Евгений Башкиров: «Мой совет любому российскому футболисту - не нужно бояться. Нужно пробовать и пытаться развиваться.»
Евгений Башкиров известен не только тем, что он один из немногих российских футболистов, кто играет в Европе. Многие помнят и другие его таланты, в частности, увлечение музыкой. В этом интервью он рассказал нам:
Почему не удалось сыграть за основу «Зенита» и как время с главной командой помогло ему
Что круче сериала «Король и шут» и как он зажигал на рок-концертах
Как уехал играть в Польшу и какие планы на ближайшее футбольное будущее
Футбол и никакой журналистики
- Вспомни, как ты пришёл в СШОР «Зенит»? Какие были ощущения и ожидания?
- Я точно помню, что футболом я занялся, когда мы переехали в Невский район. Мы проезжали как-то поле Невского завода. И потом я там тренировался, где-то две недели. После этого меня перетащили на Пролетарскую, в ней я месяца три играл в формате мини-футбола. Там были две команды старше. И в итоге мы проиграли «Смене» со счётом 1:16 и после этого моя бабушка сказала, что больше никогда меня на их стадион не повезёт. И после этого же, отец с мамой решили, что нужно ставить себе более серьёзные задачи. Они же и отвели меня к Сергею Ивановичу Романову в СДЮШОР «Зенит». Тогда школа носила именно такое название. Я помню, что на мне была футболка «Манчестер Юнайтед», юбилейная, которую мне отец привёз. Тогда никаких камер не было и не было возможности посмотреть, что и как я там делал, мне было ближе к восьми. Была целая куча детей, кто бегал с мячиками. Сергей Иванович уже в тот момент всех проверял на технику ведения мяча. Было много упражнений с этим элементом футбола и классическая история – передачи в скамейку. Всегда эти деревянные скамейки, которые, кажется, там остались с момента основания ДСИ «Зенит». Я был не очень хорош в этом элементе. Сергей Иванович потом меня долго переучивал иначе ставить голеностоп. Родители меня привели именно к нему. Состав у нас менялся в 13-14 лет, но со многими мы очень хорошо дружили буквально с первого дня в школе и до выпуска были в команде.
- Был ли у тебя момент, когда ты сам или родители склонялись к тому, что можно выбрать не футбол, а что-то другое?
- Думаю, ты знаком с моей мамой и понимаешь, что она такого вообще никогда в жизни произнести не могла. У неё другая реальность, другие интенции и побуждения. А отец, как мне кажется, всегда был спокоен в этом смысле. Он радовался, что есть занятие, которое приносит мне удовольствие. Они всегда ездили на турниры, и для них это тоже было интересное времяпрепровождение с другими родителями. Они, кажется, дружат ещё крепче, чем та наша команда. Потому что игроки разъезжаются, а родители находятся в одном городе. Даже если они в других местах, они всё равно встречаются. У них таких возможностей больше, чем у нас. Ведь нас футбольная судьба перетянула в разные места. А затем, Всеволод Моисеевич Блох, являвшийся моим ментором предподписания и моих предвыпускных лет, вообще никаких сомнений не имел. У него не было другого варианта, как протащить меня дальше, дать мне возможность подписать профессиональный контракт и наделить свободой выбора самому. Он очень хотел, чтобы у меня были возможности. Это очень логично. Я поступал в ВУЗ. И это не был вопрос выбора. Для меня всегда футбол был на первом месте. Моя мама хотела, чтобы я стал профессиональным футболистом. Нет, вернее сказать, что сначала она хотела, чтобы я стал гимнастом. Но раз уж мы выбрали футбол, то уже стать футболистом.
- Ты очень творческий человек и ты учился на журналиста. Тем более, ты даже стажировался на одном из петербургских телеканалов.
