Дэвид Конн. «Падение дома ФИФА» Глава 5: 1998: Президент Блаттер
Взяточничество в Швейцарии не является преступлением
...
***
Есть рекламная фотография, сделанная для избирательной кампании 1998 года, на которой Зепп Блаттер и Мишель Платини, каждый из которых кладет руку на футбольный мяч Adidas, рекламируя с застывшими улыбками заявку Блаттера на пост президента ФИФА. Блаттер, дела которого идут в гору, выглядит в расцвете здоровья, холеный, умный, сообразительный, точно знающий куда он направляется и как он планирует туда попасть. Платини выглядит по-мальчишески рядом с ним, более высоким, с бо́льшим количеством волос, его улыбка ярче и искреннее, как молодой парень, которого выводит в свет его богатый дядя. Блаттер выглядит так, как будто ему самое место в костюме, который сидит на нем как вторая кожа, его шелковый галстук идеален. Пиджак Платини слегка взъерошен на плече, а галстук съехал набок вправо, как у более свободного от забот человека, который достал элегантный наряд, который он приберегает для необычного душного случая. Тем не менее, он выглядит довольным возможностью продвижения по службе, предоставленной Блаттером, который поднялся по организационной лестнице. Глядя на фотографию сейчас, после совместного падения обоих мужчин в декабре 2015 года, в результате скандала, который восходит непосредственно к этому первому их переплетению, вы задаетесь вопросом, действительно ли Платини имел представление о том, во что он ввязывался.
Платини познакомился с Блаттером и работал с ним, когда тот был президентом организационного комитета чемпионата мира 1998 года во Франции, и Блаттер ясно видел преимущество его поддержки. Этот турнир и победа сборной Франции, состоящей из представителей разных культур, возглавляемой ее звездой и капитаном алжирского происхождения Зинедином Зиданом, были восприняты в экстазе празднования объединения современной Франции. Платини, бывший игрок-легенда, капитан и тренер, а ныне центральная фигура турнира, смешивающийся с другими высокопоставленными лицами на новом стадионе «Стад де Франс», в своем новом воплощении вызывал восхищение.
Их союз был заключен в январе 1998 года, о котором Платини рассказал так — Блаттер подошел к нему в его гостиничном номере в Сингапуре и спросил: «Можешь ли ты представить себя в борьбе за президентство ФИФА?»
Платини на тот момент не занимал никакой официальной должности ни в УЕФА, ни в ФИФА и воспринял подобострастие Блаттера как лесть — хотя с тех пор он всегда, казалось, чувствовал, что встал на административный путь, чтобы стать президентом ФИФА, когда Блаттер, наконец, вырвался — судьба для парня, который всегда достигал вершины. По словам Платини, он сказал Блаттеру, что не заинтересован баллотироваться на пост президента ФИФА, и что Блаттер сказал, что баллотироваться будет он, но ему нужна его поддержка. Платини тогда был на его стороне, очаровывая ФА в их путешествиях и лишая Юханссона французской и прочей европейской поддержки, а когда Блаттер победит, он даст Платини работу в качестве своего международного советника. Условия, на которых они договорились, сколько ФИФА заплатит Платини, и как они это задокументировали, станут бомбой замедленного действия, тихо тикающей в картотечных шкафах Дома ФИФА, и в конце концов семнадцать лет спустя взорвут обоих мужчин и выведут их из футбола.
Погруженный в уныние из-за своего запрета на футбол, которым была вся его жизнь, Платини почти не появлялся на публике в течение 2016 года, и хотя я дважды брал у него интервью, когда он был президентом УЕФА, и видел его на мероприятиях и пресс-конференциях, он отказался давать интервью для этой книги.
К 1998 году всемирный руководящий орган, сформированный в кулуарах на улице Сент-Оноре девяносто четыре года назад джентльменами-любителями из семи европейских стран, вырос до федерации футбольных ассоциаций 200 стран, исторического явления и бесспорно великого достижения. Политика никогда не менялась с «одна страна — один голос» в отношении основных политических решений, принимаемых на ежегодном конгрессе. Эта система восхитительно равной, базовой демократии никогда не подвергалась постоянному испытанию, несмотря на то, что, как раздраженно отмечают некоторые европейские ФА, такая великая футбольная держава, как Германия, например, с населением в восемьдесят миллионов, следовательно, имеет такое же право голоса, как Тринидад с населением в миллион.
