Ник Дэвидсон. «Пираты, панки и политика»: ФК «Санкт-Паули» Влюбляясь в радикальный футбольный клуб
От переводчика
Всем привет, давно не виделись. С момента публикации последней главы последней книги прошел без пары недель год и вот я снова с вами с новой уже книгой. Надеюсь вам понравится. Перевод каждой главы будет раз в неделю по воскресеньям. А чтобы вам скоротать время до выхода новой главы дам немного полезных ссылок на «почитать»:
И есть мой блог с переводами helluo librorum, который полностью посвящен переводам книг о футболе и спорте. Подписывайтесь, не пожалеете.)
Вводная часть заканчивается, далее дам вам небольшое описание новой книги и вперед:
ФК «Санкт-Паули» — футбольный клуб в районе красных фонарей Гамбурга; председатель-трансвестит; трибуны, полные панков, сутенеров и проституткок; клуб, управляемый анархистами, объединенными под флагом черепа и скрещенных костей. Это лениво распространяемое клише, которое привлекает невежественные мальчишники от Репербана до стадиона «Миллернтор». Но это не настоящий «Санкт-Паули» Автор книги «Пираты, панки и политика» Ник Дэвидсон проясняет ситуацию, смешивая историю «Санкт-Паули» и района, который он представляет, с рассказом о своем собственном участии в жизни клуба. Еще в 2007 году Дэвидсон поехал со своим отцом посмотреть свою первую игру на «Миллернторе» . То, что он обнаружил, укрепило его веру в футбол. Эта книга выходит за рамки стереотипов и рассказывает о настоящем «Санкт-Паули» — клубе со страстными фанатами леваками, который выступает против фашизма, расизма, сексизма как в футболе, так и в обществе в целом. Как выяснили автор и бесчисленное множество других, «Миллернтор» — это также место, которое с распростертыми объятиями приветствует болельщиков, ищущих альтернативу бешеной коммерциализации футбола в других местах, поощряя их оставаться в течение нескольких часов после финального свистка и погружаться в яркую фанатскую культуру. Прочтите эту книгу и влюбитесь в другой вид футбола.
¡Читайте на здоровье!
Посторонние, заглядывающие посмотреть. Краткая история района Санкт-Паули
Millerntor Roar! Бундеслига вернула болельщиков на «Миллернтор»
Помня прошлое, защищая будущее + Благодарности и Библиография
Они не команда, мы клуб «Санкт-Паули» по гроб жизни, «Санкт-Паули» по гроб жизни, Флагом с Роджером я размахиваю, «Санкт-Паули» по гроб жизни, «Санкт-Паули» по гроб жизни, И когда я мечтаю: Одетый в коричневое и белое, стоя под огнями «Миллернтора», распевая: «Санкт-Паули» по гроб жизни
ПРЕДИСЛОВИЕ
Я никогда не забуду момент, когда впервые ступил на «Миллернтор»; Я просто знал, что этот клуб — мой. Все там было особенным: зеленая трава, высокие прожекторы, устрашающие толстовки с Весёлым Роджером, которые носили почти все присутствующие, но, что более важно, невероятная атмосфера. Я уверен, что это чувство знакомо тем людям, которые читают это и посещали наши игры.
Как игрок, первое, что ты делаешь, когда подписываете контракт с ФК «Санкт-Паули» — это совершаешь экскурсию по району. Это традиция, которая останется с клубом навсегда, чтобы каждый игрок, которому посчастливилось надеть эту футболку, знал, что ты представляешь не просто футбольный клуб, ты представляешь сообщество, политическое движение, религию. Прогулка по Санкт-Паули заставила меня гордиться тем, что я Кицкикер [прим. пер.: KiezKicker — одно из прозвищ «Санкт-Паули»], потому что я знал, что если я смогу помочь нашему клубу добиться успеха, мы сможем дать нашим болельщикам возможность на национальном уровне услышать их голос, и они не разочаруют. Быть частью команды, которая выиграла повышение из глухомани Регионаллиги обратно во Вторую Бундеслигу в сезоне 2006/07 — один из самых ярких моментов в моей профессиональной карьере.
Борьба с расизмом, гомофобией, сексизмом, дискриминацией и другими политическими движениями — это мировая проблема, за которую болельщики «Санкт-Паули» всегда будут бороться, и я горжусь тем, что буду представлять «Санкт-Паули» до конца своей жизни.
Эта книга объясняет, почему «Санкт-Паули» — особенный клуб, за который стоит болеть; это также совершенно особенный клуб, за который стоит играть. Являешься ли ты игроком или болельщиком, нет лучшего ощущения, чем находиться на «Миллернторе», когда он забит под завязку, горят прожекторы, на заднем плане жужжит и вращается Hamburger Dom [прим.пер.: Огромный парк развлечений], а на открытии звучит звон Hells Bells. Даже сейчас мне хочется надеть футболку с третьим номером и выйти на поле.
Я надеюсь, что книга вам понравится и она поможет вам понять уникальную атмосферу и культуру «Санкт-Паули».
Forza! [прим.пер.: с итал. — Вперед]
Иан Джой Игрок «Санкт-Паули» с 2005/06 по 2007/08
Иан Джой вырос в Шотландии и в юности выступал за «Манчестер Юнайтед» и «Транмер Роверс». Он дебютировал на профессиональном уровне за «Монтроуз» в карьере, которая также проходила в клубах Англии, Германии и Соединенных Штатов. Джой приехал в Гамбург на сезон 2004/05, выступая за резервную команду «Гамбурга». Год спустя он отправился на другой конец города, чтобы присоединиться к «Санкт-Паули». За время пребывания на «Миллернторе» он сыграл за клуб 87 раз и забил один гол. Он играл на позиции левого защитника и быстро стал популярной фигурой как в раздевалке, так и на трибунах, где болельщики особенно ценили его решительные подкаты.
