«TOR! История немецкого футбола» 9. Бундеслига... ~ и Откатолига
Начало изменений ~ Борьба немецкого футбола за респектабельность
«Называйте меня безумным, называйте меня сумасшедшим» ~ Бернское чудо
***
Аудиокнига «TOR! История немецкого футбола»
***
Йозеф Дерваль был немного странным. Левый инсайд родился в Вюрзелене в 1927 году, и поскольку этот город находится в Рейнской области, люди называли его «Юпп». (Дальше на юг Йозеф превратится в «Зеппа», как это случилось с Хербергером. Он начинал в «Ренании Вюрзелен», затем в 1949 году перешел в «Алеманнию Ахен». Четыре года спустя он присоединился к «Фортуне Дюссельдорф» и сыграл в двух международных турнирах. В 1959 году Дерваль стал играющим тренером в швейцарском клубе «Биль», прежде чем повесил бутсы на гвоздь, чтобы сосредоточиться на тренерской работе. В 1963 году он стал тренером футбольной ассоциации земли Саар, к тому времени входившей в состав Западной Германии, но, очевидно, все еще готовившей будущих тренеров сборной.
Что делает игровую карьеру Дерваля странной, так это частая смена команд в то время, когда это еще было необычно. В системе Оберлиги можно было бы играть в футбол высшего дивизиона и ожидать, что вас призовут играть за более высокие награды, даже если вы пришли из небольшого клуба. Как, например, «Вюрзелен». Команда была переведена в Западную Оберлигу в 1948 году, после двух памятных стыковых матчей против «Кельна», исход которых был решен единственным голом Дерваля, и в течение следующих двух лет дела у них будут не намного хуже, чем у их более крупных местных соперников «Алеманнии Ахен».
Тем не менее, Дерваль присоединился к «Алеманнии», и это не очень понравилось его бывшим друзьям и соседям. Фанаты «Вюрзелена» приехали в Ахен глубокой ночью и поставили гробы на порогах домов разных игроков. Внутри гробов лежали манекены в натуральную величину в форме «Алеманнии». Тем не менее, Дерваль, вероятно, мог считать своим везением, что гнев не достиг большего, ведь примерно до середины 1950-х годов смена клуба могла легко привести к сломанному носу. Феликс Герритцен, нападающий VfB «Ольденбург» из его родного города, был хорошо осведомлен об этом. Когда он решил присоединиться к «Пройссен» из Мюнстера в 1950 году, он нанял компанию по вывозу мебели и велел упаковщикам освободить его ольденбургский дом поздно ночью и как можно тише. Однако сосед пронюхал, что что-то происходит, и упаковщики сказали ему, что они доставляют мебель, а не собирают ее. Когда мужчина выразил сомнение, учитывая необычное время суток доставки, грузчикам пришлось продолжать притворяться, перенося некоторые стулья и столы, которые они уже погрузили в грузовик, обратно в дом.
Причина, по которой Дерваль совершил пятикилометровое путешествие из Вюрзелена в Ахен, заключалась в его ссоре с товарищем по команде. По крайней мере, он всегда так говорил, и кто мы такие, чтобы ставить его слова под сомнение? Однако в случае Герритцена мотив был ясен, неоспорим и постепенно начинал доминировать во многом из того, что происходило в немецком футболе: деньги.
Когда в октябре 1945 года была создана Оберлига Юг, выплаты игрокам были легализованы — до тех пор, пока их заработная плата не превышала царственную сумму в 30 рейхсмарок за игру. После денежной реформы Оберлига Юг сделала еще один шаг вперед и 1 августа 1948 года создала Vertragsspieler (игрока, находящегося на контракте). Этот термин не совсем точно обозначал профессионала, но был к этому близок. «Игрок по контракту» был именно тем, что и имелось ввиду под этим названием — футболистом, подписавшим контракт. До того времени немецкий футбол работал по-другому: игроки клуба были членами, подписавшими заявку. С другой стороны, «игрок по контракту» был чем-то вроде наемного работника, но не полноценным профессионалом. Назвав его так, вы поставили бы под угрозу благотворительный статус клубов, а вместе с ним и их налоговые льготы и многие другие преимущества.
«Игрок по контракту» должен был предотвратить безудержный шаманизм перед войной, но в долгосрочной перспективе это оказалось бы еще пустым решением, поскольку даже самые прогрессивные представители клуба не нашли бы в себе силы навсегда похоронить свои коринфские идеалы. Был установлен предел заработной платы, который в целом сохранится в течение следующих 15 лет — 320 марок, максимальный бонус за матч составлял 80 марок, все эти суммы — в месяц. Кроме того, «игрок по контракту» должен был иметь постоянную работу и доказать, что он действительно на ней работал. В 1949 году Оберлига Запад и Оберлига Север приняли эту схему, и вскоре другие последовали их примеру.
Вот тогда-то и начал действовать «Пройссен Мюнстер». Отчаянно амбициозный клуб переманил Зигфрида Рачубу из «Эркеншвика» в 1949 году, а год спустя они заполучили Адольфа Прайслера, Рудольфа Шульца (оба из «Дортмунда») и вышеупомянутого Феликса Герритцена. Вместе с Джозефом Ламмерсом они были названы национальным журналом «Передовой линией на сто тысяч марок», настолько ошеломленной была страна. Впервые в истории клуб фактически начал создавать команду, не только подписывая новых игроков, но и покупая их.
Само собой эта невероятная сумма на самом деле никогда не переходила из рук в руки — это была просто крылатая фраза. Тем не менее, столь же очевидно, что «Мюнстер» не привлекал игроков прелестями вестфальской сельской местности. Ламмерс был «игроком по контракту» во время учебы в Мюнстерском университете, получая 400 марок до уплаты налогов. Закончив учебу, он устроился на работу и снова стал любителем. «Конечно, я все еще получал 400 марок, — усмехнулся он позже. — В черную и без уплаты налогов». С этим составом «Мюнстер» вышел в финал чемпионата 1951 года, который они в упорной борьбе проиграли «Кайзерслаутерну», ведя в счете благодаря голу Герритцена.
Система«игрока по контракту», какой бы благородной ни была концепция, не мешала футболистам искать более высокооплачиваемую работу. Было приятно иметь возможность легально прикарманивать деньги за то, что наконец-то преуспел в игре, но существовали места, где это было еще приятнее. Ханс Пешль, чей золотой гол в ворота «Санкт-Паули» вывел «Нюрнберг» в финал 1948 года, стал первым послевоенным игроком, который переехал за границу, присоединившись к «Грассхопперс Цюрих» в марте 1949 года. Да, даже Швейцария была, по словам Пешля, «землей обетованной», по сравнению с Западной Германией. Он вернулся домой всего через шесть месяцев, присоединившись к «Бремену», но, тем не менее, был внесен в черный список в коридорах власти и даже не рассматривался для вызова в новую сборную, несмотря на впечатляющую игру.
В ноябре 1949 года Людвиг Янда из «Мюнхена-1860» подписал контракт с «Фиорентиной», и стал первый немцем, переехавшим в Италию. Клуб получил гонорар за трансфер в размере 30 тыс. немецких марок, а сам Янда — астрономическое повышение в заработной плате. Как он сказал сомневающимся журналистам: «Если мы выиграем, я получу за одну игру больше, чем за месяц в Мюнхене». Излишне говорить: Янда присоединился к братству игроков, возглавляемому Пешлем и Берндом Траутманном, которые, будучи грязными чистокровными профессионалами, так никогда не получили вызов в сборную.
Вскоре проблема денег и иностранных клубов с глубокими карманами приобрела национальное значение. Всего через несколько часов спустя первой послевоенной игры сборной Западной Германии против Швейцарии в 1950 году представители французского клуба тайно встретились с Оттмаром Вальтером и предложили человеку, который управлял заправочной станцией в Кайзерслаутерне, 100 тыс. марок за его подпись. Год спустя, после матча Западной Германии с Испанией (2:2) в Мадриде, Эленио Эррера, в то время возглавлявший «Атлетико», провел переговоры с Фрицем Вальтером. Захватывающая сумма в 225 тыс. марок может достаться Вальтеру, сказал будущий знаменитый тренер, и он также предлагал еще 150 тыс. марок, если Фриц сможет уговорить своего брата Оттмара присоединиться к «Атлетико». В 1954 году, во время турне «Рот-Вайс Эссен» по Южной Америке, «Расинг Клуб» из Буэнос-Айреса пообещал Хельмуту Рану и его товарищу по команде Францу Ислакеру 150 тыс. марок наличными каждому и плюс бизнес в аргентинской столице.
Во всех этих случаях игроки отклоняли предложения. Отчасти это было связано с тем, что их клубы, и особенно Зепп Хербергер, из кожи вон лезли, чтобы найти способы обеспечить им финансовую безопасность. Фрицу Вальтеру, например, был предоставлен кредит в размере 45 тыс. марок, чтобы он мог открыть кинотеатр и прачечную. Это гарантировало ему хорошую жизнь в Западной Германии 1950-х годов, но не сделало его богатым человеком — и ему пришлось расплачиваться по кредиту. Тем не менее DFB, рассмотрев это дело ясными глазами и холодным сердцем, в конце концов оштрафовал клуб. Могло быть и хуже – контрольная комиссия DFB (комитет, который рассматривает возможные нарушения правил и положений) потребовала отстранить Вальтера на три месяца, а с «Кайзерслаутерна» были сняты четыре очка.
Еще одной причиной нежелания игроков идти по денежному следу было осознание, что никогда больше не будут играть за свою страну, если позволят себя купить. И последнее, но отнюдь не менее важное: они были обычными среднестатистическими немцами, сформировавшимися почти за 100 лет прославления любительского духа и осуждения профессионализма. Они также жили в Wirtschaftswunder (Экономическом чуде) Западной Германи и— страны, которая начала процветать благодаря упорной трудовой этике, общинному духу и небольшой помощи со стороны «Плана Маршалла». Уехать в какую-нибудь солнечную страну, чтобы заработать много денег, играя в футбол, было очень противно Zeitgeist (Духу времени).
