Кристофер Хилланд. «Слезы на Бомбонере»: Предисловие/Вступление/Список важных фраз
Предисловие переводчика
Вот и наступила новая неделя, а с ней — новая книга. На этот раз я решил обратиться к тематике латиноамериканского футбола и тут у меня был выбор между тремя книгами: «Ангелы с грязными лицами» Джонатана Уилсона о сборной Аргентины, «Футбол на солнце и в тени» Эдуардо Галеано и «Слезы на Бомбонере» Кристофера Хилланда. Первую, как я понял, будут у нас переводить в бумаге, вторая — отличная, но очень необычная и больше художественное произведение, а вот книга английского норвежца (или норвежского англичанина, кому как нравится) — как про футбол, так и про все, что с ним связано в Южной Америке, а это, как вы понимаете — абсолютно все.
Небольшое описание с сайта amazon.co.uk:
«Слезы на Бомбонере» - это шестилетнее путешествие автора Кристофера Хилланда, который живет, работает и путешествует по Южной Америке, где соккер, называемый футболом, является образом жизни. По пути из Буэнос-Айреса на карибское побережье Колумбии и обратно Хилланд знакомится с историей и фанатизмом некоторых южноамериканских футбольных клубов. Футбол — это глобальный язык, и он делится историями и опытом с трибун. Это место, где то, что происходит на поле, может иметь низкий рейтинг с точки зрения качества, но так много значит за его пределами; где все остальное, в первую очередь культура игры, не имеет себе равных. Сотни тысяч помешанных на футболе болельщиков каждый сезон стекаются в Южную Америку. На культовые стадионы, такие как «Ла Бомбонера» и «Маракана»; на команды низшего дивизиона в тени некоторых из самых бедных трущоб и фавел в мире. «Слезы на Бомбонере» — это книга, богатая человеческим интересом, включая личный опыт автора по адаптации к новому континенту и образу жизни.
По уже сложившейся доброй традиции в первой и последней главе каждой из книг я оставляю ссылку на специальную страницу, на которой вы можете оказать посильную и добровольную помощь-благодарность автору перевода. Также можно подписаться на меня в сервисе boosty.
Главы книги планирую публиковать каждый будний день, кроме парочки самых больших.)
¡Читайте на здоровье!
***
Предисловие/Введение/Список важных фраз
Эпилог/Список игр/Благодарности/Фото
***
Посвящение
Рафаэлю, Сири, Николасу и Фриде
Предисловие
Футбол просто есть — на автобусной остановке, у кулера с водой, в интернет-чате. Мы принимаем его как должное. Мы принимаем размер футбольных толп как должное — цифры, равные численности населения города разумных размеров, втиснутого в одно помещение. Мы принимаем важность игры как должное, то, что она занимает центральное место в жизни миллионов людей и что ее развитие служит альтернативной историей последних полутора столетий.
Но давайте вернемся, скажем, в 1880 год. Никто, возможно, не мог предсказать, что игра приобретет такой статус — и еще меньше, что всего через 50 лет Южная Америка станет ее центром.
Еще в 1922 году один из величайших писателей Бразилии этого не видел. Грасилиано Рамос написал статью, в которой утверждал, что этот футбольный жаворонок никогда не приживется, что это будет не более чем недолгое увлечение и что его страна не нуждается в подобном иностранном культурном импорте.
Как он мог так необычайно ошибиться? Рамос, несомненно, был блестящим человеком и, обладая коммунистическими наклонностями, по крайней мере теоретически обладал интернационалистическими взглядами. Но он писал из маленького городка, расположенного далеко от крупных городских центров на юге, где динамика перемен была поразительно быстрой. Такие города, как Буэнос-Айрес, Монтевидео, Рио-де-Жанейро и Сан-Паулу, пережили значительный рост, вызванный волнами иммигрантов. Новое городское население было готово к новым традициям — и футбол был тем новым явлением, которое они обнаружили.
Игра была простой в освоении и с небольшим количеством препятствий для вхождения. Она прибыла на континент, полная введенного британцами престижа Первого мира. По мере того как футбол спускался по социальной лестнице — с поразительной скоростью — местные жители переосмысливали его, превращая в грациозное балетное действо, идеально подходящее для тех, у кого низкий центр тяжести. И это переосмысление привело к международным триумфам и признанию региона, который в противном случае казался периферийным, далеким от остального мира.
