14 мин.

Тринадцать причин нелюбви к футболу

3

Сегодня с футболом знаком практически каждый. Как профессия, хобби или постороннее явление спорт этот так или иначе предстаёт обыденной частью повседневного мира людей – вроде воды, пальца или яблока. О футболе у большинства есть разной степени, но довольно отчётливое представление, понимание того, что такое игра и лучами расходящиеся её производные. Вне зависимости от плотности соприкосновения и причастности, футбол сейчас есть очевидность, составляющая привычного окружающего.

Вместе с тем у подобного положения есть некоторый если не изъян, то особенность. На неотъемлемое, знакомое, рядом всегда присутствующее тяжело посмотреть отстранённо, взглянуть издали, его затруднительно воспринять свежо и впервые – для отчуждения необходимой, бытовой части мира и последующего её феноменального изучения требуются некоторые усилие и мастерство. Более того, чем ближе, крепче, чувствительнее связь между явлением и человеком, его касающегося, тем труднее выполнить это мысленное упражнение. Однако оно, позволяя пристально, тщательно и, главное, безусловно и ясно понять предмет, представляется как минимум захватывающим и небесполезным.

Впрочем, польза предлагаемого позитивизма легко и мгновенно обращается критикой рассматриваемого объекта. Неизбежное, витальное человеческое свойство в первую очередь замечать опасности и недостатки при телескопическом воззрении на футбол встречает лоснящуюся, изрытую оспинами почву до того, как уговорено, неизвестной планеты. Отважный взгляд в окуляр способен разрушить прежний мир решившегося исследователя, оголив пагубы и пороки части его жизни – особенно при неравнодушии смелого в тяге к познанию; рванув в стороны шоры, эксперимент потрясает не просто внешнюю среду, но составляющую самоопределения, личности дерзнувшего – неудобно и небезопасно.

Любопытство, конечно, берёт верх. Итак, представим, что футбола, ничего от него вчера ещё не существовало – а сегодня вы просыпаетесь в настоящем, таком, какой он и есть сейчас, мире, со внезапно возникшей игрой и всем её ореолом в современном их состоянии. Что вы, суровым, незатуманенным взглядом, в первую очередь замечаете – из недостатков, конечно? Почему именно футбол легко становится неприятен?

 

1. Повсеместность

Любой источник информации, пусть он до сухости выжат от спорта, нет-нет да прыснет на вас футболом – фотографией в ленте соцсети, бегущей строкой на телеэкране, возгласом из колонок или, вдруг, разворотом напечатанным. В магазине с каждой из полок на вас будет приветливо посматривать футболист, улыбаясь ли с пачки чипсов или маняще расчёсывая пробор на флаконе шампуня. Улица вздымает билборды рекламы, – ближайшего матча или букмекерской конторы, – на остановках и у подъездов расклеены объявления, торговые центры и рестораны привлекают акционными манифестами; лица всех – футболисты. Во дворе – коробка, на ней пинают мяч. В транспорте давно принявший зрелую форму мужчина, с дипломатом даже, носит на голове шапочку с весёлым помпончиком, гордо светящую спереди нашитым лого любимого, ближнего или дальнего, клуба; его сосед пристально следит за мобильной нарезкой лучших моментов вчерашней игры, бережно упаковаными в трёхминутный ролик, а мальчик рядом, очевидно, едет на тренировку: сквозь сеточку пухлого рюкзака видны ядовитого цвета бутсы. Прохожие перекидываются мыслями относительно последних трансферных сплетен, в кафе мониторы зеленеют газонами, два из трёх знакомых подростков влюблены в футбол. По местам города разбросаны прежде имевшие другое, совсем не спортивное значение имена – теперь они накрепко, навсегда связаны с клубами, командами и стадионами. Их – десятки и сотни, а около, на них, с ними рядом – тысячи, десятки тысяч людей.

Подобное перечисление частностей можно продолжать бесконечно – если бы Михаил Погодин писал свой пассаж о культурных реформах Петра Первого сейчас, место всё пронизавшего правителя легко занял бы футбол. Футбол, футбол, футбол – сегодня он повсюду. Непредвзятый взгляд такая всеместность сперва удивляет, затем – начинает по меньшей мере утомлять. Слишком футбола много, слишко его везде.