Национальные ассоциации избирают президента на конгрессе по принципу «одна страна — один голос». Отсюда необходимость для любого кандидата, как абсолютно понимал Блаттер, заручиться поддержкой как можно большего числа стран, включая развивающиеся. В 1998 году в Конфедерации африканского футбола было пятьдесят две страны с правом голоса, в Азиатской конфедерации футбола — сорок четыре. В Азии они были разбросаны по огромной географической территории и в силу политических и экономических обстоятельств — от Индонезии, ее футбольной ассоциации, созданной в 1972 году, до Катара, ОАЭ и других королевств Персидского залива, до Узбекистана и трех других небольших бывших территорий распавшегося Советского Союза. КОНКАКАФ, президентом которого был Джек Уорнер, а Чак Блейзер долгое время был его генеральным секретарем, действующим из Нью-Йорка, выросла в 1980-х и 1990-х годах, добавив несколько крошечных островов, таких как Теркс и Кайкос, население которых составляет всего 33 000 человек; Ангилья с населением 15 000 человек и Монтсеррат с населением 4 900 человек, который присоединился к ФИФА в 1996 году и имел такое же право голоса, как и любая другая страна. Уорнер всегда пытался использовать максимальное влияние в ФИФА, поощряя страны КОНКАКАФ голосовать единым блоком, и в частности группу островов Карибского футбольного союза, таким образом, обладая влиянием, выходящим далеко за рамки их пропорционального статуса. Голосование за президента наделяет национальные ассоциации властью, и они имеют право, даже требуют от своего футбольного населения, использовать его с целью того, что президент сделает для них, для развития.
Блаттер прекрасно знал, как все это работает, поскольку был вовлечен с самого начала правления Авеланжа, когда у многих африканских ФА не было денег, чтобы послать кого-либо в конгресс для осуществления своих избирательных прав или даже для уплаты ежегодного членского взноса в ФИФА в размере $150. Осуществляя спонсируемые Coca-Cola программы в развивающихся странах, он познакомился с президентами ассоциаций по всей Африке и Азии и помогал им. Уорнер был союзником, его голоса были необходимы. С 1976 года, когда была разработана эта программа развития тренерской деятельности и образования, доходы ФИФА от телевизионных прав и спонсорства неуклонно росли, но теперь, в период между чемпионатами мира 1998 и 2002 годов, они должны были вырасти в геометрической прогрессии.
Финансовые показатели ФИФА показывают, что за четырехлетний цикл, когда ФИФА отчитывается о своих доходах, начиная с 1998 года, доход ФИФА от чемпионата мира составил $308 млн., включая $162 млн. в виде телевизионных прав. После этого произошел резкий рост доходов, когда ISL, которая продолжала оставаться тесно связанной с ФИФА маркетинговой компанией после смерти Хорста Дасслера в 1987 году, купила будущие права на оба турнира 2002 и 2006 годов. ISL обанкротилась в 2001 году, но ФИФА сумела сохранить права и продать их одной из немецких медиа-компаний Kirch, которая впоследствии также обанкротилась. Сама ФИФА продала спонсорство чемпионата мира 2002 года уже знакомому списку корпоративных партнеров, включая, конечно же, Adidas и Coca-Cola, которые, как поговаривают, заплатили по £9 млн. каждая, чтобы их бренды проникли в сознание зрителей футбола деревни, величиной с Землю. Доход, зафиксированный за четырехлетний цикл до 2002 года, составил $1,5 млрд., увеличившись в пять раз, включая только продажи телевизионных прав почти на $1 млрд.
Тем не менее, по словам Эммануэля Марадаса из африканского футбола, который активно работал на Блаттера на президентских выборах 1998 года, многие африканские ассоциации все еще были бедны:
«В течение многих лет было невозможно даже позвонить в футбольные ассоциации; у многих из них ничего не было. В моей стране, Республике Чад, не было денег. У Футбольной федерации Египта была штаб-квартира, но в большинстве стран ее не было, может быть помещение под местным стадионом, в очень плохом состоянии. Блаттер понимал это и необходимость обещать, что он поможет африканцам».
Юханссон также понимал, что необходимо и является основной частью цели ФИФА использовать деньги, которые она генерирует для оказания помощи в развитии в странах, у которых нет другого доступа к средствам. Он заключил союз УЕФА с АКФ и ее президентом Исса Хайату из Камеруна, который и сейчас остается президентом, и его обязательство заключалось в том, что средства на развитие будут поступать через конфедерации для управления ФА, которые нуждались в инвестициях. Однако его президентские полномочия были в корне подорваны отсылками, которые он сделал в интервью шведской газете Aftonbladet, широко осужденной как расистская, за что он принес публичные извинения. После поездки в Южную Африку, чтобы обсудить тогдашнюю идею страны подать заявку на проведение чемпионата мира в 2006 году, Юханссон сказал: «Вся комната была полна черномазых, и когда они садятся вместе, становится темно. Более того, это совсем не весело, когда они злятся. Я подумал, что если у этой компании будет плохое настроение, это будет не так смешно».
Юханссон сказал, что не может припомнить, чтобы говорил в таких выражениях, но проговорил: «Я не расист. Я приношу извинения всем, кто истолковал это так, как будто я был таковым».
УЕФА попытался отмахнуться от последствий, заявив, что имело место «какое-то недоразумение», но, учитывая историю сражений африканского футбола и отношения с европейскими администраторами, включая Рауса, это был ужасный эпизод, не полностью исправленный новыми обязательствами УЕФА с АКФ.
