Гильем Балаге. «Сезон на Грани» 4. Клуб, который унаследовал Бенитес
Об авторе/Благодарности/Вступление
***
Мы хотим вернуться в семидесятые и восьмидесятые
«Все началось с того, что Траоре потерял мяч, когда мы ни в коем случае не должны были терять владение, — вспоминает Рафа с таким уровнем детализации, который дает представление о его выдающейся футбольной памяти, а также о его почти навязчивом анализе игры своей команды. — Это случилось сразу после начала матча, и мы играли очень короткими, компактными передачами, когда нормой в таких ситуациях является дальние забросы мяча. Затем, когда Кака запустил мяч по правому флангу, судья свистнул фол Траоре, которого на самом деле не было. Но ключевым моментом является то, что мы вообще не должны были ставить себя в такую ситуацию, потому что мы вообще не должны были даром отдавать владение мячом. Затем, ухудшая ситуацию, мы пропустили гол со штрафного. Когда Пирло отправил мяч в штрафную, у нас было два ряда защитников, выстроившихся в линию, играя в зонную опеку с игроками соперника, но вторая линия была слишком глубокой и должна была отойти на несколько метров. Если вы снова посмотрите тот гол, то увидите, что мяч практически падает аккурат в ноги к Мальдини. Все для нас обернулось очень плохо».
Всего через пятьдесят секунд после начала финала Лиги чемпионов в Стамбуле Паоло Мальдини забил с одиннадцати метров после остроумного паса Андреа Пирло со штрафного. Это был самый быстрый гол из пятидесяти финалов Кубка чемпионов/Лиги чемпионов, и он поразил «Ливерпуль» так, как будто им на голову вылили ведро холодной воды. Полностью сосредоточенный Бенитес оставался отстраненным от эмоциональных и исторических коннотаций игры. Он рассматривал гол и его быстрое возникновение как еще одно свидетельство того, что его команда была далека от полного формирования, далека от воплощения его собственного представления о том, какой должна быть футбольная команда. Но, в более практическом смысле, гол стал для него всего лишь еще одним препятствием, которое он должен был преодолеть в тот вечер.
«В таком матче и против соперника такого уровня, как "Милан", ошибка автоматически означает пропущенный гол, — признает Траоре. — Это было именно то, что случилось с нами, и все, что у меня пронеслось в голове, было: "Боже мой!"» Для Хаби Алонсо это был скорее случай попытки сохранить свой оптимизм, несмотря на осознание того, как трудно обычно забивать итальянской команде. Он утешал себя слабой верой в то, что «ранний гол лучше, чем тот, который поражает тебя как внезапный удар под конец матча».
Сидевшие на правой стороне переполненной скамейки Пако Эррера и Хосе Мануэль Очоторена с оптимизмом видели наполовину полный стакан. Сотрудники «Милана» были удивлены, услышав, как Пако сказал: «Это сработает в нашу пользу». Весь тренерский штаб чувствовал, что команда была отягощена предфинальными давлением и ожиданием. Теперь не осталось ничего, из-за чего можно было бы напрягаться, ничего, что можно было бы предвосхитить. Игроки могли избавиться от давления и вернуться в игру. Нервы молодой команды были бы гораздо более натянуты, если бы они цеплялись за ничью 0:0 против такой выдержанной, талантливой и опытной команды, как «Милан», углубляясь дальше в игру. Итальянские команды известны тем, что наслаждаются подобными ситуациями и обычно забивают, когда это наносит наибольший ущерб сопернику.
Напротив, в VIP-ложе Рик Пэрри знал тактический план Бенитеса вдоль и поперек и понимал, что тот уже вылетел в трубу. «Это было разрушительно», — признается исполнительный директор с «Энфилда». Пако Айестаран добавляет: «Игроки не были расслаблены, выходя на поле. Хорошо, что они действительно верили, что могут победить, но, безусловно, несли на своих плечах избыток напряжения. Мы определили это в предыдущие пару дней, но этот груз никак не был облегчен. Кроме того, этот финал наступил слишком рано, и мы не смогли создать команду, способную играть на том же уровне и с той же убежденностью, независимо от того, проигрывала она или выигрывала в любой момент времени».