 

2. Пошлость популярности

И ладно бы на глазной мозоли этот спорт остановился. Так не бывает: его теснейшие тиски привычно неразрывно связаны с беспрецедентной популярностью; курицу тут, конечно, не отделишь от яйца. Футбол любят повсюду, о нём всегда готов поговорить каждый, разноцветный мяч выглядит легкодоступным, понятным и близким. Чем шире по Земле растекается сладкий, тягучий сироп быстроусваиваемой забавы, – или то, что может принять его обличие, – чем больше людей вовлечено в его потребление, тем проще и приземлённее становится уже не обхождение с ним, но его пользование – закон кажется непреложным. Популярное опошляется – и вот способное оставаться, будь оно сокровищем относительно узкого круга, чистым, самим собой, не теряя пути, в окружении сотен миллионов разлагается на липу, фастфуд и жвачку. Не нужно принимать позицию ворочащего вздёрнутый нос сноба, не обязательно надевать блестящее белым ворсом пальто для искреннего если не сожаления, то недоумения от метаморфоз восприятия футбола, обращения с ним, сколь парадоксальной, столько и ожидаемой лёгкости его, поддерживаемого бесчисленными руками, падения на панель, под жёлтые объективы: одна из самых глубоких и комплексных игр, собственным устройством задающая перед человеком, своим создателем, главные для него вопросы, в массе своей присела и плюхнулась, в широчайшем размахе подменив суть сутяжничеством, внутреннее – внешним, а содержание и созерцание – обложкой и обсуждением. Плод экзистенциальной мысли стал продуктом – и это, пожалуй, один из главных поводов относиться к нему настороженно.

 

3. Индустриальность

Органичное продолжение и симбиоз предыдущих пунктов, нынешний, тем не менее, благодаря своей во всех смыслах крупности выступает довольно самостоятельно. Футбольная пошлость, дитя информационной эпохи, достаточно дружелюбна: она мило сплетается с эрой прошедшей, индустриальной. Спорт с некогда чёрно-белым мячом невероятно масштабен, сегодня, в цвете он – в некотором смысле завод, лязгающий вечными, благодаря всечеловеческому напряжению, двигателями, бесконечный и быстрый конвейер. На родине проводников последнего механизма национальному спорту (транс-) национальной же корпорацией придан изящный слоган: «Basketball never stops»; редкий случай, когда подмена понятия не погрешит против истины: футбол тоже не собирается останавливаться. Маховики лишь ускоряются: календари полнятся красными клетками игр, турниры плодятся и расширяются, школы растут быстрее своих воспитанников. Обеспечение, обслуживание и отношение – соответствующие, как к производству: культ продуктивности, везде цифры, брак отбрасываем, работников изнашиваем, множимые потребители должны удовлетворяться чаще, проще и быстрее. Подготовка, игры, турниры – всё на бесконечно бегущую ленту. Прошло – забыли, вперёд – к постоянно новому; тут на мануфактуру наводится камера смартфона, записывающего сторис. Футбола, всех его частей и проявлений, до обжорства обильно во многом потому, что его без остановки штампуют; однако даже самая яркая печать к тысячному оттиску выдыхается. Так, индустриализацией, из приятной игры, развращённой уже популярностью, постепенно, упорно, до конца выскользает душа.

 

4. Огромные финансы

Где масштабы производства – там и тугие кошельки. Опустив всегда откликающийся многоголосным плачем популизм рода «Да за что им столько платят/Лучше бы врачам и учителям/А сколько всего хорошего против всего плохого можно было бы на эти деньги сделать!», приняв логику футбольного капитала и с пониманием прохаживаясь между рядов его вызывающе роскошного рынка – всё равно довольно трудно без сопротивления наблюдать те сделки, что сегодня, будничным форматом, на нём совершаются. Выглядит это со всех сторон чрезмерно, несбалансировано и сумасбродно: переплаты за двумя ногами не успевших ступить на газон юношей, слабо оправдываемый рост сумм переходов, геометрическая прогрессия зарплат в последовательности персонал-тренер-футболист, постоянно возникающие новые, требующие гигантских затрат прожекты и проявления. Популярнейший мир футбола, безусловно, вбирает в себя все деньги мира – но вращаются они там крайне противоречиво.

 

5. Мутное окружение

Течение необъятных финансовых потоков магнитно маняще. К сожалению, крупные деньги содержатся, привлекают и используются не только добродетелью, не всегда в движении к ней, и футбол в этом отношении донельзя красноречив. Внутри него плетутся до непроницаемости серые схемы, обитают тысячи искателей ясной формы благополучия, пышным цветом цветёт лживая нажива, а вокруг него – множество мягкой, под плюш готовой мимикрировать, ради омовения расчётливо выставленного напоказ и потому только приветливого лица, громадной финансовой силы. Материальная плоть футбола испещрена ходами решающих задачи собственного прокорма паразитов – красоты и здоровья как внутреннему устройству, так и внешнему виду игры они точно не добавляют.