- Это была практика. Причём самая смешная за все мои практики. Я брал интервью сам у себя и записывал синхрон после тренировки, в которой сам же принимал участие. Там суета была такая. А интерес к журналистике, оглядываясь назад, он произрастал из двух вещей: Первое, это то, что родители, в большей степени отец, продавил подключение тарелки НТВ+ у нас дома. И я смотрел очень много футбола. Мне кажется, в то время это было доступно не всем. Ведь в основном футбол показывали только по обычному НТВ, но его было немного. А на «плюсе» его было настоящее море. Каждый день можно было смотреть лигу за лигой, многие главные комментаторы были именно там. Постоянные обзоры и матчи. И мне очень нравилось, как комментировал Маслаченко. Я его слушал и аудиально пропитывался духом комментирования. То есть можно говорить, что меня привлекало именно это, а не спортивная журналистика. Потом уже, чтобы не соврать, лет в 15-16, когда 87-й год СШОРа готовился к Чемпионату России в лагере под Петербургом, мы тоже были там. Там были только наш возраст и они. И старшие парни две недели работали без мячей! Вы можете представить, что это такое? И в тот приезд в лагерь, мама мне подарила мне кассетный плейер Panasonic с возможностью записи. И у нас вечером, после ужина всегда было своё время, когда мы могли повозиться с мячом. Кстати, тоже такой нюанс жизни футболиста в спортивном лагере. Помимо тренировок, не знаю, конечно, как сейчас, но всегда после ужина ты можешь хоть два часа бегать по зелёному полю с мячом. Его кстати, собственноручно подстригал Михаил Алексеевич Лохов. В общем, в это время к нам приходил 87-й год с мячами поработать. А я за ними бегал с диктофоном и брал интервью: как им без мячей тренироваться, как они готовятся к чемпионату России. Потом это переросло в то, что парни стали к нам заходить вечером в номера. Тот же Молокоедов, Ермаков, Миша Кержаков. Они спрашивали, есть ли что поесть, потому что у них была очень строгая диета. А нам родители передавали печенье и мы с ними делились. Представьте их жизнь: тренировки без мячей, во-вторых они на жесточайшей диете. У меня до сих пор где-то есть кассета, как Михаил Кержаков рассказывает о своих впечатлениях от лагеря и от того, как они готовятся.
И мне кажется, что вышла такая комбинация, что мне было интересно брать такие сквозные такие гонзо-интервью у людей, которых я знаю. А затем мама направила. Она понимала, что из меня никакой следователь точным наукам. В школе я, кажется, на логорифмах сломался, а физика была первым уроком, когда у нас в СШОР «Зенит» были занятия по акробатике. Поэтому я точные науки пропустил. А если говорить серьезно, то мама говорила так: «У тебя есть спортивная направленность, подумай о факультете журналистики». И мне действительно на тот момент комментирование было намного интереснее, чем весь широкий спектр журналистского ремесла и творчества. Что впоследствии изменилось, но не помешало мне поступить на журфак.
- А что за лагерь был? «Авроровец»?
- Нет, это был ДОЛ «Маяк». Он потом сгорел. Мы в этот момент были на турнире в Тирасполе и я очень хорошо запомнил эту новость. Сергей Иванович Романов собрал нас. Мы думали, что нас ждёт установка на игру, а он сообщил, что лагерь сгорел. Поэтому мы больше туда не поедем. Потом мы в том же посёлке перебрались в другое место. Но на поля ходили те же. Так что были кроссы по асфальту.
- Твой переход в «Зенит» поддержала мама и Сергей Иванович радовался. Плюс перешла почти вся команда. Насколько это было комфортно или наоборот было волнение?
- Всегда волнение присутствует. Даже несмотря на то, что многие тогда перешли из СШОРа в «Зенит», и ты знаешь ребят старше, парней из «Смены», всё равно было какое-то волнение. Мне в этом смысле помог очень сильно Всеволод Моисеевич Блох. Он говорил, что всё идёт как нужно, своим чередом. Хотя многих ребят подписывали раньше. Парни начинали в дубле, когда команду тренировал Алексей Александрович Стрепетов. Волнение было, потому что это первый профессиональный контракт, хотелось идти и развиваться вместе с ребятами. Кажется, на тот момент я не думал, что это что-то первое. Мне просто хотелось играть вместе с парнями. Я смотрел и думал: «Ну вот они в этой команде. Почему я не с ними?». И, конечно, хотелось попасть в главную команду «Зенита». Я очень хотел в этот клуб. При этом, как оказалось, были и другие варианты. После в Казани мне сказал один тренер, что он в те годы работал с дублем «Рубина» и очень хотел меня видеть у себя. Он даже подходил на одном из турниров к Евгению Наумовичу Шейнину. Но он сказал, что они сами во всём разберутся.