Инициатива Блаттера, позже описанная самой ФИФА как его «дальновидное предложение», была более прямой и привлекательной: просто пообещать очень большие деньги футбольной ассоциации каждой страны-члена ФИФА, напрямую. «Программа финансовой помощи» в конечном итоге обеспечит каждой из них $250 тыс. в год на текущие расходы, включая выплату заработной платы персоналу. Кроме того, существовала программа «ГОЛ», в которой Платини участвовал вместе с Блаттером с самого начала, выделив $400 тыс. каждой ассоциации на строительство новых объектов, включая штаб-квартиру. Это было предложение разделить огромную гору долларов ФИФА, накопленную в Цюрихе за счет выручки от продажи прав каждые четыре года на величайшее телевизионное спортивное шоу на земле, настолько существенно, что оно могло бы изменить жалкие состояния членов ФА по всему миру — и жизни людей, которые ими управляли. Президенты ассоциаций, которым были обещаны такие трансформационные денежные средства, были избирателями на выборах.
Блаттер, по его собственному признанию, не поскупился на предвыборную кампанию, воспользовавшись частным самолетом, чтобы облететь весь мир, в том числе второстепенные футбольные страны Африки, чтобы лично заверить избирателей в преимуществах, которые принесет его президентство. В то время говорили, что самолет и значительная финансовая поддержка поступили из Катара, а также от Мохаммеда ибн Хаммама, строительного магната, ставшего сверхбогатым во время строительного бума в государстве, и растущей фигуры в футбольной политике. Ибн Хаммам, катарский футбольный энтузиаст, стал значительной фигурой в Азиатской футбольной конфедерации, а с 1996 года — членом исполнительного комитета ФИФА. На этих выборах 1998 года он был ключевым сторонником Блаттера, но Блаттер сказал мне, что ибн Хаммам не предоставил самолет, хотя эмир Катара однажды подвез его на своем:
«Единственное, что было сделано – не ибн Хаммамом, а государством Катар, — это то, что однажды я смог воспользоваться их рейсом [на частном самолете], который летел из Парижа, как я помню, в Сенегал. Но чтобы вернуться, мне пришлось сесть на свой самолет, потому что другой самолет, из Катара, летел дальше. Это был единственный случай, когда я могу сказать, что Катар помог мне напрямую, — сказал он. — И я был не единственным в самолете».
«Это неправда, что Катар возил меня повсюду; это был один полет. У меня был личный спонсор, который позже предложил мне, из аэропорта Парижа, буржуа, он предоставил мне самолет».
Хотя широко распространено мнение, что его покровителем был богатый человек из страны Персидского залива, Блаттер сказал, что он никогда не говорил точно, кто был его покровителем. «Эти люди не были вовлечены в футбол, — сказал он, — но они были моими спонсорами, которые знали кого-то с самолетом».
Блаттер сказал, что «государство Катар было сторонником» и начало поддерживать его после 1995 года, когда Катар принимал чемпионат мира до 20 лет. Это было почти сразу после того, как новый эмир Хамад ибн Халифа Аль Тани начал работать над модернизацией страны. Блаттер считает, что ажиотаж, вызванный турниром до 20 лет в стране, которая оставалась консервативной и слаборазвитой при старом эмире, подтолкнул его к пониманию престижа спорта и зародил идею проведения нынешнего, взрослого чемпионата мира.
«Мы искали страну, которая могла бы [принять турнир]; было трудно это сделать, — сказал мне Блаттер. — Мы были счастливы сыграть там, в последнюю-то минуту. В то время это была не очень развитая страна; там не было много машин или богатых людей. Строительство еще даже не началось; насколько отелей, но я помню, что даже город [Доха] был маленьким».
«Я думаю, в то время эмир думал: футбол может бы быть чем-то хорошим».
В ходе голосования на пост президента ФИФА в зале Равноденствия в Париже в июне 1998 года Йозеф Блаттер, который до сих пор, в возрасте восьмидесяти лет, говорит о том, что он родился в маленьком городке в безвестности швейцарского Вале, поднялся до высшей административной должности самого богатого и популярного в мире спорта. Он опередил Юханссона в голосовании при поддержке 111 стран против 80. Победа была тогда и всегда впоследствии была предметом обвинений во взяточничестве и подкупе голосов, снова сосредоточенных на африканских делегатах, которые, как утверждается, получили деньги предыдущей ночью в отеле «Меридиан», чтобы изменить свой голос с Юханссона на Блаттера. Блаттер тогда отрицал это, отвечая на обвинение в коррупции на пресс-конференции репликой: «Матч окончен. Игроки уже ушли в раздевалку. Я не буду отвечать».
В 2002 году, перед своей следующей предвыборной кампанией, Блаттер получил судебный запрет, дабы помешать Фараху Аддо, президенту Футбольной федерации в раздираемом гражданской войной Сомали, повторить его утверждения о том, что на выборах голоса были куплены в пользу Блаттера. Аддо, умерший 19 ноября 2008 года, рассказал об этом журналисту Эндрю Дженнингсу для своей книги «ФОЛ!» что посредник из Персидского залива предложил ему деньги, чтобы он проголосовал за Блаттера. Дженнингс изложил ибн Хаммаму ходившие по слухам обвинения в том, что он стоял за другими случаями выплаты поощрений, и ибн Хаммам, признав, что он «очень помог мистеру Блаттеру в его кампании на выборах 1998 года», отрицал факт какого-либо подкупа.