Джой помог клубу вырваться из Регионаллиги, выиграв повышение во Вторую Бундеслигу в 2007 году. После Германии он играл за «Реал Солт-Лейк» в MLS и был капитаном «Портленд Тимберс» во 2-м дивизионе Профессиональной лиги USSF. После ухода из профессионального футбола в 2010 году Джой работал спортивным ведущим на американском телевидении. Время, проведенное Ианом в «Санкт-Паули», оставило на нем след во многих отношениях: у него на спине вытатуирован огромный Totenkopf (череп и скрещенные кости — Весёлый Роджер). Он остается большим поклонником клуба и всего, что тот означает.
МАТЧ
... и я знаю, почему я здесь стою
«Санкт-Паули» - «Байер Леверкузен» — 1:0 Кубок Германии, первый раунд Суббота, 4 августа 2007 года, 15:30, Стадион «Миллернтор»
Изнуряюще жаркий августовский день. Какой бы ни была погода, футбольный сезон всегда начинался именно так. Мы с моим отцом оказываемся в плотной толпе, пробираясь поближе к узкому входу на стадион. Требуется целая вечность, чтобы попасть на стадион, но никто не жалуется, в конце концов, до начала матча еще полтора часа. Солнце палит вовсю, и шея парня перед нами стала розовой как у лобстера, но погода только добавляет настроения, а толпа вокруг нас излучает тот оптимизм, который всегда приносит первая суббота нового сезона.
Мы так много сезонов начинали именно так, связь между отцом и сыном растянулась более чем на четверть века, до 1982 года, когда мой отец взял меня на мой первый матч на «Викаридж Роуд». Только в этом сезоне все немного иначе. Мы не припарковали машину на нашем обычном месте в конце Уиппенделл-роуд и не совершили привычную прогулку по улицам западного Уотфорда. Мы не зашли в наш обычный газетный киоск за углом у стадиона, чтобы купить жевательную резинку (для снятия напряжения) и батончики Марс (для перекуса). И, что необычно, мы не можем понять ничего, кроме странного слова, произносимого окружающей нас толпой. Мы находимся далеко от «Викаридж Роуд». Далековато и от «Уотфорда».
Мы находимся на стадионе «Миллернтор» в Гамбурге, чтобы посмотреть, как «Санкт-Паули» сыграет с леверкузенским «Байером» в первом раунде кубка Германии. «Санкт-Паули» на подъеме, обеспечив себе возвращение во второй дивизион после четырех сезонов в относительной глуши Регионаллиги (третий региональный уровень немецкого футбола), но «Леверкузен» — грозный соперник и станет настоящим испытанием.
За последние несколько лет у нас с папой все изменилось. Пару лет назад мы прекратили покупать абонементы на «Уотфорд», и с каждым сезоном мы посещали все меньше и меньше матчей. На то были причины: мы оба переехали подальше; у меня маленькие дети, и я не мог позволить себе — или оправдать — тратить время или деньги на просмотр футбола каждую вторую субботу; и, вдобавок ко всему, мой отец победил рак, хотя в процессе и потерял почку. Но, по правде говоря, настоящая причина, по которой я перестал на них ходить, заключалась в том, что я разлюбил английский футбол. Сезон 1999/2000 «Уотфорда» в Премьер-лиге стал началом конца. Это были уже не 1980-е годы. «Уотфорд» уже не мог конкурировать. В сезоне 1982/83 мы отметили свой дебютный сезон в высшей лиге, заняв второе место после «Ливерпуля». Семнадцать лет спустя мы финишировали на последнем месте с 24 очками и ничтожными шестью победами. Итак, к тому времени, когда Джанлука Виалли сменил Грэма Тейлора на посту менеджера и начали сказываться последствия цифрового фиаско ITV, я потерял веру. Футбол продавался по всему миру. Премьер-лига все исказила. Зарплаты и цены на вход взлетели до небес, время начала матчей зависело от руководителей телевидения, а сама душа футбола была продана тому, кто больше заплатит.
В моем разочаровании нет ничего уникального. Я уверен, что многие из вас, взявших в руки эту книгу, прошли похожий путь. Конкретный клуб и временные рамки могут отличаться, но чувство уныния довольно универсально. Однако, как и большинство футбольных болельщиков, я обнаружил, что нелегко избавиться от выработанной на протяжении всей жизни привычки. Возможно, для меня было на удивление безболезненно прекратить следить за «Уотфордом», но мне все еще нужна была доза футбола. Я человек, предпочитающий «все или ничего», и как только я избавился от рутины ходить туда каждую вторую субботу, мне стало легко полностью отключиться от «Уотфорда» — я знаю, это звучит ужасно; предполагается, что боление за футбольный клуб должно быть пожизненным, но это было правдой. Как только я избавился от этой привычки, просмотр результатов на 5Live или в Интернете оставил меня равнодушным.