- Вспомни чемпионство в молодёжке «Зенита». Я правильно помню, что ты с кубком вбежал сквозь оцепление к болельщикам.
- Мне кажется, мы все тогда бежали к болельщикам.
- Я был на трибуне МСА «Петровский» тогда. Я запомнил, что первым был именно ты.
- Я пересматривал эту игру во время карантина в Польше. Мне её нашёл мой друг. Она там идёт чуть ли не с разминки и заканчивается забегами к болельщикам. Там была такая эйфория и чувство счастья, что я просто помню, что мы бегали, носились, прыгали всей командой, на животах прокатывались. Это очень запоминающийся день в плане эмоционального слияния с болельщиками. Тогда фанатов на последних турах было очень много. Казалось, что я уже на каком-то другом уровне играю, очень серьёзном. Вот, «Петровский» рядом, но малая арена звучит не тише и, как будто, даже громче.
А чемпионство было для нас экстраординарным событием. И даже если учесть, что задачи у Анатолия Викторовича Давыдова всегда стояли только самые высокие. Для него кроме первого места никакого другого не существовало. И уже в конце сезона мы играли без него. Анатолий Викторович перешёл в главную команду, а с нами работал Ларионов. И были интересные двоякие ощущения. С одной стороны – турнир, где мы можем занять первое место. А с другой – всё, как-то, слишком спокойно шло. Даже несмотря на то, что были ничейные результаты. С той же «Москвой», кажется, на выезде. Было просто такое, что нужно побеждать. У «Рубина» и «Терека». Тогда, кстати, ещё сообщали во время игр результаты параллельных матчей. И был момент, что мы во время игры узнали, что «Спартак» проигрывает на выезде. Оставалось два тура и у нас зародилось ощущение, что нужно побеждать, выходить на «Спартак» и выигрывать. Мне кажется, с игроками того состава мы все поддерживаем общение.
«Зенит» и все-все-все
- Почему ты не сыграл ни одного матча за основной «Зенит»? Были разговоры о травмах.
- Тогда задам встречный вопрос. А какие травмы у меня были?
- Активно ходили слухи, что у тебя травма крестов. И даже не одна.
- Нет, у меня никогда не было травмы крестообразных связок. Не буду ничего говорить со своей стороны. Можно просто посмотреть, сколько я пропускал игры в тех сезонах, когда я играл. У меня было только два отрезка карьеры, когда я действительно пропускал матчи из-за повреждений. Одно из них было в 2011-м году и я восстановился. А через десять лет был рецидив. Но это не крестообразные связки. Это все мои знаковые и неприятные события в плане моей игровой карьеры. Поэтому, если вернуться назад, то травмы не были причиной. Я думаю, что тот факт, что я не дебютировал в «Зените» это стечение многих обстоятельств. Прежде всего, моя собственная готовность к тем соревнованиям, которые тогда были. Если вспомнить состав команды в то время, то становится понятно, что конкуренция с игроками сборной России – это очень серьёзный челлендж. На это нужно собственное мастерство и вера тех или иных людей, которые принимают решения. Мне кажется, в любом футбольном клубе именно так всё и работает. Когда я восстановился от повреждения, я провёл больше шести месяцев с основой «Зенита». Это, наверное, было лучшее время в моей жизни. Я получил очень много знаний, веру в себя, изменил подход к тренировкам. Безмерно благодарю тренерский штаб Лучано Спаллетти за это время. Как будто тогда было что-то большее. Я узнал, что процесс намного важнее результата. Так что, к сожалению, я не сыграл в футболке «Зенита» ни на «Петровском», ни уж тем более на новом стадионе. Зато сыграл на «Петровском» в составе другой команды. И это тоже неплохо, на самом деле.
- Насколько для тебя обидно, что не получилось с «Зенитом»?