В своем интервью со мной Блаттер снова полностью опроверг это, признав, что эта история всегда всплывала, и выдвинув некоторые собственные обвинения.
«Нет, — сказал он, — вам никогда до этого не докопаться, но это неправда. Я никогда не был в отеле. Это был не ибн Хаммам — никто из моей группы не собирался никому платить».
И затем причина, которую он привел, была глубоко разоблачающей его подход к избирательной политике ФИФА; он развел руками и улыбнулся: «У нас были голоса».
Блаттер отвергает утверждения о том, что Юханссон получил больше голосов, обещанных в ночь перед голосованием, которые, как он напомнил, были сделаны ключевым союзником Юханссона, президентом федерации футбола Германии Эгидиусом Брауном.
«У нас были голоса. Когда меня объявляли в первом туре, я ожидал по меньшей мере ста десяти. Но потом Браун сказал, что что-то не так; что у нас [на стороне Юханссона] было сто десять [гарантированных голосов], но теперь они у Блаттера, потому что [начались обвинения против Блаттера]: он заплатил. И они не отдадут их».
Доктор Пол Дарби, лектор социологии спорта в Университете Ольстера, который много исследовал и писал о политике и развитии футбола в Африке, дал такую оценку победе Блаттера на выборах 1998 года при поддержке Авеланжа:
«Несмотря на то, что финансовые стимулы могли повлиять на выборы, а могли и не повлиять, очевидно, что на протяжении всей своей кампании Блаттер и Авеланж продемонстрировали значительную политическую проницательность. Особое значение имело их умение чтения и способности манипулировать внутренней политикой Конфедерации африканского футбола, чтобы убедить по крайней мере половину африканских избирателей в том, что политика преемственности представляет собой лучший вариант для защиты их интересов в мировом футболе».
Те первые выборы стали решающей победой, одержанной Блаттером; хотя, как он сам признает, многие по-прежнему воспринимали его как фигуру генерального секретаря, а не как человека с президентским весом, такого как Авеланж. Но затем, с огромным новым доходом от телевизионных прав на чемпионат мира по футболу, галактическим по сравнению с копейками, заработанными, когда Авеланж пришел к власти в 1974 году, он смог сразу же направить деньги в нужное русло. Программа финансовой помощи, уже одобренная при Авеланже, началась сразу же в 1998 году, и с тех пор по 2014 год, когда были опубликованы итоговые данные, ФИФА заявила, что распределила $778 млн. среди 200 с лишним национальных ФА, $331 млн. — конфедерациям: всего $1,1 млрд. Программа «ГОЛ» была запущена во исполнение предвыборного обещания Блаттера в 1999 году, и к 2014 году $284 млн. было потрачено на 668 проектов по всему миру. Большинство из них, 191, должны были стать новыми штаб-квартирами и объектами ФА в Африке; 158 были начаты в Азии. С другими программами, включающими целенаправленную поддержку ФА в улучшении их администрирования, образования, женского футбола и $120 млн. на специальные проекты, в основном в Африке, включая установку сорока пяти полей с искусственным покрытием, ФИФА заявила, что с 1999 по 2014 год она распределила более $2 млрд. между ассоциациями и конфедерациями.
Платини, как и было обещано, сразу после победы на выборах получил работу — футбольного советника президента Блаттера, и он стал заместителем председателя программы «ГОЛ». Ибн Хаммам, которого Блаттер повысил в должности после его поддержки на выборах, стал председателем, богатым катарцем, раздающим деньги ФИФА бедным, благодарным ФА по всему миру, и в процессе создания и расширения своих собственных политических союзов.
Рассказывая историю в своей любимой простецкой манере, как будто реализация глобальной программы развития в размере $2 млрд. в руководящем органе мирового футбола была похожа на схему соседского парка, разработанную друзьями за чашечкой кофе в Вале, Блаттер сказал, что это была идея ибн Хаммама выделить деньги на строительство штаб-квартир.
«Он предприниматель в сфере строительства, он один из крупнейших строителей в своей стране. Он сказал: "Почему бы нам что-нибудь не построить?" И тогда втроем [Блаттер, Платини и ибн Хаммам] мы пришли к выводу: да, сначала начнем с дома футбола».
«После того, как я стал президентом с этим знаменитым проектом "ГОЛ", все национальные ассоциации получили свой футбольный дом. Это было важно — привить значительность футбола в каждой стране. Когда я посетил многие из этих стран, у них не было футбольного дома; у них был офис или, возможно, парочка на стадионе, но на старом стадионе, без мебели или офисов в деловом здании. Так что это обязательно: важность футбола; у вас должен быть дом футбола».
