«Предлагали взятку – отказался. Был честным и любил честность в других». Главный тренер в истории «Динамо»
Интервью Аллы Фроловой, внучки Михаила Якушина.
Михаил Якушин – один из самых титулованных тренеров страны: шесть чемпионств с московским «Динамо». Плюс еще четыре в качестве игрока.
Интересно, что хоккей с мячом он ценил выше и как играющий тренер взял с «Динамо» семь Кубков СССР, однажды совместив это с титулом лучшего бомбардира чемпионата. Хоккей с шайбой Якушин, напротив, недолюбливал, но и там однажды стал чемпионом как игрок.
Судьба Якушина необыкновенна. В футбольную сборную Москвы – из-за травмы Андрея Старостина – он попал раньше, чем в основу «Динамо», а после войны бился за первое место с тренером ЦДКА Борисом Аркадьевым, с которым жил на одном этаже.
После второго чемпионства игроки «Динамо» добились снятия Якушина. Он уехал в Тбилиси и в 1953-м снова лидировал, но посреди сезона был возвращен в московское «Динамо». По одной из версий, чтобы не допустить чемпионства грузинской команды в год смерти Сталина и ареста Берии.
Якушин не работал с московскими командами после суда, выигранного у «Локомотива» в 1973-м, но консультировал «Динамо» даже на девятом десятке. Шесть лет назад его именем назвали улицу у «ВТБ-Арены». Каким человеком был десятикратный динамовский чемпион, рассказывает его внучка – Алла Фролова.
Якушин сохранил для «Динамо» Яшина
– Что Якушин рассказывал о британском турне «Динамо» 1945 года?
– Перед отъездом в Англию его просили об одном: не проиграть слишком много. Намекали, что в противном случае будут проблемы. В итоге в четырех матчах – две победы и две ничьи.
В день игры с «Арсеналом» в Лондоне стоял густой туман. Дедушка не представлял, как играть в такую погоду. Думал, матч перенесут, но англичане сказали: «Ну что вы, у нас всегда так».
Потом наши повели в счете, и местные предложили: «Ничего не видно. Может, прекратим?» – «Нет-нет, раз начали – играем», – ответил дедушка. Хотя, по его словам, видел поле только до середины. Находился-то не на скамейке, а за воротами.
– Он делился впечатлениями от общения с Берией?
– Берия вообще не интересовался футболом. Это я знаю четко. «Динамо» поддерживал и курировал министр госбезопасности Абакумов. Вот к нему дедушку иногда возили для обсуждения матчей.
– При Якушине в «Динамо» дебютировал Лев Яшин. Как это было?
– В первом матче [в стартовом составе, с тбилисским «Динамо»] Яшин далеко выбегал из ворот, нервничал и быстро пропустил четыре мяча. Велели отправить его в дубль, но дедушка сказал: «Нет, дайте время. Он станет хорошим вратарем». Яшин был благодарен, из дубля-то мог и не вернуться.
Запомнилась встреча с Яшиным году в 1980-м. Меня не пускали в «Олимпийский» – кажется, на «Динамо» – «Спартак». Уперлись чего-то. Но появился Лев Иванович и обнял меня: «Как это тебя не пускают? Пойдем».
– Перед интервью «Спорт-Экспрессу» осенью 1995-го Якушин отказывался фотографироваться, пока не найдет галстук. Характерный эпизод?
– Да, он следил за собой. Обязательно брился, не выходил из дома без любимой кепки. А галстук был специальный, на застежке. Кстати, бабушка ругала его за то, как он дает интервью. Ставила в пример Лобановского с Бесковым: «А от тебя все шарахаются – ругаешь журналистов, отвечаешь резко».
В середине девяностых «Динамо» сыграло вничью с нижегородским «Локомотивом». Игроки вообще ничего не делали на поле. После матча к дедушке подошел корреспондент: «Почему «Динамо» не выиграло? Жара подействовала?» – «А на «Локомотив» не подействовала? Дай им еще пять часов – закончили бы так же».
В конце 1996-го кто-то позвонил. Может, даже Вася Уткин. Хотел поговорить про «Спартак», а дедушка сказал: «Это к Алене. Она спартач, у нее и спрашивайте. А я с вами «Спартак» обсуждать не буду».
