История первого английского требла: травля Бекхэма, драма Кина и возрождение Коула
Несравненный «МЮ»-1998/99.
Весной 1998-го «МЮ» финишировал вторым в АПЛ и проиграл «Монако» в четвертьфинале Лиги чемпионов. Летом клуб Алекса Фергюсона вложил 28 миллионов в трансферы (Стама, Блумквиста, Йорка) и в следующем сезоне взял три трофея.
В АПЛ опередил на очко «Арсенал», в финале Кубка обыграл «Ньюкасл», а через четыре дня – «Баварию» в барселонском финале ЛЧ.
Это был второй матч «МЮ» на «Камп Ноу» в той Лиге чемпионов.
«Накануне игры с «Барсой» в группе я как обычно не слишком напрягался на тренировке, и тренер кричал: «Сосредоточься!» – вспоминал нападающий Энди Коул. – Я отвечал: «Хорошо, босс, без проблем». Но этот крик: «Coley, focus!» преследовал меня до конца тренировки.
Тогда я сказал ребятам: если забью – побегу к рекламному щиту Ford Focus».
Коул забил в ЛЧ-1998/1999 еще три мяча и все – с передач Дуайта Йорка. Но победу в финале принес другой нападающий – Оле-Гуннар Сульшер. Ранее он поучаствовал в разгроме «Ноттингем Форест», который укрепил лидерство «МЮ» в АПЛ: в середине второго тайма норвежец заменил Йорка и в последние 12 минут забил четыре мяча.
«Мой старый друг из Ноттингема сидел тогда в тюрьме и писал мне письма, – добавил Коул. – После той игры он написал, что я, наверное, расстроен тем, что мой конкурент вышел на замену и забил столько мячей. Но с чего мне грустить? Я радовался».
Радовал Сульшер и Фергюсона: «В основе его мастерства лежал серьезный мыслительный процесс, – восхищался сэр Алекс. – Он обладал аналитическим складом ума. Перед ударом всегда оценивал ситуацию.
Его не хватало на целый матч, он был не самым агрессивным форвардом. Позднее он развил физические возможности, но сначала был субтильным, не мог таранить защитников.
Сидя на скамейке и после тренировок он постоянно делал пометки. И к тому времени, когда я выпускал его, успевал проанализировать соперников и их слабые зоны.
Он видел игру как схему и знал, куда бежать и что делать. К тому же никогда не конфликтовал со мной. Я не боялся, что он выломает дверь моего офиса и потребует выпустить в стартовом составе. Энди Коул умел забивать красиво, но его хлеб – корявые мячи, приносящие результат. А вот голы Сульшера восхищали».
Никогда не сдаваться Фергюсона научила мама
В юности Фергюсон четыре года провел между основой и дублем «Сент-Джонстона». Новая ссылка в резерв привела к переломам скулы и носа. Приуныв, 21-летний Алекс махнул в Глазго за документами для переезда в Канаду, где жила семья отца.
Потом – через подругу брата, которая назвалась его матерью – передал тренеру «Сент-Джонстона» Бобби Брауну, что сражен гриппом. Тот не поверил и из-за реальной болезни основных игроков выпустил Фергюсона – и Алекс внезапно сделал хет-трик.
«Эта улыбка фортуны изменила мою жизнь – я был на волосок от ухода из футбола, – признался Фергюсон. – Узнав обо всем, мама отчитала меня. И призвала никогда не сдаваться».
А мог же сдаться 19 августа 1995-го, когда впервые выпустил шесть воспитанников «МЮ» и проиграл «Астон Вилле» 1:3 (третий мяч – от Дуайта Йорка), а телеэксперт Алан Хансен заявил, что Фергюсон ничего не выиграет с детьми.
Но Алекс был уверен: воспитанники более преданы клубу, чем другие игроки, и опираются на более богатый опыт, чем предыдущее поколение: «Они лезут через забор с колючей проволокой, когда опытные игроки ищут дверь».
В том же 1995-м фанаты бурно возмущались продажами Канчельскиса, Инса и Хьюза, а Фергюсон смело освобождал места детям – например, Дэвиду Бекхэму, которого привел в клуб 16-летним.
Бекхэм считает, что триумф «МЮ» в ЛЧ зарядил уверенностью весь английский футбол
В день финала ЛЧ-1998/99 Бекхэм проснулся в одиннадцать утра. Дальше: завтрак в отеле Arts, прогулка по набережной Ситжеса, обед и еще несколько часов сна. На «Камп Ноу» игроки «МЮ» поехали в строгих светло-серых костюмах, подобранных Бекхэмом с помощью Донателлы Версаче.
Десятью дням ранее Дэвид эффектным ударом забил «Тоттенхэму». Победа в том матче вернула «Манчестеру» чемпионский титул.
«Мы праздновали, но не делали ничего, что снизило бы наши шансы на победу в Кубке Англии и Лиге чемпионов, – говорил Дэвид. – Через шесть дней мы обыграли «Ньюкасл» в финале Кубка».