Его оценка перекликалась с собственными мыслями Бенитеса в первые несколько минут финала. Рафа пытался сделать «Ливерпуль» похожим на его старую «Валенсию» или «Челси» Жозе Моуринью: он хотел, чтобы команда была настолько уверенной, что независимо от того, выигрывают они или проигрывают, схема, ритм и стабильность их игры оставались неизменными. «Черт возьми! Дайте им забить, чтобы мы могли вернуться домой и наслаждаться жизнью», — полушутя сказал центральный защитник «Севильи» Пабло Альфаро во время матча против «Валенсии» Рафы. Они были просто безжалостны. И им нравился футбол, в который они играли. Бенитес создал команду с полной верой в себя, которая была способна реагировать на любые обстоятельства во время матча. Для них удовлетворение от завершения недельной работы (создание хорошего прессинга, исполнение атакующей тактики, как планировалось, забивание гола из ситуации с игры, которую они натренировывали на базе) было почти столь же желанным, как и фактический результат в выходные. Как говорит Айестаран: «Мы заставили их поверить, что главное — не только думать о победе, но и быть готовыми победить. "Валенсия" была способна проиграть, но сказать себе: "Хорошо, без проблем, мы знаем, как это исправить". Подобного с "Ливерпулем" мы еще не достигли».
До Стамбула технический персонал, конечно же, подробно изучил «Милан». «Мы можем победить, а можем и не победить, но главное в том, что мы знаем, как победить их», — настаивал Айестаран за неделю до прибытия в Турцию. Но это начало, драматичный гол Мальдини, застал всех врасплох. «Мы так и не вошли в игру в первом тайме, — признается наблюдавший за игрой со скамейки запасных Диди Хаманн. — Пропуск гола в самом начале матча не утешал. Мы проигрывали против одной из лучших команд Европы, если не самой лучшей. Мы планировали контратаковать, но, пропустив гол столь рано, нам пришлось сменить тактику, мы должны были перехватить инициативу».
Каррагер тоже видел проблемы в начале матча. «Очевидно, некруто что вы пропускаете гол столь рано в матче, но я думал, что мы отыграемся. Но вскоре после этого они просто продолжали подлавливать нас на контратаках, и Кака доставлял нам много проблем».
Реакция «Ливерпуля» на гол Мальдини была почти мгновенной: Сами Хююпя пробил головой после прострела Стивена Джеррарда — Дида поймал мяч. Но, как отметил Каррагер, Кака уже начал свободно перемещаться, обнажая пределы подготовленной Бенитесом офсайдной ловушки. Шевченко и Эрнан Креспо двигались на флангах, нацеливаясь на хрупких крайних защитников «Ливерпуля» и получая передачи от Пирло, который с легкостью раздавал пасы за оборону соперника на своих товарищей по команде. Без защищающего центральных защитников Хаманна, и с Джеррардом, который обнажал некоторые тревожные недостатки в обороне, «Милан» играл очень комфортно. На четырнадцатой минуте Луису Гарсии пришлось с линии ворот отбивать удар Эрнана Креспо головой.
Рафа выжидал своего часа. Он ждал, пока его команда успокоится после раннего нокдауна, прежде чем вносить некоторые тактические изменения, но он уже встал, кричал и требовал бо́льшего от партнерства в центре поля между Хаби Алонсо и Джеррардом, а также напоминал игрокам, что важное значение имеет удержание мяча. Пару раз он с отвращением ударил кулаком по воздуху, когда команда бездумно теряла контроль над мячом. «Вся наша идея состояла в том, чтобы прижать "Милан" высоко в поле и попытаться воспользоваться их недостатком в скорости их обороны. Этот ранний гол вынудил нас полностью сменить тактику», — признается он.
