? Это бессмысленно. Возможно, для кого-то из отважных бойцов «Героев Харри» это даже звучит как сценарий мечты, но для меня это была настоящая борьба. Будучи игроком, я весил чуть больше 86 кг, что не так уж и много для человека ростом 201 см. По калькулятору индекса массы тела NHS я оказался с недостаточным весом, так что вы понимаете, почему перспектива потерять еще больше мяса с моих костей была не утешительной.
И вот я снова начал заниматься спортом — не для того, чтобы оставаться стройным, а чтобы стать больше. Я занимаюсь тяжелой атлетикой, пилатесом дома с Эбс на одном из этих тренажеров, похожих на стойку-реформер. Я плаваю и даже иногда бегаю по 5 км. Я намеренно ем больше, чем обычно.
Я понимаю, насколько это странно. Это совсем не похоже на то, что делают мои бывшие товарищи по команде. Джейми Каррагер фактически променял тренировочную базу «Ливерпуля» на местный боксерский зал. Каждый день он отвозит детей в школу, спускается на ринг и проводит два часа, поднимая тяжести, спаррингуя и растягиваясь. Он получает тот самый балаган, которым всегда наслаждался в Мелвуде, и такие мускулы, о которых мужчина в возрасте за 40 обычно может только мечтать.
То же самое происходит с Джо Коулом, только вместо разных боксерских груш ему подходит карбоновая рама и дисковые тормоза шоссейного велосипеда. Он катался в Альпах. Вместе со Стивом Сидуэллом и Уэйном Бриджем он совершил Тур Корнуолла — три дня жестоких восхождений по всей длине полуострова и три ночи отказа от предложений Уэйна устроить жестокое состязание по выпиванию шотов в баре отеля. Он также поднимался на Монблан и переплывал на байдарке Ла-Манш, что делает его претендентом на место центрального полузащитника в команде «Героев Харри» 2024.
Я всегда любил теннис. В юности я был неплохим игроком, подающим в стиле Рихарда Крайчека/Милоша Раонича, но на жестких кортах Питшангер-парка представлял реальную угрозу. Поэтому я начал играть в падел-теннис с Джо, Сидсом и Бобби Заморой. Маленький корт, ракетки поменьше, стеклянный щит вокруг корта — я не могу притворяться, что это тот же раскаленный прессинг, что и на неровном асфальте Питшангера в середине девяностых. Также нужно подавать из подмышки, из-за чего я как будто бы явился на настоящую перестрелку с детским пистолетом Nerf. Но это весело, и это лучше, чем видеть меня на велосипеде, пытающегося взобраться на крутую французскую гору. В Стратфорде есть площадка, которую мы сделали своей, особенно до того, как стали работать экспертами на BT Sport в их студии неподалеку, и я бы хотел, чтобы таких площадок стало больше. Я знаю, что мой бывший товарищ по «Портсмуту» Роберт Просинечки открыл свой собственный центр падела на восьми кортах в Загребе вместе с другой хорватской легендой, вышедшей на пенсию, Янко Янковичем. Если грядет революция в паделе, я хочу быть во главе ее вместе с этим человеком.
Бывшему игроку нелегко разобраться в этом. Быть в форме — это всегда было счастливым следствием твоей основной работы, которая заключалась в игре в футбол. Ни на одном этапе моей карьеры мне не требовалось записываться на занятия или посещать тренажерный зал. Все всегда было готово для меня.
Ты выходил на улицу в любую погоду; я тренировался в Сток-он-Тренте в течение восьми зим. Я занимался тем, что любил больше всего на свете, и, как следствие, был в полном порядке. Иногда мне приходилось делать меньше. Отсидеть тренировку или положить ноги на мои очень длинные диваны, чтобы отдохнуть перед выходными. Теперь, когда я сажусь на этот диван, я издаю звук, сочетающий в себе облегчение и боль. Это одновременно тревожит и разочаровывает.
Поэтому попытки выполнять упражнения только ради конечного результата могут привести в замешательство. Это становится похоже на опорожнение посудомоечной машины или вынос мусорных ведер — ты знаешь, что должен это сделать, но эта работа не приносит никакого внутреннего удовольствия. Цель без удовольствия — это не естественный путь профессионального футболиста в эпоху Премьер-лиги.
Кроме того, здесь больше нет соревновательного элемента. Я никогда не задумывался о постоянных ускорениях, которые я делал каждую субботу после обеда в мои игровые дни, отчасти потому, что они были скорее прерывистыми, чем постоянными, и скорее размахивающие руками, чем спринтерскими, но также и потому, что в них был задействован мяч. Когда есть шанс обыграть Джермейна Дефо и забить гол, ты не задумываешься ни о том, какие усилия потребуются для этого, ни о том, как повысится пульс после этого. Увидеть ворота, забить гол. Все так просто.
Я бы с удовольствием обладал мускулатурой Карры, мощными бедрами Джо Коула. Мне бы очень понравилось иметь такое оружие, ведь раньше у меня не было даже горохострелов. Даже мой «шестерочный» пресс в игровые дни был не таким впечатляющим, как может показаться на первый взгляд; это был скорее «тощий пресс», чем что-либо еще, но полное отсутствие жира на моем теле означало, что мышцы были видны, как бы незначительно они ни выступали. Однако все, что я делаю, кажется, не добавляет моим бицепсам рельефности. У меня такие длинные руки, что для того, чтобы они стали круглыми, нужно нарастить огромное количество мышц. Если бы у меня были короткие руки тирекса, у меня был бы шанс. Вместо этого я — мистер Щекотка [«Мистер Щекотка» — персонаж первой книга из серии «Мистер Мен» Роджера Харгривза, опубликованная 10 августа 1971 года. Мультяшный кругляш с очень длинными руками, прим.пер.].