«Итак, на первом конгрессе после 98-го, внеочередном конгрессе в Лос-Анджелесе, я сказал: "Дайте всем по дому"».
Для критиков всей этой машины, созданной в ФИФА Блаттером, вливания денег в ФА, которые давали президентские голоса, его предполагаемой политической хитрости в выживании и постоянном удержании власти большинством голосов, программой «ГОЛ» и финансовой помощи выглядят как гигантские фонды на взятки. Существует также подозрение, даже предположение, что программы изобилуют коррупцией, а футбольные чиновники в странах-получателях очень часто прикарманивают доллары, вместо того чтобы вкладывать их в развитие.
Марк Пит, профессор уголовного права Базельского университета, которого после первых громких скандалов в 2011 году Блаттер попросил возглавить программу реформ ФИФА, превратился в ярого критика того, как Блаттер действовал, чтобы закрепить свою популярность на выборах. Признавая, что программа «ГОЛ» действительно привела к созданию «домов футбола» и другим значительным событиям по всему миру, Пит говорит, что она явно работала как средство обеспечения поддержки.
«Это была президентская программа, — заметил Пит, — она действовала под эгидой канцелярии президента. Таким образом, вы можете понять, как Зепп Блаттер и Мохаммед ибн Хаммам, действуя в качестве посредника, ездили по Африке, с ее помощью покупая голоса».
В официальном интервью ибн Хаммаму, к тому времени президенту Азиатской футбольной конфедерации, опубликованном ФИФА на ее собственном веб-сайте в апреле 2003 года, он подтвердил существенные детали, изложенные Блаттером, что предложенная программа «ГОЛ» была обещанием президентской кампании 1998 года.
«До 1999 года я не участвовал в программе, но в конце того года президент попросил меня возглавить бюро, и я предложил ему идею создания инфраструктуры для национальных ассоциаций».
Он рассказал Блаттеру о своем предложении построить в странах «дом футбола» и объяснил это стратегией обеспечения того, чтобы они оставляли постоянные напоминания о помощи ФИФА.
«Я сказал ему… у нас могут быть постоянные курсы, но через год или два люди забудут, что мы сделали. Однако, если мы начнем строить штаб-квартиры или учебные центры, то эти структуры останутся».
Отвечая на вопрос о воспоминаниях, которые у него самого остались от поездки в Уганду, где он только что «разрезал ножницами ленточки» для новой штаб-квартиры в Кампале, финансируемой фондом «ГОЛ», ибн Хаммам сказал:
«Я не могу вспомнить, сколько проектов я открыл, но я всегда получаю потрясающий прием. Уганда не была исключением, и я чувствую, что они открыли свои двери всем. Вчера на церемонии могло быть десять тысяч человек, и то же самое происходит по всему миру. Проект был хорошо принят во всех слоях угандийского общества, и это особенно отрадно. Я наслаждался радостью людей и хотел сказать, что, будучи членом ФИФА, мы смогли привнести что-то чисто физическое в эту страну».
Сама ФИФА, даже после смещения ибн Хаммама и Блаттера, решительно отвергает обвинение в том, что программы развития были направлены главным образом на покупку президентских голосов. Организация указывает на конкретные факты произошедшего развития как на свою самую важную цель: положены поля, построены штаб-квартиры по всему миру, в том числе во многих самых сложных странах мира. Департамент развития указывает, в частности, на недавние инвестиции в Сомали, где было построено искусственное поле, финансируемое ФИФА, на стадионе «Банадир» в Могадишо, которое было серьезно повреждено, наряду с другими объектами, в ходе долгой и жестокой гражданской войны. В 2013 году ФИФА провела курс развития в стране впервые с тех пор, как миссия в последний раз посещала Могадишо, до всего этого кровопролития, в 1986 году. Поле на стадионе «Банадир» было отремонтировано для проведения матчей сомалийской лиги с участием десяти команд, и запланированы еще два проекта развития программой «ГОЛ»: технический центр на стадионе Колледжа университета Могадишо и еще одно искусственное поле.
В Афганистане в течение десяти лет, начиная с 2003 года, несмотря на раздираемую войной обстановку в стране и продолжающееся присутствие талибов, ФИФА заявила, что инвестировала $1,5 млн. в два стандартных проекта «ГОЛ» в Кабуле: травяное поле в комплексе федерации футбола Афганистана и здание АФФ [Афганской футбольной федерации] — «дом футбола». Афганская Премьер-лига стартовала в 2011/12 годах с участием восьми команд, все матчи проводились в Кабуле по соображениям безопасности, в стране было зарегистрировано почти 20 000 футболистов, национальная сборная значительно улучшила свои позиции в рейтинге ФИФА, и, что примечательно, даже был достигнут прогресс в развитии женского футбола, с открытием двадцати трех клубов для женщин.
Капитан женской сборной Афганистана Захра Махмуди сказала: «Наша цель — создать мощную женскую национальную сборную, способную выступать на международном уровне. Мы хотим показать миру другое лицо Афганистана».