Но как долго это продлится? Этот вопрос имел особое значение для Зеппа Хербергера. В годы, последовавшие за триумфом 1954 года, имена многих молодых потенциальных клиентов попали в его знаменитую записную книжку. Был, конечно, коренастый нападающий из «Гамбурга» Уве Зеелер, который забил четыре гола в своем дебюте в кубковой игре и был впервые опробован Хербергером через пять месяцев после Берна, когда парню едва исполнилось 18. Другими были левый полузащитник Хорст Шиманьяк, который начинал с «Эркеншвика», защитник Карл-Хайнц Шнеллингер из-под Кельна и Хельмут Халлер из «Аугсбурга», полезный в любой атакующей роли. Им нужно было еще несколько лет, чтобы повзрослеть, но разве не становилось все более вероятным, что они уедут из своей страны в Италию, как только достигнут своего расцвета?
Хербергер не был другом профессионализма, но он также был прагматиком и человеком, чья работа заключалась в создании сильной национальной сборной. Вот почему он лоббировал создание общенациональной лиги, которая приносила бы игрокам больше денег и, безусловно, повышала уровень игры по сравнению с этим громоздким беспорядком в Оберлиге. Мало кто слушал. У DFB был чемпионат мира, который можно было провести в качестве доказательства того, что их стандарты были превосходными, и поэтому Герман Нойбергер из Саара был единственным функционером, вставшим на сторону Хербергера. Клубы тоже были счастливы, потому что болельщикам нравились структура лиги. Исключением здесь был жующий сигару Франц Кремер из «Кельна», у которого были видения более великих вещей: примером послужил его указ о том, что его команда должна была играть в полностью белой форме, чтобы выглядеть как «Реал Мадрид».
С 1955 по 1958 год в чемпионской гонке доминировали клубы из Оберлиги Запад. Команда Хельмута Рана «Рот-Вайс Эссен», тренируемая Фрицем Шепаном, обыграла «Кайзерслаутерн» со счетом 4:3 в 1955 году (благодаря голу Ислакера за пять минут до конца матча), затем дортмундская «Боруссия» одержала победу в 1956 и 1957 годах, после чего «Шальке-04» выиграл свой последний титул в оставшейся части века, разгромив «Гамбург» со счетом 3:0 в 1958 году. Это не было совпадением. Оберлига Запад была самой конкурентоспособной на тот день, настолько, что в 1957 году дортмундская «Боруссия» могла позволить себе не выставить на финал свою восходящую звезду Альфреда Шмидта, и при этом установила уникальный рекорд: те же 11 игроков, которые обыграли «Карлсруэ» годом ранее, теперь защищали титул против команды Уве Зеелера. Это заставило критиков указать на то, что страх Хербергера перед футболистами, покидающими страну, был необоснованным — в Дортмунде они даже не покидали свой клуб.
Была еще одна причина, по которой жалобы Хербергера не были услышаны. Их считали дешевыми отговорками человека, находящегося под сильным давлением. После Берна у сборной Западной Германии были пара ужасных результатов, такие как поражения от футбольных малышей из Бельгии и сборной Франции, одних из главных соперников, в конце 1954 года. Англия дважды обыграла чемпионов мира со счетом 3:1, а в конце 1956 года команда Хербергера была унижена даже Швейцарией.
Это были черные годы для маленького человека, который, казалось, потерял свою уникальную способность превращать все в золото. Герои Берна старели, им мешали травмы или то и другое вместе, а новички были слишком непредсказуемы. Одним из немногих ярких моментов была игра в Москве против Советского Союза, но только по политическим причинам — как только были изучены более глубокие последствия этого первого послевоенного матча между двумя странами, все возвращалось к футболу и еще одному поражению со счетом 2:3.
Прятки в Дублине, где сборная Ирландской Республики забила три гола команде, которая защищала трофей Жюля Риме, и не пропустила ни одного, ознаменовало конец этого неудачной серии матчей. К концу 1956 года результаты постепенно начали улучшаться, и Западная Германия выиграла семь из следующих девяти игр, хотя и не против сильных соперников. Неужели тренеру снова удалось все изменить как раз к чемпионату мира? Мало кто так думал.
«Нигде в мире Германия не упоминалась в качестве фаворита, — писал Герхард Бар в современной книге о чемпионате мира в Швеции 1958 года. — Страна была в самом низу списка представленных наций». Дома эксперты были не менее пессимистичны. Общий вердикт гласил, что старые игроки были слишком старыми, молодые — слишком молодыми. Фриц Вальтер вернулся менее чем за три месяца до чемпионата мира, так как Хербергер чувствовал, что ему отчаянно нужен игрок, который мог бы снабжать мячами Уве Зеелера в атаке. Вальтеру было 37 лет, и он не играл за национальную сборную с ноября 1956 по март 1958 года, будучи мастером в искусстве официально заканчивать карьеру всякий раз, когда журналист утверждал, что он уже не такой как раньше. «Хербергер использовал всю свою силу убеждения», — позже сказал Вальтер, объясняя, почему смягчился.
Также вернулся Хельмут Ран. Некоторые говорили, что его пристрастие к алкоголю переросло в проблему, и в конце 1957 года живая легенда был приговорен к двум неделям тюрьмы за вождение в нетрезвом виде и сопротивление аресту. DFB запретил ему выступать за национальную сборную, и Хербергеру потребовалось еще одно гигантское дипломатическое усилие, чтобы Ран получил право на участие в чемпионате мира. Он прибыл в лагерь сборной с избыточным весом, но благодарный.
Двое приемных сыновей, один пожилой, другой пьяница, ныли в прессе, спрашивая, почему Хербергер не выбрал Ричарда Кресса из франкфуртского «Айнтрахта». Вингер, которому только что исполнилось 33 года, был достаточно последовательным бомбардиром в Оберлиге Юг (он закончил свою карьеру с 68 голами в 274 матчах) и, что более важно, отличным командным игроком. Он забил три гола, когда франкфуртский «Айнтрахт» обыграл «Кикерс Оффенбах» со счетом 5:3 в замечательном финале 1959 года, претендуя на единственный на сегодняшний день национальный титул его клуба. Но Хербергер был упрям, как всегда, и — как это часто бывало — оказался прав.
Западная Германия начала чемпионат мира традиционным способом — усложнив себе жизнь. Не прошло и двух минут в первой игре, как они догнали серьезных фаворитов сборную Аргентину. Но два гола Рана и один от Уве Зеелера перевернули ход игры и подготовили почву для первой, но не последней полемики этого турнира. Во втором матче, против Чехословакии (и это было предсказуемо), Западная Германия отстала на два мяча до перерыва и все же отыгралась. Результат был 2:2, но чехи остались не в ладах с судьей Артуром Эллисом, который позволил немцам сравнять счет, хотя, похоже, Ханс Шефер толкнул вратаря с мячом через линию ворот. Тем не менее, Эллис прекрасно видел этот инцидент и позже отправил в прессу рукописную записку, в которой было написано: «Вратарь Долейший поймал мяч в воздухе и, падая назад, перенес мяч через линию ворот». Никакого упоминания о подталкивании Шефера.
Команде Хербергера нужна была только ничья в их последнем групповом матче против Северной Ирландии. Почти неминуемо Питер Макпарланд дважды выводил ирландцев вперед, но, как и следовало ожидать, Западная Германия все равно добилась своего. Голы были забиты — угадайте — Раном и Зеелером, последний начал интриговать толпу своей специализацией, которой он был известен у себя дома — ударами через себя.
В четвертьфинале удар Хельмута Рана с невозможного угла стал победным в матче против Югославии, и теперь в полуфинале предстоял матч: Западная Германия против хозяев турнира Швеции. Несомненным было то, что это столкновение оказалось одним из самых скандальных в истории чемпионата мира для Западной Германии, но не определенно, кто был в этом виноват. Шведы не прониклись теплотой к немецким болельщикам, которые в большом количестве приехали на турнир, считая их шумными, недружелюбными и немного слишком гордыми своей мощной денежной единицей — немецкой маркой.
Команда, тем временем, считалась довольно грубой и переходящей границы, главным образом из-за толчка Шефера Долейшего. Западногерманские футболисты, с другой стороны, заявили, что шокированы враждебной атмосферой на стадионе в Гетеборге. Там были болельщицы с мегафонами, которые подгоняли толпу непрерывными криками «Хея-хея», в то время как другие размахивали флагами прямо у боковой линии. И это было только начало.
Швеция подала шесть угловых за 20 минут, но на этот раз Западная Германия забила первой. Зеелер отдал мяч на Шефера, и тот с 25 метров пустил мяч мимо вратаря Свенссона. По прошествии получаса швед Нильс Лидхольм явно сыграл мяч рукой, но судья Иштван Жолт дал отмашку, чтобы игра продолжалась, и Скоглунд сравнял счет. (Судья был венгром, что не забыл отметить ни один немецкий наблюдатель.) Незадолго до перерыва у Зеелера была прекрасная возможность забить, но мяч у него отобрали, возможно с нарушением правил, в штрафной площадке. Затем наступил решающий момент: Курт Хамрин сфолил на Эрике Юсковяке, который ударил в ответ и был удален. Затем шведский левый полузащитник Сигвард Парлинг совершил грубый фол на Фрице Вальтере, который остался безнаказанным, и Вальтер хромал до конца игры. Все так и кончилось — Швеция выиграла со счетом 3:1.
