21 января 2022, 07:50 12 мин.

Дэвид Пис. «Проклятый Юнайтед»: День девятый

Антон Перепелкин

Автор

195

Седьмая и последняя расплата

Источники/Благодарности/Об авторе

***

Я в это не верю. Я выхожу из своей машины. Не верю в это, черт возьми. Я хлопаю дверью. Ублюдки. Я закрываю ее. Кем, черт возьми, они себя возомнили? Я надеваю пиджак. Ублюдки. Ублюдки. Ублюдки. Я иду через автостоянку. Ленивые гребаные ублюдки, все, черт дери, они. Поднимаюсь по склону к тренировочной площадке, и спрашиваю Джимми Гордона, Джимми, который собирает мячи и кладет их обратно в сумки, спрашиваю Джимми: «Где они, черт возьми?»

— Они закончили. Они все отправились на свои мыльные ванны и массажи.

— Верни их сюда, — говорю я ему. — Я чертов главный тренер здесь. Я решаю —

— Но вас не было...

— Меня не было что?

— Ничего, — говорит Джимми. — Вы правы, босс. Вы правы.

— Я знаю, что прав, — говорю я ему. — А теперь приведи их обратно сюда и скажи им, едрена вошь, от меня, скажи им, что они закончат, когда я скажу. Ни мгновением раньше.

— Босс, может быть, было бы лучше прийти —

— Сделай это, — говорю я ему. — Или я к хренам уволю тебя и точка.

Джимми делает это, и десять минут спустя на тренировочном поле появляется шестнадцать очень вытянутых лиц в шестнадцати грязно-фиолетовых спортивных костюмах; шестнадцать вытянутых лиц, пока Дункан Маккензи, новичок, не хватает мяч и не бежит с ним аккурат на Оторви ноги—

— В очко, Норман! — кричит он и прокидывая мяч между ног Хантера —

Теперь все смеются, даже Хантер. Даже Бремнер. Даже Джайлс —

Я хлопаю в ладоши. Джимми дует в свисток. Смех прекращается.

— Теперь, прежде чем вы все отправитесь в свои прекрасные горячие ванны, — говорю я им, — прежде чем вы все отправитесь в своих прекрасных новых костюмах и своих прекрасных шикарных автомобилях в свои прекрасные новые дома и к своим прекрасным молодым женам, вы все можете опуститься на свои чертовы четвереньки и искать мои гребаные часы!

* * *

У тебя и твоей команды есть три дня отдыха в вашей штаб-квартире в Марлоу. Ты и твоя команда отправляетесь в Лондон на роскошном командном автобусе. Ты и твоя команда проведете ночь в одном из лучших отелей столицы. Ты и твоя команда завтракаете в своих постелях. Ты и твоя команда прибываете к великолепному приему ваших выездных поклонников на «Селхерст Парк». Ты и твоя команда идете переодеваться. Затем ты и команда выбегаете на это поле и обыгрываете «Кристал Пэлас» со счетом 2:1 с голами Роя Макфарланда и Вилли Карлина —

Ты обыгрываешь идущий впереди «Кристал Пэлас» и поднимаешься на вершину, на вершину, на вершину —

Это тот самый день, это тот самый день, это тот самый день —

День, когда «Дерби» поднимется на вершину Второго дивизиона —

Суббота, 30 ноября 1968 года.

Все, что касается тебя и «Дерби Каунти» имеет печать Первого дивизиона: твоя подготовка, твой роскошный автобус, твой выбор отелей, стиль твоей игры и манера твоих побед —

Вы проиграли только раз в лиге с тех пор, как отправились на «Лидс Роуд» и были обыграны «Хаддерсфилдом Таун». Только раз в лиге с того дня —

Только раз с тех пор, как приехал Вилли Карлин.