Не жалейте меня. Мне хорошо платили, у меня хороший дом и большой сад. Я мог заниматься спортом практически в любое время суток. Я бы хотел стать мускулистым, но мне не до того. Но если ты стал футболистом, ты всегда им остаешься. Те два года, когда я ел все, что хотел, и пил при любой возможности? Вначале это был приятный побег, но вскоре он стал вызывать тревогу. Ты как ребенок, который наедается в магазине сладостей — думаешь, что делаете то, о чем всегда мечтал, но теперь, когда ты это делаешь, то обнаруживаешь, что тебя от этого просто тошнит.
Так что сейчас я нахожу новый баланс. Играя матчи пять на пять, я замечаю, что мои ноги уже не так быстро реагируют, как раньше, что иногда я думаю: «Я просто пройду мимо этого защитника, а этого не происходит». Но осязание осталось, и, как и многие творческие натуры, с годами я немного сбавил обороты и стал больше играть в полузащите — получать мяч от вратаря или двух защитников, организовывать атаки из более глубокой позиции. Не уверен, что раньше ценил, насколько меньше бегать можно было там. Будучи прирожденным нападающим, это почти скандал.
Смогу ли я выполнить удар через себя? Думаю, во мне это еще осталось. Удары с лета всегда были моей фишкой, хотя сейчас я бы, наверное, поранился при приземлении. Трудно тренировать, такие удары через себя-то. Как и в прыжках с шестом, здесь нет полумер: либо ты сделал это, либо нет. Ты не сможешь быть в деле, сделав серию ударов снизу [Тут идет игра слов, overhead — удар через себя, underhead — удар по низу]. Но я играю несколько партий на столе Teqball, который стоит у меня на заднем дворе — это что-то вроде стола для чеканки, только слегка изогнутого, чтобы мяч всегда отскакивал в твою сторону. Если ты играешь в текбол, твоей касание должно быть острым. Если ты играешь в текбол против младшего брата своей жены, твоя самоотдача должна быть абсолютной.
И я чувствую пользу. Я заметил, что обычное похмелье становится все более мучительным, когда тебе переваливает за 40 лет. Еще в недавнем прошлом я демонстрировал мировой уровень быстрого восстановления в одночасье, когда человек мог погрузиться в то, что ему нравилось, и с самого утра продолжать заниматься делами. Так уж меня воспитали; любимая поговорка моего отца, когда я начинал свое неформальное обучение алкоголю, гласила: «Мужчина вечером — мужчина утром».
Теперь единственный способ придерживаться его правил — меньше пить. Старая система безопасности исчезла — больше нет бесплатного ежедневного массажа; больше не нужно идти прямо в кабинет клубного врача при первых признаках кашля. Рискуя заставить вытошнить последнюю порцию еды, скажу, что у меня проблема с натоптышами на подошвах ног, которые похожи на пули из мертвой кожи. По какой-то причине я бегаю со скрюченными пальцами ног, и это невероятно болезненный результат. Я очень скучаю по тому, как, ковыляя на тренировочную площадку, приветствую администратора криком: «А ГДЕ ЭТО ТАМ ПАРЕНЬ, КОТОРЫЙ ЗАЙМЕТСЯ МОИМИ СТУПНЯМИ?». Я скучаю по милому человеку, который помогал мне укреплять колени. Когда ты элитный игрок, поход на работу может быть похож на посещение лучшего спа-салона. Теперь, когда я чувствую недомогание или боль, мне приходится звонить в реальную клинику терапевта и ждать приема. Если мне нужно пройти сканирование, я должен терпеливо ждать направления. Игрокам делают сканирование за то же время, которое требуется бывшим игрокам, чтобы узнать, что они даже не зарегистрированы у терапевта.
Что касается других мест моего тела? Мне кажется, я держусь. Нос, доставшийся мне от природы — то, что мы можем назвать моим «врожденным носом» — никогда не был предметом красоты. Одна из лучших вещей, случившихся со мной как с игроком — это то, что он разлетелся на куски при столкновении в воздухе. Направление прямо в клинику доктора Р. Халса, новый, значительно превосходящий прежний. То же самое было, когда мои передние зубы были выбиты бутсой Фабрисио Колоччини. Люди думают, что я сделал их из тщеславия. Нет, мои зубы неестественно белые потому, что они неестественные. И когда передо мной встал выбор новых, я не остановился на желтом варианте.
А еще я не хочу лысеть. Мне бы это не пошло — у меня голова в форме луковицы, а из-за природной угловатости шеи я бы выглядел как наполовину высосанный чупа-чупс.
Именно по этой причине я не против пересадки волос. Чарли Адам показал мне несколько примеров удачных попыток в шотландских лигах, и среди них есть несколько абсолютных красавцев. Меня бы вполне устроила блондинистая версия пуленепробиваемых черных имплантатов, которыми так гордится Антонио Конте. Я даже знаю, где он живет, так что могу постучаться к нему. «Антонио, через минуту я хотел бы поговорить о том, каково это — играть с Роберто Баджо. А пока, кто тот парень, который делал вам импланты?»
Я спрошу консультации, как только кто-то из моих близких сообщит мне такой необходимости. В том-то и дело, что проблемы с волосами нельзя оставлять надолго. Ты не можешь включить «Матч дня» вечером и увидеть, как Ширер, Мерфи и Даблин моделируют прическу Конте. Нам, бывшим футболистам, нравится, когда нас признают. А не издеваются.
Приглашаю вас в свой телеграм-канал, где только переводы книг о футболе и спорте.
Если хотите поддержать проект донатом — это можно сделать в секции комментариев!