- Можно сравнить, то время, которое я провёл с главной командой, с моим обучением в университете. Не сказать, что я провёл в учебном заведении больше 60-70% времени. Всё же, большую часть заданий я делал в индивидуальном порядке. Но при этом я был частью большого студенческого комьюнити СПбГУ. То время, которое я провёл в «Зените», мне казалось, оно стало очень важным, и я стал частью этой команды. Да, мне не удалось дебютировать за «Зенит». К сожалению, всё ограничилось несколькими разминками. На «Петровском», на стадионе «Насьональ» на Мадейре, и на стадионе «Кубань». Мне кажется, мечта любого петербургского мальчика – сыграть за «Зенит». Это простой ответ на всё.
- После в твоей карьере были три российских клуба – «Томь», «Крылья советов» и «Рубин». Можно ли сказать, что один из этих клубов больше близок тебе? Или каждый из них занимает по кусочку твоего сердца?
- Безусловно, каждый. Любой футбольный клуб держится на людях. И в каждой из команд я был окружён прекрасными людьми. С частью из них я до сих пор поддерживаю связь. Безусловно, я наблюдаю за этими командами. У меня есть друзья, которые работают в этих клубах. Кроме «Томска», конечно же. Который злополучно постигла участь банкротства. Если говорить о «Рубине», то это всё ещё свежо. И там до сих пор много моих знакомых и друзей. Казанцы мне очень сильно помогли с моим восстановлением. И я им за это безмерно благодарен. В «Крыльях» тоже много ребят работает. Тем более там есть особые воспоминания о сезоне, который был перед Чемпионатом мира. Сезон, очень разный. С Франком Веркаутерном, иностранным специалистом, с Андреем Тихоновым, с Миодрагом Божовичем. С ними были разные форматы работы. Если говорить иронично, то я шёл по нисходящей. В Томске я провёл три с половиной года, в Самаре – чуть меньше трёх. А в Казани всего полтора. Но по факту это три очень длинные и интересные жизни.
Звуки музыки Башкира
- Все знают про твои таланты. Что можешь спеть, сам сыграть. У тебя есть свой собственный небольшой канал про музыку в телеграме, который называется «zvykibashkira». Было ли такое, что ты становился звездой вечеринок в командах? Многие ли партнёры по команде разделяли твои музыкальные вкусы?
- Я не думаю, что я очень талантлив. Я, правильнее говорить, усидчив и усерден во всех сферах жизни. Мне свойственна любознательность. Я открыт к жизни и люблю открывать различные её грани, повороты. Но, если говорить про шутовство площадного искусства. Я, например, провёл своему лучшему другу свадьбу. Я был семь часов с микрофоном. Все остальные тоже меня стараются поддерживать.
- Этот друг – футболист?
- В душе он точно футболист! Я скажу так, он не профессиональный футболист, но очень большой игрок. А если говорить иронично, то во всех командах были ребята, которые поддерживают творческие, ироничные вещи. Я уже много раз рассказывал, что Ренат Сабитов и Никита Баженов вместе со мной в театры ходили. И на гитаре играли, и вместе музыку слушали нетривиальную. Я никогда не забуду, как я встретил день рождения в квартире Баженова, прослушивая винил. У него их было 2 – «Pink Floyd» - «The Dark Side of the Moon» и «Мумий Тролль» - «Морская». А если говорить про Самару, можно спросить ребят, кто был со мной, когда я играл. Каждый мог зайти на базе и послушать живую музыку в моей комнате. Мы многое пытались создавать. Да и вообще, в «Крыльях» меня много вовлекали и не в командные мероприятия. Я там ходил на КВН, и стихи читали, в местный театр. Я познакомился с прекрасным другом Ильёй. Он играл на «Пикнике Афиши» в составе группы «Bajinda Behind The Enemy Lines». Мы до сих пор с ним поддерживаем связь и он изредка помогает мне сводить микстейпы дома и доводить их до качественного звучания. В Казани было так много всего. Ваня Бодылевский очень много придумывал для команды. Он придумывал много интересных и нетривиальных вещей. Рома снимал отличные сюжеты. Мне кажется, в каждом составе, в каждой команде есть интересный цикл не только сезона, но и жизни. Найдутся люди, которые вдохновят на творчество.
- У тебя в телеграм-канале я наткнулся на альбом группы «Пилот» - «Рыба, крот и свинья». А что ты ещё из петербургского рока слушал?
