Увековеченный в камне: гений Джузеппе Меаццы
Он еле открыл глаза, все еще полусонный, и медленно осмотрел комнату, в которой находился. Комнату, с трудом, но узнал, а вот двух девушек, лежащих рядом — нет. Вернуться в царство Морфея ему мешало ужасное похмелье и какая-то навязчивая и при этом еле осязаемая мысль, о том, что он, кажется, что-то забыл. Лежа на горе взъерошенных простыней и подушек, он пытался поймать эту мысль… Черт, неуловимая, как быстроногий форвард... Merda! У него же сегодня был матч!
Джузеппе Меацца - мятежный принц Милана, легенды о любовных похождениях которого запросто могли сравниться с легендами о его голевых подвигах. Он чудом успел добраться до стадиона вовремя, к счастью, жил недалеко от арены. Растрепанный, но без сомнения готовый к игре, он вышел на арену, охваченную ревом тысячи тифози, а после 90 минут игры вышел с неё автором очередного хет-трика.
Подобных историй о «Марлоне Брандо из Кальчо» не один десяток. Его природная маскулинность, ставшая причиной такой яростной, нетипичной для его худощавого телосложения, игры на поле, конечно же нашла свое эхо и за периметром стадиона — в сотнях разбитых женских сердец по всей Италии. О таких похождениях и такой жизни в глубине души мечтает, пожалуй, каждый, но, если в Великобритании такой образ становится золотой жилой для желтой прессы, то в Италии в честь него назвали стадион.
А что вообще надо сделать, чтобы в твою честь назвали целый стадион? Стадион «Динамо» в Москве носит имя Льва Ивановича Яшина, легендарного вратаря, отыгравшего всю свою карьеру за родной клуб. Стадион «Аякса» получил имя Йохана Кройфа — символа голландского «тотального футбола». Стадионы «Боки» и «Наполи» названы в честь Диего Армандо Марадоны, для описания подвигов которого понадобится целая книга. И, скажем так, содержание её будет больше похоже на книгу о Меацце, чем о Яшине или Кройфе.
Так что насчет Джузеппе Меаццы? Игрок был известен своим современникам как ночной гуляка, своего рода тафгай и человек, глубоко влюбленный в свой город, Милан, и преданный обоим его клубам: сначала «Интеру», потом «Милану». А что со стадионом? Возможно, обывателям он больше известен как «Сан-Сиро». А почему он в итоге получил имя Меаццы? Причина не только в двух титулах чемпиона мира и целой россыпи рекордов. Джузеппе Меацца был чем-то большим, чем просто титулованный игрок.
Так как правильно «Сан-Сиро» или «Джузеппе Меацца»?
Бытует мнение, что фанаты «Милана» называет арену первым названием, а тифозерия «Интера» предпочитает второе. Фатальное заблуждение. Сан-Сиро — это в первую очередь район, в котором находится стадион, а не сама «коробка». Причём район этот исторически тесно связан со спортом. Помимо футбольного стадиона здесь находится главный ипподром региона, а также в ХХ веке находился и главный крытый дворец игровых видов спорта. Потому для миланцев фраза «поехать на матч на Сан-Сиро» - это куда более интуитивная и многозначительная фраза, чем нам могло бы показаться. Да и в целом топоним «стадион «Сан Сиро» куда более понятен коренному миланцу, чем, «стадио Меацца». В конце концов, прилегающие к арене остановки трамвая и метро называются именно «Stadio San Siro», что добавляет интуитивности, да и в разговорной речи коренные горожане будут использовать с вами именно это более краткое название вне зависимости от клубных пристрастий. Природа гуляющей по рунету выдумки, что ни один интериста не назовёт свою арену «Сан Сиро», остаётся загадкой. В конце концов, попробуйте рассказать парням из «Boys San» (одна из старейших фанатских хардкор-группировок континентальной Европы – основана в 1969 году), что они ненастоящие интеристы и должны срочно переименоваться в «Boys Giuseppe» - рискуете остаться без некоторых конечностей.