То, что Западная Германия проиграла в матче за третье место блестящей Франции (6:3), вообще не представляло интереса. Дома народ был взбешен до безумия. В одном журнале говорилось о «сумасшедшем доме Гетеборга» и спрашивалось: «Что мы сделали со шведами? В обеих войнах ни один немецкий солдат даже не ступал на шведскую землю». (Это всегда война, верно?) Было также отмечено, что Швеция выставила четырех профессионалов, играющих в итальянских клубах, которые, само собой, приобрели такие привычки, как актерское мастерство и ныряние. У шведских туристов, путешествовавших по Западной Германии, были порезаны шины, и им было отказано в обслуживании на заправочных станциях и в ресторанах.
Единственным человеком, не потерявшим здравого смысла в этом безумии, был лучший игрок Германии на чемпионате мира Хельмут Ран. В своей автобиографии он написал: «Когда шведы сделали счет 2:1, а затем и 3:1, единственным сюрпризом было, что это заняло у них так много времени». Он также назвал фол на Вальтере «столкновением» и отмахнулся от игры рукой Лидхольма типичной репликой: «Какого черта?» По поводу удаления он отметил: «Даже если бы Юсковяк остался на поле, Хамрин нашел бы способ прошмыгнуть мимо него». Уравновешенные слова, но от одинокого голоса в пустыне. Юсковяк не мог простить себе, что потерял хладнокровие, и больше никогда не был игроком прежнего уровня. Четыре года спустя ему было предъявлено обвинение в незаконных сексуальных отношениях с несовершеннолетними. В 1964 году он был осужден условно за акт эксгибиционизма. Он умер от сердечного приступа в 1983 году, в возрасте всего 56 лет.
Считается, что настоящим победителем кампании чемпионата мира стал Зепп Хербергер. Или это не так? Западные немцы восприняли финиш своей команды на четвертом месте как замечательное достижение, особенно с учетом того, что они проиграли, предположительно, не по своей вине. Теперь Хербергер раз и навсегда стал прелестным, мудрым гением, который мог делать все, что угодно. Тренеру понравилась эта лесть. Но его меньше интересовали выводы, сделанные общественностью. Кому нужен был национальный чемпионат, когда национальная команда все еще была одной из лучших в мире? И кому нужен был профессионализм, который только заставил бы немцев опуститься до уровня этого презираемого наемника Хамрина?
Возможно, хранители любительства действительно были правы. Клубы Оберлиги даже начали преуспевать в Кубке чемпионов. Когда в 1955/56 годах начался новый розыгрыш турнира, «Эссен» с первой попытки серьезно проиграл «Хиберниану», а в следующем году «Дортмунду» понадобились игры на вылет, чтобы пройти «Спору Люксембург», прежде чем проиграть «Манчестер Юнайтед». В течение следующих двух сезонов «Дортмунд» и «Шальке» оба вышли в четвертьфинал, не произведя на кого-либо особого впечатления (хотя «Шальке» переиграл Вулвз), но в 1960 году франкфуртский «Айнтрахт» вышел в финал против мадридского «Реала».
В полуфинале команде предстояло сыграть с «Рейнджерс». Приземлившись в Германии, их тренер Скотт Саймон сказал: «"Айнтрахт"? Кто они такие?» На вопрос, не хочет ли он осмотреть поле, Саймон ответил: «Зачем? Все поля похожи друг на друга. У нас будет время осмотреть поле во время матча». Кресс не забил с пенальти на восьмой минуте матча, и к перерыву счет был 1:1. Но затем «Рейнджерс» провалились и команда пропустила пять, не забив ни одного в ответ. Посыпая соль шотландцам на рану, немцы снова забили шесть голов во втором матче, пройдя дальше по сумме двух матчей 12:4. (Франкфуртский журналист Ульрих Матея вспомнил, как, когда он посетил Шотландию, люди в Глазго печально кивали головами, услышав, откуда он родом, говоря: «Да, "Айнтрахт"». Это было 16 лет спустя.)
Финал тоже был неплохим. Часто забывают о том, что чтобы он в принципе случился, потребовалась дипломатическая уступка. DFB запретил своим клубам играть против команд с участием Ференца Пушкаша — настолько возмущены были официальные лица заявлением венгра о том, что команда 1954 года принимала допинг. Однако Пушкаш прислал официальное письмо с извинениями, и «Франкфурту» разрешили встретиться с мадридским «Реалом» на «Хэмпден Парк». Кресс забил первый гол в игре, и «Айнтрахту» немного не повезло, что они не забили второй. Затем Ди Стефано за две минуты сделал счет 2:1 в пользу испанцев, а Пушкаш добавил третий гол, и все было кончено. После финального свистка франкфуртские футболисты выстроились в почетный караул в честь испанских гигантов, чья победа со счетом 7:3 вошла в историю футбола как их фирменное выступление.
Если «Шальке 04» когда-то и считал себя семейным клубом, и то же самое можно сказать о «Гамбурге» (обычно известном как HSV, потому что немцы называют клуб «Гамбургер» SV, «спортивный клуб из Гамбурга»). За четыре десятилетия с 1933 по 1972 год четыре Дерфеля и три Зеелера играли за первую команду, одетые в знаменитые красные шорты и футболки с уникальной эмблемой клуба в виде ромба. Дерфелями были Ричард (в команде с 1931-39 и 1945-48), его брат Фридрих (1933-48), а также сыновья последнего Герт (1959-72) и Бернд (1960-68). Зеелерами были «Старый» Эрвин (1938-49) и его сыновья Дитер (1955-65) и Уве (1954-72).
Эрвин Зеелер однажды забил семь мячей за сборную Германии в разгроме Венгрии со счетом 9:0 — и все же вы не найдете его имени в опубликованных списках игроков сборной. Это потому, что сын бармена, работавшего в гамбургских доках, играл за команду, связанную с Arbeiter-Turn-und Sportbund (Ассоциацией рабочей гимнастики и спорта). Эта левая организация была создана в 1893 году как движение против обычных клубов, которые она считала националистическими и консервативными. Ассоциация проводила свои собственные чемпионаты и даже выставила национальную сборную, которая участвовала в Олимпиаде рабочих. Любой намек на зарождающийся культ звезд вызывал неодобрение, вплоть до того, что в официальных составах и отчетах о матчах часто упоминались только позиции, а не имена игроков. Рабочие клубы были разгромлены, когда Гитлер пришел к власти, но к тому времени Эрвин Зеелер уже перешел в основной клуб «Виктория Гамбург», откуда он присоединился к HSV.
Уве родился в ноябре 1936 года, через пять лет после своего брата Дитера. Глубоко влюбленный в спорт Эрвин Зеелер записал своих детей в «Гамбург», когда им было по десять лет, Дитера и Уве в футбольное подразделение, их сестру Гертруду — в гандбольную команду. Есть фотографии Уве Зеелера в комплекте HSV, когда ему еще не было 12, и он уже выглядит как самый сильный мальчик на много километров вокруг. (Его товарищи по команде скоро начнут называть его «Толстяком».)
В 1949 году Зепп Хербергер заметил 18-летнего Дитера Зеелера, игравшего за молодежные команды, и завел разговор с его родителями. Когда Хербергер сказал, что, по его мнению, Дитер выглядит как многообещающий игрок, жена Эрвина Анни сказала ему: «Подождите, вы еще не видели нашего малыша!» Три года спустя «малыш» попал в состав сборной Западной Германии на юношеский турнир ФИФА 1953 года — и уже был таким же мускулистым, как большинство взрослых. Уве Зеелер вводил в заблуждение. Один взгляд на него, и вы бы поняли, что он, вероятно, хорош в воздухе, его трудно отделить от мяча и он обладает внушающим страх боевым духом. Тем не менее, вы также, возможно, подумали бы, что он довольно медленный и ему не хватает замысловатых навыков игры в мяч. Что ж, вы быстро обнаружите, что он может взорваться на решающих первых метрах и выполнять удары ножницами и через себя, не моргнув глазом. Но тогда было бы слишком поздно.
Уве Зеелер забил 28 голов в 30 матчах в своем первом сезоне Оберлиги Север 1954/55. В следующем году число голов возросло до 32, а затем стало 31. В Гамбурге была отличная команда, в которую входили «Герой Берна» Юпп Позипаль, великий правый защитник Клаус Штюрмер, умный правый полузащитник Юрген Вернер и вскоре Герт Дерфель на левом фланге. Тем не менее, после вальсирования в своей слабой Оберлиге, они часто испытывали трудности при встречах с другими топ-клубами страны, постепенно становясь вечной историей невезения нации. В 1956 году они не попали в финал из-за среднего количества забитых голов. (Разница мячей не использовалась до 1968 года, хотя «Гамбург» также не попал бы в финал и при этой системе.) В 1955 и 1959 годах это случилось потому, что они отстали на одно очко в своей группе. В 1957 и 1958 годах они дошли до финала, но проиграли.
В жаркий июньский день 1960 года им представился шанс доказать, что бог троицу любит. Более 70 тысяч человек приехали во Франкфурт, чтобы увидеть команду «Кельна», в составе которой теперь было два победителя чемпионата мира (Ханс Шефер и недавно прибывший Хельмут Ран), а также четыре других игрока сборной, среди которых Карл-Хайнц Шнеллингер, которые сразятся с командой Уве Зеелера. Эксперты согласились, что президент «Кельна» Франц Кремер теперь получит титул, на который он работал с тех пор, как в 1948 году клуб был создан путем слияния. «Кельн», несомненно, был самым эффективно управляемым и современным клубом в стране, поскольку Кремер уже готовился к национальной лиге, которая, как он знал, должна была состояться. Чего у него не было, так это Уве Зеелера.
«Кельн» вышел вперед, но Зеелер сравнял счет прежде, чем команда успела поникнуть духом — в ту же минуту. Дорфель сделал счет 2:1, затем Кристиан Мюллер сравнял счет за пять минут до конца матча. Но через несколько секунд «Гамбург» был награжден штрафным ударом. Пока стенка еще формировалась, Дорфель скинул мяч Штюрмеру, который откинул мяч на Зеелера. Легкого толчка было достаточно, чтобы, наконец, заработать долгожданный титул за HSV.