Также Бекхэм рассказал, что его губа, рассеченная локтем полузащитника «Ньюкасла» Гари Спида, сильно кровоточила: «В отеле я глотнул воды и вдруг понял, что она капает через отверстие в губе».
Но это еще что. Рой Кин вышел на финал Кубка с больной левой лодыжкой, на второй минуте получил по правой от того же Спида и вскоре был заменен. Сезон для него закончился – против «Баварии» в финале ЛЧ он все равно бы не вышел из-за дисквалификации.
«После его ухода я перешел в центр полузащиты, хорошо отыграл и помог тренеру решить, кем заменить Роя в финале ЛЧ, – отметил Дэвид. – Накануне игры на «Камп Ноу» Фергюсон подтвердил, что выпустит меня в центре. Я обрадовался – там шире диапазон действий».
На предпоследней минуте финала ЛЧ радость Бекхэма сменилась ужасом: «Я увидел Кубок с лентами цветов «Баварии». Меня чуть не стошнило. Один из худших моментов, которые я пережил в футболе. Но в «МЮ» нас с детства учили не сдаваться.
Вскоре я отпасовал Гари Невиллу, после чего мяч ушел на угловой. Я побежал подавать и увидел спешащего в штрафную вратаря Шмейхеля. Его набеги обычно вызывали хаос – до этого он забил «Ротору» в Кубке УЕФА, и было видно, что немцы оглядываются и гадают, что мы придумаем.
Для большей путаницы я подал на голову Шмейхеля. Суета, отскок мяча к Шерингему – и 1:1. Потом я заметил, как второй тренер Макларен что-то говорил Фергюсону о перестройке схемы, но тот отмахнулся от него – будто знал, что мы снова забьем.
Игроков «Баварии» надломил гол Тедди, а мы понеслись вперед, и после моего следующего углового Сульшер забил второй мяч. Честно говоря, мне было немного жаль соперников», – признался Бекхэм.
Потом Дэвид поменялся майками с Маттеусом, которым полжизни восхищался, и до пяти утра праздновал с партнерами: «Я тот еще выпивоха, но в ту ночь пил вино и шампанское. Танцы, пение – все было как в тумане.
Потом мы несколько часов ехали на автобусе по улицам Манчестера, заполненным сотнями тысяч болельщиков – многие из них ждали этой победы 31 год [со времен победы команды Мэтта Басби в Кубке чемпионов-68]».
Бекхэм считает, что победы «МЮ» в плей-офф ЛЧ-1998/99 зарядили уверенностью весь английский футбол: «Наши клубы много лет проигрывали итальянцам и немцам, но мы прервали эту серию, поборов «Интер», «Юве» и «Баварию».
В 1997-м мы создали 20 опасных моментов у ворот «Боруссии» в полуфинале, но уступили, а через два года прошли в полуфинале «Ювентус», хотя к 11-й минуте дважды пропустили».
Посреди сезона-1998/99 Фергюсон лишился помощника по прозвищу Капелло
После четвертьфинала ЛЧ-1998/99 с «Интером» Бекхэм поменялся майками с Симеоне. После игры, бросив футболку Диего на заднее сиденье машины, Дэвид поехал в Лондон, где его жена родила в госпитале «Портленд» первого сына.
«Фергюсон освободил меня от тренировки и разрешил вернуться накануне субботней игры с «Челси», – вспоминал Дэвид. – Я остался ночевать в палате Виктории и устроился на полу, подложив под голову свернутое полотенце. Я был счастлив».
Летом 1998-го Симеоне спровоцировал Дэвида на удаление в начале второго тайма матча 1/8 финала чемпионата мира, после чего Англия проиграла по пенальти. В раздевалке Бекхэм извинился перед партнерами, но в ответ услышал только Тони Адамса: «Не думай, что подвел нас. Ты отличный игрок, и я безумно тебя люблю».
Потом папарацци преследовали мать Бекхэма даже в доме престарелых, где она подрабатывала парикмахершей, отцу угрожали по телефону, а самого Дэвида болельщики соперников оскорбляли, оплевывали и забрасывали стрингами (ранее Виктория шутила в интервью, что муж примеряет ее белье).
В разгар травли Бекхэма «МЮ» проиграл в Суперкубке-1998 «Арсеналу», действующему чемпиону, – 0:3. Еще до перерыва Гари Невилл сказал Дэвиду: «Скорей бы все закончилось».
Гари признал: «Овермарс уничтожил меня. После двух вялых ничьих в первых турах тренер отправил меня на Мальту. Неделю я лежал там и ничего не делал. Сезон шел всего несколько недель, а я уже нуждался в отдыхе».
Не добавляла оптимизма и жеребьевка Лиги чемпионов, где, кроме «Барсы», достались «Бавария» и «Брондбю». Но для выхода в четвертьфинал хватило двух побед над датчанами и ничьих в остальных матчах.
Самыми жаркими получились битвы с «Барсой» – дважды по 3:3.
«Я думал, что набрал хорошую форму и мне никто страшен, но тут появился Фигу, – вспоминал Гари Невилл. – Когда я пытался отобрать у него мяч, он грациозно усадил меня на задницу. В следующем эпизоде я поклялся, что не пропущу его, а он просто оббежал меня и сделал идеальную подачу с левой».