Для Италии это не просто стадион, это воплощение торжества футбола. Это чудо архитектуры, ставшее впоследствии культовым, было построено специально для футбольных поединков и не имело традиционных для итальянских арен легкоатлетических беговых дорожек по периметру. Настоял на этом тогдашний президент «Милана» Пьеро Пирелли, хотя для Италии 1920-х годов это был абсолютно невероятный и революционный шаг. Интересно, мог ли президент «Милана» представить себе, что «заклятые кузены» из «Интера» через несколько десятков лет будут делить с его клубом один стадион (при жизни Пьеро «Интер» играл на «Сан Сиро» лишь важнейшие матчи, посетить которые стремилось куда больше народа, чем вмещала «Arena Civica» – собственный стадион «Нерадзурри») и что сама компания «Pirelli» при его потомках будет в течение долгих 27 лет напрямую ассоциироваться именно с «Интером».
Несмотря на всё величие футбольного дара самого Джузеппе Меаццы, можно констатировать уникальный факт: для простого обывателя не из Италии «Меацца» больше известен как стадион, чем как человек, давший ему имя.
Впервые свои двери для зрителей «Сан-Сиро» (будем использовать это название во избежание путаницы) открыл в 1926 году, когда Меацце было всего 16 лет. К тому моменту молодой игрок уже привлекал внимание скаутов, но, конечно, еще никто не подозревал, что однажды самый знаменитый стадион итальянского футбола будет носить имя этого мальчишки. Несмотря на светлое будущее, которое ему пророчили скауты, «Милан», команда за которую он, кстати, болел с младых ногтей, отверг Джузеппе, и он, недолго горюя, подписал контракт с «Интером», за который дебютировал уже через год, в 1927-м.
С первого же матча Меаццы во взрослом футболе, в котором он сделал дубль, стало понятно, что «Нерадзурри» не прогадали с юношей. Пресса моментально окрестила форварда il Balilla, что одновременно переводится как «пуля», намекая на скорость форварда, и, с оглядкой на юный возраст, является отсылкой к прозвищу Джована Перассо, 11-летнего революционера, героя итальянского фольклора, который начал восстание против австрийской оккупации Италии в XVIII веке. Спустя несколько лет Меацца и сам станет образцом для подражания и кумиром миллионов мальчишек по всей стране.
Было у Меацца и еще одно общеизвестное прозвище: танцор. Естественно, Джузеппе с его внешностью и энергией, финансовым и социальным статусом был завсегдатаем ночных клубов, баров и дискотек. Там он мог продемонстрировать всем свой второй талант, который, по сообщениям современников, не уступал футбольному — звезды танцполов. Танго был любимым танцем плавного и летящего словно шелк юноши, который привлекал за собой восхищенные взгляды толпы, куда бы он ни шел.
Но, к слову, его танцевальные таланты не прошли даром: ловкая работа его ног, отточенная на паркете прокуренных клубов, передавалась на газон стадионов. Каждое движение бедер ночью сводило с ума брюнеток и блондинок, а днем — защитников и вратарей соперника.
Типичный гол Меаццы начинался на уровне центральной линии, а заканчивался празднованием у трибуны. GdS крайне точно и лаконично назвала его дебют «умным, свежим, быстрым» и за отсутствием физической силы, которая в те года ставилась во главу угла, он продолжал развивать в себе именно эти три качества до конца своей карьеры.
Когда в футболе рождается суперзвезда, тренер, скаут, да и простой зритель, это чувствует, а не просто видит. Конечно, глаза в первую очередь оценивают зрелище, но именно невидимые нити игры, это неминуемое чувство пробуждения будущего героя клуба, вызывают у вас мурашки по коже. Так было и с Меаццой.
