«Очередь нерешительных»
Дверь кабинета с надписью «Медали и еврокубки» распахнулась, и на пороге нарисовался бодрый Лучано, насвистывающий незатейливый итальянский мотив.
- Следующий, - нараспев протянул он, подмигивая всем сразу. – Не тушуйтесь, пацаны, это не больно.
Очередь, однако, реагировать не спешила.
- Че за грусть вселенская? – удивился Лучано. - Лёня, ты вроде занимал?
Слуцкий нервно поправил ремень.
- Ну да… вроде.… Только это... я пока не могу. Травмированных много…больных, да и плюс…
- Если кто больной, так это ты, - перебил его сидящий рядом Карпин. – Вот у меня, да – лазарет. Веллитон, Дикань, Биля, Паршивлюк.… А у тебя Дзагоев и Игнашевич, вот и вся любовь. Дуй за серебром, птица-маятник.
- Да ты что? - завозмущался Слуцкий. - А Березуцкий, а Гонсалес?
- Гонсалес? Не смеши свои подковы, Леня, про него даже твои фаны забыли. И вообще, у меня проблемы покруче будут. Заговор против меня, слышал?
- Слышал, - погрустнел Слуцкий. Крыть ему было нечем.
- Ладно, если не хочешь… - Карпин цепко осмотрел сидящих в очереди. – Вон Силкин скучает… Серега, давай, твое время пришло, Степашин будет рыдать от умиления.
Мужик с лицом доброго старшины из советских фильмов энтузиазма, однако, не проявил.
- Рано мне, - веско сказал он. - У меня тут все записано: кубок взять и не ниже пятого. Я свою норму знаю.
- Обложились отмазками, разгребай за вас, - почти беззлобно бросил Карпин. – Ну а ты, Жозе-Жвачка, что сидишь, как засватанный?
Коусейро улыбнулся с видом ученика, хорошо подготовившего урок.
- Я понял, что в России иностранцу легче во второй год. Теперь я знаю, как все работает, - важно сказал он, дословно цитируя себя образца последней пресс-конференции.
- Хорошо излагает падла, - шепнул Слуцкому Карпин. – Учись, Лёня, пригодится когда-нибудь в чемпионате Катара. – Так, ну кто пойдет-то? Бикеич, может ты?
- Путь важнее цели, - неторопливо откликнулся Бердыев. – А правда важнее пути. А истина важнее…
- Да понял я, Бикеич, понял, - махнул рукой Карпин. – Два золота хапнул в свое время, теперь совесть замучила.… Ну че, в натуре некому, что ли?
Очередь молчала. Очевидно, трезвая самооценка и понимание собственного несовершенства не давала им морального права ломиться в открытую дверь за «вторым лигочемпионским».
- Синдром повышенной вежливости, - сказал Карпин. - Давка за стоячие места в автобусе. Я худею, дорогая редакция.
В это время, рядом с дверью стремительно материализовался энергичный седой мужчина в красных спортивных штанах.
- Простите, господа, вы позволите? – риторически обратился он к сидящим в очереди.
- Гус... - Валера просветлел лицом, - заходи конечно, какой базар.
- Да нет, - Гус немного смущенно улыбнулся. - Я пока так…только спросить.
... упирающегося всеми копытами, Леню.
На сцене те же и:
Фурсенко с выдержками из Регламента об очках и разнице мячей;
Розетти с персональными тарифами арбитров на заключительные туры.