Через неделю после гостевой игры с «Барсой» – в декабре 1998-го – помощник Фергюсона Брайан Кидд, проводивший большинство тренировок, ушел в «Блэкберн» – по мнению Роя Кина, из-за денег: «Пока мы богатели, его зарплата не дотягивала до среднего уровня игроков низших лиг».
«Мы называли Кидда Капелло, – вспоминал Энди Коул. – Он часто ездил на стажировку в «Милан» и возвращался с кучей крутых идей. Тогда не было фитнес-тренеров и аналитиков, зато был наш Киддо. Его тренировки всегда были инновационными и захватывающими – для футбола это редкость».
«Кидд был отличным тренером и наладил крепкую связь с воспитанниками «МЮ», так что его уход мог разрушить команду, – добавил Гари Невилл. – На некоторое время Фергюсон активнее занялся тренировками – мы никогда столько не бегали в середине сезона».
Вторым тренером временно стал Джим Райан из второй команды. В двусторонках он размещался в центре поля, и игроки прозвали его Дунгой – в честь капитана и опорного полузащитника сборной Бразилии.
«У Дунги был старый «Феррари», и он без конца рассказывал, как что-то починил в машине или купил новую деталь, – говорил Коул. – Отличный мужик, но слишком часто говорил с нами не как тренер, а как ведущий Top Gear».
«19 декабря 1998-го Фергюсон улетел Шотландию на похороны невестки, а Кидд уже работал в «Блэкберне», поэтому в матче с «Мидлсбро» нами руководил Райан, – вспоминал Шмейхель. – Мы сыграли ужасно (2:3) и после долгого спора в раздевалке заключили: «Давайте договоримся больше не проигрывать».
Шмейхель не ладил с Кином, Шерингем – с Кином и Коулом
Поражение от команды Брайана Робсона стало для «МЮ» последним в том чемпионате. А в начале февраля 1999-го, накануне игры с «Ноттингем Форест» (8:1), в ресторане отеля «МЮ» появился незнакомый игрокам мужчина. Вскоре Алекс Фергюсон представил его как нового второго тренера.
Это был Стив Макларен: на собеседовании он пленил Фергюсона энтузиазмом – в отличие от второго претендента, напряженного и серьезного тренера «Престона» Дэвида Мойеса.
«Стив устраивал интенсивные и веселые тренировки, – отметил Невилл. – Он знал, как поднять настроение. Мы, например, яростно рубились в двусторонках – британцы против иностранцев. Командный дух был невероятен.
При этом Шмейхель не ладил с Кином, Кин с Шерингемом, а Тедди не разговаривал с Коулом. Но как настоящие мужчины они не переносили это на поле.
Другой пример – Дуайт Йорк. Он вел себя развязно, не так, как нас учили в «МЮ». Он гулял до утра, но тренер закрывал на это глаза, потому что Дуайт не только забивал [вместе с Шевченко стал лучшим снайпером ЛЧ-1998/99], но и выжимал лучшее из партнера Энди Коула».
Именно Йорк забил с подач Бекхэма оба мяча «Интеру» Мирчи Луческу в манчестерской части четвертьфинала ЛЧ-1998/99. А лидеров соперника «МЮ» сковал тактическими перестроениями.
«Когда мы получали мяч и бежали вперед, я смещался с правого фланга в центр и закрывал Баджо, – говорил Невилл. – Это отвлекало меня от атакующей игры, зато Роберто не нанес ни одного удара. Левый защитник Денис Ирвин тем же способом нейтрализовал Юри Джоркаеффа.
В ответной игре на «Сан-Сиро» нас забросали апельсинами, когда мы вышли на разминку. Такого шума я не слышал со времен игры против «Галатасарая».
Не зная, выдержим ли мы такое давление, Фергюсон принял меры предосторожности и выпустил в центр поля защитника Ронни Йонсена, который в том матче успевал всюду и сковал Баджо с Роналдо. Матч закончился ничьей 1:1, и после него я ощутил себя более тактически осведомленным и уверенным».
Но в конце финала ЛЧ на тактику уже не хватало сил.
«Я был предельно измотан, физически и эмоционально, – признался Невилл, – но увидел, что судья поднимает табличку с тремя добавленными минутами, и нашел где-то энергию, чтобы прибежать с правого фланга на левый. Потом удивлялся: «Зачем я это сделал?» Но все просто: нас с детства учили играть до конца».
Через несколько секунд прострел Невилла привел к угловому, и Шерингем сравнял счет.
Когда Сульшер забил второй, Гари не добежал до него, чтобы обнять: силы оставили на полпути, и он упал на газон.
А потом до шести утра гулял по Барселоне – не хотел, чтобы тот день кончался.
Воспитанники держались отдельно от ветеранов. Всех объединил Дуайт Йорк
Больше половины голов «МЮ» в той Лиге чемпионов устроил Дуайт Йорк: 8 мячей + 9 ассистов. Фергюсон переключился на Дуайта, когда Патрик Клюйверт отказался от переговоров и выбрал «Барсу» Луи ван Гала.