И все же я не мог полностью отказаться от футбола. Пару сезонов я ходил на наш местный любительский клуб [прим.пер.: речь идет о non-league футболе, то есть пятого дивизиона и ниже, клубы которых, зачастую, полупрофессиональные, либо же любительские, но для простоты понимания далее я называю эти клубы любительскими], даже был членом попечительского совета. Мне нравилось полное отсутствие претензий, которое я обнаружил на нижних ступенях футбольной пирамиды. Я был помешан на романтике всего этого и любил путешествовать по продуваемым всеми ветрами форпостам Лиги Объединенных графств, иногда брал с собой отца — он сходил посмотреть на «Форд Спортс Дэвентри», но, совершенно справедливо, подвел черту во время поездки по пересеченной местности в Сент-Неотс во вторник вечером. Так что часто я ходил один, просто наслаждаясь относительным одиночеством во время выездной игры в середине недели любительской команды 5-й ступени английской пирамиды. Я попал в попечительский совет, что имело свои преимущества: бутерброды и чашки чая на выездных матчах (мелькнувший пропуск с пометкой «Член совета» позволяет пройти мимо старика в блейзере в святая святых футбольного клуба «Нортгемптон Спенсер»). Клубы, игравшие вне Лиги также предоставляли необычные возможности: Мне довелось находиться у бровки в товарищеском матче против «Кеттеринг Таун» (до приезда к ним Газзы), но, к сожалению, эти курьезы были полностью сведены на нет политикой — безжалостной, мелочной политикой маленького городка. Для меня, относительного постороннего человека, клуб был полон разногласий: затяжные распри чередовались с ежедневными ссорами, делая атмосферу на заседаниях совета невыносимой.
Я почти уверен, что не знал и половины того, что происходило, но я знал достаточно, чтобы понять, что быть членом совета — не для меня, что пришло мне в голову, когда на одном особенно щекотливом собрании капитан клуба — он же офицер полиции — стоял у двери, чтобы действовать как сдерживающий фактор для нарушителей спокойствия. Я перестал наслаждаться футболом и стал пробираться на стадион незадолго до начала матча в надежде, что меня не заметят и не втянут обратно в выпуск клубной мыльной оперы на этой неделе — и это нелегко, когда средняя посещаемость за сезон составляла 46 человек.
Возможно, также отсутствие публики сыграло большую роль, чем я предполагал. Можно кое-что сказать об интимности игры в любительском футболе, о близости к полю, о восхищении способностью вашего центрального нападающего составлять предложение исключительно из ругательств, но через некоторое время я начал скучать по атмосфере, по чувству сопричастности, которое я испытывал, стоя на трибуне и от всего сердца распевая клубные песни. Но больше всего меня отталкивала непрекращающаяся политика и внутренние распри — после 20 лет боления за «Уотфорд» мое увлечение любительским футболом продолжалось, в общей сложности, около 18 месяцев.
Окольным путем именно так я и оказался в очереди, чтобы попасть на ветхий стадион «Миллернтор» в Санкт-Паули в первую субботу сезона 2007/08. Примерно в то же время, когда мой энтузиазм по поводу местной любительской сцены пошел на убыль, я прочитал в журнале FourFourTwo статью о немецком «культовом клубе» «Санкт-Паули».
По иронии судьбы, точно так же, как политика оттолкнула меня от любительского футбола, именно она и привлекла меня в «Санкт-Паули». В статье болельщики «Сент-Паули» описывались как убежденные левые, борющиеся (метафорически, но бывает, что и физически) против расизма, фашизма и гомофобии в футболе. Они также были против дальнейшей коммерциализации игры. Как социалист старой школы, я был очарован. Могут ли футбол и левые реально процветать? У меня были сомнения. Если не считать ксерокопии брошюры «Вернем игру», выпущенной Социалистической партией, которую я купил в начале 1990-х в к сожалению, ныне несуществующем книжном магазине Sportspages на Чаринг-Кросс-роуд, я никогда не видел никаких реальных свидетельств коллективного интереса левых к футболу. Брошюра сама по себе немного разочаровала — она больше походила на енепродуманную попытку обратиться к футбольным болельщикам, чем на что-то, написанное болельщиками, искренне обеспокоенными проблемами игры. Может быть, фэнзин-движение конца 80-х и 90-х годов было таким же политическим, насколько это возможно? Правда, когда все начиналось, казалось, что это была реакция на нелепую политику правительства Тори в отношении паспортов болельщиков и стадионов только с сидячими местами, но — в основном — движение фэнзинов никогда не было открыто политическим; вместо этого дешевые политические очки набирались с помощью сатиры, остроумия и сарказма. Фэнзины, как правило, объединялись вокруг специфичных для клуба проблем, вместо того, чтобы смотреть на картину в целом. В результате, пока мы беспокоились о проблемах с председателями клубов, перестановках на местах или дерьмовых пирогах, Sky TV и Премьер-лига незаметно подкрались к нам и навсегда изменили ход игры. Такие журналы, как When Saturday Comes [«Когда наступит суббота»], задокументировали переворот, но никакой организованной оппозиции этим радикальным изменениям не прижилось. В Британии политика в футболе обычно сводилась к жалким попыткам Национального фронта набирать себе членов на трибунах. Несомненно, крайне правые были реальной проблемой на футбольных стадионах в 70-х и 80-х годах, и они все еще поднимали свои уродливые головы в более поздние времена под маской Британской национальной партии (BNP) и Английской лиги обороны. Болея за «Уотфорд», мне повезло. Лишь однажды я соприкоснулся с ультраправыми в футболе, когда осенью 1994 года BNP попытала счастья, в день матча установив киоск на «Викаридж Роуд». С ними быстро расправились, и больше их никогда не видели. К моему большому удовольствию, болельщики «Уотфорда» внесли свою лепту, когда это было необходимо, чтобы избавить клуб от BNP, но любая связь с политикой на этом заканчивалась. Конечно, есть британские клубы, которые считаются чуть более левыми, чем другие — на ум приходят АФК «Уимблдон» и «Селтик», — но эти связи, казалось, никогда не основывались на чем-то большем, чем «чувство» или оппозиция политике болельщикам соперника. Итак, знакомство с ФК «Санкт-Паули» и их гордой традицией поддержки левых было своего рода откровением. По счастливой случайности, это произошло в то время, когда я начал интересоваться немецким футболом.