Его задача в Стамбуле была такой же, как и в течение всего сезона: создать бесценный драгоценный бриллиант из группы необработанных алмазов. «Эта работа — настоящая мечта, — говорит Бенитес. — В Испании, когда ты представляешь себе Премьер-лигу, у тебя в голове всегда "Ливерпуль". Для испанцев это всегда была их любимая английская команда, независимо от нашего сюда приезда. Кроме того, для такого профессионала, как я, "Ливерпуль" — самый важный клуб в Англии. Но я все равно не обманывал себя. Я точно знал, какую команду я собирался взять под свой контроль. Но я — боец».
«Когда мы с моими ребятами начинали, клуб не только рассказал нам, что можно и чего нельзя делать в качестве менеджера "Ливерпуля", объяснив традиционную философию, которой придерживались на протяжении всей истории клуба, но и подчеркнул, что в течение первых трех лет мы должны выиграть трофей. Первое, что я сделал, это собрал каждую крупицу информации от всех, кто уже был в клубе. Я поговорил со всеми, от работающего с приснопамятных времен персонала до Жерара Улье, с существующим техническим персоналом вплоть до самого последнего человека, который работал в Мелвуде. Я хотел познакомиться с людьми, но также и узнать их мнение о каждом игроке, о работе клуба и о том, как функционировал Мелвуд».
«Моим самым большим сюрпризом на старте был уровень сотрудничества, который мне оказали люди. Я говорю, например, о Филе Томпсоне — человеке, который знал, что больше не будет частью клуба. Я встретил его после того, как он поболтал с Риком Пэрри, и он просто не дал мне сказать! "Послушай, Рафа, я понимаю, что происходит. Тебе не нужно ничего говорить. Я ухожу!" Мне чуть ли не пришлось прервать его, потому что я хотел поговорить с ним так же, как я это сделал с Жераром Улье. Затем он снова удивил меня. Он был готов говорить на темы, которые уходящий персонал, как правило, обсуждать не желает — о том, у каких игроков было неправильное отношение, а какие были важны. Многие решения, которые мы принимали относительно команды, были связаны с этой беседой. Фил ясно показал мне, что он любит клуб больше всего на свете». Затем Бенитес, как всегда скрупулезный, провел много ночей, просматривая DVD-диски с играми команды в предыдущем сезоне.
Во время своего первоначального диалога с новым тренером Рик Пэрри не пытался продвинуть Бенитесу «идеальный клуб», совсем наоборот. «Мы сказали ему, что у него есть некоторые проблемы, — говорит Пэрри. — Когда он начал тренировать, он, вероятно, подумал: "Ладно, возможно, здесь предстоит сделать больше, чем я себе представлял", но мы всегда стараемся быть справедливыми. Он всегда был очень позитивен в своем мировоззрении; он не переживает о вещах, на которые не может повлиять. Так много менеджеров расстраиваются из-за чего-то и делают это через прессу. Напротив, Рафа скажет: "Мы можем это исправить? Нет? Ну и ладно, продолжаем. Давайте переживать о том, что мы можем изменить, и не тратить время на то, что не можем"». По общему признанию, Рафе сказали, что у него лучший состав, чем оказалось позже, но исполнительный директор и председатель были искренни в своей оценке. Как и многие болельщики «Ливерпуля», они думали, что у них хорошая команда, которой плохо управляли. На самом деле у них была плохая команда, которой плохо управляли. «Я думаю, что Улье оставил очень посредственную группу игроков, — говорит Крис Баскомб из Echo. — Фундамент клуба был в очень плачевном состоянии. Люди говорят о новой тренировочной базе и отличной академии, но это не работа менеджера. Я не понимаю, почему Улье приписывает это себе. Это произошло бы, кто бы ни был там главным тренером. "Ливерпуль" всегда намеревался построить академию и перестроить тренировочную базу. Улье просто случайно оказался там, когда это произошло. Это не его наследие. Его работа состояла в том, чтобы создать сплоченную команду, а он оставил очень плохую команду. Лучшими игроками, унаследованными Рафой, были Стивен Джеррард, Майкл Оуэн (который сразу же ушел) и Джейми Каррагер, которые развивались по молодежной системе. В остальной команде было несколько хороших футболистов, но если составить список тех, кого хотели бы видеть в своей фэнтези-команде Премьер-лиги, то она, вероятно, не включала бы никого из остальных. Если бы у Рафы было сорок миллионов фунтов, он бы не подписал Джибриля Сиссе, при всем моем уважении!»