Год спустя «Гамбург» снова финишировал на одно очко позади победителей группы «Дортмунда». В другой группе у «Кельна» не было шансов против одержимого «Нюрнберга», который затем выиграл у «Дортмунда» в финале со счетом 3:0. Когда Макс Морлок поднял трофей (похожую на блюдо вещь, изготовленную в 1949 году для замены Виктории, за которую держался Эрик Хонеккер, и ласково названную «самой уродливой салатницей в мире»), «Нюрнберг» отпраздновал свой восьмой титул — и все же сезон каким–то образом принадлежал «Гамбургу» и Зеелеру, несмотря ни на что.
Во-первых, это было потому, что HSV блестяще выступил на Кубке чемпионов. «Янг Бойз» из Берна не были проблемой (8:3 по совокупности), и в четвертьфинале «Гамбург» выбил «Бернли». Выездной матч на «Терф Мур» был проигран со счетом 1:3, но голы Зеелера (2), Дорфеля и Штюрмера выиграли ответный матч со счетом 4:1. Пресса начала называть Зеелера «Uns Uwe», намеренно неграмотная версия «Нашего Уве».
В полуфинале ждала «Барселона». В состав каталонской команды входили Чибор и Кочиш, ветераны сборной Венгрии 1954 года. Это, конечно, было просто совпадением, но после поражения «Гамбурга» со счетом 0:1 на «Камп Ноу» испанская газета распространила слух о том, что немцы принимали допинг, сославшись на «белый порошок» в раздевалке «Гамбурга» в качестве доказательства. «Белый порошок» оказался глюкозой, и немцы подошли ко второму этапу, обиженные не на шутку. Питер Вульф и, естественно, Уве Зеелер сделали счет 2:0, чего было бы достаточно, чтобы вывести «Гамбург» в финал. Затем, во время добавленного времени и за девять секунд до финального свистка, был перехвачен ужасный пас Зеелера, и мяч достиг Кочиша, который забил жизненно важный гол, гарантирующий «Барселоне» дополнительный матч (это было до правила о голах на выезде). Испанская команда заслуженно выиграла этот третий матч, но с минимальным преимуществом.
И все же это было еще не все. Гамбург был потрясен не только драматическими играми и славными голами, но и звучащими по-иностранному именами и неслыханными суммами денег. Через несколько часов после второй игры против «Барселоны» Уве Зеелер встретился с Эленио Эррерой, теперь уже из «Интера». Тренер предложил 750 тыс. марок за услуги нападающего (некоторые источники утверждают, что было 1,2 миллиона марок). У Зеелера закружилась голова, и он попросил время, чтобы все обдумать.
Декан Гамбургского университета написал Зеелеру открытое письмо, в котором говорилось: «Если вам удастся противостоять этому искушению, это будет ярким сигналом, дающим людям повод задуматься о своих путях». И Хербергер зарычал: «Они доберутся до меня раньше Уве!» Затем тренер сборной снова потянул за несколько ниточек и устроил Зеелера на хорошо оплачиваемую работу в качестве представителя Adidas. «Хорошо оплачиваемую», конечно, понятие относительное. Но, зная Зеелера, кажется несомненным, что он все равно остался бы, так как в этой стране редко можно было встретить более приземленную и прямолинейную футбольную звезду. Другим, однако, было наплевать на излучающие сигналы, и им не очень нравилась идея разъезжать по сельской местности с багажником, полным бутс Adidas.
Хельмут Ран присоединился к голландскому клубу «Энсхеде» за 100 тыс. марок. Хорст Шиманьяк отправился из «Карлсруэ» в итальянскую «Катанию». Хельмут Халлер вел переговоры с «Болоньей» и вскоре подписал с ней контракт. «Рома» прощупала Карла-Хайнца Шнеллингера, заполучив его после чемпионата мира 1962 года. Игрок сборной Эрвин Вальднер уехал из «Штутгарта» в «Цюрих». «Богатые клубы из стран, где есть профессиональный футбол, подбивают клинья к нашим игрокам более интенсивно, чем я и немецкие болельщики предпочли бы», — осторожно сказал Хербергер газете. Внутри у него все кипело, и не обязательно на «богатые клубы» или на игроков, жаждущих заработать немного реальных денег.
То, что Бундеслига вообще возникла, было вызвано яростным лоббированием Хербергера, Кремера и Нойбергера, а также угрозой того, что игроки двинутся на юг. Но прежде всего это произошло благодаря одной вещи, которая убеждает даже самого реакционного фанатика — позору. Так был известен чемпионат мира 1962 года. Хербергер решил не участвовать в первом Кубке европейских наций в 1960 году, и поэтому его команда провела всего четыре соревновательных матча за столько же лет (отборочные матчи против Греции и Северной Ирландии, все выигранные), когда западногерманская делегация села на самолет в Чили. Недостаток практики, однако, беспокоил тренера не так сильно, как недостаток качества.
Хербергер был в таком отчаянии, что в середине 1961 года даже нанес визит Фрицу Вальтеру. Вальтеру, которому тогда было 40 лет. Он два года не играл в серьезный футбол, но Хербергер дал ему листок бумаги, на котором было написано: «Центрфорвард: Уве Зеелер (ФВ)». Фриц Вальтер узнал свои инициалы и сразу понял, что за этим последует. «Вы, наверное, шутите», — сказал он. Но Хербергер не шутил, и он всегда будет сожалеть, что не смог убедить Вальтера присоединиться к команде в Чили. На самом деле, эта идея, возможно, не была полностью фантастической, поскольку Вельтер на самом деле ездил в Южную Америку и впечатляюще сыграл в качестве приглашенного игрока в матче между резервными командами Германии и Швейцарии.
Первая игра Западной Германии была унылой безголевой ничьей против Италии, которая соответствовала удручающей атмосфере этого турнира. Удар Зеелера в перекладину был единственным по-настоящему примечательным моментом. Затем была обыграна Швейцария со счетом 2:1, но игра тоже не была красивой, и швейцарцам пришлось играть второй тайм вдесятером. В заключительном групповом матче с хозяевами турнира Чили Хербергер выставил только трех нападающих (тогда как нормой были пять). Тем не менее, команда забила и удерживала лидерство до последних десяти минут матча. Затем чилийский центрфорвард Ланда попал в перекладину, и две минуты спустя Зеелер решил исход игры ударом головой в прыжке.
В третий раз за столько же чемпионатов мира в четвертьфинале Западная Германия встретилась с Югославией. Через три минуты Зеелер заставил задрожать каркас ворот. Во втором тайме Шнеллингер вынес мяч с линии ворот. К этому, в основном, сводилась игра — до 86-й минуты. «Мне становится плохо даже при мысли о том, что мне снова придется играть с Германией», — сказал перед игрой тренер сборной Югославии Любомир Ловрич, но в тот день не было причин бояться жестокости судьбы. Удар Петара Радаковича с нескольких шагов внутри штрафной заставил содрогнуться заднюю часть сетки и отправил Западную Германию домой с жалобами на то, что они играли слишком оборонительно. (Человека, который судил эту игру, хвалили во многих немецких газетах. Он был перуанцем по имени Артуро Мальдонадо Ямасаки, и Германия встретится с ним снова.)
Удручающее выступление Западной Германии на чемпионате мира имело положительный побочный эффект. Региональная федерация футбола Западной Германии (возглавляемая Францем Кремером) в 1961 году представила официальное предложение, в котором просила DFB рассмотреть вопрос о создании национальной профессиональной лиги. Была сформирована комиссия, которая рассмотрела запрос и проверила его последствия. Ее доклад побудил консультативный совет DFB предложить, чтобы Бундестаг (правящий совет) ФА проголосовал «за» на общем собрании, запланированном на июль 1962 года.
Многие из 131 присутствовавшего представителя все еще испытывали сомнения. Но события первой половины года практически вынудили их принять решение. Сначала «Нюрнберг» встретился с «Бенфикой» в Кубке чемпионов. Парни Морлока обыграли португальских профессионалов со счетом 3:1 в первом матче (каждый получил большую сумму в 50 марок за этот сенсационный результат), но самодовольные улыбки быстро исчезли. В Лиссабоне Эйсебио и его коллеги-волшебники выиграли со счетом 6:0, быстро отправив Морлока обратно в свое агентство по бассейнам. Три месяца спустя «Нюрнберг» снова потерпел сокрушительное поражение, на этот раз в финале чемпионата. «Кельн» Франца Кремера выиграл со счетом 4:0, доказав, что у профессионального клуба есть преимущество. Затем последовал чемпионат мира в Чили, настолько отрезвляющий, что только 300 болельщиков приветствовали команду дома в аэропорту Франкфурта.
28 июля 1962 года совет DFB собрался в Дортмунде, чтобы провести голосование по Бундеслиге. В 1745 вечера был объявлен результат: два избирательных бюллетеня были испорчены, 26 сказали «нет», 103 сказали «да». Новая одноуровневая национальная лига должна была стартовать 24 августа 1963 года — через 34 года после итальянской Серии А и испанской Примеры и через 75 лет после Футбольной лиги Англии. Однако, когда встреча закончилась примерно через два часа, Франц Кремер улыбнулся, но не стал праздновать. В очередной раз почтенные чиновники DFB, которые причинили ему столько головной боли, ушли с вечеринки, не убрав грязную посуду. Что касается вопроса о профессионализме, то делегаты решили отложить принятие финального решения. Была создана еще одна комиссия, которой было поручено разработать законы для легализации Lizenspieler — лицензированного игрока. Услышав этот термин, Кремер был уверен, что проблемы только начинались.