Чемпионат мира 2006 года стал потрясающей демонстрацией страны и ее футбола. Не столько из-за выхода их сборной в полуфинал, сколько из-за превосходства их стадионов и страсти болельщиков. Мне понравился тот факт, что многие из ультрасовременных стадионов, использовавшихся для проведения чемпионата мира тем летом, можно было переоборудовать из полностью сидячих в сочетание сидячих и стоячих трибун, и мне понравился тот факт, что цены на билеты оказались столь смехотворно дешевыми.
Мне также нравилось и то, что я так мало знал о Бундеслиге. Мой приятель, с которым я регулярно ходил на матчи «Уотфорда», потчевал меня историями о поездках на «Шальке» и отказался, когда я предложил поехать посмотреть на их главного соперника «Боруссию» из Дортмунда — игру, на которую я мечтал попасть только потому, что прочитал о стоячей трибуне, способной вместить 25 000 болельщиков на их домашнем стадионе «Вестфаленштадион». Я ничего не знал о соперничестве с «Шальке», только то, что после десяти лет просмотра футбола на все более единообразных и бесстрастных стадионах, рассчитанных только на сидячии места, мне захотелось увидеть «Желтую стену» «Дортмунда» воочию. Единственное, что я еще знал о немецком клубном футболе, уходило корнями в прошлое: Подписание Киганом контракта с «Гамбургом»; Тони Вудкок, выступающий за «Кельн» (а позже — за кельнскую «Фортуну»); воспоминания о выступлениях менхенгладбахской «Боруссии» в Европе благодаря отрывкам радиокомментариев Рона Джонса в Midweek Sports Special на дрянном радио, пока я делал домашнее задание; или единственный выход «Уотфорда» в Европу в Кубке УЕФА 1983/84 годов. когда мы играли против «Кайзерслаутерна». Как я мечтал оказаться на стадионе «Фриц-Вальтер» в Кайзерслаутерне во время европейского дебюта «Уотфорда». Я даже не осмелился спросить своего папу, можем ли мы поехать, мы никак не могли себе этого позволить или утаить это от моей мамы. До появления бюджетных авиалиний несколько избранных фанатов Шершней платили за перелет на том же самолете, что и игроки, в то время как основная масса выездных болельщиков отправилась в трехдневную поездку на автобусе туда и обратно в Рейнскую область. Мама никогда бы не позволила мне прогулять три дня в школе, поэтому я снова положился на радио (у меня где-то на чердаке до сих пор хранится кассетная запись комментария Майка Винса матча на радио Chiltern) и терпеливо ждал ответного матча на «Викаридж Роуд». Я часто задаюсь вопросом, оказал ли тот факт, что ответный матч и замечательная победа «Уотфорда» со счетом 3:0 (при счете 1:3 в первой игре) какое-то подсознательное влияние на мой интерес к немецкому футболу. Но даже если и так, то прежде чем проявиться это долго сидело глубоко во мне, почти четверть века.
Конечно, я бывал в Западной Германии (а позже и в объединенной Германии), наблюдая за играми сборных. Я знал все стереотипы, но никогда не был большим поклонником сборной Англии, поэтому сумел обойти стороной соперничество с немцами и предсказуемые отсылки на войну, «безжалостную немецкую эффективность» и бесконечные пересказы фильма «Большой побег» [The Great Escape]. На самом деле, мое единственное реальное предубеждение против немцев возникло в результате жесткого стыка Харальда «Тони» Шумахера с Патриком Баттистоном в полуфинале чемпионата мира 1982 года. Мне было всего десять, но я по уши влюбился во французов, в их Carré Magique [с фр. — магический квадрат] Платини, Жиресс, Женгини и Тигана, а также в распущенные локоны нападающего Доминика Рошто. Я с ужасом наблюдал, как Шумахер врезался в Баттистона, выбивая зубы и сбивая его с ног до потери сознания. Я не мог поверить, что Шумахер все еще был на поле, не говоря уже о том, как беспечно он воспринял решение об ударе от ворот, не задумываясь о травмированном им сопернике. Затем, конечно, в истинно злодейском стиле пантомимы он отбил пенальти Макса Боссиса после явного выхода с линии, предоставив Хорсту Грубешу из «Гамбурга» реализовать пенальти, который вывел Западную Германию в финал чемпионата мира. Я даже прочитал автобиографию Шумахера «Сообщая о предосудительном» [Blowing The Whistle] после ее выхода в 1987 году, чтобы попытаться понять, испытал ли он какие-либо угрызения совести, но, насколько я могу вспомнить (я реально хотел бы, чтобы у меня все еще остался мой экземпляр книги), он довольно быстро забыл об инциденте с Баттистоном, после чего перешел к некоторым сенсационным обвинениям в адрес своих коллег-профессионалов, что в конечном итоге стоило ему места в сборной Германии.
Итак, как можно заметить, мои знания о немецком футболе были довольно скудными, хотя в некотором смысле это только подпитывало мою одержимость. В наши дни слишком легко быть источником всех знаний о Премьер-лиге; освещение новостей всеобъемлющее, доступно 24 часа в сутки через Интернет или Sky Sports News (ну, по крайней мере, пока они не вытащили его из свободного доступа). Есть что-то весьма освежающее в том, чтобы с головой окунуться в неизвестное и попытаться накопить знания о футбольном клубе на языке, который ты не можешь расшифровать, особенно когда этот клуб играет в третьем, региональном, эшелоне немецкого футбола.