- Советую смотреть не бегло за моим каналом. Это, всё-таки, лонгрид. Там можно следить за путешествием в пространстве и по музыкальным направлениям. Они же очень разные. Плюс есть очень редкие находки, которые сливаются с быто описанием. А пост к альбому группы «Пилот» был написан к юбилею альбома. «Рыба, крот и свинья» это первый выезд на электричке в Рощино. Я слушаю его в CD-проигрывателе. Тогда MP3 ещё не было. Мы едем на выезд со всем классом, и Сергей Иванович Романов отпустил меня на один день. Я участвовал во flash-мероприятиях школьных. Это лишний раз демонстрирует, что от детского тренера исходило желание пестовать различные не футбольные проявления и социализацию детей. Это, на мой взгляд, очень важно в перспективе для понимания и конструирования личности.
А если говорить про отечественный рок, то я расскажу несколько историй. У меня отец слушал SKA-музыку, Бориса Гребенщикова, группу «Кино». В последствии, «Наше Радио» вошло в мою жизнь, когда я часто оставался у своего одноклассника. Он, кстати, эмигрировал в Канаду. Его квартира была напротив школы и его проигрыватель, двойка кассетная с радио, сломался. Я не знаю, он на него воду разлил или были другие технические дефекты. У него радиоволна застыла на 104 FM. И приходилось очень много слушать отечественной рок-музыки. И таким образом как-то плавно я оказался на всех концертах панк-групп в клубе «Орландина» на Петроградке. Начиная от «Distemper», «Наива», «Тараканов» и до локальных групп. И тексты Ильи «Чёрта» Кнабенгофа очень плотно оседали во мне. Их творчество очень нравилось мне до определенного момента. Скажем так, до ментального и лирического перекосов. Свои лимиты группа «Пилот» исчерпала, кажется, в 2006-м. Кстати, тот самый одноклассник жил в здании, где находился RED CLUB, известная в Петербурге площадка. Там постоянно выступали «Spitfire», «SKA JAZZ Review». Ну и один из моих любимейших концертов был концерт группы «Король и Шут» в «Юбилейном». Для меня это знаковое событие. Да и вообще, в Петербурге была очень интересная новая сцена выходящая за рамки андерграунда, появлялось очень много групп, за которыми было интересно следить. Я ходил очень часто на концерты группы «Billy’s Band». Каждое 14-е февраля они выступали в клубе «Пятница» и билеты стоили по 100 рублей. Я очень любил творчество Тома Уэйтса, а Билли Новик пытался делать что-то в его стиле, даже выпуская альбом «Being Tom Waits». Мы в школе группу пытались создать с Сергеем Костиным. Мы даже играли на репетиционных точках на «Балтийской». Это было место, которое держал дядя нашего одноклассника. Он разрешал нам приходить бесплатно и репетировать. Венцом нашего творчества должен был стать отчетный концерт на выпускном, но мы не дошли до этого. Сейчас за меня отдувается сестра. Она в театральном и музыкальном мире.
- Раз ты был на концерте группы «Король и шут» и, видимо, тащился от этой группы. Расскажи, а ты смотрел сериал про группу? Какое впечатление он произвёл?
- Я посмотрел первую серию. И даже не хочу обсуждать это.
- Настолько плох оказался сериал?
- Нет, просто это не очень сочетается с тем, что мне хотелось бы смотреть. Мне кажется, есть просто личные истории. Лучший сериал про группу «Король и Шут» - все интервью Горшка с Князем начиная с 1996-го года по 2003-й год. И концерт в «Лужниках». Презентация альбома «Жаль нет ружья». А сам сериал… Любопытно было за этим наблюдать. Тем более, там играет однокурсница моей сестры. Но я не уделил этому должного внимания и, наверное, не буду.
Польский путь
- У тебя, если мне память не изменяет, три сезона в Польше. Как ты оказался там и насколько быстро тебя приняли болельщики? Я знаю, что изначально тебе писали что-то в стиле: «Мы тебе не рады, но ты приехал играть за нас. Так что окей, давай».