Первый же сезон — рекордный. 31 гол в дебютном сезоне в Серии А — это достижение не превзошли и поныне. Меацца не останавливался и крушил соперника до последнего: в сезоне 1929/30 он оформил три хет-трика («Дженоа», «Падуе» и «Лацио») и один покер «Роме», причем первые три гола он забил за 3 минуты. За год до этого, еще до выступлений в рамках взрослой Серии А, были четыре хет-трика и два пента-трика («Пистойезе» и «Венеции»). Всего за карьеру у него набралось 3 пента-трика, 3 покера и 19 хет-триков. В итоге, свой дебютный сезон в Серии А Меацца закончил в качестве чемпиона страны и лучшего бомбардира. Через восемь лет Меацца повторит подобный «золотой дубль», а свое третье и последнее чемпионство с «Нерадзурри» завоюет в сезоне 1939/40. Между этими Скудетто уместилась победа в Кубке Италии в 1939-м году.
Благодаря своему очевидному таланту, Меацца был крайне самоуверенным игроком. Если вы думали, что кутежи и любовные приключения - это все пороки «Балиллы», то вы ошибаетесь, запишите туда же и тягу к азартным играм. Рассказывают, что накануне матча с «Ювентусом» Меацца играл в карты с их вратарем Джампьеро Комби, товарищем Джузеппе по сборной Италии. Слово за слово и Комби взял Меаццу на слабо, что тот не сможет забить в его ворота свой фирменный гол после обводки. Меацца принял это пари, но Комби все было мало, и тут же он предложил второй спор: на одной из тренировок сборной Меацца забил ему гол ударом через себя. Портьере туринцев предложил повторить этот гол, но уже в официальной встрече. Ставки сделаны, ставок больше нет.
Девятая минута матча, Комби справляется с дальним ударом Ривольты, но на добивании дежурит Меацца: форвард взмывает в воздух, складывается ножницами и открывает счет. Тридцать четвертая минута: Виани отдает мяч Меацца у центрального круга, тот проносится через все оборонительные редуты гостей, укладывает вратаря на газон и делает счет 3:0. То, что происходит дальше, повергает шок весь переполненный «Сан-Сиро»: Комби встает с газона, снимает перчатку и жмет руку Меацца. Наверняка, заключая пари, опытный Джампьеро понимал, что Джузеппе — это совершенно иная от других форвардов величина, и лишь хотел подзадорить икону итальянского футбола, но тот принял пари и исполнил его условия с блеском.
После Скудетто-1938 году Меацца два года боролся с травмами и почти не играл, плохая форма форварда вынудила руководство «Интера» отпустить его из команды. В 1940-м году он перешел в свой некогда любимый в детстве «Милан», где уже не показывал тот уровень скорострельности, который возвел его в ранг национальных героев.
Карьера в сборной у Меаццы вышла не менее яркой, нежели клубная. В 1934-м году Италия принимала на своих стадионах Чемпионат Мира по футболу. В упорном финале, проходившем в сорокоградусную жару, хозяева вышли победителями, благодаря голам Раймундо Орси на 81-й минуте и Анджело Скьяво в добавленное время. Меацца, сыгравший на этом мундиале каждую минуту из возможных и ставший автором двух голов, получил награду лучшему игроку турнира. Тот чемпионат мира до сих пор считается самым политизированным, ведь многие уверенны, что Муссолини, мечтая о величии Италии, использовал его как инструмент пропаганды и не гнушался закулисного давления на судей.
К счастью, вопреки всем злым языкам, через 4 года во Франции команде удалось повторить успех. На этом мундиале Меацца не только вновь сыграл все матчи от звонка до звонка, но и был капитаном команды. Правда из-за колоссальной разницы между стилем и динамикой «Интера» и сборной его влияние на голевые действия было не так заметно: Джузеппе забил лишь один гол, победный, в полуфинале бразильцам. Зато в финале он оформил аж 3 голевые, которые позволили итальянцам обыграть очень мощную Венгрию 4:2. Тот матч стал вершиной его международной карьеры. Спустя год и шесть матчей он завершит свой путь в сборной. За 53 игры он забьет суммарно 33 гола, что является вторым показателем Скуадры Адзурры после легенды «Кальяри» Джиджи Ривы.