Президент АФФ Керамуддин Карим поблагодарил ФИФА за инвестиции в это развитие: «Восемь лет назад афганский футбол был почти мертв, — сказал он. — Однако благодаря стратегическому планированию в области инфраструктуры мы смогли заложить основу для будущего. Первый проект ФИФА "ГОЛ" был фундаментальным, поскольку он предоставил нам искусственное поле, которое мы в настоящее время используем для проведения матчей чемпионата в Кабуле».
Марк Глисон, авторитетный южноафриканский журналист и телеведущий, который освещая футбол путешествовал по Африке в течение тридцати лет, сказал мне, что необходимо признать, что инвестиции ФИФА кардинально изменили ситуацию на континенте.
«Возьмем такую страну, как Лесото, — сказал он, — у них буквально нет доступа к другому источнику денег. Они должны платить, а не получать деньги за то, чтобы их футбол показывали по телевидению. В целом, в Африке есть коррупционные схемы, и некоторые деньги на цели развития, конечно, идут не туда, куда следует, но в целом картина развития налицо».
Эммануэль Марадас говорит, что у Блаттера явно был политический интерес в распределении наличных в Африку, и он действительно получил поддержку и голоса за то, что сделал это, но ему приписывают подлинное понимание потребностей стран и, после того, как за него проголосовали на конгрессе 1998 года, за формирование:
«Часть денег, возможно, исчезла в карманах людей, — говорит Марадас, полагая, что за это было слишком мало ответственности, особенно поначалу, — но основная часть денег находится в учреждениях, в целом это очень помогло Африке; это как день и ночь по сравнению с тем, где они были в 1980-х годах. Посмотрите сейчас на национальные ассоциации, у них есть штаб-квартиры, они хорошо организованы — это невероятно».
Фрэнсис Оти-Акентенг, технический директор ФА Ганы, который принимал участие в реализации программы «ГОЛ» и программ финансовой помощи в стране, подтвердил эту оценку на основе собственного опыта:
«Эти деньги ФИФА очень важны для Африки, особенно для запада и востока, — сказал он. — Из своих поездок я лично могу сделать такой вывод. Без этого в Гане серьезно пострадали бы программы развития футбола, особенно массового, юношеского и женского».
Оти-Акентенг сказал, что фонды ФИФА не так уязвимы для коррупции, как принято считать: «ФИФА очень строго относится к программе финансовой помощи [FAP], — сказал он. — Аудиторы ФИФА проверяют каждую деталь расходов, и есть детализированные статьи; ими даже невозможно манипулировать — если это деньги на развитие молодежи, они должны идти туда, а не на какую-либо другую статью. В противном случае вас накажут. Вы можете потерять следующие выплаты. Я думаю, что использовать деньги FAP для собственного кармана не так просто, как думают люди».
Доменико Скала, исполнительный директор швейцарской корпорации, который был нанят ФИФА в 2014 году, чтобы возглавить реформы управления, и стал председателем комитета по аудиту и соблюдению требований, сказал мне, что, когда он начинал, люди указывали на программы развития как на рассадник коррупции и основу для плохо пахнущей системы. Он сказал, что он расследовал, и они проводили проверки, и не нашли, что это действительно так.
«На самом деле коррупции было не так много, как думали люди, — сказал Скала. — Очевидно, что существует конкретный отчет о развитии с использованием этих денег, доказательства есть на местах. Но это была система патронажа, с помощью которой президент раздавал деньги электорату. Блаттер был мастером игры с электоратом и системой ФИФА».
Программы развития, похоже, действительно укоренили, возможно, неизбежно, культуру в ФИФА, когда менее обеспеченные страны, федерации и их президенты просят у богатых денег, чтобы помочь тем в развитии. И эта культура явно покупала лояльность футбольных ассоциаций и их президентов к Блаттеру на протяжении всего его семнадцатилетнего пребывания на высшем уровне, что подкреплялось его способностью распределять множество удобных и хорошо оплачиваемых должностей в комитетах. Позже было установлено, что ибн Хаммам, сам лелеявший президентские амбиции, щедро одаривал просивших о помощи президентов ФА Азии и Африки. Как показало расследование дискредитированного процесса подачи заявок на проведение чемпионатов мира 2018 и 2022 годов, эта культура покровительства распространилась и на исполнительный комитет. Представленный как объективный процесс ответственного выбора лучшей страны для проведения турнира, длительный и расточительно дорогой конкурс красоты был нагло использован некоторыми представителями конфедерации в исполнительном комитете, прежде всего Джеком Уорнером, для предъявления требований странам, претендующим на их голоса.