Как и старый «игрок по контракту», новый «лицензированный игрок» не был полноценным профессионалом. Главное отличие заключалось в том, что лицензированному игроку больше не нужно было иметь постоянную работу и что ему разрешалось зарабатывать больше денег. Новая максимальная базовая зарплата составляла 500 марок в месяц, но были санкционированы выплаты бонусов в размере 700 марок, так что футболист мог легально зарабатывать 1 200 марок. (В некоторых отдельных случаях ФА даже разрешала зарплату в размере 2,5 тысячи марок. Игроки национального уровня, такие как Макс Морлок и Ханс Шефер, должны были извлечь из этого выгоду.) Кроме того, максимальная сумма трансфера была зафиксирована на уровне 50 тыс. марок, 20% из которых могли пойти в карманы игрока.
Бундеслига должна была состоять из 16 клубов Оберлиги, выбранных на основе текущей формы, очков, набранных за последнее десятилетие, и экономической стабильности. Более того, были автоматически допущены два финалиста 1963 года. Это оказалось самым маленьким яблоком раздора: 29 июня 1963 года дортмундская «Боруссия» обыграла обожаемый 1. FC «Кельн» в финале со счетом 3:1, получив последний чемпионат Западной Германии. Оба этих клуба в любом случае были бы автоматическим выбором для Бундеслиги. Волнения же вызывали некоторые из других 14 мест.
В начале 1963 года Франц Кремер встретился с Германом Нойбергером и тремя другими должностными лицами во франкфуртской штаб-квартире DFB. Они назвали девять клубов, которые наверняка займут место в новом высшем эшелоне. Шесть из них были публично приняты без споров: «Гамбург» и «Бремен» с севера, «Нюрнберг» с юга, «Кельн», «Дортмунд» и «Шальке» с запада. Неприятности начались с седьмого клуба, «Франкфурта». Их местные конкуренты «Оффенбах» подозревали здесь кумовство, так как у них был лучший десятилетний рекорд. Восьмое название принадлежало 1. FC «Саарбрюккен», выступающему в Оберлиге Юго-Запад. Это был самый смелый выбор, какой только можно себе представить. В «Нойнкирхене», «Пирмазенсе» и «Вормсе» дела шли лучше, чем в «Саарбрюккене», не говоря уже о двукратных чемпионах страны «Кайзерслаутерне». Так почему же «Саарбрюккен» был выбран раньше остальных? Ясно как день – это был клуб Германа Нойбергера.
Девятое название принадлежало берлинской «Герте». Первая проблема заключалась в том, что «Герта» выиграла Берлинскую Высшую лигу только один раз за последние пять лет, в то время как «Тасмания Берлин» трижды одерживала победу. Во-вторых, другие берлинские команды считали, что «Герта» выставила свою живую легенду Ханне Собека напоказ в коридорах власти во Франкфурте, чтобы совершенно бесстыдным образом умаслить DFB. В-третьих, в остальной части страны было много клубов, которые втайне считали, что Берлин вообще не заслуживает места в Бундеслиге — ни один клуб из города не выходил в финал с 1931 года, фактически даже близко не подходил со времен войны.
Однако все неохотно согласились с тем, что Бундеслиге нужна берлинская команда по политическим причинам. В июне 1953 года, через три месяца после смерти Сталина, массовые забастовки и демонстрации в ГДР переросли в Volksaufstand (народное восстание), направленное на ослабление строгих целей плановой экономики, а затем и на общую либерализацию. Восстание было подавлено советскими танками. Некоторые источники сообщают, что погибло до 300 человек и более 1000 были заключены в тюрьму. Отношения между Западной и Восточной Германией быстро ухудшались, и все больше и больше людей бежали из ГДР на запад. Только в первой половине 1961 года границу пересекли 155 тысяч восточных немцев. 13 августа ГДР начала строительство Берлинской стены, практически отрезав Западный Берлин от остального мира. Изолированный, но не одинокий остров, Западный Берлин теперь приобрел символическое значение в борьбе между Востоком и Западом и получил особое положение во всех сферах жизни. Включая футбол.
В мае 1963 года DFB объявил названия оставшихся семи клубов, которые войдут в новую лигу. MSV «Дуйсбург» (тогда называвшийся SV «Мейдерих», в честь той части Дуйсбурга, из которой был клуб) и «Пройссен Мюнстер» (Запад), «Айнтрахт Брауншвейг» (Север), «Мюнхен-1860», «Штутгарт» и «Карлсруэ» (Юг), «Кайзерслаутерн» (Юго-запад).
Тринадцать клубов, не допущенных к участию, немедленно подали протест в DFB, в том числе мюнхенская «Бавария», но не менхенгладбахская «Боруссия». После войны «Бавария» медленно начала возрождаться. В 1957 году клуб даже выиграл кубок, но в то время этот турнир был далеко не так популярен, как в 60-е годы. Сама система Оберлиги предлагала слишком много матчей «гигантов против карликов» и игр на выбывание, чтобы еще и кубок был особенным. «Бавария» была середнячком на протяжении большей части 50-х годов, и два финиша на третьем месте в 1962 и 1963 годах были слишком поздними. Кто мог знать, что молодой запасной вратарь Зепп Майер был довольно хорош, что 18-летний Франц Беккенбауэр ждал своего часа, и что «Бавария» скоро найдет коренастого нападающего моложе Беккенбауэра Герда Мюллера?
Менхенгладбахская «Боруссия» (обычно называемая просто «Гладбах») тем временем пошла другим путем. Созданная в 1900 году (некоторые утверждают, что в 1899 году), команда долгое время играла вторую скрипку по сравнению с местным соперником FC «Менхенгладбах», который были основан в 1893 году, что делает его вторым по возрасту во всей западной Германии. Кроме того, Менхенгладбах не был самым большим и фешенебельным городом, так как соседние Кельн и Дюссельдорф всегда затмевали его. «Боруссия» была повышена в Оберлигу Запад в 1959 году и никогда не поднималась выше шестого места. Однако они были неплохими. Оберлига Запад была ужасно жесткой лигой, и в состав «Боруссии» 1963 года входило несколько талантливых доморощенных парней 19-20 лет, которые давали клубу надежду на то, что лучшие дни не за горами. Например, был Герберт Лаумен. И Гюнтер Нетцер.
Когда в 1963 году стартовала совершенно новая лига три победителя чемпионата мира 1954 года все еще были в строю. Хельмут Ран вернулся из «Энсхеде» и играл за «Дуйсбург», его вытащили из голландской тюремной камеры, которую он занимал из-за автомобильной аварии, вызванной слишком большим количеством «Хайнекенов». Ханс Шефер был капитаном «Кельна». И Макс Морлок все еще был в «Нюрнберге», что сделало его единственным игроком, который играл в эпоху Гаулиги, Оберлиги и Бундеслиги.
Первый гол в Бундеслиге забил дортмундец Тимо Конецка, чуть больше чем через минуту после начала игры в Бремене, которую его клуб в итоге проиграл. Ран и Морлок тоже отличились в этот знаменательный день. Первый автогол, неделю спустя, забил Вилли Шульц, выступающий за «Шальке». В четвертом туре был удален первый «лицензированный игрок» — Хельмут Ран (он ударил соперника головой). Уве Зеелер выиграл Золотую бутсу с 30 голами, вылетели «Мюнстер» и «Саарбрюккен», титул заполучил «Кельн».
По большому счету, настроение было отличное. Толпы людей стекались на игры, поняв, что хоть и количество дерби сократилось, теперь они могли наблюдать за командой высшего уровня каждую вторую субботу. Было несколько сумасшедших игр, таких как победа «Дортмунда» со счетом 9:3 над «Кайзерслаутерном», в то время как команды в турнирной таблице разделяли всего два очка. И были такие крышесносные результаты, когда «Кельн» проиграл дома «Саарбрюккену».
Тем не менее, некоторые все еще опасались, что эта более или менее профессиональная общенациональная лига необратимо встряхнет немецкий футбол, создаст несколько богатых клубов из крупных городов, которым суждено будет доминировать во всем, в то время как аутсайдеры отойдут на второй план. События в остальной Европе, по-видимому, это только подтверждали. В период с 1929 по 1963 год только семь различных клубов выиграли итальянскую Серию А, восемь команд одержали победу в испанской Примере. Даже в Англии, которая, по общему признанию, потеряла шесть полных сезонов из-за войны, доминирование «Арсенала» в тридцатые годы означало, что только 13 команд были коронованы как чемпионы Лиги. Однако в Западной Германии за этот период не менее 17 различных клубов выиграли финалы за национальный титул. Со времен войны никогда не было ни одной команды, которая доминировала бы во всем, как «Нюрнберг» 20-х годов или «Шальке» 30-х годов. Теперь, казалось, все изменится. «Кельн», как и ожидалось, завоевал первый титул Бундеслиги, и это могло означать только то, что несколько состоятельных, хорошо подготовленных, больших команды еще скажут свое слово.
И действительно, в 1963 и 1964 годах с разных сторон появились признаки того, что эпоха подходит к концу. Эксцентричный экс-судья Пеко Баувенс умер, и его место у руля DFB занял юрист и политик Герман Гесманн. Затем Зепп Хербергер объявил, что уйдет в отставку в конце 1964 года, несколько задетый тем, что его преемником станет не Фриц Вальтер (который знал, что у него слишком мягкий характер, чтобы стать хорошим тренером на таком высоком уровне), а его давний помощник Хельмут Шен. Хельмут Ран порвал ахиллово сухожилие и завершил карьеру. Морлок и Шефер закончили карьеру год спустя.
Но, как скоро узнают предсказатели судьбы, даже в Бундеслиге мяч настаивал на том, чтобы быть где-то поблизости. Продвижение в Бундеслигу было решено путем групповых матчей между командами, занявшими лучшие места в региональных лигах (новом названии Оберлиг), и одной из команд, которая смогла заменить «Мюнстер» и «Саарбрюккен», была не амбициозная мюнхенская «Бавария», а маленькая «Боруссия Нойнкирхен», чья самая большая претензия на славу заключалась в том, что однажды из стана этой команды выйдет Стефан Кунц. Теория о том, что большие клубы собирались разделить территорию между собой, с течением сезонов терпела все больше неудач: за первые семь лет новой блестящей лиги было семь разных чемпионов.