Первая мировая война, безусловно, сыграла жизненно важную роль. Вполне возможно, что она способствовала распространению популярности игры в Европе — футбол был жизненно важным видом отдыха для войск в тылу. Но европейцы были в первую очередь озабочены тем, чтобы убивать друг друга в гротескной промышленной бойне. Южная Америка, тем временем, продвинулась вперед с гораздо более здоровой формой псевдоконфликта. Первый Copa America [турнир Кубок Америки — здесь и далее в квадратных скобках будут указан перевод некоторых испанских слов и выражений] был разыгран в 1916 году, в нем приняли участие сборные Уругвая, Аргентины, Бразилии и Чили. В первые годы он проводился ежегодно, и это привело к быстрому повышению стандартов, укреплению самобытного южноамериканского стиля и идеи о том, что на карту поставлен национальный престиж.
Для Уругвая и Аргентины, а вскоре и для Бразилии футбол стал шансом донести до остального мира мощное послание о том, что «мы — победители». Позже игра распространилась на север, часто переносимая аргентинцами и уругвайцами. Дневники будущего «Че» Гевары, когда он путешествовал на мотоцикле по Южной Америке в начале 50-х годов, показывают, что сам факт того, что он из Аргентины, придал ему и его другу авторитет и статус футбольных экспертов. Страны севера континента не претендуют на то, чтобы кричать: «Мы — победители». Для них попасть на чемпионат мира и услышать, как их национальный гимн звучит перед всей планетой — это способ заявить о том, что «мы существуем!»
Это широкий размах процесса, если смотреть с высоты. Но футбол есть у стадиона, в автобусе до стадиона и в баре после игры, среди мечтаний и разочарований повседневной жизни.
Кристофер Хилланд ездил на автобусе, пил в баре, подобрался достаточно близко к угольному забою, чтобы увидеть, льются ли эти слезы на «Бомбонере» от триумфа или печали, от радости или от отчаяния. Добро пожаловать в страну тысячи историй.
Тим Викери
Введение в Эдуардо Галеано
Восемь часов. Двухэтажный автобус покинул автовокзал Ретиро и выехал из раскинувшегося города неистовства, la ciudad de la furia, Буэнос-Айреса. Высокие здания в центре города вскоре сменились двух- или трехэтажными квартирами, до того, как открытое, бескрайнее ничто стало доминировать в заоконном пейзаже. Огни автобуса были выключены, и снаружи быстро стало темно, как в кромешной тьме. Я заснул.
Путешествие привело нас вверх по реке Парана́ в карнавальный город Гуалегуайчу. Через реку из Уругвая выглядывал Фрай-Бентос, и именно здесь нам пришлось сойти в 2 часа ночи, чтобы пройти через небольшой иммиграционный офис. Снова в автобусе и снова спать, следующей остановкой был Монтевидео. Наконец-то я совершил паломничество в родной город Эдуардо Галеано. Если не считать горстки футболистов, ни один уругваец не более знаменит, чем писатель и интеллектуал Галеано. Я корпел над его книгами «Открытые вены Латинской Америки» и «Футбол на солнце и в тени», когда прибыл на южноамериканский континент в 2013 году. Галеано умер в возрасте 74 лет в 2015 году, и весь континент оплакивал его смерть.
Я надеялся отправиться в эту поездку раньше. В 2014 году у меня и моего друга были билеты на паром, пересекающий реку Ривер в надежде поймать superclásico del fútbol uruguayo [суперкласико уругвайского футбола]: «Атлетико Пеньяроль» против «Насьональ». Однако из-за того, что Пол Маккартни играл свой концерт на «Эстадио Сентенарио» в те же выходные, что и запланированное clásico, пришлось что-то сделать, и матч был отложен на неделю. Билеты на паром были не сдаваемыми и не подлежали возврату — и не то чтобы я на своем испанском не был готов потребовать мои деньги обратно.
После Маккартни-переноса мне потребовалось еще четыре года, чтобы добраться до «Эстадио Сентенарио». У моего друга из Буэнос-Айреса был двоюродный брат, поддерживающий сборную и живущий в Монтевидео, который мог бы достать нам билеты. Все, что мне нужно было сделать, это сесть в нужный автобус и найти хостел. Первая часть прошла достаточно гладко. Вторая — уже не так. В 7 утра я вышел из автобуса на автовокзале и направился в центр города. Я выбрал хостел через дорогу от кафе Бразилеро, места, где почти каждый день Галеано садился писать. А за углом был книжный магазин «Линарди и Риссо», где молодой Галеано посещал глубокие интеллектуальные дебаты, сформировавшие его политические взгляды.
