7 мин.

Никола Йолович: «Попрошу похоронить меня с бутылкой водки, подаренной болельщиками»

5

– Никола, вы были одним из первых футболистов с Балкан, кто приехал в Россию...

– Вообще-то ехал я на Украину, в донецкий «Шахтер», но попал в «Торпедо». На чемпионате Европы среди молодежи наша команда играла в одной группе с Россией. За российскую сборную играли Кержаков, Аршавин, Павлюченко. Там меня и приметили скауты из России. Контракт с сербским клубом «Земун» заканчивался. Мной заинтересовалось «Торпедо». Прилетел в Москву на просмотр. Три дня был на просмотре, а контракт заключил на пятый день.

– Понятно, что «Торпедо» вы понравились, а оно вам?

– Если можно охарактеризовать время, проведенное в «Торпедо», то это будет так: «Супер! Супер! Супер!». Пока Абрамович не купил «Челси», никто в Сербии не знал о российском футболе! В 2001-2002 люди здесь думали, что в России все очень плохо. Когда ЦСКА выиграл Кубок УЕФА для всех это стало неожиданностью, и после этого в Сербии стали интересоваться российским футболом. В «Торпедо» у меня никогда не было абсолютно никаких проблем. Ни с квартирой, ни с зарплатами, вообще ни с чем. Но на третий год российской карьеры у меня испортились отношения с тренером. Тогда была возможность продолжить карьеру в «Штутгарте», но меня не пустили, трансферная сумма не устроила клуб. У команды тогда стояла задача попасть в Лигу чемпионов, хотя было понятно, что с нашим бюджетом это было нереально. Хотя чемпионат закончили на 4-м месте, что совсем не плохо.

– Как получилось, что из «Торпедо» попал в аренду в «Сатурн»?

– Это произошло после матча с «Вильярреалом», который мы выиграли 1:0. Владимир Шевчук пригласил меня в «Сатурн», и меня отдали на 6 месяцев в аренду. Я считаю, что в такой команде, как «Сатурн», должен поиграть каждый футболист. В то время в команде были Онопко, Канчельскис, Быстров. Я провел полгода в «Сатурне» и вернулся в «Торпедо», когда до конца моего контракта оставалось тоже 6 месяцев. Мне предложили новый, но я отказался. Условия были хуже. В отместку меня отправили в дубль, где я и играл до завершения контракта.

– А потом неожиданно оказался в Азербайджане…

– В Баку мне предложили контракт и хорошие условия. Если честно, в тот момент я долго не раздумывал. А сейчас, по прошествии времени, могу сказать, что это была ошибка – подписать контракт с бакинским «Интером». Да, у команды были деньги, играли серьезные легионеры, но качество лиги, уровень остальных команд, ни в какое сравнение не шло с российским. Там работают замечательные люди, с которыми я до сих пор поддерживаю дружеские отношения. Но когда я попал в Азербайджан, после того как играл в «Торпедо» и «Сатурне» – в ведущих командах российского чемпионата – то просто не смог играть. Контракт с бакинским клубом у меня был на два года, но еще за полгода до его окончания я уехал в Сербию.

– Назад в Россию не звали?

– Я когда вернулся в Сербию, сразу подписал контракт на три года с ФК «Чукарички-Станком», на очень хороших условиях. Думал тогда, что все – поиграю и завершу карьеру. Но так получилось, что в «Чукаричках» я был всего 6 месяцев. Потом расторг контракт и перешел в ОФК, где сейчас играю. ОФК мне подарил надежду в то, что в Сербии еще есть серьезные люди в футболе. Это клуб с великими традициями. И меня все полностью устраивает. Футболистов нашей команды здесь в Сербии называют «романтичары», что означает «романтики». Контракт с клубом у меня до конца сезона, и я еще не решил, чем буду заниматься после.

– Неужели действительно интереса со стороны российских клубов больше не было?

– Сейчас для меня российский футбол уже закрытая книга. Очень тяжело попасть в какой-то клуб, конкуренция большая. Я не думаю и не надеюсь, но если бы мне поступило предложение из России, то согласился бы, не раздумывая.

– Тем временем, пока вы были в Азербайджане, «Торпедо» стало пикировать вниз.

– Да, о том, что «Торпедо», по сути, не стало, я узнал из Баку. Тогда каждый день созванивался с Йокичем (Джордже Йокич – в то время защитник «Торпедо». – Прим Sports.ru). Узнавал новости. Никогда не забуду, как «Торпедо» проиграло дома «Москве» 0:2. После этого матча все уже было решено, команда покинула премьер-лигу. Я тогда сидел и плакал, как ребенок. Мне и сейчас тяжело, когда говорю об этом. Конец такого клуба – это катастрофа для российского футбола. Не понимаю, как вообще такое могло произойти. Мне очень жаль, что это произошло. Я знаю, как себя чувствуют болельщики «Торпедо», мы с ними в одинаковой ситуации, у меня сердце болит за «Торпедо». Многие думают – вот заработал деньги и ушел. А это не так. Я детям и внукам буду рассказывать. Мечтаю когда-нибудь отвести детей в «Лужники», на игру «Торпедо». Я думаю, что надо подождать. Клуб возродится. Придет человек, который все вернет. Надо верить, что все будет хорошо. Хорошие времена настанут! Я жду этого!