После той победы над «Челси» вы также отправились на выезд против «Эвертона», команды Первого дивизиона и сыграли вничью в четвертом раунде Кубка лиги. Затем они приехали на «Бейсбол Граунд» и ты обыграл со счетом 1:0; еще один незабываемый вечер в сезоне, который никогда не забудется. Затем ты получил «Суиндон» в пятом раунде, но сумел сыграть только вничью на «Бейсбол Граунд». Затем «Суиндон» обыграл вас у себя дома, и вот ты и вылетел из Кубка Лиги —

Ты оторвал взгляд от мяча. Отвел свой взгляд от мяча. Свой взгляд от мяча —

Ты был чертовски зол тогда, чертовски зол тогда, но не сейчас —

Теперь не на всем, что касается тебя стоит печать Первого дивизиона. Не сейчас, когда вы являетесь фаворитами, чтобы подняться наверх. Не сейчас, когда вы являетесь фаворитами, чтобы стать чемпионами —

Не сейчас, когда ты прошел путь от одиннадцатого до первого места всего за три месяца —

Не сейчас, когда тебя назвали Главным тренером месяца —

Не сейчас, когда ты на вершине, на вершине, на вершине Второго дивизиона.

* * *

Под трибуной. Через двери. Огибая угол. Я иду по коридору навстречу Сиду Оуэну. Он проходит мимо меня, не сказав ни слова, не взглянув. Потом он говорит за моей спиной. Вполголоса. Сквозь ладонь. Сквозь стиснутые зубы Сид говорит что-то, что звучит так: «Все, что связано с павлинами, смертельно...»

Я останавливаюсь. Поворачиваюсь. Спрашиваю: «Что?»

— Вам звонили по телефону.

Я спрашиваю его: «Когда?»

Сид остановился, повернулся и стоит в коридоре лицом ко мне. «Вчера».

Я спрашиваю его: «А где был я?»

— Откуда мне знать? — смеется он. — Наверное в отъезде, продавая или покупая кого-то.

— В какое это было время?

— Утром, днем, — пожимает он плечами. — Не уверен.

— Что ж, и кто же это был?

— Не помню.

— Но вы же ответили на звонок?

— О, ага.

— Где? По какому телефону?

— По этому, в кабинете.

— В моем кабинете?

— Сейчас это так, — снова смеется он.

— Что вы делали в моем кабинете?

— Я искал досье Мэтьюсона, — говорит он. — На субботу.

— Какое досье?

— Досье на Боба Мэтьюсона, — медленно говорит он.

— И кто, черт возьми, такой Боб Мэтьюсон, когда он дома?

— Вы хотите сказать, что не знаете? — спрашивает он.

— Конечно, я, черт возьми, не знаю, Сид, — говорю я ему. — Вот почему я, черт возьми, спрашиваю вас, кто он, сука, такой.

— Ничего особенного, — улыбается он. — Просто судит нас в субботу.

— У вас есть чертовы досье на гребаных судей?

— Конечно есть, — говорит он. — За кого вы нас принимаете, за любителей?

— Зачем?

— Перевернуть игру может судья, — говорит он. — Особенно если ты знаешь, как ему помочь.

— Что ж, я же говорил вам, — говорю я ему снова, — я сжег все эти гребаные досье вместе с его столом.

— Тогда повезло, что у нас есть копии, не так ли?

Я иду по коридору к нему, вытянув палец и указывая прямо на него.

— Мне не нужны досье на судей, и мне не нужны досье на другие команды, и вы мне не нужны в моем кабинете, и мне не нужно, чтобы вы отвечали за меня по телефону. Это ясно?

«Их крик предвещает дождь и даже смерть...»

— Чего? — я спрашиваю его еще раз. — Это ясно?

— Несомненно, — говорит Сид. — Несомненно.