Статья в FourFourTwo уколола мою совесть. В ней был набросок очертания «Санкт-Паули» как клуба, единственного со своими болельщиками, которые заняли твердую позицию против ультраправых экстремистов, которые объединялись с другими клубами в 80-х и 90-х годах. Это была всего пара страниц (и, как и в случае с книгой Шумахера, я давно ее выбросил), но она меня зацепила. Мне нужно было узнать больше об этом клубе, который, казалось, шел вразрез с условностями современного футбола; где левая политика и футбол шли рука об руку.
Думаю, с этого момента мне повезло. Я погуглил о «Санкт-Паули и нашел несколько отличных роликов на YouTube, которые еще больше убедили меня в том, что я нашел нечто особенное. Затем я наткнулся на британскую доску объявлений «Санкт-Паули», форум болельщиков — на английском языке —, который предоставлял множество справочной информации о клубе и округе, но, что более важно, был полон единомышленников, которые регулярно публиковали отчеты о поездках на стадион «Миллернтор». Доска объявлений также снабжена регулярными новостями и отчетами о матчах от болельщиков, проживающих в Гамбурге. В результате я обнаружил, что ежедневно просматриваю ее страницы, и после короткого периода бездействия, ближе к концу октября 2006 года, я решился и начал публиковать различные собственные бессвязные материалы. Мне также посчастливилось заполучить старое видео под названием «И я знаю, почему я стою здесь» [And I Know Why I Stand Here] — документалку, снятую в 1991 году и дублированную на английский, в которой подробно рассказывалось о зарождении фан-культуры клуба. Составленный теми, кто связан с влиятельным фэнзином Millerntor Roar! [«Рев "Миллернтора"»] в нем объяснялось, как уникальная культура болельщиков зарождалась в результате изменений, происходящих в более обширном районе Санкт-Паули, и в результате противодействия планам превратить стадион «Миллернтор» в «Спорт Доум» с подземной парковкой и торговым центром. Мне показалось захватывающим, что в конце 1980-х, когда многие болельщики начали выходить на авансцену фэнзинов в Великобритании, мотивированные обращением с футбольными болельщиками со стороны клубов, властей, полиции и позорной реакцией правительства на катастрофу на «Хиллсборо», почти то же самое происходило в Германии. Конечно, несмотря на бум футбольных фэнзинов, английский футбол пошел совсем по другому пути с рождением Премьер-лиги и искажением игры за счет телевизионных денег. Но, как я все больше убеждался, немецкие болельщики в целом и болельщики «Санкт-Паули» в частности так легко не сдавались.
Я начал болеть за «Санкт-Паули» в подходящий момент. В 2003 году клуб вылетел в Северную Регионаллигу (региональный третий уровень немецкого футбола, сродни старому Третьему дивизиону Север-Юг, созданному в Великобритании) и в последующие три сезона финишировал восьмым, седьмым и шестым. Несмотря на очередное место в середине турнирной таблицы, сезон 2005/06 был дополнен запоминающимся выходом в полуфинал Кубка Германии, где они обыграли берлинскую «Герту» и бременский «Вердер», а затем потерпели поражение от мюнхенской «Баварии» со счетом 0:3. Возможно, что еще более важно, клуб почти прекратил свое существование в 2003 году и был спасен лишь благодаря замечательной кампании Retter (с нем. — Спаситель) под руководством болельщиков, в ходе которой фанатам по всей Германии были проданы тысячи футболок; схемы возврата пива, в рамках которой фанаты буквально выпивали пиво Astra, чтобы собрать средства для клуба; и товарищескому матчу против «Баварии».
Осенью 2006 года, когда моя одержимость усилилась, «Санкт-Паули» был, как обычно, нестабилен. Уходя на зимний перерыв, они выиграли лишь один из своих предыдущих восьми матчей, сыграв вничью четыре. «Санкт-Паули» занял 12-е место из 19 команд; впереди маячил еще один сезон в Регионаллиге. Однако кое-что изменилось. После разочаровывающей домашней ничьей против «Рот-Вайсс Эрфурт» клуб расстался с Андреасом Бергманном, обходительным на вид архитектором кубковой серии предыдущего сезона — человеком, в котором было больше, чем намек на Жозе Моуринью (внешне, если не в поведении). Его заменили бывшие оплоты обороны «Миллернтора» Хольгер Станиславски и Андре Трулсен. Когда в феврале 2007 года сезон возобновился, команда, казалось, нашла в себе силы превратить предыдущие ничьи в победы и провела впечатляющую серию, которая позволила им возглавить турнирную таблицу с шестью матчами до конца, сохранив право на повышение в предпоследней игре сезона против дрезденского «Динамо».
К этому моменту я отказался от поиска результатов на следующий день в Интернете и стал следить за драматической кульминацией сезона с помощью сервиса «прямой трансляции» — обновлений веб-сайта в режиме реального времени, который, возможно, можно было бы назвать эквивалентом просмотра матчей до интернет-поколения посредством службы телетекста Ceefax.