На конгрессе 2015 года в Цюрихе Марио Семедо, в течение шестнадцати лет президент Футбольной ассоциации на крошечных островах Кабо-Верде, у западного побережья Африки, выступил с подготовленной речью, в которой отразился колорит системы ФИФА, созданной при Авеланже, а затем и Блаттере. Он объединил данные подлинного, достойного восхищения развития с громким общественным голосованием благодарности Блаттеру и тогдашнему генеральному секретарю ФИФА Жерому Вальке — до того, как он тоже был изгнан в 2016 году за многочисленные финансовые нарушения. Семедо описал впечатляющий прогресс, скачок в рейтинге ФИФА Кабо-Верде со 179-го места на 37-е, став шестой по силе футбольной нацией в Африке. Перед собравшимися членами ФА, собравшимися голосовать за президента, он торжественно поблагодарил и похвалил Блаттера. Семедо сказал, что в 1998 году в Кабо-Верде не было травяных полей, а сейчас их двадцать пять, пять из которых финансируются ФИФА.
«Благодаря импульсу международной федерации, ее финансовой помощи, проектам, которые нам были выделены, а также обучению и экспертным знаниям — и все это под руководством президента Блаттера, — сказал он ассамблее, а Блаттер скромно улыбался на трибуне, — мы смогли обеспечить финансирование от правительства и другие органов, которые никогда не вносили свой вклад в наше развитие в прошлом. Мы смогли инвестировать в нашу молодежь, во всех тех молодых людей, которые мечтают играть в футбол».
Сам Блаттер указал на выступления на чемпионате Европы 2016 года сборной Уэльса, которая дошла до полуфинала, и сборной Исландии, которая так хорошо обыграла Англию, ФА обеих стран отдали должное инвестициям в развитие, которые они получили от ФИФА. Он сказал, что ФИФА провела аудит программ — правила постепенно ужесточались на протяжении многих лет.
«Я не давал им деньги, — немного странно выразился Блаттер, — я давал им идеи по развитию футбола. И что вы скажете сейчас, [что] им платят в четыре раза больше, чем в мое время?»
Джанни Инфантино, бывший генеральный секретарь УЕФА при президенте Платини, который победил на президентских выборах ФИФА в мае 2016 года, состоявшихся после того, как Блаттер и Платини были отстранены, пообещал увеличить в четыре раза количество денег, поступающих в ФА, формирующие его электорат.
«Я сделал это, потому что обещал, — сказал Блаттер, — и тогда [ФА] согласились с тем, что то, что я сделал, было хорошо. Президент Исландии сказал, что прогресс достигнут только благодаря разработанным нами программам развития. Определенно, слишком легко сказать такое: Блаттер, он дал деньги национальным ассоциациям, чтобы они проголосовали за него. Итак, у вас есть политик, и он хочет быть главой государства или региона, и он говорит: «Вот, что я хочу сделать сейчас, когда меня изберут, я сделаю дороги лучше, обеспечу бо́льшую безопасность и помогу вам в образовательных программах». Они голосуют за него, и он это делает, и что: он должен быть замешан в коррупции, или как?
«Вы знаете, что в футболе есть сумасшедшие. Футбол сводит людей с ума».
Однако после 1998 года, когда Платини работал советником президента по футболу из офиса в Париже и время от времени летал с официальными визитами с Блаттером, Юханссон и европейцы в исполнительном комитете не ослабляли своего сопротивления. Опасения по поводу того, что Блаттер скрывал финансовое положение ФИФА и сформировал узкое подразделение финансового комитета, в состав которого входили только он, президент Аргентинской футбольной ассоциации Хулио Грондона и Джек Уорнер, усилились после краха ISL в 2001 году, когда маркетинговая компания Хорста Дасслера значительно переплатила за права на показ других видов спорта, включая теннисный тур ATP. Последствия этой несостоятельности в конечном счете, спустя годы и после сокрытия ФИФА, выявили повсеместную коррупцию, которая имела место во времена Авеланжа.
Затем, в 2002 году, Блаттер столкнулся с серьезной конфронтационной, стихийной битвой, его враги сплотились вокруг досье, составленного осведомителем в самом центре операции, новым генеральным секретарем, швейцарским юристом Мишелем Зен-Руффиненом. Он обвинил Блаттера в преступном ненадлежащем управлении, подкрепленным досье на двадцать одну страницу и 300 страницами внутренних документов. В обвинительном заключении говорилось, что проекты «ГОЛ» были приоритетными для личного политического продвижения Блаттера, особенно в КОНКАКАФ, где Уорнер обеспечил ему решающий блок поддержки при голосовании. Зен-Руффинен перекроил утверждения о том, что голоса за Блаттера были куплены на выборах 1998 года, и он также представил доказательства, утверждающие, что Блаттер заключал телевизионные сделки за меньшую, чем их коммерческая ценность. Сообщалось, что целый раздел был посвящен Уорнеру, утверждая, что Уорнеру и его семье были оказаны финансовые услуги, в том числе чрезмерно щедрые сделки по продаже телевизионных прав на чемпионат мира по футболу в Карибском бассейне, и что кредит в размере £6 млн. был ненадлежащим образом списан.
На своей собственной пресс-конференции, призывая к уголовному расследованию, Зен-Руффинен сказал, что ФИФА пришло время «навести порядок в своем доме». Он утверждал: «Это не тот случай, когда подкупали президента, но это именно тот случай, когда покупал сам президент».