Но владелец «Астон Виллы» Даг Эллис удерживал Йорка и заломил за него 15 миллионов фунтов (цена Алана Ширера при трансфере из «Блэкберна» в «Ньюкасл») – «Юнайтед» же давал только 10.
Заодно Эллис предложил Йорку новую зарплату – больше, чем обещал «МЮ», и в три раза больше, чем у кумира Дуайта – Джона Барнса.
«В последний день трансферного окна я проснулся с мыслью – уже слишком поздно для перехода, – говорил Йорк. – На тренировке ребята подкалывали: «Ты никуда не денешься, сынок!»
На той же тренировке Йорк узнал, что клубы все же сошлись в цене (12,6 миллиона фунтов), и помчался с агентом Тони Стивенсом на медосмотр в Манчестер, переодеваясь на заднем сиденье машины.
Дальше – новая преграда. «Астон Вилла» хотела, чтобы Дуайт отказался от полагающейся ему доли трансферной суммы. За пять минут до закрытия окна агент уговорил Йорка подписать отказ, и переход состоялся.
«Позже я узнал, что Фергюсон спорил насчет меня с помощником Киддом, – заявил Дуайт. – Тот считал, что команде нужен более мощный форвард и предлагал Джона Хартсона, но Ферги именно меня видел нападающим номер один.
Вскоре я убедился в невероятных знаниях тренера «МЮ». В конце 80-х я забил три мяча за юниорскую сборную Тринидада и Тобаго в ворота молодежки «Юнайтед», за которую играл сын Фергюсона Даррен. Оказывается, Ферги следил за мной с тех пор!
Представив меня команде, он сказал: «Сделайте так, чтобы Йорки чувствовал себя одним из нас. Мне это нужно». Когда тренер вышел, Гиггз и другие парни окружили меня: «О, ты сын Ферги? Дуайт Фергюсон?»
Так я стал одним из них».
Помогли и послематчевые вечеринки в баре Barça, который принадлежал лидеру группы Simply Red и болельщику «МЮ» Мику Хакнеллу.
«Я игнорировал пиво, предпочитая бренди с колой, – сообщил Йорк. – Кто-то не тянул такой уровень питья (например, Сульшер), а вот Кино, Гиггзи и даже тихоня Скоулзи были более стойкими.
Мы прекрасно проводили время. Мои одноклубники умели веселиться. Думаю, тренер считал это важной частью сплочения команды».
Освоиться в Манчестере Дуайту помог Энди Коул, которого «МЮ» подумывал отдать «Астон Вилле» за Йорка.
«Мой приезд мог выпихнуть его из команды, но вы бы никогда не догадались об этом по его отношению ко мне, – восхищался Дуайт. – Он приглашал на ужин, советовал, где стричься и как быстрее доехать до базы, а его девушка Ширли помогла с переездом в новый дом и выбором мебели.
Мы даже купили с Энди два одинаковых пурпурных «Мерседеса». Когда же мы сходились в атаке, происходило что-то инстинктивно-волшебное, – в первый же год мы забили на двоих 53 мяча».
В ответном полуфинале ЛЧ-1998/99 с «Юве» «МЮ» сменил 0:2 на 3:2 во многом благодаря двум голам форвардов – сначала Коул ассистировал Йорку, а потом наоборот.
«В тот вечер нас вытащил Рой Кин, – настаивал Йорк. – Он примчался на угловой Бекхэма и забил головой. Это наполнило нас уверенностью и стало поворотным моментом.
Я безумно радовался победе в раздевалке. Пел, пил шампанское и даже налил главному тренеру. Когда он собрался выпить, я забрал бокал со словами: «Все в порядке, я выпью за вас».
В ночь перед финалом-1999 против «Баварии» Йорк не спал из-за звонков друзей со всего мира, а на послематчевой вечеринке танцевал на столе, втягивая в это безумие босса «МЮ» Мартина Эдвардса, а также целовал других игроков и – хотя не курил – держал во рту сигару, подаренную Шмейхелем.
Когда все устали, Дуайт рванул в турне по барселонским барам с Жорди Кройффом, а за полтора часа до отъезда в аэропорт ворвался в отель Arts с новой испанской подругой. «Я несколько раз упал с кровати, потому что был пьян и нетерпелив, а в конце сказал ей «Muchas gracias» и побежал на автобус».
После возвращения в Манчестер, парада по городу и чествования в концертном зале «Арена», Дуайт до двух ночи кутил в клубе «Реформ». Город был полон пьяных болельщиков, такси не ходили, и домой Йорка подкинули в полицейском фургоне.
«Меня всегда впечатляло умение Дуайта совмещать жизненные удовольствия с успехами на поле, – говорил Шмейхель. – Я так не умел и концентрировался только на футболе.
До его прихода воспитанники клуба держались отдельно от ребят постарше, но Йорк – своей широченной улыбкой и ежедневными рассказами о светских приключениях – объединил команду. В раздевалке стало веселее».