В финальном матче против «Дрездена» мне даже удалось найти прямую трансляцию с гамбургской радиостанции, и я, по крайней мере, смог получить представление о том, что происходило на поле, благодаря моему крайне ограниченному немецкому языку и интонации голоса комментатора. В Гамбурге игра прошла с полным аншлагом, и еще тысячи людей наблюдали за происходящим на гигантских экранах на Репербане. Сам матч был очень нервным. «Санкт-Паули» нужна была ничья, чтобы обеспечить себе возвращение во второй дивизион, и, верный своей форме начала сезона, он дважды выходил вперед, но все же позволил сопернику отыграться в компенсированное время обоих таймов. Игра завершилась со счетом 2:2, и «Санкт-Паули» вышел во Вторую Бундеслигу. Хотя я не был до конца уверен в том, что произошло, поскольку после последнего удара в игре, истерия на стадионе убедила меня в том, что Мишель Мазингу-Динзи, который выходил один на один к воротам соперника за считанные секунды до конца игры, забил победный гол «Санкт-Паули» (он его не забил гол, мяч каким-то образом попал в штангу). Не то чтобы кого-то на стадионе или на прилегающих улицах это волновало; клуб вернулся во Вторую Бундеслигу после четырех долгих сезонов в региональной глуши. Я продолжал слушать радиотрансляцию в течение часа или около того после финального свистка, когда они, казалось, брали интервью у половины Гамбурга. Вечеринка на Репербане продолжалась до следующего утра.
И вот, спустя три месяца после победы над дрезденским «Динамо», мы с папой медленно приближаемся к турникетам. Настроение по-прежнему веселое, и мы завязываем разговор со стоящим перед нами в очереди парнем (тем, у которого загорелая шея). Естественно, он великолепно говорит по-английски и был чрезвычайно впечатлен тем, что мы приехали посмотреть игру. Я привожу ему урезанную версию приведенной выше истории, и он и его напарник, похоже, искренне рады, что у клуба есть такие поклонники в Великобритании. Он хочет, чтобы мы встали с ним посередине «Гегенгераде», осыпающейся стоячей трибуны, которая тянется вдоль одной стороны поля (буквальный перевод «Спина прямая»), но я уже немного беспокоюсь о том, что мой папа преодолеет дистанцию в такую жару, и он предлагает, чтобы, оказавшись на стадионе, мы проберемся к северному концу трибуны, где мы все еще можем занять место за защитным барьером.
Когда мы, наконец, проходим проверку безопасности — оказывается, турникетов как таковых не было, просто несколько импровизированных барьеров, пропускающих болельщиков на стадион — я должен признать, что с детства не испытывал такого восторга от матча. Но и понервничал я тоже. Нервничал из-за того, что опыт окажется не таким хорошим, как мне внушали различные рассказы или видеонарезки на YouTube. Затем мы оказываемся в вестибюле под сидячей верхней секцией «Гегенгераде». Сиденья были установлены в качестве временной меры в 1988 году. Они опираются на что-то похожее на ржавые металлические столбы, придающие сооружению вид удлиненной трибуны «Меккано» на «Каунти Граунд», что на старом стадионе «Нортгемптон Таун». Это совсем не современно, но мне нравится. Уже сейчас подбрюшье «Гегенгераде» было полной противоположностью монолитного бетона, характерного для большинства современных площадок английской лиги.
До начала матча остается еще около 50 минут, но мы решаем, что нам лучше занять свое место на трибуне. Поднимаясь по неглубоким ступенькам между импровизированными металлическими стойками, поддерживающими «временные» сиденья наверху, я реально чувствую себя так, словно мне снова десять лет, я чувствую ожидание толпы и почти ослеплен яркой зеленью игрового поля. Это действительно похоже на шаг назад во времени: не нужно занимать свое место за пять минут до начала, здесь трибуна уже колышется. Мы решаем прислушаться к совету нашего друга в очереди и направляемся в дальний конец, где еще осталось несколько свободных мест. Мы пришли недостаточно рано, чтобы добраться до защитного барьера, но у нас есть довольно приличное место на полпути к ограде, которая отделяет домашних болельщиков на «Гегенгераде» от их товарищей на «Нордкурве». Это кажется идеальным, пока мы не осознаем, что находимся прямо посреди пути, ведущему к пивному киоску в задней части трибуны. Неважно, «когда еще будем на трибуне в Германии» и все такое: мы решаем выпить пару кружек пива, чтобы утолить жажду. Только ближе к концу игры мы понимаем, что находимся в центре невероятно хитроумной системы распределения пива, при которой стаканчики передаются по рядам их предполагаемым получателям, а человек, который должен купить следующую порцию, перемещается на место в конце ряда.
По мере приближения начала матча свободных мест не остается, за исключением передней части поля, где обзор в значительной степени загораживают дети, галантно цепляющиеся за свое призовое место у ограды. На матче аншлаг, как и следовало ожидать от кубкового противостояния с соперником из Бундеслиги, а билеты стоят еще дороже из-за сноса трибуны «Зюйдкурве» в конце прошлого сезона. Медленно, и только после долгих споров, клуб получил добро и средства, чтобы начать модернизацию стадиона — обновление, которое требовалось немецкой футбольной ассоциацией для того, чтобы клуб сохранил свою лицензию. Затем, внезапно, наступает момент, которого я жду: из динамиков раздается звон колоколов начала песни Hell’s Bells группы AC/DC. Этот момент я наблюдал бесчисленное количество раз на YouTube, но от того, что я наблюдаю его вживую, у меня мурашки бегут по спине. Когда команды выходят из туннеля на другом конце «Гегенгераде», я напрягаюсь, чтобы получше рассмотреть, и в этот момент меня осыпает конфетти — не разорванные обрывки «желтых страниц», как дома, а буря чего-то похожего на бумажные подставки для напитков. Шум и атмосфера невероятные; вытянув шею, я вижу, что большая часть трибуны покрыта огромными красными, белыми и коричневыми полосами, а также огромным баннером с надписью «Ты никогда не будешь идти в одиночку».