 

6. Бесконечность сплетен, скандалов и склок

Общедоступность и пошлая массовость, ослепляя фонариком нездоровое футбольное тело, выискивает – и легко находит, – вечно, непреходяще зрителю интересное: человеческие пороки, страсти и изъяны. Описанное окружение и многозначительные бюджеты для подобного – бульон питательный, и по его поверхности без конца, во множестве плавают сальные пятна. Вопросы порядка «с кем?», «где?» и «сколько?» сотней слоёв, первыми полосами и визжащими строками застилают газон, мяч и ворота. Игра, внимание к ней самой, её соли скукоживается – взамен кратно возрастает смакование наносного, солёного.

 

7. Попытка привязать себя ко всему и вся

Отстояв минуту молчания на поле огромной арены, увешанной флагами страдающих государств и благими слоганами, капитан команды, поправляя радужную повязку, до стартового свистка встаёт на одно колено – подобным образом сейчас обстоит начало матчей не только крупнейшей лиги. Внушительная часть большого футбольного мира сегодня встаёт на одно колено вне растяжки квадрицепсов или завязывания шнурков; практически перед каждой игрой значимого европейского чемпионата весь стадион выжидает гробовые шестьдесят секунд; через раз на форме команд появляются, будто новомодный аксессуар, посторонние элементы – цветы, повязки, эмблемы; вокруг и на стадионах и ресурсах – одобрения добра и порицания зла, хорошие слова по лучшим темам. Популярнейший спорт сопрягает себя с десятками и сотнями явлений – это логично; высказывание, высокая степень его свободы и громкости – это отлично. Однако чем больше становится слов, тем стремительнее падает их ценность; когда же реплики ещё и касаются тех тем, что говорящих, кажется, слабо касаются, тогда должные нырнуть на самую глубину жесты выглядят рефлекторным почесыванием, перекладыванием ноги на ногу. Футбол, уже не распыляя, а, скорее, развеивая свой действительно мощный и весомый, будь он копящимся, редким и строго направленным, поток текста и символа, теряет внимание фанатов к ставшим повседневностью обращениям, слышных уже гораздо хуже застенных молоточков чеховского «Крыжовника». Говорить важно и нужно – но болтать-то зачем?

 

8. Агрессия вокруг

Футбол, не будучи сам по себе выдающимся по части жестокости, – по крайней мере сегодня, – невероятно яростен своими близкими. Сублимация, свойства толпы, исторические истоки и ладно скроенные паттерны противостояний – всё это ясно, но так ли необходимы смертельные оскорбления за мельчайшие неудачи, щелчком распаляющиеся угрозы насилия и, наконец, само насилие к фанатам и игрокам соперника? Файеры и бутылки, кричалки и камни, комментарии и травли – разве без них футбол потускнеет?

 

9. Консерватизм

Обозначенное насилие, до недавних пор казавшееся всё крепче забываемым пережитком, выглядит частным проявлением общего места футбола на политическом поле: спорт этот порой то до смеха, то до сочувствия консервативен. Он со скрипом и невежливым опозданием реагирует на вызовы не только внешнего, но и внутреннего мира, с большим нежеланием изменяя самые мелкие свои привычки, даже если они продиктованы собственным, органичным ходом развития – здравствуйте, правило офсайда. Он до стачивания ногтей цепляется за изначальные установки и традиции даже тогда, когда они очевидно и уверенно идут ему во вред – добрый день, штрафная площадь и пенальти. Он неуклюж и нелеп в обращении с редким новым, оно всегда его озадачивает, сбивает с толку – привет, VAR. Отношение к переменам – дело вкусов и предпочтений, конечно, и вечнозелёное поле стабильности, чем дальше в возраст и век, тем привлекательнее именно своим постоянством до пассеизма, однако стабильность часто оборачивается застоем и последующим падением, тяга к самосохранению плавно заставляет застывать и костенеть, а в стремлении к неизменному существованию легко прежде времени стать сущностью. Так и умереть можно.