– Но довольно о грустном, наверняка, карьера в России оставила и приятные воспоминания?

– Ой, столько всего было! Я, наверное, когда-нибудь книгу напишу! (Смеется). Однажды меня обворовали. Ко мне в гости приехал кум, в гости пришел Йовица Лакич. Мы смотрели дома Лигу чемпионов, спать легли достаточно поздно, около трех ночи. А на утро, когда проснулись, обнаружили что, пропала крупная сумма денег, 16 тысяч долларов. Я сейчас с улыбкой вспоминаю эту историю. Спасибо хоть, что с нами ничего не сделали. А еще, спасибо ворам за то, что оставили 50 долларов! Мы тогда на эти деньги купили хлеб и масло на завтрак. Еще помню, как из гостиницы «Москва» в Туле украл пепельницу. Это было в 1997 году. Я играл в составе юниорской сборной Сербии и Черногории. Нам предстоял матч с Россией, причем не в Москве, а в Туле. Жила наша команда в гостинице «Москва», недалеко от железнодорожного вокзала. В моей комнате была очень красивая пепельница. И я эту пепельницу украл. После матча, который мы выиграли 2:1, наша сборная выселялась из гостиницы, и как сейчас помню – стоит вся команда на первом этаже возле ресепшена, выходит администратор гостиницы и говорит: «Из комнаты 344 пропала пепельница!» Я, конечно, как мог отпирался. А пепельница эта до сих пор дома где-то лежит.

А еще я однажды приехал на разваливающейся «Ладе» в «Лужники». У меня как раз закончился контракт с «Торпедо», и я понял, что в России играть не останусь, начал собираться домой. А это после 5 лет жизни в Москве не так-то просто. Продал сначала автомобиль. Потом собрал чемоданы. И вот мне нужно было попасть в «Лужники», а машины уже нет. Тогда попросил своего друга серба, чтобы он одолжил мне автомобиль. У него тогда была «Лада» 1989 года выпуска. И вот представьте, подъезжаю я на «Ладе» к «Лужникам». Охранники были в шоке, подбегают и спрашивают: «Никола, что случилось? Где твой автомобиль?». «Продал, – говорю. – Контракт истек у меня». Сами видите, сколько историй. Говорю же, книгу можно писать! Вообще до сих общаюсь со Спахичем, Йокичем, Красичем, Танасиевичем, Пьяновичем. Всегда, когда собираемся все вместе, говорим о России. Точно могу сказать, что никто из нас никогда не забудет Россию! Сейчас я заканчиваю ремонт в своей квартире в Белграде. Сделаю себе отдельную комнату, где будет висеть игровая форма тех клубов, в которых я играл. И обязательно два флага. Российский и, чуть поменьше, азербайджанский.

– Москву навещать удается?

– Да, когда у меня есть несколько свободных дней лечу в Москву. К друзьям в гости или просто погулять по городу. Я жалею, что ни разу не был в Большом театре. Хотя знаю, что обязательно там побываю. Мое сердце принадлежит Ленинскому проспекту! Прожил там 5 лет. Вообще считаю, что знаю Москву лучше, чем 80% столичных таксистов. Помню, когда я уже вернулся в Сербию, у меня была встреча в Москве. Я не был там 5 месяцев. Прилетел и сразу попросил меня отвезти на Лужнецкий мост. Приехал, а охрана меня не пустила! Я тогда подумал – как вам не стыдно? Я 5 лет играл здесь, а мы не пустили меня прогуляться около Москва-реки.

– Я знаю, что у вас всегда были хорошие отношения с болельщиками.

– Это точно! Я очень благодарен болельщикам «Торпедо» и «Сатурна». И часто вспоминаю, как они поддерживали команды. Как ездили на поездах за нами на выездные матчи в Томск, Владивосток. Как вместе с нами радовались победам и переживали поражения. Звали они меня Колей, Колей Ёлочкиным. У меня всегда были хорошие отношения с «торсидой». Как говорится, ты можешь обмануть всех, но не болельщиков. Они все видят. Я никогда не забуду, как мне на день рождения подарили водку «Калашников». Эта бутылка до сих пор не открыта, стоит у меня дома. И я не знаю, что должно произойти, чтобы я ее открыл. Наверное, завещаю, чтобы меня похоронили вместе с ней (улыбается).

– Мы говорили, что ваша карьера закончится в ОФК. Что дальше? Тренерство? Агентская деятельность?

– Никогда не думал о том, чтобы начать тренерскую карьеру, а сейчас мне это стало интересно. Смотрю на молодых ребят, помогаю, что-то подсказываю. Я хорошо знаю футбол и свой опыт надо передавать молодым. Тоже самое могу сказать и об агентской деятельности. Сейчас агенты зарабатывают бешеные деньги, а для меня важнее, например, помочь молодому и талантливому игроку, пускай я даже на нем ничего не заработаю. Зато помогу.