Это не похоже ни на что, что я видел раньше, даже на полуфиналах кубка или важных матчах за повышение или выживание в лиге. Я стараюсь впитать в себя как можно больше. Матч еще не начался, но я почти уверен, что не вернусь домой разочарованным из-за того, что впечатления не оправдали моих ожиданий. Даже мой папа, который не слишком много знает о «Санкт-Паули», но очень хотел испытать что-то новое, кажется, впечатлен (хотя, возможно, это связано с тем, что ему разрешили выпить пинту пива и покурить на трибуне, с видом на все поле! [прим.пер.: В Англии запрещено курение в общественных местах, а пить пиво на стадионе можно лишь вне поле видимости самого поля]).
Игра в конце концов начинается и проходит довольно обрывочно, с небольшим количеством явных моментов. Мы изнываем от духоты на трибуне, полностью лишенной тени, поэтому неудивительно, что по ходу матча игроки начинают уставать. Но, если честно, я наблюдаю за публикой не меньше, чем за игроками; характер поддержки, похоже, сильно отличается от того, что было дома. Возможно, что-то упущено при переводе, но я вижу или слышу очень мало подстрекательств игроков соперника или болельщиков, и большая часть шума посвящена поддержке команды. Мы находимся прямо у углового флажка, и здесь нет никаких идиотских жестов в адрес соперников, когда они подходят, чтобы выбросить мяч из-за боковой или подать угловой. Действительно, целых 90 минут никто не делал дрочи-жеста, который так распространен среди британских футбольных фанатов. Пение также, в значительной степени, безостановочное. Правда, не все присоединяются единовременно, но почти на протяжении всей игры с какой-то части площадки доносится шум.
Еще одна вещь, которая заметно отличается от всего, с чем я сталкивался на футболе в последние годы — это то, что практически все вокруг нас курят: обычно табак, но есть также несколько сладко пахнущих затяжек, которые раздаются по кругу. Атмосфера определенно праздничная, и, в любом случае, мой папа просто рад возможности затянуться своей трубкой — полагаю, только табаком — не чувствуя себя социальным изгоем.
Первый тайм заканчивается безрезультатно, и после долгих раздумий мы решаем не брать еще пива в киоске позади нас. Но пока мы обсуждаем это, женщина лет двадцати с небольшим, со светлыми волосами, заплетенными в дреды и удерживаемыми платком с черепом и скрещенными костями, вежливо спрашивает нас, англичане ли мы. Она тоже заинтригована, узнав, что мы приехали из Великобритании, чтобы посмотреть на «Санкт-Паули». Она рассказывает о нас своим друзьям, и все стремятся поздороваться и пожать нам руки. На них тоже произвел впечатление тот факт, что у «Санкт-Паули» много поклонников в Британии. Вторую половину матча мой папа проводит, болтая с группой и пытаясь следить за происходящим, и, как обычно, языковой барьер работает только в одну сторону — все отлично говорят по-английски.
Второй тайм продолжается во многом в том же духе, что и первый, хотя с течением времени игра начинает раскрываться. Внезапно пятый номер «Санкт-Паули» Бьерн Бруннеманн, которого можно узнать по копне волос, по-панковски окрашенных перекисью, прорывается через центр поля только для того, чтобы пробить аккурат во вратаря. Затем Чарльз Таки выводит своего товарища по полузащите Тимо Шульца один на один, и тот сталкивается с вратарем, и мяч попадает к набегающему Ральфу Гюнешу. Все вокруг нас затаили дыхание, но Гюнеш бьет выше, мимо и в сторону «Нордкурве». Тем не менее, «Байер» выглядит встревоженным. По мере того как действие на поле усиливается — «Санкт-Паули» атакует в сторону «Нордкурве», с которым мы стоим примерно на одной линии — усиливается и шум. Интересно отметить, что песни поются не только на немецком, но и на английском и французском языках. По мере того, как усиливается давление на ворота леверкузенцев, я замечаю еще одну странность — звяканье ключей от машины, когда «Санкт-Паули» подает угловой — понятия не имею, что это означает, но это удивительно эффективно.
Затем на 87-й минуте это происходит. Таки — отличный плеймейкер «Санкт-Паули» — подает со стандарта в штрафную, мяч почти вынесен, но Рене Шницлер головой возвращает его назад. Мяч отскакивает от толпы игроков, но №17 «Санкт-Паули», по совместительству полицейский, Фабиан Болл проскальзывает вперед и отправляет мяч в заднюю часть сетки ворот. Это не классический гол, но он жизненно важен. Трибуна вокруг нас сходит с ума. Пиво буквально льется дождем, когда из чистой радости каждый пластиковый стаканчик подбрасывается в воздух. Мы обнимаем всех вокруг нас. Я поднимаю глаза и вижу, что моего отца окружили его новые друзья. Где-то в этом бедламе звучит Song 2 группы Blur, и я смутно помню, как подпевал припеву «Вуу-ху-у». Никто не может до конца в это поверить, но мы ведем со счетом 1:0 против леверкузенскому «Байера» менее чем за три минуты до конца матча. У гостей даже нет времени на обязательный последний шанс, «от всей души», а если и был, то мы его не заметили. Наши немецкие друзья убеждены, что мой папа — счастливый талисман, и уже пытаются убедить его вернуться на следующий раунд. Я весь в пиве и возбужден от чистого адреналина победного гола на последних минутах. В какой-то момент раздается финальный свисток, и празднование возобновляется. Я понимаю, что уже много лет не чувствовал ничего подобного.