У клуба, казалось, было размытое видение своего собственного будущего. Одним из последних комментариев Улье на посту главного тренера «Ливерпуля» было: «Мы говорим о возвращении в шестидесятые и семидесятые годы. Только не со мной!» И все же это было именно то, что нужно было сделать «Ливерпулю». «Он говорил о профессиональном поведении игроков в те годы, но шестидесятые и семидесятые были больше о достойных, скромных людях из очень закрытой среды, в маленьком городе, играющих за маленький клуб, который становится крупнейшим в Европе, — говорит Баскомб. — Шесть лет в "Ливерпуле", а Улье по-прежнему не подавал никаких признаков того, что понимает суть дела. Невероятная паранойя затуманивала его суждения. И, конечно же, приходит Рафа и говорит: "Мы реально хотим вернуться в шестидесятые, семидесятые и восьмидесятые. Может быть, мы не сможем сделать это сразу, мы ничего не будем обещать, мы будем делать это матч за матчем, но таков путь». Так что Улье был прав. «Только не со мной! — он сказал. Не-а, с Бенитесом!»
Приход испанца, который вместе с Жозе Моуринью был одним из двух самых желанных тренеров того лета, показало, что клуб все еще горит амбициями. Но новому боссу пришлось возглавить клуб, который все еще был сбит с толку «пятилетними или шестилетними планами» Улье. Бенитес, конечно, понимал, что уход тренерского персонала (Ли и Томпсона, а также Джо Корригана и Кристиана Дамиано) также означал конец династии бутрум и, следовательно, самую большую революцию за сорок лет на «Энфилде». Тем не менее, неустрашимый и с помощью людей, которым он доверял, он решал насущные проблемы мгновенно и смело.
Однако его первая встреча со всей командой вряд ли привела к вызову на бой. «Это не было переполохом, — признается он, — потому что я всегда подчеркиваю одни и те же темы: "Мы должны работать профессионально, проявлять уважение к нашим коллегам, команде и техническому персоналу. Каждый божий день мы должны стараться отдавать нашей работе все, что в наших силах, чтобы по максимуму выкладываться"». Бенитес никогда не был и никогда не будет человеком вдохновляющих речей, несмотря на то, что многие предпочли поверить в то, что произошло в раздевалке в перерыве матча в Стамбуле.
Организация и инфраструктура, которые он унаследовал, были более чем адекватными — несколько тренировочных полей, крытые площадки с искусственной травой, высококлассный тренажерный зал, медицинские учреждения, бассейн, бесконечное количество тренажеров для измерения физической формы игроков и так далее. В конце концов, новому Мелвуду было всего три года. Однако он использовался недостаточно, и ему не хватало тех людей, которые могли бы делать это по полной. Все это было там, но клуб не знал точно, что с этим делать.
В середине июля, когда примерно половина команды вернулась к работе, а игроки сборной, участвующие на Евро-2004, вскоре должны были вернуться, Бенитес принял несколько важных решений, касающихся потребностей команды, каких игроков он ценит и где команда нуждается в усилении. Улье только что привел Джибриля Сиссе из «Осера» за £12 млн., и Рафа принял сделку в том виде, в каком она была заключена, но сообщения о его интересе к французскому нападающему, когда он был боссом «Валенсии», были сильно преувеличены. Бенитес также уделял пристальное внимание Милану Барошу, который тем летом выиграл Золотую бутсу на Евро, и задавался вопросом, сможет ли он найти для него место в своей системе. Очевидно, что новый босс ценил целеустремленность и мастерство Каррагера и Джеррарда, и он быстро решил отпустить Эль-Хаджи Диуфа, но оставил за собой суждение об остальных.