- Так можно сказать про любую команду. Некоторые болельщики действительно не хотят тебя видеть, но окей, давай. (улыбается) Я, в целом, хотел уехать в Европу играть как можно раньше. Но маятник качнулся в другую сторону в связи с различными моими решениями, вещами, на которые я никак не мог влиять. Все сезоны были хороши, но возможностей уехать с каждым годом становилось меньше. А здесь так совпало, что у меня было желание попробовать вырваться из российского футбола и попробовать себя в Европе. Мне позвонил мой друг и сказал, что есть агент, который ищет полузащитника в польский клуб. Я согласился попробовать. Я слабо представлял город и саму лигу. Можно сказать, что я видел только матчи Легии и Леха в еврокубках. Плюс были товарищеские игры против «Краковии» и гданьской «Лехии». Может, были ещё товарищеские игры, но большего я сказать об этом чемпионате ничего не мог. Я понимал, что после Чемпионата Европы осталась инфраструктура и лига всё равно любопытная. А Польша мне казалась точкой соприкосновения с теми странами, где мне всегда приятно находится – это Германия и Чехия. И я практически не размышлял об этом предложении. Был ещё один важный фактор, который сыграл свою роль. Мне дали номер тренера и мы поговорили, зачем я еду, зачем я нужен. Сезон был в разгаре. И он мне объяснил, почему у них уходил игрок, зачем ему нужен был игрок с моими качествами. Через день я попрощался с парнями в Казани и потом уже полетел в Германию, на машине доехал до Люблина, прошёл медосмотр, а ещё через день – играл в старте. Вот так молниеносно я оказался в Польше, чему очень рад.
- Какой запоминающийся матч или момент был в играх за «Заглембе» и насколько ты проникся духом страны и города? Удалось себя почувствовать поляком?
- Я полностью интегрировался, на мой взгляд. Я выучил язык на хорошем базовом уровне, чтобы давать интервью на польском, разговаривать, изъясняться. В этом смысле, очень помог ковидный год. У меня было достаточно времени, чтобы кроме совершенствования своей физической формы, тратить его на изучения местной культуры, языка, общения с поляками. Запоминающихся моментов было много. Ведь сезоны были разные, тренеры тоже. Но самый-самый, это первый матч, когда у нас было дерби со «Шлёнском» дома. Это была огненная игра. В Польше, в Люблине, кажется, до сих пор действуют ограничения на приезд болельщиков с того времени. Потому что они, вроде, сожгли что-то в городе. Это был очень ответственный момент. И мы выиграли. Было очень круто и приятно вовлечься сразу же. С учётом того, что я людей по именам только вчера узнал. Было много интересных и хороших матчей. Понятно, что игры на больших стадионах с той же краковской «Вислой» на их арене, это незабываемые эмоции. Даже несмотря на то, что мы проиграли. Но матч был интересным – мы не забили пенальти в первые же десять минут. Было занимательно наблюдать за тем, как развивается лига, как в ней растут молодые футболисты. Смотреть на другие команды. Быть частью сообщества. Медийно лига обращала внимание на те или иные события. И если посмотреть страничку Экстраклассы в соцсетях, тот сезон, где я набегал на карточку FIFA, публикации со мной сохранены. Я себя чувствовал очень комфортно в этом турнире и в этой стране. Что сказать, если на Чемпионате мира в Катаре я смотрел матч Саудовской Аравии и Польши я смотрел вместе с делегацией поляков, которые приехали на эту игру. Я чувствовал себя на своём месте.
Если вспоминать другие матчи, ну, например, когда я забил два! Таких матчей в моей жизни, наверное, было всего 2. Против «Короны» в Польше и против дубля «Динамо» на малой арене «Петровского».
- Ты понимаешь мемы на польском? Тебя смешит это? Они сейчас очень популярны.
- Да, любые мемы это смешно. На любом языке.
- Какой твой любимый?
- Мои любимые мемы делали мои друзья, когда я в Томске играл. У меня есть целая подборка. Вот они все – мои любимые. Их делали в стиле демотиваторов.
Суоми и перспективы
- Как ты оказался в Финляндии? Это был какой-то новый сюжет или всё вышло как с Польшей?