– Как вы стали болельщицей «Спартака»?
– Отец – вратарь золотого «Спартака»-1962. К тому же друзья болели. Я и втянулась. Дедушка прощал: «Тебе разрешаю». И все вокруг знали, что я за «Спартак».
Едем как-то в «Лужники». На игру, кажется, московского «Динамо» с киевским. В машине с нами – Андрей Петрович Старостин, председатель Федерации футбола Москвы. Говорит деду: «А чего ты ее взял? Она же за «Спартак».
Отвечаю: «Хочу посмотреть хороший футбол». – «Ладно. Смотри».
Мой покойный муж болел за «Динамо» и тоже подтрунивал: «Мы все коренные динамовцы. Ты у нас одна такая…». – «Зато искренняя».
– Ваш отец – Игорь Фролов – помогал Бескову в год возвращения из Первой лиги.
– Да, увидел в Астрахани Дасаева и привез в Москву. Потом работал главным в Грозном, Орле, Костроме. Хотя считалось, что вратари редко становятся хорошими тренерами.
Якушин вдохновлялся пьесами Островского и воспринимал футбол драматургически
– Родился Якушин в 1910-м. Что рассказывал о детстве?
– Вспоминал, как отец вернулся с Первой мировой без ноги. Как возил дрова на санках в 1914-1915-м – тяжело, холодно, но помочь маме было больше некому.
Рассказывал, как учился на землемера, проходил практику на Урале, начал там курить. Как плыл со сборной Москвы в Турцию и попал в шторм. Тогда ему впервые в жизни стало очень страшно. Вскоре, в 1937-м, от брюшного тифа умерла его мать. Отца не стало в 1950-м.
– Якушин говорил про 1950-й: «Со сборов «Динамо» я срочно выехал в Москву на похороны, отсутствовал дня четыре, а когда вернулся, заметил, что команда чуть подраспустилась. К тренировкам кое-кто из футболистов стал относиться небрежно, а то и просто недобросовестно.
Большинство ведущих игроков чемпионского состава были в возрасте – под 30 лет и старше, и прежние нагрузки переносили тяжело. Я повысил требования, а они обиделись».
Якушин рассказывал о конфликте с Бесковым, который привел к смене тренера в 1950-м?
– Такие конфликты не редкость, когда в команде зрелые и успешные игроки. Они были недовольны тренером, возмутились, и дедушку сняли. С Бесковым он жил в одном доме на Маяковке, но отношения были тяжелые. Редко общались.
Отставки дедушка переживал тяжело. Особенно второй уход из тбилисского «Динамо». Построил сильную команду, а золото с ней взял Гавриил Качалин, пришедший следом.
– Якушин вспоминал: работая землемером на Урале, играл в сельском театре стряпчего в пьесе «Свои люди – сочтемся».
– Он ходил на все спектакли по произведениям Островского, безумно его любил. Люди редко читают пьесы в бумажном варианте, а он и это обожал. Размышлял, делал пометки. Вдруг ни с того ни с сего мог собраться: «Поеду-ка в театр. Давай со мной».
Водил меня в Театр Сатиры, часто ходил в Театр на Малой Бронной. Дружил с Георгием Менглетом и Анатолием Папановым. Мы их как-то подвозили, и о спектаклях они с дедушкой не говорили. Только о футболе. Спрашивали, когда «Динамо» начнет побеждать.
– Якушин видел сходства в тренерской работе с режиссерской?
– С режиссерами он сравнивал игроков – Марадону и Заварова, которого считал гением. Говорил: «Твой Федя Черенков, конечно, ничего, но Заваров лучше. Без него Блохин не забил бы столько».
В отношении дедушки к футболу было много от театра. Тренировки воспринимал как репетиции, а матчи – драматургически: чувствовал, какой сюжет складывается на поле. Вот пример. Осенью 1995-го мы смотрели матч с «Русенборгом» в Лиге чемпионов.
В первом тайме «Спартак» проигрывал 0:2, но он говорил: «Ты не расстраивайся. Победят». – «Уверен?» – «Абсолютно. Пока не везет. Если все правильно сказать в перерыве – победят». И наши выиграли 4:2.