Дэвид Уилл, шотландский представитель британских ассоциаций в исполнительном комитете, утверждал, что потери ФИФА от краха ISL составили £300 млн., а не заявленные Блаттером £37 млн., и что ФИФА фактически неплатежеспособна. Ему и его союзникам, европейским и африканским членам исполнительного комитета, удалось добиться отчета комитета по внутреннему аудиту о финансовом положении ФИФА, но Блаттеру ловко удалось отложить его до окончания президентских выборов в мае.
Оппоненты Блаттера, готовые сражаться с ним до его политической смерти, подали в прокуратуру Цюриха уголовное дело о мошенничестве, коррупции и ненадлежащем управлении. Одиннадцать из двадцати четырех членов исполнительного комитета присоединились к жалобе во главе с Юханссоном, Пером Омдалом из Норвегии, Уиллом и Исой Хайату из Камеруна, которые обвинили Блаттера в «незаконных» и «предосудительных» действиях. Хайату был соперником Блаттера на этих выборах, его поддерживали Юханссон и другие европейские влиятельные лица, которые надеялись, что кандидатура африканца сыграет в Африке лучше, чем собственная заявка Юханссона четырьмя годами ранее.
Блаттер в ответ отрицал какую-либо халатность и осудил своих критиков. Среди его сторонников и союзников в исполнительном комитете тогда были Уорнер, Николас Леос из Парагвая, в то время как ФИФА установила, что он получал взятки от ISL, Грондона, который был обвинен в массовой коррупции в уголовном обвинительном заключении США после его смерти в 2014 году, Рикардо Тейшейра — зять Авеланжа — из Бразилии, и Чак Блейзер.
Прокурор Цюриха Урс Хубманн в декабре 2002 года объявил, что он не предпримет никаких действий, заявив, что некоторые из обвинений касались финансовых операций, которые сам исполнительный комитет одобрил, назвав это «предосудительным» и «граничащим с ложным обвинением». В книге «ФОЛ!» Эндрю Дженнингс процитировал слова Хубманна о том, что, отвергая все обвинения, кроме двух, он прекратил и эти два из-за отсутствия достаточных доказательств. В декабре 2015 года, после изгнания Блаттера, пресс-секретарь Хубманна отказался от подробностей, сославшись на «профессиональную конфиденциальность».
Омдал и Юханссон сказали мне тогда, что, по их мнению, прокурор упустил возможность навести порядок в ФИФА в 2002 году, и эти действия в то время могли бы избежать еще нескольких лет ненадлежащего руководства.
«Я чувствую, что швейцарские власти подвели нас, ФИФА и футбол, — сказал Юханссон. — У них были доказательства, мы подали жалобу в суд с просьбой провести расследование, швейцарские юристы помогали нам представить дело, но мы проиграли, и Блаттер каким-то образом держал все под контролем».
В 2015 году генеральный прокурор Швейцарии Михаэль Лаубер объявил, что он ведет расследование в отношении Блаттера на предмет возможного уголовного правонарушения, связанного с выплатой Платини 2 млн. швейцарских франков и по поводу прав на трансляцию чемпионата мира, проданных за один доллар компании Warner. Списанный кредит в размере £6 млн., о котором заявлял Зен-Руффинен, был подтвержден в 2013 году в разгромном отчете КОНКАКАФ, в котором был сделан вывод, что он был частью масштабного мошенничества Уорнера по поводу его личной собственности на тренировочный комплекс в Тринидаде, финансируемый ФИФА и названный Центром передового опыта доктора Жоао Авеланжа.
Блаттер утверждает, что он не сделал ничего неподобающего, когда платил Платини, и что телевизионные контракты с Warner были выгодны ФИФА, поскольку они включали пункт о том, что ФИФА должна получать 50% от любой полученной прибыли. Когда я разговаривал с ним, он был уверен, что ему не будет предъявлено обвинение в каком-либо уголовном преступлении, несмотря на многочисленные расследования властей США и Швейцарии, наличия у них всех финансовых и компьютерных записей, электронной почты и файлов, подвергая микроскопическому анализу все его дела в ФИФА на протяжении сорока лет.
В разгар той битвы в 2002 году, когда дело Зена-Руффинена было передано в прокуратуру и Хубманн еще не списал его, а одиннадцать членов его исполнительного комитета объединились так яростно и обвиняюще против него лично, Блаттер, тем не менее, получил абсолютное большинство голосов, 139 против 56, чтобы остаться на посту президента. Очевидно, что бы он ни делал, это работало на подавляющее большинство национальных футбольных ассоциаций мира. Пережив нападение и выиграв этот второй четырехлетний срок от более широкой футбольной «семьи» ФИФА, Блаттер поклялся «выставить Зен-Руффинена за дверь», бесценно назвав его в швейцарской газете Blick «Мистером Чистюлей».
Это было задумано как язвительное оскорбление.
***
Приглашаю вас в свой телеграм-канал, где только переводы книг о футболе и спорте.