* * *

— Ты гребаное дерьмо, — говоришь ты ему —

Говоришь Грину. Говоришь Уэбстеру. Говоришь Робсону. Говоришь Дурбану. Говоришь Макфарланду. Говоришь Макговерну. Говоришь Карлину. Говоришь О'Харе. Говоришь Гектору. Говоришь Хинтону —

Ты говоришь им всем, черт возьми, всем, кроме Дейва Маккея —

— Абсолютно гребаное дерьмо. И, что еще хуже, ты гребаный трус. Единственный гребаный раз, когда ты, сука, выбежал оттуда, это чтобы найти новую гребаную дыру, чтобы, сука, спрятаться. Так что это делает тебя гребаным трусом; гребаным трусом по отношению к самому себе, к своим товарищам по команде, ко мне и персоналу, к клубу и болельщикам, которые платят тебе гребаную зарплату, и к твоему собственному гребаному чувству моральной ответственности. Так что ты гребаный трус, и тебе, сука, конец, ты, гребаная манда!

Ты хлопаешь дверью раздевалки. Бах! Ты стремительно несешься по коридору —

— Манда и трус! Манда и трус! Манда и трус!

Питер обнимает его одной рукой. Питер говорит ему: «Босс не это имел в виду».

Говорит Грину. Говорит Уэбстеру. Говорит Робсону. Говорит Дурбану. Говорит Макфарланду. Говорит Макговерну. Говорит Карлину. Говорит О'Харе. Говорит Гектору. Говорит Хинтону —

Он говорит им всем, черт возьми, всем, кроме Дейва Маккея —

— Ни слова не имел в виду, ты же знаешь. Босс просто разочарован, потому что у него так много надежд на тебя, так много веры в тебя. Он знает, что ты можешь быть лучшим игроком в этой команде, поэтому он просто расстроен, потому что сегодня ты не был таким, потому что ты подвел себя и подвел его. Вот почему он злится, злится, потому что он заботится о тебе, потому что он любит тебя, души в тебе, черт возьми, не чает. Ты ведь знаешь это, не так ли?

И Грин кивает. Уэбстер кивает. Робсон кивает. Дурбан кивает. Макфарланд кивает. Макговерн кивает. Карлин кивает. О'Хара кивает. Гектор кивает. Хинтон кивает —

Все они кивают, все, черт возьми, кроме Дейва Маккея —

Сейчас 18 января 1969 года, и вы только что проиграли со счетом 0:2 в Чарльтоне —

Это твое первое поражение в четырнадцати матчах чемпионата —

Вы превратили это в настоящее искусство, ты и Питер —

И ты все еще лидируешь во Втором дивизионе.

* * *

За дверью кабинета раздается еще одна пара шагов, еще один стук —

— Что? — кричу я.

Терри Йорат медленно открывает дверь. Терри Йорат просовывает внутрь голову.

— Чего ты хочешь, Таффи? (прим.пер.: в Британии таким прозвищем называют валлийцев) — я cпрашиваю его.

Йорат говорит: «Можно вас на пару слов, пожалуйста, мистер Клаф?»

— Для тебя — босс, Тафф, — говорю я ему.

Йорат снова говорит: «Можно вас на пару слов, пожалуйста, босс?»

— Да, — я отвечаю ему. — Если ты вынешь руки из своих чертовых карманов.

Йорат вынимает руки из карманов. «Это касается моего контракта».

— Что насчет него?

Йорат засовывает руки обратно в карманы, затем снова вынимает их и говорит: «Он закончился, босс. Мой контракт...»

— И?

Йорат говорит: «И я надеялся, что получу новый».

— Ты говорил о новом контракте с моим предшественником?

Йорат кивает. Йорат говорит: «Да, говорил».

— И что же он ответил?

Йорат вытирает рот. Йорат говорит: «Он обещал удвоить мою зарплату, босс».

— До каких?

Йорат снова вытирает рот. Йорат говорит: «£250 в неделю».

— £250 в гребаную неделю! Какого черта, черт возьми, он пообещал это сделать?

Йорат пожимает плечами. Йорат говорит: «Полагаю, потому что в прошлом сезоне я сыграл более чем в тридцати матчах за первую команду. И потому, что мы выиграли титул».

— Кто еще знал об этом обещании?

Йорат снова пожимает плечами. Йорат говорит: «Я думаю, только председатель».

— Тогда ладно, — говорю я ему. — Я верю тебе. К понедельнику ты получишь свой новый контракт.