То, что происходит после финального свистка, столь же примечательно, как и предшествовавшие ему 90 минут. Дома было бы что-то вроде празднования, игроки без особого энтузиазма подходили бы к домашней трибуне, чтобы поаплодировать болельщикам (хотя в каждой команде всегда есть один или двое, которые убегают в туннель при первой же возможности, каким бы историческим ни был результат). Затем болельщики начинали бы медленный процесс ухода со стадиона. Но не здесь. Вместо этого люди заказывают больше напитков, возможно, для того, чтобы заменить те, что погибли во время сопровождающего победный гол пивного шторма, но также и для того, чтобы продлить вечеринку. Одно можно сказать наверняка: никто рядом с нами не уходит. Команда тоже все еще находится на поле. Они выходят из послематчевой суеты и направляются к болельщикам на «Гегенгераде». Команда выстраивается в длинную цепочку и берется за руки. Внезапно толпа и команда становятся единым целым, поднимая руки в унисон, сопровождаемые гортанным «Вааай! Вааай! Ваааай!» — кричат болельщики. Кто-то из команды подходит к ограждению перед нами и раздает пятюни, протянутым через перила рукам болельщиков. Тимо Шульц проводит пару минут, болтая с болельщиками на трибуне. Затем команда движется дальше и проделывает ту же процедуру с болельщиками на «Нордкурве» и сидящим на противоположной от нас стороне поля «Хаупттрибуне». Мы спрашиваем девушку с дредами, связано ли это затянувшееся празднование с болельщиками с характером победы над соперником из Бундеслиги Она выглядит озадаченной и отвечает: «Нет, так происходит каждый раз, когда мы выигрываем».
Наконец, спустя, кажется, добрую четверть часа после финального свистка, игроки покидают поле. Опять же, я предполагаю, что люди начнут расходиться по домам. Возможно, наша близость к пивному киоску имела к этому какое-то отношение, но никто вокруг нас, похоже, пока не готов уходить. Когда футбол закончился, я пользуюсь возможностью поговорить с девушкой и ее парнем более подробно. Я объясняю свое разочарование в английском футболе и мою близость к политике и фанатской культуре «Санкт-Паули». И снова они, кажется, немного удивлены, но не тем, что в английском футболе нет эквивалента «Санкт-Паули», а тем, что английские болельщики в целом такие пассивные. Однако они еще больше шокированы, когда я объясняю, что мы добрались до Гамбурга поездом и должны сесть на ночной поезд обратно в Кельн, а затем вернуться в Лондон через Брюссель. Шок вызван не столько временем или расстоянием такой поездки по железной дороге (Германия очень любит свои железные дороги), сколько тем, что мы не останемся в Гамбурге, чтобы продолжить вечеринку этой ночью.
Прошло около 40 минут после финального свистка, и большинство людей, наконец, начинают покидать стадион. Мы подумываем последовать их примеру. Наши приятели не хотят, чтобы мы уходили, но солнце взяло свое, и нам обоим нужно что-нибудь съесть и где-нибудь присесть и подвести итоги. Прежде чем уйти, мы еще раз обмениваемся объятиями и поцелуями с окружающими — что приводит к сюрреалистической ситуации, когда моего отца обнимает сначала наша переводчица с дредами, затем мужчина с бо́льшим количеством пирсинга и татуировок, чем кажется возможным иметь человеку, и, наконец, почти двухметровый растафарианец. Для случайного наблюдателя — или ищущего клише журналиста — это идеальный стереотипный срез базы сторонников «Санкт-Паули», но я ничего из этого не выдумал. Именно так все и происходит.
Мы прощаемся, обещая вернуться ко второму раунду розыгрыша кубка, и пробираемся сквозь останки конфетти и смятых пластиковых пивных стаканов, которыми усеян «Гегенгераде». Добравшись до верха пологой трибуны, мы поворачиваемся и опираемся на защитные барьеры. Вокруг толпятся болельщики, увлеченные беседой и допивающие свои напитки. Августовское солнце все еще греет, но высоко в небе начинают собираться туманные облака. Я вспоминаю видео, спродюсированное фэнзином Millerntor Roar!, и считайте, что теперь я тоже точно знаю, почему они здесь стоят. Я также знаю, что хочу стоять здесь снова — вскоре. После дня, проведенного с болельщиками «Санкт-Паули» на «Гегенгераде», ни один другой футбольный матч не будет ощущаться так же.
Когда мы покидаем стадион, проходя под этими ржавыми балками, поддерживающими «временные» сиденья «Гегентрибуне» наверху, повсюду болельщики, слоняющиеся за пределами стадиона и пьющие больше пива. Звуковая система выдает что-то похожее на индустриальный хаус из чего-то похожего на грузовой контейнер, который переместился на небольшое расстояние от доков (позже я узнаю, что это легендарный «контейнер» сторонников AFM, который позволяет разным группам болельщиков создавать музыку для каждой игры. AFM — это «Abteilung Fördernde Mitglieder» [прим.пер.: с нем. — Департамент по поддержке членов клуба], о котором подробнее позже). Похоже, вечеринка вот-вот будет в самом разгаре — именно так, как и предсказывали наши друзья на стадионе. К сожалению, нам нужно забрать наши сумки из отеля, найти какую-нибудь еду и подумать о том, как добраться до центрального вокзала, чтобы начать долгое путешествие обратно в Лондон. С положительной стороны, мы оба просто в восторге. Я рад, что «Миллернтор» действительно был таким умопомрачительным, как описывали его другие болельщики. И я очень рад, что испытал это со своим отцом. В конце концов, я бесконечно благодарен ему за то, что он взял меня на мой первый футбольный матч много лет назад — теперь мне кажется, что я отплатил ему тем же.
Любите немецкий футбол! Цените немецкий футбол!
Смотрите немецкий футбол, подписывайтесь на наш блог и твиттер
- Ради чего?!
Весь район заклеен стикерами Санкт-Паули (никакого тебе ФК Хамбург, упаси боже), Ноу расизм и вот это вот все.
Мне понравилось)