Сначала был бременский «Вердер», чей шкаф с трофеями был удручающе пуст, если не считать победы в кубке в 1961 году. Они сражались с «Кельном» и «Дортмундом» за титул чемпиона 1965 года благодаря удручающе надежной защите, организованной молодым Хорстом-Дитером и «железной ногой» Хеттгесом. «Бремен» пропустил всего 29 мячей, следующая по этому показателю команда пропустила 38.
В 1966 году «Мюнхен-1860» был триумфатором — также впервые в своей истории. На этот раз сюрприз был не таким большим, потому что у баварцев было несколько известных игроков, таких как бывший нападающий «Дортмунда» Тимо Конецка, югославский вратарь Петар Раденкович, который довольно часто выходил на половину поля соперника, чтобы прокинуть кому-нибудь из игроков соперника мяч между ног просто ради смеха, и — возможно, прежде всего — Руди Брунненмайер. Будучи удивительно талантливым форвардом, Брунненмайер поразил всех со страшной силой (58 голов в первых трех сезонах Бундеслиги), стал игроком сборной в 23 года, четыре месяца спустя стал капитаном Западной Германии и завершил этот подъем к славе обычным предложением из Италии («Торино»).
А еще был тренер «Мюнхена-1860», своеобразный австриец Макс Меркель. Когда он впервые возглавил клуб, он назвал его «самым красивым трупом в лиге», во второй раз он сказал президенту, политику: «Ты ничего не знаешь о футболе, я ничего не знаю о политике. Давай договоримся: ты не вмешиваешься в дела команды, а я не пойду в парламент». Это может дать вам представление о том, почему, несмотря на свой успех, он ни в одном клубе никогда не задерживался слишком долго.
1967 год вернул нас к шокирующим результатам. «Айнтрахт Брауншвейг» выиграл чемпионат — и угадайте, как часто они делали это раньше. И снова хорошая защита принесла успех, так как «Брауншвейг» пропустил всего 27 мячей. На выезде они полностью прикрывали лавочку; дома Лотар Ульсасс делал то, что было необходимо. (Ульсасс отправлял мяч в сетку ворот 14 раз, команда в целом набрала всего 49 очков.)
Год спустя Макс Меркель снова был на вершине, на этот раз с «Нюрнбергом». Он эффектно перестроил команду, продав не менее 11 игроков до начала кампании. Также следует отметить некоторые из его тренировочных методов, обычно нацеленные на бездельников или примадонн. Вингер Георг Фолькерт, известный своей неприязнью к подкатам, был вынужден дважды в день тренироваться с Фрицем Поппом, ответом «Нюрнберга» Нобби Стайлзу. Для этих тренировок Поппу выдали бутсы с удлиненными шипами.
Это окупилось. 2 декабря 1967 года «Нюрнберг», возглавляющий турнирную таблицу, играл дома с «Баварией», занимавшей второе место. Около 65 тысяч человек увидели как на ладони, как Хайнц Штрель и Фолькерт делают счет 2:0 менее чем за полчаса игры. Затем Франц Брангс вошел во вкус и добавил еще пять за Клуб. Результат был 7:3, и «Нюрнберг» никогда не оглядывался назад, завершив чемпионат 1968 года в предпоследний день победой со счетом 2:0 в ответном матче с «Баварией».
Бундеслига стала выглядеть как чемпионат, в котором никто не хотел побеждать больше одного раза. «Кельн», который мог и должен был стать западногерманским мадридским «Реалом», всегда был где-то поблизости, но никогда не достаточно близко. Когда Франц Кремер умер от тромбоэмболии легочной артерии в ноябре 1967 года (во время прослушивания радиопередачи о победе его команды со счетом 2:1 во Франкфурте), никто не подозревал, что его клубу придется более десяти лет ждать следующего момента славы. Или как насчет вечных фаворитов, таких как дортмундская «Боруссия»? В 1966 году титул был почти у них, пока они внезапно не угасли в напряжении, проиграв четыре из последних пяти игр.
Хотя казалось, что немногие были готовы подняться на вершину, те, кто добирался туда, просто не могли там остаться. Руди Брунненмайер прожил такую жизнь, которая, возможно, вдохновила Джорджа Беста, только — если это возможно — немного печальнее. Он тратил все, что зарабатывал, на женщин и машины, а остальное проигрывал в азартные игры. Выпивка также была одним из его увлечений, но не дорогим, поскольку Брунненмайер позже очень удачно владел ночным клубом, и она, похоже, не вредила его работе.
Например, ранним утром 1 сентября 1965 года Брунненмайер пытался найти дорогу домой из питейного заведения, не ударившись о бетон, когда он почти буквально столкнулся с почтальоном, пытавшимся доставить срочную телеграмму. Резервная сборная Германии должна была встретиться с Советским Союзом в Кельне позже в тот же день, и Брунненмайер был вызван в последнюю минуту из-за травмы другого игрока. Брунненмайер был слишком пьян, чтобы точно понимать, что делает, но все равно поехал в аэропорт и сел в самолет до Кельна. Он провел вторую половину дня в гостиничной постели, пытаясь отоспаться от похмелья. Затем он забил два гола в ворота Советов и улетел обратно в Мюнхен, чтобы снова окунуться в ночную жизнь.
Отчасти проблема Брунненмайера заключалась в том, что его отец и оба брата умерли от рака, и он подсознательно был убежден, что обречен тоже. Он потерял все, что у него было, в результате кричащего развода, и провел остаток своей жизни, живя с матерью и занимаясь физическим трудом, прерываемым обвинениями в вождении в нетрезвом виде и ограблении. И он действительно умер от рака, хотя и не раньше 2003 года, в возрасте 62 лет.
Что касается «Нюрнберга», то через год после победы в лиге им удалось вылететь — первый и пока единственный раз, когда это случилось с действующим чемпионом. Но, пожалуй, самым странным событием из всех было то, что кубок внезапно оказался показателем истинного качества. В период с 1965 по 1968 год четыре западногерманские команды вышли в финал Кубка обладателей кубков, в то время как ни один чемпион Бундеслиги не прошел даже в полуфинал Кубка чемпионов. По общему признанию, «Кельну» и «Брауншвейгу» не повезло в том, что они вылетели. В 1965 году «Кельн» отыгрался после двух пропущенных мячей в матче против «Ливерпуля», и их победный гол был ошибочно не засчитан, хотя Вольфганг Вебер играл весь второй тайм и дополнительное время со сломанной малоберцовой костью. Затем они проиграли по броску монеты, вызванному тремя ничьими между двумя командами. «Брауншвейг» был обыгран со счетом 0:1 в плей-офф против «Ювентуса» в 1968 году.
«Мюнхен-1860» стал первым немецким клубом после «Франкфурта», который вышел в финал европейского соревнования, Кубка обладателей кубков 1965 года, но проиграл «Вест Хэму» на «Уэмбли». Двенадцать месяцев спустя, 5 мая 1966 года, дортмундская «Боруссия» встретилась с «Ливерпулем» на «Хэмпден Парк» в Глазго. Красные несколько спорно победили «Селтик», и поэтому игроки «Дортмунда» надеялись, что нейтральные зрители склонятся к ним. Немцы, безусловно, приветствовали любую поддержку, которую они могли получить, так как «Ливерпуль» был огромным фаворитом. Билл Шенкли показал журналистам знак «победы» при посадке в аэропорту Глазго, после чего сообщил им: «Завтра мы выиграем этот Кубок обладателей кубков, в следующем году — Кубок чемпионов!» Хотя у «Боруссии» была хорошая команда. В предыдущем туре они дважды обыграли «Вест Хэм», и в состав вошли три игрока, которые отправятся в Англию на чемпионат мира: вратарь Ханс Тильковски и нападающие Зигфрид Хелд и Лотар Эммерих. Тем не менее, они были аутсайдерами против команды из Ливерпуля, которая вот-вот должна была выиграть чемпионский титул, опережая «Лидс» на шесть очков.
Этот матч был несколько мифологизирован в Германии, потому что он принес стране первую победу в Европе. По правде говоря, это было унылое, скучное зрелище. Погода была ужасной, и только 42 тысяч человек пришли на «Хэмпден Парк» (вместимостью 130 тысяч человек). «Дортмунд» вышел вперед через час, после хорошей стеночки между Эммерихом и Хелдом. Семь минут спустя «Ливерпуль» сравнял счет, хотя гол казался сомнительным. В дополнительное время на 107-й минуте ловкий Хелд чисто вышел один на один. Томми Лоуренс спас, и мяч попал к вингеру Рейнхарду Либуде (еще одному трагическому пьянице в процессе становления), который забил его в ворота примерно с 30 метров. «Немецкий футбол теперь утвердился в Европе, — радовался запыхавшийся радиокомментатор. — Он заслужил право быть упомянутым в одном ряду с "Реалом", "Бенфикой", "Интером"».
Это было не слишком притянуто за уши. В 1967 году Западная Германия успешно защитила Кубок обладателей кубков, когда мюнхенская «Бавария» обыграла «Глазго Рейнджерс» благодаря голу Франца «Быка» Рота на 109-й минуте. Год спустя «Гамбург» вышел в финал, но потерпел поражение от «Милана» — оба гола итальянцев забил Курт Хамрин, которого все еще не любили в Германии, но больше не называли мерзким профессионалом.
Заманчиво предполагать ь, что конкурентоспособность лиги сводилась к потолку зарплат, который обеспечивал равномерное распределение талантов между клубами. И все же эта теория никуда не годится, потому что практика не имела с ней ничего общего. Цифры, указывающие на максимальную заработную плату и верхний предел сумм трансферов, были просто цифрами. В Бундеслиге 60-х годов, вероятно, было больше скрытых счетов и чемоданов, набитых наличными, чем во всех сомнительных оффшорных налоговых убежищах мира вместе взятых.