- Нет, история была не такая. В текущий момент намного сложнее менять место. Это был период очень тяжелых личных и карьерных исканий. Мой переезд в Финляндию это очень долгая история, но давай попробуем сократить. Long story short. Очень много людей в этом принимало участие, и я многим благодарен во всех смыслах. Я вёл переговоры с разными командами в разных точках планеты. И качественно, мне было важно приехать сюда. Я собственноручно отправлял запросы ещё прошлым летом. Но оказаться в Финляндии оказалось делом шанса. Отправной точкой, как мне кажется, стал небезызвестный тебе вратарь Дмитрий Чудакин. Он сейчас работает в Катаре. Мы с ним там встретились, и он вызвался помочь мне найти контакты в Финляндии. У него получилось, мне позвонили и предложили приехать в другую команду. Мне выслали приглашение, чтобы приехать и провести переговоры. Они не увенчались успехом, и я оказался в Ваасе. После определенного времени, переговоров и нескольких товарищеских игр, доказав, что после паузы я нахожусь в хорошей форме, я провёл переговоры со спортивным директором команды и подписал контракт с клубом ВПС.
- Какие задачи ты ставишь перед собой, и какие задачи стоят перед тобой и клубом ВПС?
- Это довольно сложный вопрос. Как спортсмен, как бы это наивно не звучало, я думал, что лимитов никаких не существует, независимо от места, в котором ты находишься. Я сейчас играю в чемпионате Финляндии в клубе из города Вааса. И в этом турнире есть 4 места, чтобы команды могли претендовать на участие в квалификационных раундах Еврокубков. Мне очень хочется пробиться в них. Это задача на сезон. Более глобальная цель – передавать опыт тем или иным молодым футболистам, которые тут играют, быть полезным как личность, на поле, так и вне его. Устроить свой быт, чуть выдохнуть. Чуть выдохнуть и начать изучать финский язык, а со временем, и я уверен, что моя супруга на это очень повлияет, изучать шведский язык. Очень много путей, которые неопробованны и много дорог, которые открыты. Футбола сейчас очень много и это прекрасно. Карьера моя продолжается. С клубом ВПС, можно сказать, ещё только первый пар мы ощутили. Нужно сыграть и пол сезона, и целый сезон и посмотреть на результаты. Какими они будут – хорошими или плохими. Не зря я упомянул по поводу знаний, которые я получил в штабе Лучано Спаллетти в «Зените». Процесс очень много значит. Я пытаюсь продолжать этот процесс. Будет ли у меня возможность сыграть где-то ещё – прекрасно. Останусь ли я в этой команде или чемпионате – отлично. Главное, чтобы я был по-футбольному полезен, по-человечески у меня и моей семьи была насыщенная жизнь. Я перестал строить глобальные планы. Сейчас важно играть.
- Ты бы хотел стать тренером? Или об этом рано думать?
- Об этом не рано думать. В Финляндии все только и делают, что тренируют. Даже будучи игроками. Нет, я не хотел бы стать тренером, но есть позиции в футбольных структурах, в которых я мог бы себя реализовать. Я попытаюсь приобрести дополнительные знания, которые помогут мне попробовать себя реализовать и в этом амплуа. Мне хочется закончить ту или иную магистерскую программу, которую я не завершил в Петербурге, потому что уехал в Томск.
- Если бы у тебя была возможность через несколько лет вернуться в Петербург и найти себя в структуре СШОР «Зенит», на какой позиции ты хотел бы оказаться и хотел бы вообще?
- В ближайшие годы у меня несколько другие интенции. А по поводу школы любых клубов, это определяется уровнем и категориями того, в чём ты можешь быть полезен.
- Ты человек, который поиграл в Европе и продолжаешь там выступать, что бы ты посоветовал молодым футболистам? Стараться играть в России или уезжать туда, куда есть возможность и, пусть не в самых комфортных условиях, но развивать себя там?
- С точки зрения футбола – уезжать и играть в футбол. Мой случай, в том числе, надеюсь, кого-то сможет вдохновить. Каждый, конечно, принимает решения исходя из своих собственных возможностей. Ясно, что европейский футбол наиболее привлекателен. Но к нему есть пути различного рода. Ключевой момент, который можно посоветовать любому футболисту – не нужно бояться. Нужно пробовать и пытаться развиваться.
Фото из личного архива Евгения Башкирова, ФК «Зенит, ФК «Заглембе» и ФК ВПС.