Ни одно из этих мест не было бы открыто. Дверь хостела была заперта, и никто не ответил, несмотря на яростный трезвон в течение 15 минут. Я был еще больше разочарован тем, что были закрыты кафе и книжный магазин. Монтевидео был сонным городком по сравнению с находящимся за рекой Буэнос-Айресом, что было странно, потому что уругвайцы пили больше стимулирующего и вызывающего бессонницу мате йерба, чем даже их аргентинские кузены. Каждый третий человек на улице нес с собой мате и термос. Водители автобусов были хуже всех: они ехали, держа одну руку на руле, в другой держа тыкву с мате с термосом, зажатым под той же мышкой, каждую минуту наклоняясь вперед, чтобы налить еще немного воды в зеленые листья.
Я отложил воскресенье для продолжения Галеано-тура, но, не зная, чем себя занять, купил другой продукт с зелеными листьями. Марихуана была легализована правительством Пепе Мухики в 2012 году, и продукты, содержащие канабис были доступны в нескольких магазинах. Мне пришлось оставить посещения кафе и книжного магазина в списке следующего визита. Однако первая остановка Галеано-тура будет успешной.
Галеано был большим поклонником футбольного клуба «Насьональ». В субботу я проснулся рано и пошел обратно на автобусную станцию, чтобы встретиться со своим другом из Аргентины. Элиан заставил меня поволноваться: он опоздал больше чем на час. У него был мой билет, и я был вынужден ждать. Он не отвечал на звонки, и большинство собиравшихся у терминала болельщиков уже ушли, чтобы пройти полтора километра через парк Батлле до стадиона. Когда мы добрались до стадиона, на вход стояла длинная очередь, но мы не упустили ни секунды матча. Мы вошли на исторический «Эстадио Сентенарио» и заняли свои места, увидев ничью 1:1 между «Насьоналем» и «Пеньяролем».
Любимцы Галеано вышли вперед, но сравнивающий счет на последних минутах гол «Пеньяроля» позволил командам разделить очки. Что еще более важно, этот гол лишил «Насьональ» его шанса сократить отставание от лидера чемпионата. Имея в запасе всего два матча и преимущество в четыре очка, благодаря ничьей «Пеньяроль» практически обеспечил себе титул чемпиона Клаусуры 2018 года. В мае «Насьональ» выиграл Апертуру с отрывом в два очка, а победа «Пеньяроля» в Клаусуре гарантировала, что два тяжеловеса встретятся в финале плей-офф чемпионата через три недели после ничьей. Эту игру на том же стадионе «Пеньяроль» выиграл в дополнительное время, одержав победу со счетом 2:1.
«Пеньяроль» и «Насьональ» были двумя крупнейшими командами Уругвая. Остальные и близко к ним не приближались. Уругвайское superclásico — старейшее противостояние за пределами Британских островов, первое столкновение между командами состоялось 15 июля 1900 года. «Пеньяроль», тогда известный как «Центральный железнодорожный крикетный клуб Уругвая», ЦЖККУ, выиграл со счетом 2:0. У долгого соперничества есть свои анекдоты, мифы, легенды и трагедии. И один из самых ранних и драматичных фрагментов истории «Насьоналя» смотрел мне в лицо, когда я, наслаждаясь ничьей, сидел на бетонных ступеньках.
Мы сидели под 100-метровой сторожевой башней стадиона на Tribuna Olímpica [Олимпийской трибуне] (называемой так из-за золотых медалей уругвайцев на футбольном турнире Олимпийских игр в 1924 и 1928 годах). Слева от меня Tribuna Colombes [трибуна им. Колумба] была украшена желтыми и черными цветами «Пеньяроля», их hinchas [болельщики] образовывали пять вертикальных полос поперек трибуны. На Tribuna Amsterdam [трибуне «Амстердам»] справа от меня сидела hinchada [торсида] «Насьоналя», сияющая в своих синих, белых и красных цветах. Прямо передо мной находилось лицо бывшего капитана «Насьоналя» Абдона El Indio [Индейца] Порте.
Порте умер 100 лет назад. Выездная футболка «Насьоналя» в 2018 году ознаменовала его уход круглым значком — прямо под воротником на задней части формы — с портретом Порте.
В 1918 году Абдон Порте покончил с собой в центральном круге стадиона «Насьональ», «Эстадио Гран Парк Сентрал». Защитник был опорой «Насьоналя», сыграв более 200 матчей, и был частью сборной Уругвая, которая выиграла Кубок Америки 1917 года на родной земле. Но форма Индейца ослабла, и он впал в немилость. Чтобы заменить Порте клуб купил центрального полузащитника по имени Альфредо Зибечи из «Монтевидео Уондерерс». Все было шито белыми нитками.