Но вернемся в 1940-й. За «Милан» Меацца отыграет два года и забьет 11 мячей, и иронично, что первый из них - в ворота «Интера». Затем последует год в третьем гиганте итальянского футбола - «Ювентусе» - и по году совсем в скромных «Варезе» и «Аталанте». В июле 1945-го он, наконец, вернется в «Интер», чтобы забить еще два гола, прежде чем завершить карьеру. После того, как Меацца повесил бутсы на гвоздь, он еще трижды возвращался в стан «Нерадзурри» в качестве исполняющего обязанности главного тренера, всегда готовый выручить свой родной клуб в тяжелые времена. Именно за эту преданность и влияние, которое он оказывал на молодых игроков (Меацца, например, привел в клуб Сандро Маццолу), Джузеппе и стал одним из самых почитаемых кальчаторе в истории итальянского футбола.
Эпилог.
К 23 годам Меацца уже наколотил сотню голов в Серии А, став самым молодым автором подобного достижения, коим и остается по сей день. Его слава, подкрепленная его привлекательной внешностью, выходила далеко за берега аппенинского полуострова: он первым из футболистов начал получать личные спонсорские контракты.
Меацца был единственным игроком команды, кому было официально разрешено курить. Его ухоженное лицо и зачесанные назад волосы были на обложках спортивной и не только прессы по всему миру. Во многих смыслах он был образцом первого послевоенного поколения Италии, символом возрождения нации.
Его грация на поле стала образцом для подражания для самого Пеле, а хитрость и ловкость вызывали овации и целые статьи восхищения от таких уважаемых журналистов и интеллектуалов того времени, как Джанни Брера и Луиджи Вероналли. Это было романтическое время для футбола, во многом, благодаря Меацца.
Так как же игроку добиться такого признания? В истории Меаццы много противоречий: он поиграл за два враждующих клуба (и это, ещё не считая общего врага – «Юве»), но стал легендой именно «Интера». А его репутация распутного тусовщика не очень вяжется с репутацией великого футболиста. Брера считал его величайшим футболистом всех времен, а такое заявление от, пожалуй, самого влиятельного и понимающего Кальчо журналиста нельзя игнорировать. В Италии, стране, где журналисты имеют влияние на игру, сравнимое с влиянием тренеров и президентов, игрой Меацца любил и восхищался абсолютно каждый репортер. Что уж говорить о простых болельщиках, многие из которых без тени сомнения назовут Меацца лучшим кальчаторе в истории страны.
Юрист, спортивный директор и просто один из главных тифози «Интера» Пеппино Приско, один из самых ярких персонажей в истории Серии А, говорил: «Меацца был великолепен и непобедим. Даже когда он время от времени уходил в загул, вызванный его сексуальной активностью, он выходил на поле и делал такие вещи, что нам оставалось лишь подбирать с пола наши челюсти». Меацца любили все: женщины ночью, мужчины днем. Он был футболистом редкого качества, который сочетал в себе так много неземных талантов и простых человеческих грехов. Именно поэтому его именем назван величайший стадион Италии.
Текст основан на публикации Эдда Норвала, журнал «These Football Times».
Перевод: Дмитрий Золотенков
Редакция и адаптация: Даниил Шульман-Симаков.
Группа об Internazionale в сети ВКонтакте
Читайте также:
О человеке, открывшем Джузеппе Меаццу для футбола - Арпаде Вейсе.
Аннибале Фросси – пожалуй, самая удивительная легенда «Интера» и сборной Италии 1930-х.
Сандро Маццола - гений, которого пригласил в клуб Джузеппе Меацца.