В кулуарах прожорливые агенты крутились по всей лиге. Там был Раймонд Шваб, бывший цирковой артист, который зубами дергал за собой повозки с волами. Теперь он дергал за ниточки. Нападающий «Мюнстера» Манфред Руммель утверждал, что в начале 1964 года Шваб предложил ему деньги и контракт с берлинской «Гертой», если он не будет рвать и метать в матче против «Штутгарта», который угрожал «Герте» вылетом . А еще был венгерский адвокат Отто Ратц, который однажды сказал: «В футболе такие слова, как "работорговец" и "торговец людьми", являются терминами привязанности». Ратц подписал контракт с Руди Брунненмайером, определив его в свою группу клиентов в тот день, когда игроку исполнилось 18 лет, и по немецким законам он стал взрослым.
Нечестивый союз амбициозных клубов, безжалостных агентов и игроков, стремящихся прикарманить то, чего они стоили, привел к тайному, но хорошо известному обходу правил. «Кайзерслаутерн», вероятно, дал амстердамскому «Аяксу» 120 тыс. марок за Якобуса Принса, более чем в два раза больше, чем им было разрешено, и просто добавил эти расходы к счету за новые прожекторы. Когда Вилли Шульц переехал из «Шальке» в «Гамбург», он якобы прикарманил 80 тыс. немецких марок, что в восемь раз больше максимально допустимого. «Шальке» купил двух игроков из «Карлсруэ» за разрешенную сумму в 50 тыс. немецких марок каждый. Однако один из них, Гюнтер Херманн, был игроком сборной, другой, Ханс-Георг Ламберт, никогда не играл в Бундеслиге (и сыграет лишь в одной игре). Другими словами, Херманн стоил 100 тыс. немецких марок. «Нюрнберг», которому разрешили платить Морлоку 2500 марок в месяц, позже сообщил, что почти весь их состав получал сопоставимую зарплату. И так далее.
Клубом, который больше всего пострадал от этой махинации, была «Герта». Было очень мало здравомыслящих, здоровых и талантливых футболистов, готовых заниматься своим делом в каком-нибудь богом забытом месте, окруженном стеной, аккурат посреди ГДР, куда можно было добраться только самолетом или по тщательно охраняемым специальным дорогам. Эта ситуация практически вынудила Берлин предлагать что-то на стороне, и даже этого редко бывало достаточно. Когда официальный представитель «Герты» Вольфганг Хольст отправился в Мюнхен, чтобы обсудить контракты с Вилли Гиземаном из «Баварии» в 1963 году, Хольст чувствовал себя очень хитрым, объясняя, как игрок получит больше денег, чем ему было разрешено. Гиземанн недоверчиво уставился на Хольста. «Я знал, что Берлин довольно удален от остальной части страны, — медленно произнес он. — Но я не знал, что он находится в каменном веке». Именно тогда Хольст понял, что его незаконное предложение было значительно ниже, чем у остальных клубов молодой Бундеслиги.
И вот «Герта» начала опустошать сундуки. Звезде команды Хансу Федеру дали 10 тыс. марок, просто чтобы он остался. Вратарь Вольфганг Фариан получил 80 тыс. марок за его подпись. Казначей Гюнтер Херцог, владелец похоронного бюро, позже признал, что «Герта» даже подкупила Альфонса Штеммера из «Мюнхена-1860», чтобы он не забил в игре против них, и что он сам однажды спрятал 55 тыс. незаконно напечатанных билетов в гробах на своей территории.
Их рано раскололи. В феврале 1965 года аудитор DFB проверил бухгалтерские книги «Герты» и обнаружил дефицит в размере 192 тыс. марок. Вскоре стало очевидно, куда делись эти деньги. Контрольная комиссия DFB заявила, что «хотя Берлин занимает особое положение, "Герта" не может рассчитывать на особое отношение». 18 мая было принято решение о том, что клуб должен быть исключен из лиги и понижен в Региональную лигу.
Тот, кто сказал, что немцы организованы и эффективны, должно быть, летом 1965 года взял длительный отпуск. Весь ад разверзся, когда «Герте» был объявлен приговор, и массовое поливание грязью было более интригующим, чем только что закончившаяся гонка за титул. Сотрудники «Герты» раскопали признания, личные записки и банковские выписки, доказывающие, что они сделали только то, что делали все. Хольст обвинил 13 других клубов в нарушении правил, пощадив только «Шальке» и «Карлсруэ», потому что они все равно вылетали из Бундеслиги, как он думал. Все это оказалось безрезультатно, так как власти были непреклонны: «Герте» пришлось вылететь.
Это оставляло Бундеслигу без команды из Берлина, потому что «Теннис Боруссии» удалось набрать только три очка в шести матчах в своей группе за выход наверх. Политические тонкости, однако, требовали, чтобы разделенный город был представлен в Бундеслиге, и поэтому фарс вступил в свой следующий акт. DFB не смог бы объяснить «Саарбрюккену» и «Ахену», почему «Теннис Боруссия» смогла подняться в Бундеслигу, несмотря на то, что финишировала позади них во время плей-офф. И поэтому это должен был быть кто-то другой. «Шпандау» был командой, занявшей второе место после «Теннис Боруссии» в Берлинской региональной лиге, но у клуба хватило здравого смысла отказаться от того, что, несомненно, было самоубийственной миссией. Однако следующей в списке была «Тасмания», и они согласились занять место «Герты».
Тем временем «Шальке» и «Карлсруэ» потребовали, чтобы бесплатное место в лиге было предоставлено им, а не каким-то безнадежным берлинцам. Кроме того, были две команды, которые честно выиграли продвижение наверх. Был только один выход из этого хаоса, граничащего с абсурдом: DFB расширил Бундеслигу до 18 клубов. Внезапно все оказались на своем месте, и все (кроме «Герты») были счастливы.
Но ненадолго. Юные основатели берлинской «Тасмании» выбрали это своеобразное название в 1900 году, потому что некоторые моряки рассказывали им захватывающие истории об этом далеком острове. Такой голубоглазый трепет вернулся в 1964/65 годах, когда клуб был совершенно не готов к Бундеслиге. Большинство игроков узнали о выходе в Бундеслигу только во время отпуска и поспешили вернуться домой.
Чтобы иметь хотя бы одного игрока определенного уровня, агент Раймонд Шваб привез в Берлин полузащитника сборной и сомнамбулиста (что не является метафорой) Хорста Шиманьяка. Шиманьяк переехал из «Катании» в «Интер», а затем в «Варезе» в Италии, и он думал, что достаточно повидал мир, чтобы самому договориться о своих бонусных выплатах. Одним из проблемных аспектов контракта было то, что Шиманьяк требовал долю с билетов на матч. Позже он рассказал об этом своему товарищу по команде Хансу-Гюнтеру Экеру: «Они хотели отделаться от меня третьей частью, но я потребовал по крайней мере четверть!»
И так случилось, что «Тасмания» поставила DFB в неловкое положение, установив множество рекордов во время сезона Бундеслиги, которые были все отрицательными. Они набрали всего восемь очков в 34 матчах, забили всего 15 мячей и пропустили 108. Один из их домашних матчей посмотрели 856 человек, другой завершился поражением со счетом 9:0. Они выиграли только две игры, одну из которых в самый первый день сезона. Это была настолько ужасная правда, что клуб так и не оправился: в 1973 году «Тасмания 1900» обанкротилась и была преобразована в «Тасманию Нойкельн Берлин 1973».
В результате скандала DFB почти ничего не сделал. Максимальная сумма трансфера была увеличена с 50 тыс. до 100 тыс. марок, доля игрока в этом с 10 тыс. до 20 тыс. марок. Новые клубы Бундеслиги должны были внести 200 тыс. марок в качестве залога, и ни один футболист не мог сменить команду, не попав в список DFB для игроков, желающих перейти, что позволило бы руководящему органу более внимательно изучить сделки. По крайней мере, такова была идея. В Западной Германии все еще не было полномасштабного, открытого профессионализма. Только шесть лет спустя потребовался еще один, гораздо больший скандал, чтобы его добиться.
Несмотря на свое необычное имя, испанец (немецкого происхождения) Хорст Грегорио Канеллас был не доном Коза Ностры, а импортером бананов. Легенда гласит, что он снабжал штаб-квартиру DFB. Что несомненно, так это то, что у него был хриплый голос, достойный Аль Пачино, и он был заядлым курильщиком, несмотря на постоянные проблемы с астмой. Он также с 1964 года он был президентом «Кикерс Оффенбах».
6 июня 1971 года Канеллас отпраздновал 50-летие вечеринкой в своем саду. Самый блестящий набор новых автомобилей по эту сторону Монте-Карло был припаркован снаружи, так как Канеллас пригласил многих известных футбольных людей, в том числе тренера сборной Хельмута Шена и генерального секретаря DFB Вильфрида Штрауба, а также нескольких специально отобранных журналистов. Когда они прибыли, главным сюрпризом, выставленным на всеобщее обозрение, был не роскошный шведский стол, а магнитофон, стоявший на столе посреди внутреннего дворика.
На лице Канелласа застыла улыбка, от которой некоторым из доброжелателей стало не по себе. «Оффенбах» вылетел из Бундеслиги за день до этого, но президент клуба выглядел почти довольным. Он сказал что-то об «интересных новостях», а затем некто Вернер Хикс, звукооператор с эффектными бакенбардами, нажал кнопку воспроизведения. Скандал в Бундеслиге был на подходе.