Отыграв 90 минут в домашней победе со счетом 3:1, Порте покинул послематчевый ужин своей команды и вернулся на стадион. В полночь 5 марта 1918 года он нажал на спусковой крючок, покончив с собой до того, как для него, как закончится его время как игрока «Насьоналя». Тело 25-летнего мужчины на следующий день нашла собака агронома. Трибуна на стадионе «Насьоналя» впоследствии была названа в честь Абдона Порте.
Впервые я узнал о судьбе Порте в книге Галеано El Fútbol: A Sol Y Sombra («Футбол на солнце и в тени») Книга научила меня испанскому языку. Немногие люди могли бы утверждать, что Эдуардо Галеано был учителем испанского языка. Я сидел с книгой час за часом, изучая в ней замечательные футбольные истории, а также испанские слова и грамматику. Будучи длиной в страницу или две, я мог прочитать историю, найти слова, перечитать историю, прежде чем записать ее в аудиосообщении на испанском языке, чтобы отправить друзьям. Это была бесценная разговорная практика, независимо от того, слушал ли кто-нибудь аудиозапись или нет. Издает ли падающее дерево звук, если рядом никого нет, чтобы его услышать? Мой испанский, безусловно, издавал, несмотря на отсутствие аудитории, и в конце концов я стал свободно на нем говорить.
Я мог говорить о футболе по-испански еще до того, как научился говорить на этом языке. Галеано помог мне говорить на другие темы на его родном языке. В Южной Америке футбол был моей социальной смазкой. А в сочетании с пивом эта мощная смесь позволила мне общаться с новыми друзьями и другими любителями футбола, даже когда среди нас не было общего языка. В Аргентине и Уругвае всегда находился кто-то, готовый поговорить об этом виде спорта.
И мы разговаривали. И играли, и пили, и занимались граундхоппингом (прим.пер.: путешествия болельщиков с целью посещения спортивных матчей на как можно большем количестве стадионов). Следующие 20 глав — это рассказ о том, чему жизнь заграницей научила меня о самом себе, о моих новых соотечественниках и о красивой — а порой и уродливой — игре.
Список важных фраз
CONMEBOL = Confederación Sudamericana de Fútbol [КОНМЕБОЛ = Конфедерация футбола Южной Америки], руководящий орган футбола в Южной Америке (южноамериканский эквивалент УЕФА).
Copa América [Кубок Америки] (Campeonato Sudamericano — Чемпионат Южной Америки до 1975 года) = южноамериканский эквивалент чемпионата Европы УЕФА, Евро.
Copa Libertadores [Кубок Либертадорес] = южноамериканский эквивалент Лиги чемпионов (бывшего Кубка чемпионов). По прозвищу La Gloria Eterna (вечная слава).
Copa Sudamericana [Кубок Южной Америки] = южноамериканский эквивалент Лиги Европы (ранее Кубка УЕФА и Кубка обладателей Кубков европейских чемпионов). По прозвищу La Otra Mitad de la Gloria (другая половина славы).
Primera División/«La Primera» [Примера Дивизион/«Примера»] = высший дивизион Аргентины (эквивалент английской Премьер-лиги или итальянской Серии А).
Primera B Nacional/«La B» [Примера Б Насьональ/«Ла Б»] = второй эшелон чемпионата Аргентины.
Большая пятерка (Аргентина) = «Бока Хуниорс», «Ривер Плейт», «Сан-Лоренсо», «Индепендьенте» и «Расинг Клуб».
La Albiceleste [Альбиселесте] = бело-голубые, прозвище сборной Аргентины.
La selección [селесьон] = испанский перевод слова «сборная», например, английская национальная сборная на испанском языке будет la selección inglesa.
Латинская Америка = Южная Америка и Центральная Америка формируют Латинскую Америку, от Мексики до Аргентины.
Гринго = традиционно гражданин Соединенных Штатов Америки, этот термин может быть использован для оскорбления или просто как ярлык для 1) янки или 2) любого, кто говорит по-английски. (Латиноамериканцы часто не могут отличить английский, на котором говорят американцы, британцы или любой другой приезжий — иностранный язык, используемый любым туристом, конечно же, английский, поэтому мы все теперь гринго!).
Argento [Архенто] = испанский, на котором говорят в Аргентине, объединяющий их сленг (lunfardo [лунфардо]) с уникальным диалектом.
***
Приглашаю вас в свой телеграм-канал — переводы книг о футболе, статей и порой просто новости.