Дуэт Йорк – Коул сложился случайно. В начале сезона Энди был четвертым форвардом «МЮ»
В сезоне-1998/99 напарник Йорка Энди Коул впервые забил за «МЮ» в АПЛ больше 15 мячей, хотя начиналось все мрачно.
«Через два месяца после старта чемпионата я чувствовал себя кем угодно, только не частью чего-то особенного, – признался Коул. – В четверке нападающих Фергюсона я считался последним – это сбивало меня с толку. Бывало, что тренер даже предпочитал мне в атаке [полузащитников] Гиггза или Скоулза.
Начало сезона получилось тяжелым и для меня, и для команды. В конце сентября 1998-го тренер предложил мне сыграть за резервную команду, но рубиться с дублерами в 27 лет совсем не хотелось. Я отказался, и на матч пятого тура с «Арсеналом» тренер не включил меня даже в запас».
«МЮ» проиграл 0:3 и отлетел на десятое место. Вскоре Фергюсон выпустил Коула против «Ливерпуля» и, обведя защитника Бэбба, Энди помог забить Скоулзу. А через полторы недели вышел в старте – и та игра стала переломной.
«Мы с Йорки сразу поладили и уложили на лопатки «Саутгемптон» – 3:0, – вспоминал Энди. – Болельщики, наверное, думали, что тренер – гений: два меcяца сплачивал наш дуэт на тренировках и наконец презентовал 3 октября 1998-го. Алекс и правда гений, но не в этом случае.
Наше партнерство сложилось случайно. Никакого хитрого плана не было, потому что я вообще не входил ни в чьи планы. К тому же клуб не особо увлекался отработкой взаимодействий на тренировках – в том числе наших с Йорком».
Тактическими лекциями Фергюсон тоже не обременял: однажды не смог передвинуть фишку на магнитной доске и сказал: «Черт с ним. Коули, просто иди в штрафную».
«Тренер в том сезоне отказался от просмотра видеозаписей с матчами соперников, – добавил Энди, – а то иногда после таких сеансов мы выходили с ощущением, что предстоит игра с лучшей командой мира.
С наступлением 1999-го установки Фергюсона свелись к минимуму: «Вы великолепны. Играйте как раньше и победите».
В плей-офф ЛЧ Коул забил победный мяч «Юве» в гостях и дважды ассистировал – Скоулзу в Милане и Йорку в Турине. «На «Сан-Сиро» я скинул мяч головой после кросса Гари Невилла, а Пол сделал все остальное, – уточнил Энди. – Несколько лет назад я бы сам пытался забить, но сказалась работа, которую со мной проделал Брайан Кидд.
Когда я пришел после 41 гола за сезон в «Ньюкасле», он сказал, что в «МЮ» недостаточно забивать много, и научил больше ценить партнеров. О моих голевых пасах мало говорят, но я очень ими горжусь».
Шерингем приехал в «МЮ» на красном «Феррари» как самоуверенный лондонец
Немыслима без Коула и волевая победа над «Тоттенхэмом» в последнем туре – 2:1. «Когда мой друг Лес Фердинанд открыл счет, его лицо как будто говорило: «Что я наделал?» – вспоминал Коул. – Вероятно, он знал, что болельщики его клуба желали чемпионства нам, а не «Арсеналу».
Потом Бекхэм сравнял, а я забил один из лучших своих мячей. Перед этим вратарь Уокер выдвинулся из ворот, а я знал по школе, что Иэн любил такие выходы (мы называли их под стать его фамилии Walks – прогулки), и забросил мяч в ворота.
Торжества были бурными. Мы с Йорки катались по полю, как любовники после долгой разлуки».
Коул забил Уокеру через две минуты после выхода вместо Шерингема. Их вражда зародилась весной 1995-го, когда Энди, дебютируя за сборную в игре с Уругваем, заменил Тедди.
«Он был опытным игроком, давно выступавшим за сборную, я равнялся на него – говорил Коул. – Но, уступая мне место, он удрученно прошел мимо, даже не взглянув на меня. Что за эгоизм? Выбежав на поле, я чувствовал не гордость, а смущение и унижение. Я не мог простить Тедди такое неуважение».
Через два года после игры с Уругваем Шерингем покинул «Тоттенхэм» и настраивался на «МЮ» или «Ливерпуль», но прочел в газетах, что Фергюсон не даст шесть миллионов за 31-летнего форварда.
Тедди забыл про Манчестер и на две недели улетел с друзьями в Майами. А по возвращении обнаружил в автоответчике три сообщения от родителей. И сразу перезвонил: «Тоттенхэм» согласился продать тебя, – сказал отец. – Угадай, кому». – «Ливерпулю»? – «Нет!»
«Когда выяснилось, что Стэн Коллимор не вписался в команду, тренер Рой Эванс спросил о форвардах, которые идеально бы меня дополнили, – вспоминал нападающий «Ливерпуля» Робби Фаулер. – Я назвал Шерингема и был готов на все, чтобы он стал моим напарником.