Гостей вечеринки сначала угостили записанными на пленку телефонными разговорами между Канелласом и двумя игроками «Герты Берлин» — Тассо Вильдом и Берндом Патцке, последним из которых был игроком сборной. Затем была запись разговора с голкипером «Кельна» и сборной Западной Германии Манфредом Манглицем. Суть дискуссий заключалась в том, что Вильд и Патцке хотели получить 140 тыс. марок от Канелласа за победу над «Билефельдом», соперниками «Оффенбаха» в борьбе за вылет. Вильд сказал, что «Билефельд» уже предложил 220 тыс. марок за то, чтобы «Герта» проиграла («Ради всего святого!» В этот момент Канеллас застонал на пленке), но что он питает слабость к «Кикерс» и был бы доволен 140 тыс. марок. Манглиц, тем временем, потребовал от Канелласа 100 тыс. марок за то, чтобы «Кельн» проиграл «Оффенбаху», сказав: «На моей стороне пять игроков, но они не знают друг о друге».
Так и не стало ясно, действительно ли Канеллас делал то, что утверждал позже, а именно подыгрывал мошенникам, как только узнал, что что-то происходит, просто для сбора доказательств. Мы знаем, что Канеллас впервые связался с DFB в начале мая, после того как ему позвонил Манглиц, который хотел 25 тыс. марок за то, чтобы его команда переиграла «Эссен», намекая, что в противном случае у него может быть плохой день. Официальный представитель DFB Хорст Шмидт вынужден был признать, что в правилах нет ничего, что запрещало бы такой сторонний «бонус за выигрыш». С тех пор Канеллас пытался выяснить, кто кому платит — его подозрения вызвал тот факт, что такие вылетающие команды, как «Оберхаузен» и «Билефельд», внезапно стали непобедимыми. Однако всякий раз, когда он просил Шмидта или Штрауба разобраться в этом вопросе, ему отказывали. Тем не менее также возможно, что Канеллас был достаточно хитер, чтобы перестраховаться: если бы какой-нибудь другой клуб предложил больше денег, чем он, он всегда мог бы их разоблачить, что он в конце концов и сделал, и все равно казаться честным.
Канеллас не заплатил Манглицу за матч «Кельн» — «Оффенбах», последнюю игру сезона. Вместо этого он взял своего пятилетнего сына и поехал в дом капитана «Кельна» Вольфганга Оверата, которого Канеллас знал как честного человека. Там он слил эту информацию. (Присутствие мальчика должно было доказать, что Канеллас не шутил. Он также дал намек на свое душераздирающее заявление: «Мой сын — единственный человек, которому я все еще могу смотреть в глаза без подозрений».) Манглица не выпустили в игре за «Кельн», а «Оффенбах» проиграл со счетом 2:4 (Оверат был в числе отличившихся в этом матче игроков). Ничьи было бы достаточно, чтобы «Кикерс» были в безопасности: и действительно, они удерживали это очко до того момента, как осталось 12 минут до конца матча. Но «Оберхаузен» сыграл вничью в Брауншвейге, и «Билефельду» невероятно удалось выиграть 1:0 в Берлине у Патцке и Вильда.
«Оффенбах» вылетел, но только временно — по крайней мере, так полагал Канеллас. Как только он представит собранную им информацию, у DFB не будет другого выбора, кроме как понизить «Билефельда» и оставить «Кикерс» в лиге. Как оказалось, он недооценил благоразумие заговорщиков, а также невежество DFB. В июле Патцке был дисквалифицирован на десять лет, в то время как пожизненные дисквалификации были наложены на Вильда, Манглица и Канеллу. В конце концов, президент «Оффенбаха» признался в попытке подкупа, как утверждали следователи, в том числе представители «Билефельда» и «Берлина».
В сотый раз за свою историю DFB удалось усугубить плохую ситуацию, закрыв на это глаза и надеясь, что шторм пройдет, если они не обратят на него внимания. Потому что теперь возмущенный Канеллас отправился в одиночное путешествие в стиле Филипа Марлоу в преисподнюю откатов и взяток. Предупрежденный журналистами, узнавшими историю их жизни, игроками, ищущими огласки, и даже женами, жаждущими мести, он придумал больше грязи, чем даже профессиональные циники считали возможным. Грязи, которая заняла бы DFB и суды в течение нескольких месяцев, а в некоторых случаях и лет.
«Билефельд» действительно заплатил «Герте» за проигрыш, как выяснил Канеллас, выдав примерно 15 тыс. марок на каждого члена берлинской команды. Затем президент «Оффенбаха» узнал, что Максу Лоренцу, игроку сборной из «Брауншвейга», дали 40 тыс. марок, потому что его команда сыграла вничью с «Оберхаузеном» в последний день сезона, подразумевая, что в противном случае «Брауншвейг» мог бы случайно проиграть. «Оберхаузен», которого Канеллас раскрыл следующими, сами были «менее чем невинны»: их председатель Питер Маассен выложил 30 тыс. марок за столь необходимую победу в Кельне и, возможно, также заплатил за победу в Бремене. Канеллас обнаружил, что «Шальке» тоже был куплен: сумма в 40 тыс. немецких марок принесла «Билефельду» два очка против них. Восемь игроков «Шальке» немедленно подали в суд за клевету, поклявшись под присягой, что их не подкупали. Среди этих восьми были Рольф Рюссманн и Клаус Фишер, будущие игроки сборной, а также Рейнхард Либуда и Клаус Фихтель, члены сборной Западной Германии на чемпионате мира 1970 года (как и Манфред Манглиц, Бернд Патцке и Макс Лоренц).
Масштабы обвинений, основанных на расследовании Канелласа, были огромны. Две трети всех клубов Бундеслиги оказались втянутыми в трясину, и кто мог сказать, что остальные шесть были действительно невинными? VfB «Штутгарт» признал, что члены их команды сговорились проиграть в Билефельде. Также было установлено, что к франкфуртскому «Айнтрахту», по крайней мере, обратились с предложением слить игры, о чем они не сообщили DFB. Кроме того, игрок «Оффенбаха» утверждал, что Юрген Грабовский пообещал ему 2 тыс. марок за плохую игру. (Грабовский защищался, говоря: «Я просто пошутил». Три года спустя он выиграл чемпионат мира.) Затем было доказано, что сотрудники «Билефельда» встречались с тренером MSV «Дуйсбург», чтобы договориться о сделке. Наконец, было упомянуто даже название мюнхенской «Баварии». Вратарь «Дуйсбурга» сказал, что он должен был получить 12 тыс. марок за то, что пропустит несколько больше чем необходимо против «Баварии», нуждающейся в лучшей разнице мячей.
Когда все закончилось, более 50 игроков из семи клубов («Кельн», «Герта», «Штутгарт», «Шальке», «Билефельд», «Дуйсбург», «Брауншвейг»), два тренера и шесть сотрудников были признаны DFB виновными на основании доказательств, собранных Канелласом. Все они были оштрафованы и отстранены от работы, во многих случаях пожизненно, хотя большинство из них были помилованы еще в 1974 году. Для Рейнхарда Либуды из «Шальке» уже было слишком поздно. Ему было около 30 лет, когда его дисквалифицировали, и скандал стоил ему не только карьеры, но и достойной жизни. Мучимый чувством вины и чувством, что его неправильно поняли, он стал заядлым пьяницей. В 1976 году он и семь его товарищей по «Шальке» были признаны судом виновными в лжесвидетельстве, и Либуда так и не оправился от этого дополнительного удара. Его здоровье ухудшилось, и некоторое время он жил на пособие по безработице, прежде чем устроился на работу в типографию. Он умер в 1996 году в возрасте 52 лет. Даже тогда его клуб все еще приветствовали скандированием «ФК Лжесвидетельство» при посещении таких мест, как Дортмунд.
«Арминия Билефельд» была понижена в Региональную лигу, но, невероятно, вылет «Оффенбаха» устоял — как и обвинение Канелласа. Охваченный горечью, он уехал из Германии на Мальорку к своему брату. DFB помиловал его в 1974 году, но это было слабым утешением для человека, который раскрыл самый большой скандал в немецком футболе. Канеллас умер от болезни легких 23 июля 1999 года — через несколько недель после того, как некогда гордые «Кикерс Оффенбах» наконец-то вернулись во Второй дивизион Бундеслиги.
Создание этого нового дивизиона стало одним из результатов скандала. Еще в начале 1970-х годов переход из Бундеслиги в региональные лиги означал, что футболист переставал считаться «лицензированным игроком». Ему придется снова найти подходящую работу и увидеть, как его зарплата сократится до 500 марок в месяц, разрешенных в низшей лиге. Наблюдатели говорили, что страх погрузиться в то, что было почти любительским футболом, довел приговоренных игроков до отчаяния. Таким образом, была создана вторая лига для лицензированных игроков, хотя до 1981 года она игралась с двумя региональными дивизионами. Однако этот сочувственный взгляд не мог вполне объяснить, почему такой человек, как Манглиц, которому нечего было бояться, позволил себя купить.
И поэтому DFB неохотно признал, что система максимальной заработной платы вызывала больше проблем, чем решала. С 1972 года игрокам наконец-то разрешили зарабатывать столько, сколько клубы были готовы им платить. Полномасштабный, открытый профессионализм больше не считался для лиги надвигающейся катастрофой. Потому что, когда Канеллас устраивал вечеринку по случаю своего дня рождения, чемпионы Бундеслиги только что впервые успешно защитили свой титул. И были явные признаки того, что Западная Германия, с максимальной зарплатой или без, следовала по стопам Испании и Италии в своем стремлении создать доминирующие команды.
Все это каким-то образом началось в 1965 году. Те два клуба, которые вышли в Бундеслигу вместе со злополучной берлинской «Тасманией», тем летом были «Бавария» из Мюнхена и менхенгладбахская «Боруссия».
***
Автор перевода: Антон Перепелкин
Редактор перевода: Софи Кожанова
***
Любите немецкий футбол! Цените немецкий футбол!
Смотрите немецкий футбол, подписывайтесь на наш блог и твиттер.
Присоединяйтесь к нашему каналу на YouTube, телеграм-каналу и группе VK.