В своей роли менеджера он организовал небольшую реструктуризацию, но сразу же начал делегировать некоторые важные обязанности Эррере и Айестарану. Испанское руководство было шокировано некоторыми режимами питания, действующими в Мелвуде — замороженные продукты, выдаваемые игрокам на обед; бобы обычно съедаются за полтора часа до матча — и с самого начала внесло изменения. «Игроки едят в клубе каждый день и должны хорошо питаться, — подчеркнул Бенитес. — Диета очень разнообразна, но мы постарались ввести больше средиземноморских ингредиентов». Это не было тривиальным делом для человека, который любит следить за каждым аспектом своего клуба. Во время своего первого успеха в качестве тренера «Эстремадуры» он запретил игрокам жевать жвачку, потому что это создавало клубу плохой имидж. В «Валенсии» пресса сообщала, что он «запретил» мороженое и паэлью. На самом деле он не тот кайфоломщик, которого описывали СМИ. Игроки могли есть мороженое — при условии, что оно не было приготовлено из цельного молока. И паэлья тоже была разрешена, но он просто хотел, чтобы некоторые местные игроки также ели что-нибудь помимо ее. Тем не менее, его требования привели к столкновениям с несколькими игроками, в том числе с Мигелем Анхелем Ангуло. Бенитес также возражал против того, чтобы его команда пила пиво после матчей, и после одной игры он обнаружил Ангуло, наслаждающегося бутылочкой в баре. «Ты спрашивал моего разрешения на это?» — потребовал тренер. Футболист просто уставился на него, не имея что возразить. На следующий день Бенитес подошел к Ангуло перед тренировкой и в присутствии товарищей по команде предупредил его: «Именно так мы поступаем здесь при моем руководстве. Если тебе это не нравится, тогда я больше не хочу, чтобы ты был здесь!» Ангуло сделал все необходимое, чтобы остаться в «Валенсии», но, как и некоторые его коллеги, он никогда не относился к Бенитесу с теплом. Некоторые в клубе до сих пор называют своего бывшего босса «Богом» — и это не комплимент. Под влиянием аргентинских игроков он также получил прозвище «Диего» в честь Марадоны. Обе эти насмешки относятся к всемогуществу босса: он знает все. «Он даже знает, как правильно открыть Кока-Колу, и если он увидит, что ты открываешь ее, он остановит тебя и скажет, как это правильно сделать», — шутит бывший и анонимный игрок, игравший под руководством Бенитеса. Напротив, в «Ливерпуле» Бенитеса очень уважали с того момента, как он попал в Мерсисайд. Он один из немногих в Мелвуде, у кого нет прозвища.
Предсезонное турне по Америке и Канаде в конце июля, в котором «Ливерпуль» сыграл с «Селтиком» (победа 5:1), «Порту» (0:0) и «Ромой» (2:1 в пользу Красных), рассматривалось как жизненно важное событие в процессе формирования команды и идеальное время для внесения изменений. В течение последних двух лет своего правления Улье был «скорее президентом, чем менеджером или тренером», как описывает это Крис Баскомб. Настоящей страстью Бенитеса была тренерская деятельность, и он с первого же дня погрузился в нее. Позже он почувствует, что его управленческие обязанности уводят его с тренировочного поля гораздо чаще, чем ему хотелось бы.
В команде, безусловно, был энтузиазм, желание вернуться к игре и к тренировкам, снова встать на ноги. И вдруг появился тренер, который был готов остановиться и объяснять игрокам технику. «Улье продолжал говорить, что наконец-то у игроков появился отличный тренировочный комплекс, в котором можно проводить свой день, — вспоминает Баскомб. — Проблема в том, что при нем игроки как можно скорее хотели вернуться домой. При Бенитесе они стали гораздо больше общаться. Можно было пойти в Мелвуд в три часа дня (они заканчивают тренировку в двенадцать), и все равно увидеть там игроков. Они будут чем-то заняты... может быть, смотреть телевизор, играть в бильярд. Это среда, в которой люди хотят побывать, прежде чем снова начать тренироваться».