Но совет директоров решил, что неуместно тратиться на ветерана. «МЮ» оказался менее близоруким».
Фергюсон пояснил: «Я долго думал над заменой Эрика Кантона, и вдруг позвонил босс клуба Мартин Эдвардс. Оказалось, владелец «Тоттенхэма» Шугар снизил стоимость Шерингема с шести до пяти с половиной миллиона фунтов.
Мне нравились техника и голевое чутье Тедди. Он не только здорово завершает атаки, но и выводит партнеров на ударные позиции. Когда мы подписали его, я был счастлив».
Радовался и Пол Скоулз: «Мы с Тедди были разыгрывающими, оба забивали и были на одной волне – наладили сверхъестественное взаимопонимание. Я редко встречал человека, который так здорово чувствовал мою игру». Невилл добавил: «Тедди не обладал аурой Эрика, но так же умело вытягивал лучшее из партнеров».
«Как и Кантона, он блестяще понимал игру, – говорил Шмейхель. – На первый взгляд Шерингем казался немного высокомерным. Такое впечатление у меня сложилось, когда я играл против него, но выяснилось, что он застенчив и порой совсем не уверен в себе».
«Шерингем и Коул недолюбливали друг друга, и на поле у них не получалось работать вместе, – признал Фергюсон. – В перерыве одной из игр они повздорили.
Я вызвал их к себе и сказал, что если подобное повторится, они вылетят из команды. Парни мигом изменили поведение. Не стали друзьями, но вели себя профессионально».
Так же вышло и с Кином. «Тедди приехал в «МЮ» на красном «Феррари» как самоуверенный лондонец, – рассказал Рой. – Наши отношения не были теплыми еще в Ноттингеме и не улучшились в Манчестере.
Он не преуспел в первом сезоне с «МЮ», но потом проявил себя чертовски хорошим созидателем. То, что мы не терпели друг друга, не имело значения, когда дело касалось футбола».
Тедди же в интервью The Times включил Кина в пятерку лучших футболистов, с которыми играл. «Он заряжал себя и всех вокруг. Его стремление побеждать просто невероятно».
В финале Кубка Англии именно Шерингем заменил травмированного Кина – и через 96 секунд открыл счет, а во втором тайме наградил голевым пасом Скоулза.
«Настало волшебное для Тедди время – после мучительного сезона, когда он часто сидел на скамейке, а все вокруг восхищались Коулом с Йорком, – говорил защитник Яп Стам. – Так-то я спокойный парень, но, когда он забил «Баварии» в финале Лиге чемпионов, я обезумел и вслед за Тедди прыгнул в толпу болельщиков».
Фергюсон же добавил: «С выходом Шерингема стало проще вскрывать оборону «Баварии». Я в восторге от того, как он преобразил нашу игру. Мне вообще не нравилось оставлять его вне состава».
Фергюсон грозил штрафом тем, кто выпьет с Кином
Если Шерингем летом 1997-го заменил Кантона в атаке, то Кин – в роли капитана («Это так оскорбило Шмейхеля, что он ворвался в мой кабинет с безумным лицом», – вспоминал Фергюсон). Через два месяца Рой подрался с дублинскими болельщиками «МЮ» в баре, где до 4:30 утра отмечал рождение племянницы.
А через два дня, в матче с «Лидсом», зарубился с Алфи Холандом и в неудачном подкате порвал крестообразные связки.
«Холанд орал: «Кончай симулировать!» Потом физиотерапевт уводил меня с поля, но мы уже сделали три замены, так что я доиграл оставшиеся минуты, – вспоминал Рой Кин. – Колено надулось, как воздушный шар, и в девятом туре сезон для меня закончился».
Вкалывая в тренажерке, Кин ощущал себя на обочине футбола и преображался лишь пятничными вечерами, когда брел на костылях в паб.
Узнав, что Рой сцепился с барменом на рождественской вечеринке резервистов, Фергюсон запретил ему появляться на аналогичном мероприятии основы, а тем, кто выпьет с ним, пригрозил лишением двухнедельной зарплаты.
Через полгода тренер забрал капитанскую повязку у Шмейхеля и вернул Кину. Уязвленный полугодовым изгойством и ободренный тренерским доверием, Рой мощно начал сезон и забил в группе ЛЧ-1998/99 «Брондбю» и «Баварии».
В четвертьфинале же, по его словам, получил «идиотское предупреждение за разговоры с судьей». Вскоре настал полуфинал.
«Пропустив от «Юве» два мяча, мы все больше доминировали, и требовалось скорее забить, – вспоминал Кин. – Когда Бекс подал угловой, я бросился к ближней штанге. Скорее наудачу – не забивал так лет десять. Но подача Бекхэма вышла идеальной – я лишь кивнул, и мяч залетел в сетку.
Мы вдохновились, «Юве» испугался, а за десять минут до перерыва я потянулся за мячом после неловкого паса Блумквиста, но Зидан опередил меня. Не успев убрать ногу, я зацепил его и получил желтую. Тогда не придал ей значения, но после победного гола Коула осознал, что пропущу финал».