 

10. Лакуны игры

Неотторгаемая сторона большинства явлений предыдущих столетий, особенно выпуклая в сравнении с новым, нынешним – их размеренность до медлительности, плавность действия до бессобытийности. Футбол, ровесник наций, тут, со своим консерватизмом, и в век клипа, взрыва и интенсивности гордо показывает проплешины рядом с донельзя густыми повсюду сюжетами, блестит отшлифованной гладью линии пульса на фоне окружающей тахикардии. Превращённая форма романтизма способна доставлять наслаждение некоторому роду ценителей, но даже они не могут не замечать регулярных пустот, обрывов игры. Чистое время – менее часа при заявленных полутора; тридцать минут – паузы и разбирательства, ритуалы и хитрости, вводы и выводы, а оставшиеся шестьдесят порой, слишком часто, заполняются стояниями и бесплодными передачами, страхами и ошибками, отсутствием мыслей и происшествий, пухом и ватой. Футбола много, он долог, рамки его длинны – но одновременно внутренности игры постоянно крошечны и невзрачны. Выжимки и хайлайты принято презирать, но нельзя не признать, что они – порождение излишне, особенно вычурно для дней наших водянистого футбольного плода, до мякоти которого не у каждого найдутся силы дождаться, дотерпеть и добраться.

 

11. Низкая результативность

Многочисленные прорехи винтажного платья футбола сливаются в одну из крупнейших его, дочерна зияющих дыр. Пустота переходит в пустопорожнее: в вездесущем спорте не только нередко мало игры – в нём регулярно почти нет выхлопа, итога, голов. В ряду развлечений с дву- и трёхзначными счетами он кичится скромностью на табло; многих, наверное, умеренность, докрасна нагревающая радость от редких взрывов результативных ударов, привлекает – но вне философского круга читателей процесса подобная скупость, стерильность столь продолжительных действий не может, по меньшей мере, не вгонять в уныние. Зачем всё это, если нет завершения?

 

12. Ничьи

Впрочем, завершение есть всегда: течение неизбежно оборвёт время. Безжалостное, оно раз за разом выставляет футбол дураком. Противоборство, столкновение, прямое сопоставление сил в стремлении доказать превосходство нередко заканчивается ничьёй; Давид и Голиаф, Боги и Титаны, Телёнок и Дуб бьются, сражаются и бодаются – и вот свисток, никто не взял верх, жмём руки и расходимся. Апогей тщетности, который и состязанием-то стыдно порой называть. А ведь есть ещё и ничьи нулевые.

 

13. Симуляции

Результат нужен не только зрителям – ради него продолжают тренироваться, жертвовать, выходить на поле бо́льшая часть игроков. Для голов, побед, очков и титулов можно пойти на многое, и хитрость выглядит соблазнительно коротким путём к сиюминутному успеху. Почти все игры, сферы относительно свободного столкновения разумов, тел и нервных систем, так или иначе построены на обмане соперника, они поощряют ложь; убеждение оппонента в истинности одних намерений и мгновенное действие в направлении противоположном – один из основных, наиболее действенных инструментов любой спортивной схватки человека с человеком. И когда финты, ложные движения в футболе – само благородство, ярчайшая сторона его красоты и изящества, то с симуляциями смириться сложно. К актёрам драмы на поле справедливо относятся строже средневековых католиков: грех лицедейства, притворное изображение бо́льших, чем в действительности, мук в выпрашивании мелких монет подаяния, чаще ещё и плохо разыгранное, мгновенно, после удачи, сползающие гримасы боли не могут не терзать наблюдающего. Симуляции – апофеоз подлости человека, ради выгоды, результата способного тут же надеть кривую личину, принять требуемую обстоятельствами форму, поступиться самим собой. Самое жалкое, что, кажется, в каждом подобное есть, каждый на такое способен – и потому смотреть на это, практически в зеркало, со скрежетом узнавая себя, невозможно.

 

***

 

При желании можно насчитать ещё пару десятков причин, отторгающих от футбола – выше постарались лечь лишь самые специфические и крупные. Этот спорт есть за что не любить, и заложить под холодное отношение колоссальное основание не составит труда. Другое дело, что и в обратную сторону доводов тоже достаточно: как сухой, так и жаркий анализ поводов для симпатии к футболу легко устремляется чёрным по белому.

Впрочем, всё это не имеет значения. Неприязнь и любовь – чувства, что только снисходительно улыбаются при попытках себя оправдать. Построения крепких для них остовов, доказательства и выведения, обуславливания выступают лишь наивным, в надежде на всемогущество человеческого разума, тычком циркуля в эфир, приложением линейки к душе. Рационализация задним числом найдёт себе просторное поле на любом направлении – однако она не способна открыть действительные причины отношения, ведь они лежат вне её канцелярского стола; в лучшем случае – даст ощущению хлипкие, внешние, самовнушаемые подпорки. Ни ненависть, ни обожание часто не требуют объяснений. Нравится – надо любить, противно – не стоит касаться.

logoпремьер-лига Англия
logoЛа Лига
logoбундеслига Германия
logoпремьер-лига Россия
logoЛига чемпионов УЕФА
logoлига 1 Франция
logoсерия А Италия