Короче говоря, игроки «Ливерпуля» перестали получать удовольствие. Стивен Джеррард на пресс-конференции летом 2004 года, когда он подтвердил, что остается, выглядел несчастным. Было ли так плохо играть за «Ливерпуль»? С новым режимом вскоре тренироваться снова стало весело. У нового персонала была небольшая тактика, дабы усилить чувство товарищества. Например, вместо того, чтобы каждый ел, когда хотел, а затем исчезал (что является обычным явлением в английских клубах), всем было приказано садиться вместе за стол и разделить время приема пищи. Хотя поначалу некоторые возмущались подобному ходу, вскоре все смогли оценить его ценность в развитии командного духа. И моральный дух нужно было поддерживать на высоком уровне, потому что нагрузка была намного больше, чем в прошлые сезоны. После разминочных упражнений Айестаран потребовал, чтобы игроки поработали над владением мячом и тактической работой, после чего заканчивали тренировку тридцатиминутной пробежкой с последующим ускорением. В «Эстремадуре» Пако прозвали «Вредителем», потому что он работал с командой до изнеможения. «Новый менеджер и Пако проделывали гораздо больше тактической работы, гораздо больше работы над стандартными положениями, — говорит Каррагер. — Тренер известен как человек, который никогда не перестает говорить о футболе, и это прекрасно видно по тому, как мы тренируемся. Мы охватываем на тренировках практически все, что собираемся делать в игре, чего мы раньше не делали».
Новый состав унаследовал двух вратарей, над головами обоих висели вопросительные знаки: Крис Киркленд из-за своих постоянных травм, а Ежи Дудек из-за своего якобы хрупкого душевного состояния. «Коп», казалось, рассматривал каждое движение Дудека под микроскопом, и в результате он всегда играл под большим давлением. Оба вратаря привыкли к другому ритму тренировок и привыкли делать это в изоляции от остальной команды. Сначала они не могли понять, почему их вдруг вовлекли в какую-то тактическую подготовку вместе с товарищами по команде вместо того, чтобы предоставить их самим себе. Когда им сказали принять участие в постоянном повторении конкретных игровых ситуаций, они оба отреагировали с вопиющим безразличием. Однако, как станет ясно позже, поразительный двойной сейв Дудека после ударов Шевченко в стамбульском финале во многом был обязан тому, что его заставляли повторять снова и снова с тренером вратарей Хосе Очотореной.
В целом, команда была отзывчивой и вовремя приветствовала изменения и оценила планирование и серьезность, которые привнес Бенитес. Ничто не было импровизированным. Использовались индивидуальные рабочие программы, и темп почти никогда не снижался, даже после хорошего результата. В отличие от большинства команд Премьер-лиги, «Ливерпуль» никогда не давал команде три выходных дня подряд. Пако и остальные сотрудники считают, что такой перерыв нарушает ритм подготовки и означает, что игрокам нужно больше времени, чтобы восстановить свою форму. Наконец, появился запланированный маршрут продвижения вперед вместо того, чтобы всегда реагировать на обстоятельства.
Подкрепленные решением Стивена Джеррарда отклонить предложения «Челси», решения относительно состава набирали обороты. 17 августа «Реал Сосьедад» опубликовал заявление, в котором говорилось, что двадцатидвухлетний Хаби Алонсо собирается подписать контракт с «Ливерпулем». «Реал Сосьедад» отчаянно нуждался в деньгах, и Хаби был их ценным активом. Было почти немыслимо, что такого талантливого юношу, как он, которого в течение года сватали то в мадридский «Реал», то в «Барселону», можно было заманить за границу, но его отъезд стал началом новой тенденции испанского импорта. Ла Лига теряла свое финансовое влияние, и Премьер-лига в полной мере собиралась воспользоваться этим.