«Желтая карточка подтолкнула Кина к тому, чтобы провести одну из лучших игр в «МЮ», – считает защитник Яп Стам. – Оцените силу его характера: кто-то другой расклеился бы от мысли, что пропустит главный матч в жизни, а Рой нажал на газ, и повел команду к победе».
За девять дней до финала с «Баварией» Кин очутился в тюремной камере. Накануне выиграл чемпионат Англии, а потом: выходной, ирландский бар, девятичасовая пьянка, навязчивые девушки с парнем. Пытался отшить, но в лицо прилетел стакан, а значит – драка, мигалки, участок.
Его выпустили под залог, а через четыре дня – на поле в финале Кубка Англии, но, порвав там связки, Рой полетел с командой в Барселону вдвойне грустным.
Между ним и командой снова выросла стена. Совсем накрыло, когда вспомнил слова Фергюсона после перехода из «Ноттингем Форест»: «Премьер-лигу мы бы выиграли и без тебя. Ты нужен для победы в Лиге чемпионов».
«Так же сильно я переживал за Скоулза, тоже пропускавшего финал, – отметил Кин. – Он самый талантливый игрок «МЮ», воспитанник клуба, при этом скромный, здравомыслящий парень. Вдвоем нам было проще переживать горе.
Накануне финала мы засиделись в баре отеля до четырех утра с моими братьями, приехавшими из Лондона на микроавтобусе. Перед отъездом на «Камп Ноу» я пропустил еще пива, а потом стоял в раздевалке в строгом костюме и желал парням удачи.
Я без замен отыграл предыдущие 12 матчей Лиги чемпионов, но никогда не чувствовал такого опустошения, как после тринадцатого, проведенного на трибуне.
Тренер все же уговорил меня получить медаль победителя, но я знал, что не заслужил ее: моя недисциплинированность могла лишить нас финала».
Яп Стам не согласился: «Без Кина мы бы не попали в финал».
Ради первого сбора с «МЮ» Стам попросил жену родить на две недели раньше
Яп – один из двух полевых игроков «МЮ» (наряду с Гари Невиллом), кто не пропустил в ЛЧ-1998/99 ни минуты. До 20 лет он выступал за любительский клуб родного Кампена, в 23 попал в сборную Голландии, а спустя год заинтересовал Фергюсона.
Спортивный директор ПСВ Франк Арнесен склонял к переговорам с «Ливерпулем», «Ювентусом» и «Интером», которые и клубу, и игроку обещали больше, чем «МЮ», но после разговора с Фергюсоном Стам настоял на Манчестере.
При переходе Яп столкнулся с теми же проблемами, что и Йорк. «МЮ» предлагал чуть больше 10 – ПСВ требовал 15. Когда торг подвис, агент Том ван Дален предложил компромисс: что если Яп уступит ПСВ 15% трансферной суммы, которая причиталась ему по новому контракту?
Подумав минуту, Стам согласился. «Я прилетел в день последнего тура АПЛ-1997/98 и, к моему удивлению, в аэропорту Манчестера меня встретил сам Фергюсон, – хвастался Яп. – В июле 1998-го предстоял первый сбор «МЮ» в Норвегии, и как раз в это время ожидалось рождение нашей дочери.
Я обязан был поехать на сбор, чтобы произвести правильное первое впечатление. К счастью, Эллис – понимающая жена: согласилась, что в этой ситуации есть только один выход: мы искусственно вызвали роды, и Лиза появилась на две недели раньше. Проведя с ней пять волшебных дней, я улетел в Норвегию».
Сначала Стама критиковали: «МЮ» сделал его самым дорогим защитником мира, но в первых четырех матчах с Япом победил лишь раз (польский ЛКС в квалификации ЛЧ). Стам пару месяцев привыкал к английским скоростям и жесткости, но все же стал защитником-вожаком, которого не хватало Фергюсону для выхода в финал ЛЧ.
«После ответного полуфинала некоторые игроки «Ювентуса» отказались жать нам руки, – вспоминал Яп, – а Давидс догнал Бекхэма в подтрибунном тоннеле и осыпал оскорблениями. Дэвид оттолкнул Эдгара, и мы стали праздновать в раздевалке».
С каждым весенним матчем ахилл Япа болел все сильнее. Фергюсон берег его для игры с «Баварией», поэтому вынудил пропустить последний тур чемпионата и большую часть финала Кубка Англии. Стам не мог дождаться игры на «Камп Ноу», но в первом тайме запаниковал:
«Наш план не работал, никто не брал на себя инициативу, и в перерыве – при счете 0:1 – тренер сказал: «Мы забрались так далеко, а теперь вы подводите себя и клуб. Мы можем играть гораздо лучше, и дело не в тактике или недостатке мастерства.
Во втором тайме вы должны работать вдвое усерднее, вдвое жестче бороться и, главное, хотеть победы вдвое сильнее, чем они.
Когда будут вручать кубок, никто из вас даже не коснется его в случае поражения. Вы просто пройдете мимо со своими серебряными медалями, а за вами будут идти победители».