В 1971-м сын Якушина не вернулся из шведской командировки
– Ваше детство пришлось на работу Якушина в «Пахтакоре». Бывали у него?
– А я до четырех лет жила с ним и бабушкой в Ташкенте. Помню, просила его на поле: «Ударь до неба». Он бил вверх, а я закрывала голову руками, чтобы мяч в меня не попал, и говорила: «Ударь еще раз».
Запомнилось одно из ташкентских землетрясений. Очень сильное. В серванте зазвенела посуда, и он крикнул бабушке: «Анечка, хватай Алену – и на улицу. Надо бежать».
При дедушке «Пахтакор» здорово играл. Увеличилась посещаемость, его там любили. Да и ему нравилось в Ташкенте (правда, подхватил воспаление легких, из-за чего бросил курить). Увы, несколько ребят, с которыми он работал, потом погибли в авиакатастрофе.
– Как он воспринял, что сын весной 1971-го не вернулся из Гетеборга?
– Этого никто не ожидал. Дедушку заставили ехать в Швецию и уговаривать сына вернуться. Тот ответил: «Как я вернусь? Меня же посадят». Конечно, отъезд сына стал шоком: бабушка сразу заболела и через семь лет умерла.
Мама ушла из МИДА, и ее долго не выпускали за границу. Дедушке в 1982-м не дали посетить чемпионат мира в Испании. Сказали: «Михаил Иосифович, мы знаем, что вы вернетесь, но все равно не можем [пустить]».
Меня в 1988-м не взяли на работу. Я хотела быть следователем, устраивалась на Петровку 38, а там каждый второй вопрос про родственников за рубежом. Я подумала: «Если умолчу про дядю – проверят и скажут, что обманула. Напишу правду – тоже не возьмут». С Петровкой у меня так и не сложилось.
– Работу с загранками Михаил Якушин-младший получил при содействии отца?
– Да, дедушка устроил его переводчиком. В последний день командировки Миша не пришел в аэропорт. С началом перестройки, года с 1986-го дедушка часто ездил в Швецию – общался с сыном, проведывал внука Николса, который родился в 1980-м. Я была у дяди только раз – в 2012-м. Но говорить о наших отношениях не хотела бы.
– Через два года после отъезда сына Якушин судился с московским «Локомотивом». Как так вышло?
– Его решили уволить, а он это оспаривал. Доказывал, что не мог дать результат за два месяца. Дело разбиралось в Басманном, кажется, суде, но там жаловались на давление сверху.
Тогда дедушка выиграл дело в Мосгорсуде. Но поступил хитро. Добился, чтобы увольнение признали незаконным, и тут же ушел из «Локомотива» по собственному желанию. Все равно бы не смог там дальше работать.
Черышев звонил из Испании и предлагал Якушину любую помощь
– После отъезда из Тбилиси в 1975-м Якушина звали куда-то главным тренером?
– В 1985-м «Динамо» было на грани вылета, и его долго уговаривали возглавить команду. Он отказался: «Не могу. В 75 лет летать по всему Союзу – с ума сойду». Стал консультантом Малофеева, и «Динамо» осталось в Высшей лиге. Еще он помогал в восьмидесятые «Днепру» и «Жальгирису». Даже жил в Литве месяц.
– И до последних дней был близок к «Динамо»?
– Очень эмоционально переживал за команду. Если промахивались, бил кулаком по столу: «Идиот. Что ж ты делаешь?» Или: «Нельзя же так пороть». Любимая фраза, когда кто-то ударил на трибуну: «Мимо денег».
Дедушка дружил с президентом Николаем Толстых, помогал советами тренеру Адамасу Голодцу. А перед матчами писал свою версию состава «Динамо» и часто угадывал.
Любил Дмитрия Черышева, которого взяли из Нижнего. Учил его пользоваться скоростью и не бежать абы куда. Черышев был очень благодарен. Звонил из Испании, когда дедушка заболел: «Какие нужны лекарства? Окажу любую помощь».
– Как Якушин воспринял перестройку и все последующее?
– Нормально. К Горбачеву относился ровно, а Ельцина любил – как и Бориса Немцова. Тот где-то сказал, что не берет взяток, и дедушка почувствовал родственную душу. Когда он работал инспектором, ему предлагали взятку, но он отказался и просто не поехал на игру.