Почти сразу же, как он прибыл, «Коп» начал скандировать: «Хаби — это класс». Полузащитник, несмотря на свою молодость, действовал как ветеран как на поле, так и за его пределами. В «Реал Сосьедаде», занявшем второе место в Ла Лиге в 2002 году, он был мозгом команды, а ведь тогда ему едва исполнилось двадцать. Все его товарищи по команде смотрели на него снизу вверх; он никогда не прятался; он был тренером на поле. Это, наряду с его безошибочно точными пасами и сверхъестественным пониманием темпа игры, было именно тем, почему Рафа нацелился на него. И он заполучил его, возможно, за самую выгодную сделку десятилетия: £10,7 млн. Он стал третьим «Красным испанцем» после перехода Хосеми из «Малаги» за £2 млн. и прихода Антонио Нуньеса, оцененного примерно в £2 млн. по сделке, которая увела Майкла Оуэна в мадридский «Реал».
В это время Луис Гарсия готовился к новому сезону с необычайно оптимистичной «Барселоной» (только что приехал Самуэль Это'о, а Роналдиньо выглядел голодным). Гарсия только что провел свой первый год в качестве игрока первой команды в клубе, который воспитал его после длительных аренд в «Вальядолиде», «Тенерифе» и «Атлетико Мадрид». Однако «Рафа спросил меня, готов ли я сменить свое окружение; что он придумал для меня особую роль в команде; что приключение обещает быть интересным, привлекательным; что ему нужны такие напористые люди, как я. Он очень хорошо знает меня со времен нашего пребывания в "Тенерифе", и у меня с ним отношения, выходящие далеко за рамки профессиональных. Я должен был приехать». «Барселона» была рада отпустить его за разумную цену — £6 млн. Он дебютировал 29 августа в матче против «Болтона»(поражение со счетом 0:1), где его совершенно правильно забитый гол был отменен.
Другие варианты были приняты в отношении игроков, которые считались недостаточно талантливыми или потенциально опасными для нового режима. Таким образом, Бруно Шайру («Марсель»), Алу Диарра («Ленс»), Карл Меджани («Лорьян»), Энтони Ле Таллек («Сент-Этьен»), Грегори Виньяль («Рейнджерс») и, как уже упоминалось, Эль-Хаджи Диуф («Болтон») должны были уйти. В результате большинству французских игроков, купленных Улье, было указано на выход, но прибыло четверо испанцев.
Предпочтение Бенитеса игрокам Ла Лиги объяснялось его желанием воспользоваться более дешевым испанским рынком, а также тем, что он хотел подписать тех, кого хорошо знал. Своими испанскими покупками Рафа фактически опустошил клубную казну. Он даже немного попал в минус, но продажа Дэнни Мерфи в «Чарльтон» помогла подбить бухгалтерские книги. Решение избавиться от полузащитника принесло £2,5 млн., но, возможно, что более важно, оно встряхнуло остальную часть английского контингента «Ливерпуля». Бенитес видел, как английские игроки сидели в одиночестве за обедом в Мелвуде, несмотря на то, что их предупреждали, что при нем все будет по-другому. Они должны были интегрироваться с новичками.
Джейми Каррагер признает, что начало было неуверенным, и он не совсем знал, как реагировать, когда был подписан контракт с правым защитником Хосеми: «Ты всегда смотришь на это с эгоистичной точки зрения и задаешься вопросом, примет ли тебя менеджер. Может быть, он попытается привлечь еще каких-нибудь игроков из "Валенсии"? Несмотря на то, что он приходит на благо команды и клуба, в первую очередь, честно говоря, ты переживаешь о себе. Когда он первым купил правого защитника, для меня это выглядело не слишком хорошо. Именно там я играл годом ранее, так что предсезонная подготовка была немного тревожной».