Во втором тайме мы кинулись сравнивать, но «Бавария» пользовалась дырами в нашей обороне и была куда ближе к голу, – продолжал Стам. – Ближе к концу матча Марио Баслер позировал болельщикам и провоцировал аплодисменты, считая, что его гол в первом тайме стал победным.
Я был в ярости. Хотел подбежать и врезать ему. Когда Баслера и Маттеуса меняли, они покидали поле, будто выиграли «Оскар». Мне еще сильнее захотелось победить».
«Футболки и бейсболки с надписью «Победители Лиги чемпионов» лежали на нашей скамейке, – признал Баслер. – Шампанское было на подходе. Мне казалось, уже ничего не произойдет. Мы все так думали, потому что полностью контролировали игру. А потом случился этот зловещий угловой».
«После гола Шерингема мы снова заработали угловой, – вспоминал Стам. – Мяч летел ко мне, я мог стать героем, но мой сосед по комнате Сульшер опередил меня и забил второй мяч. Я подбежал к нему, схватил и начал целовать. Это не похоже на меня, но что еще мне оставалось?»
«Помните, как он проехался на коленях после гола «Баварии»? Его проблемы начались тогда, – добавил Шерингем в интервью The Times. – В раздевалке он пожаловался на боль в ноге, и с тех пор мучился. Обидно. Он фантастический завершитель атак»
В сезоне-1998/1999 «МЮ» выиграл на последних минутах еще пять матчей
Матч на «Камп Ноу» стал последним в «МЮ» для Петера Шмейхеля. За этот клуб он болел с детства – в его комнате, в доме на окраине Копенгагена, висели постеры легенд 70-х Лу Макари и Гордона Хилла. Но во втором тайме финала ЛЧ было не до сантиментов.
«В армии я был пожарным и знаю толк в чрезвычайных ситуациях, – хвалился Шмейхель. – В финале на «Камп Ноу» мы переключились на режим риска, когда забываются привычные построения и тактические условности.
В 1999-м мы часто забивали на последних минутах – «Арсеналу», «Ливерпулю», «Интеру», «Юве» и «Чарльтону», когда поднялись на первое место в АПЛ. Но освоили режим риска гораздо раньше.
Райан Гиггз, Денис Ирвин и я были в команде достаточно давно, чтобы помнить, как Стив Брюс забил «Шеффилд Уэнсдей» два мяча в последние пять минут и породил термин Ферги-тайм.
Мне нравилась любовь Фергюсона к риску. Он менял защитника на форварда, ставил Гиггза левым защитником, гнал из обороны в атаку Паллистера с Брюсом. Команду это бодрило.
В Барселоне именно режим риска привел правого защитника Невилла на позицию левого вингера, а меня – в штрафную «Баварии». Моя карьера в «МЮ» могла закончиться нелепо пропущенным голом, но я не думал об этом.
Немцы слишком организованно закрывали наших игроков на стандартах, и я хотел разрушить этот монолит: едва коснулся мяча макушкой, но это дезориентировало соперника – 1:1. А потом включился Сульшер, разозленный тем, что его выпустили на 15 минут позже Шерингема, – 2:1.
После гола Оле я хотел снова кинуться на ту половину, чтобы присоединиться к празднованию, но сдержался. Потом пришлось бы бежать назад, а вратарь с пульсом 180 – не то, что требовалось «МЮ» на случай последней атаки «Баварии». И я отпраздновал иначе.
Из того, чтобы было после матча, помню только, что Фергюсон изо всех сил уговаривал меня остаться в «МЮ». Но это уже другая история».
Телеграм-канал Дениса Романцова
Фото: Gettyimages.ru/Morris & Stenning/Mirrorpix, Alex Livesey/Allsport, Ross Kinnaird/Allsport, David Rogers/Allsport, Shaun Botterill /Allsport, Anton Want, Clive Brunskill/Allsport, Mark Thompson/Allsport, Ben Radford/Allsport, Allsport Hulton/Archive, Gary M Prior, Phil Cole , Mike Hewitt, Stu Forster, Alexander Hassenstein/Bongarts
Позже в The Sun напечатали мишень для дартса в центре которой был расположен портрет Бекхэма.
На входе в баптистскую церковь в Ноттингеме красовалась надпись «Бог прощает всех, даже Дэвида Бекхэма».
Посетители одного из лондонских пабов повесили манекен в футболке с фамилией футболиста на фонарном столбе, а однажды Дэвид получил конверт, в котором лежала пуля.
Репортеры окружили дом родителей Бекхэма и даже не давали ему прохода в аэропорту Нью-Йорка, куда он прилетел, чтобы побыть вместе с беременной Викторией.
Этого достаточно? Я могу еще столько же за 10 секунд запроса в гугле накопать. Факт настолько известный что хз как можно это отрицать.
Забрать трофей без основных центральных полузащитников - мощная история
Вы всё ещё хотите (если, конечно, не имеете) ту самую футболку МЮ с лого SHARP.
Выиграй Сити требл - а какая у них футболка? Да кто её вспомнит.:)
Это к вопросу о комментаторах, об их осведомлённости.