3 мин.

Семак и немцы

10

Сослан Джанаев с уверенным видом подростка, направляющегося на первое свидание, подошел к столику регистрации, взял предложенный ему конверт и в нерешительности осмотрелся. «А идти-то тут куда?» – читалось в его выражении лица. Администратор понял, объяснил и показал на нужный лифт. Тут же представилось, как Сослан все так же уверенно заходит в номер, аккуратно ставит сумку – и с воплями восторга начинает прыгать по кровати, разбрасывая во все стороны гостиничные подушки и полотенца.

Футболисты, приезжая в сборную, вообще, наверное, чувствуют себя забавно: представьте, подходите вы к гостинице, а на вас сначала шумно бежит толпа человек в 20-30 с камерами, огромными волосатыми микрофонами и сверкающими вспышками фотоаппаратами, а потом с каждым вашим шагом эта толпа разлетается, как водяные брызги из лужи, в которую кинули камень. В готовности сорваться журналисты стояли в холле на изготовке.

– Мы ведем наш репортаж... – стебался охранник.

Вдруг к гостинице подошел человек, очень похожий на Анри Хагуша. В руках у него был ноутбук. Человек остановился перед входом, осторожно взглянул на толпу в холле, немного помялся, выискивая что-то взглядом... Еще немного помялся... И пошел в обратную сторону.

Через пару минут из гостиницы вышел Алексей Ребко, сходил куда-то и очень скоро вернулся с ноутбуком, очень похожим на тот, что принес человек, очень похожий на Анри Хагуша. Вроде – что тут такого; но Кириллу Набабкину (он тоже правый защитник) стоит принять к сведению.

***

– Говорят, Аршавин нас спасет, но я думаю – это вранье, – рассуждал у лужниковского газона седой фотограф, слова которого пришлось прилично причесать. – Думаю, немцы отделают нас по полной программе.

У сборной было другое настроение – она, кажется, готова спасти себя в любом составе; а если не готова – Хиддинк научит. Дзагоев вот по ходу игры в квадрат получил пинка от главного – за что, не понятно, но смотрелось забавно.

– Есть, есть! – обрадовался фотограф поблизости. – Ну все, можно сворачиваться.

Потом играли в мини-футбол, тот, который с двумя парами ворот, повернутыми от центра. Джанаев активно бегал в атаку, но мяча ему особенно не давали. Забивали Кержаков, Погребняк, ну и Быстров, конечно, он теперь всегда забивает. Настрой даже в тренировочных матчах такой, что за него можно не беспокоиться – Кержаков однажды далеко выбил мяч, чуть зацепив ногу Малафеева, и, не жалея себя, кричал через все поле:

– Слава коснулся! – его не слышали. – Слава коснулся! Слава коснулся! СЛАВА КОСНУЛСЯ!

В общем, аут он своим отбил.

У боковой линии две немецкие девушки по-русски брали интервью у Андрея Малосолова:

– А почему у вас так мало болельщиков? – спрашивали они.

– Понимаете, у нас люди любят ходить на футбол, а вот на тренировки как-то нет такой широкой традиции, – и на волне оправданий не удержался от преувеличения. – Но видите, около тысячи все же пришло.

– Скажите пожалуйста, а какой у вас пол? – продолжали немки. – Потому что в Германии очень интересуются.

В голове мелькнул угрожающий отблеск чемпионата мира по легкой атлетике, но Малосолов быстро сориентировался:

– Поле? Поле у нас пятого поколения... – и дальше с удовольствием и всеми подробностями рассказал девушкам, что оно ничем не хуже обычной травы.

Когда тренировка закончилась, в действие включилась и другая немецкая бригада. Женщина средних лет старательно задавала всем до одного сборникам один и тот же вопрос: «На какой результат вы рассчитываете?». По большей части ей не отвечали, а поговорить остановился только Семак. Внимательно глядя на него, она спросила:

– На какой результат вы рассчитываете?

– Хотелось бы надеяться на победу, – интеллигентно отозвался он. – Германию устроит ничья, а нас нет.

– А теперь представьтесь, пожалуйста, на камеру.

Ничего, вот выиграем – запомнят хорошо.