Все это время Майкл Оуэн был обеспокоен еще больше. Он отправился в Америку, но остался на скамейке запасных во время официального дебюта Бенитеса в отборочном матче Лиги чемпионов против «Граца» 10 августа. Шесть дней спустя он перешел в мадридский «Реал». «Я был очень счастлив с Майклом и хотел, чтобы он остался. Проблема была в том, что у него оставался всего год по контракту», — сказал тогда новый менеджер «Ливерпуля». Но в глубине души ему с самого начала было ясно, что Оуэна нужно продавать. У клуба был ограниченный бюджет, и тренер не хотел получить автогол в лице еще одного Макманамана, который ушел бесплатно по окончании своего контракта несколько лет назад.
Бенитес встречался с тремя игроками сборной Англии из «Ливерпуля» в их отеле на тренировочном сборе чемпионата Европы в Португалии, и то, как он обращался с каждым из них, дало четкие подсказки об их будущем. Он похвалил поведение Каррагера на поле и сказал ему, что он будет очень важен для команды. Он сказал Джеррарду, который был в центре внимания большей части разговора, что он знал, что есть отличное предложение от «Челси», но попросил полузащитника дать ему время, чтобы перестроить «Ливерпуль». Он пообещал, что у Джеррарда скоро появятся коллеги в полузащите, обладающие талантом, равным его собственному. (Тем не менее, в тот момент Джеррард все еще думал, что перейдет в «Челси». Полная история приведена в главе 8.) По сравнению с этим Майкл Оуэн казался почти помехой. Его ситуация редко упоминалась, и Бенитес казался холодным по отношению к нему. Оуэн искренне считал, что это была личная неприязнь. Но он ошибался. Бенитес ничего не имел против молодого нападающего: он просто принял решение и не собирался от него отказываться. Клуб нуждался в деньгах, а Оуэн мог их предоставить. Несмотря на то, что утверждала пресса, это не имело никакого отношения к тому, что Оуэн «не вписывался». Тренерский штаб поддержал тренера в этом его первом трудном решении. Это, конечно, был риск, но он принес £8 млн. и облегчил приход Хаби Алонсо и Луиса Гарсии.
Дэвид Мурс и Рик Пэрри смирились с уходом Оуэна, несмотря на свою эмоциональную привязанность к игроку. Джейми Каррагер флегматично рассматривал это как неотъемлемую часть нормальной жизни в большом клубе. Только Стивен Джеррард нарушил правила: он чувствовал, что без Оуэна будет чувствовать себя более изолированным, и даже публично упомянул, что хотел бы, чтобы один из его лучших друзей не уходил. Теперь, когда Оуэн и Дэнни Мерфи ушли, и капитан, сбитый с толку относительной холодностью своего нового тренера по сравнению с Улье, начал сомневаться, что остаться было лучшим решением, которое он когда-либо принимал.
Сделка, которая увела Оуэна в Мадрид, привела Антонио Нуньеса на «Энфилд». «Я вообще не хотел чтобы он уходил, так как он мог бы стать здесь чем-то вроде культовой фигуры. Очевидно, что он не так хорош, но он добросовестный работник, и с уходом Игоря Бишчана определенно есть место для другой культовой фигуры!» — язвительно заметил редактор фэнзина Liverpool Way Дэйв Ашер. К сожалению, Нуньес отличился травмой на протяжении всей первой половины сезона, и даже когда он поправился, он редко оправдывал свои ожидания. Всего через один сезон Бенитес сказал ему, что тот не входит в его планы на сезон 2005/06, и игрок был продан в «Сельту Виго».
Еще в августе 2004 года, когда команда была сформирована, следующим шагом было изо дня в день работать над улучшением того, что унаследовал Рафа. Но из-за травм, некоторых купленных игроков, которые плохо вписались в команду, и дисбаланса состава, лучше подготовленного к игре в Европе, в начале сезона установилась череда выездных поражений (например, 0:1 от «Болтона» и «Челси»), которую Бенитес так и не смог преодолеть до конца сезона. Были ли эти поражения результатом ограниченного состава? Или, как предполагали некоторые, это было связано с тренером, который из первых рук узнал, насколько жесткой может быть Премьер-лига?
***
Приглашаю вас в свой телеграм-канал — переводы книг о футболе, статей и порой просто новости.