Йорат кивает головой. Йорат бормочет слова благодарности. Но Йорат не шевелится.

— У тебя что-то еще, Тафф? — я cпрашиваю его.

— «Уэмбли», босс.

— Что насчет него? — я cпрашиваю его.

— Я буду играть?

— Нет, — я отвечаю ему.

— Я буду в составе?

— Нет, — я отвечаю ему.

— Значит, я не поеду в Лондон?

— Нет, — я отвечаю ему в третий раз.

Йорат смотрит на меня снизу вверх. Йорат спрашивает: «Так что я буду делать в субботу, босс?»

— Ты будешь выступать за резерв в Уиттон Альбион, Тафф.

* * *

Вы на своем пути. Ты, Питер, Дейв Маккей и «Дерби Каунти» —

Это самые счастливые часы в твоей жизни…

Этот старый, немодный, заурядный, скучный провинциальный маленький клуб находится на гребаном подъеме, и правление, и Сэм Лонгсон из кожи вон лезут ради тебя —

Самые счастливые часы и дни в твоей жизни…

Ключи от его машин. Его дома отдыха и его бар с напитками. Его бумажник и сейф. Лонгсон поселил тебя в отеле «Йорк», когда ты только приехал в Дерби; затем он перевез тебя в «Мидленд», отель, где ты позже поселил Дейва и Роя, отель, который теперь стал домом вдали от дома для тебя и всей твоей чертовой команды; затем Лонгсон помог тебе, твоей жене и детям найти дом недалеко от Дерби, твой собственный дом —

Самые счастливые часы, дни и недели твоей жизни…

Ты подметаешь стоячие трибуны и подписываешь игроков. Ты проводишь тренировки и разбираешься с почтой. Ты моешь ванны и поливаешь траву. Ты общаешься с прессой и выступаешь по телевизору. Ты выходишь на поле каждое воскресное утро и строишь планы, строишь планы, строишь планы и строишь планы —

Самые счастливые часы, дни, недели и месяцы твоей жизни…

Строишь планы, чтобы остаться на вершине. Строишь планы, чтобы выйти в Первый дивизион. Строишь планы, чтобы остаться в Первом дивизионе. Строишь планы —

Самые счастливые времена в твоей жизни.

* * *

Я запер дверь кабинета. Приставил к ней стул. Я открыл новую бутылку «Мартелла». Зажег еще одну сигарету. Завтра «Лидсу» придется отправиться в Лондон. На матч Чарити Шилд; Чемпионы Первого дивизиона против обладателей Кубка Англии; «Лидс Юнайтед» против «Ливерпуля». Первый раз, когда Чарити Шилд был сыгран на «Уэмбли»; первый раз, когда его показали по телевидению. Новая прелюдия для нового сезона. Детище Теда Крокера, нового руководителя и самозваного исполнительного директора Футбольной ассоциации, несмотря на протесты «Лидс Юнайтед» и «Ливерпуля» —

Два года назад, когда «Дерби Каунти» выиграл титул, я отказался участвовать в старом Чарити Шилд; разозлил их в высшей степени, ФА, директорат «Дерби», всех их. Два года назад вместо этого я отправил «Дерби» в их заранее организованный предсезонный тур по Германии —

В этом году выхода нет. Совсем нет никакого выхода —

В три часа или около того в субботу днем мне придется вывести эту команду на «Уэмбли». Его команду. Не мою. В три часа мне придется стоять бок о бок с великим Биллом Шенкли. Это будет последний поклон ушедшего в отставку в июле Шенкли. Его последний шанс вывести свою команду на «Уэмбли» —

Путь «Уэмбли». Башни-близнецы. «Эмпайр Стэдиум». Туннель. Государственный гимн. Рукопожатия. Презентации. Болельщики. Начало матча...

Три часа. Три часа —

И я хотел бы, что меня там не было, где угодно, только не там.

***

Приглашаю вас в свой телеграм-канал — переводы книг о футболе, статей и порой просто новости.