Дедушка был честным человеком и любил честность в других. Он же и коммунистом не стал. Даже тренируя сборную. Когда твердили, что надо вступить в партию, отвечал: «Еще не готов».
– Хитро.
– Кстати, ему не нравилось когда его называли Хитрый Михей. Всегда поправлял: «Я хитроумный. Это разные вещи».
Якушин был на фотографии «Динамо», которую Юрий Никулин пронес через войну
– Каким он был не тренером, не гражданином, а именно дедушкой?
– С детства меня баловал. Давал покататься на велосипеде, который привез из Англии в 1945-м. Покупал все, чего мне хотелось. Вернее сначала мог сказать «нет», а потом покупал. Когда в двадцать с лишним лет я просила денег, отвечал неизменно: «Денег нет – работать надо!» Но давал всегда.
Он меня очень любил. Просил дочь выбрать мне такое имя, чтобы можно было называть Аленой. Имя Лена маме не нравилось. Предложили Аллу, и дедушка одобрил.
Дома мы часто играли с ним в шашки. В шахматы тоже, но я играла лучше, а он не любил уступать и злился. Еще дедушка много раз водил меня в цирк. Близко дружил с Никулиным.
– Тоже болельщиком «Динамо».
– Никулин через всю войну пронес в кармане фотографию с динамовскими футболистами, среди которых был и дедушка. Никулин нам очень помог, когда дедушка заболел: летом 1996-го случился инфаркт.
Скорая, реанимация, возвращение домой, опять ухудшение... В госпитале МВД его положили в четырехместную палату с молодыми милиционерами. Мы просили, чтобы перевели куда-то, поставили кардиостимулятор, но ничего не получалось.
Вопрос решился благодаря Никулину. Он сам позвонил: «Какие проблемы? Любые лекарства, санатории – что нужно?» В следующем году их не стало. Зимой дедушки, а летом Никулина.
– В какой мере Михаил Иосифович вас сформировал?
– Он был мне ближе, чем отец. С ним было легче и интереснее. Дедушка развивал и направлял. Учил общаться с людьми и разбираться в них. Научил взрослой жизни, стратегическому мышлению, доброте, пониманию. Все это пригодилось мне в дальнейшей работе.
Я правозащитница, хотя училась на инженера в Бауманском институте. В ту пору дедушка оберегал меня от ошибок. Говорил: с этим не общайся, проходимец, а тот с ЗИЛа (мой будущий муж) – хороший парень. На пятом курсе подарил дорогой калькулятор, какие только появились в продаже. Заботился!
А уж как я благодаря ему разбиралась в футболе – чуть судьей не стала. Дедушка научил меня всему, что связано с тактикой, и прислушивался к моему мнению.
Алла Фролова с правнуком Михаила Якушина – Иваном
– Когда, например?
– Осенью 1995-го я пошла с друзьями в «Лужники» на игру с «Торпедо», которое тренировал Валентин Иванов.
«Спартак» победил 5:0, и дома дедушка спросил: «Ну как там? Расскажи». Я ответила, что торпедовцев обводили как стоячих. Дед тут же позвонил Иванову: «Алена сказала, что твои как столбы стояли. Я посмотрел немного – и правда никакие. Чего, режим не соблюдают?»
– Помните последний разговор с дедушкой?
– В феврале 1997-го он уже сильно болел, но достал мне восемь билетов на финал Кубка Содружества «Спартак» – «Динамо» (Киев), что было очень сложно: манеж ЦСКА вмещал всего несколько тысяч, а ажиотаж был огромный.
Я сходила с компанией на финал, но «Спартак» проиграл из-за ошибки Нигматуллина, и дома дедушка меня успокаивал: «Не расстраивайся. Наплюй на них». Говорил, что вратаря винить нельзя, потому что виновата вся команда.
Мы разговорились, и я спросила: «Что ты любишь больше – футбол или хоккей с мячом?» – «Хоккей с мячом. Поле большое, мяч маленький, силовые приемы запрещены. Нужно уметь кататься на коньках и владеть клюшкой. Технически и тактически все это сложнее футбола».
Наутро дедушка умер. С тех пор мне тяжело смотреть футбол.
Фото: ФК «Динамо», личный архив Аллы Фроловой
