Игроки падали в обморок и сбегали со сборов – Смертин вспоминает безумные тренировки в «Уралане»
Новый текст Алексея – про методы Павла Яковенко.
«Уралан» – важнейший клуб моей карьеры. Я перешел туда из Ленинск-Кузнецкой «Зари» в середине сезона-1997 и узнал, что такое футбол высокого класса. Вроде бы та же лига – но совсем другой мир. Суровый, но безумно интересный.
Осторожно: здесь я опишу жесткие упражнения Павла Яковенко. И расскажу, почему скрыл от всех травму
В «Заре», где я провел три года, тренер Сергей Васютин собрал лучших игроков со всей Сибири, мы играли в а-ля спартаковском стиле, где все бежали в атаку, только не каждый дорабатывал в защите. Здорово смотрелись дома, но почти не побеждали на выезде. В какой-то момент я понял, что перерос этот уровень, и нужно идти дальше.
Васютин упорно не хотел меня отпускать, но я нашел выход. Мне дали по контракту квартиру и должны были предоставить машину – но не сделали это вовремя. Тогда я обратился в КДК – и «Заре» пришлось меня отпустить. Признаю, это было не очень красиво, но я чувствовал, что поступаю правильно. Васютин злился, позднее я лишился квартиры, но ни о чем не жалею – важнее была перспектива.
«Уралан» тогда тренировал Павел Яковенко. Он удивил меня еще в начале сезона, когда сказал в интервью, что его команда станет чемпионом и выйдет в высшую лигу. Стиль тренировок Яковенко я бы описал так: методика Лобановского в гипертрофированной интерпретации. Ребята, с которыми Яковенко работал после «Уралана», говорили, что он стал мягче. Но нас он не жалел.
Я начал подозревать, что в «Уралане» все очень грозно еще в «Заре». После первого сбора к нам из Элисты сбежал Серега Кормильцев, оставив Яковенко записку: «Извините, пожалуйста, не выдержал нагрузок. Возвращаюсь в родной клуб». Но Серега быстро понял, что поступил неправильно, и вернулся.
Вскоре в Элисте оказался и я – полетел с командой на сборы в Италию. Яковенко давал просто сумасшедшие упражнения, которые невозможно забыть. Вот некоторые из них.
1. Рывки 100 метров от лицевой до лицевой: 30 раз туда-обратно, небольшая пауза – и снова 30 рывков. Представляете?
2. Легендарные «Лягушки» – с низкого приседа выпрыгиваешь вверх. Тренер по физподготовке говорил, что надо прыгать недолго, а то мышцы совсем забьются, но Яковенко с ним не согласился: «Да они в хорошей форме, пусть прыгают через все поле».
3. Но самое жуткое – набивать мяч на скорости от лицевой до лицевой. Яковенко требовал, чтобы мы это делали по-разному: правой ногой, левой, коленями, головой. И постоянно кричал, что нужно держать линию. Когда я был неопытным, очень трепетно к относился к задаче и приходил последним, потому что выполнять упражнение идеально почти невозможно: сбивается темп, дыхание, нервы на пределе. Но со временем я перенял способ украинского полузащитника Юры Грицына: он подбивал мяч вперед и продолжал жонглировать, когда тот отскакивал от земли. Мы поняли, что намного важнее держать скорость и линию, а не мяч в воздухе.
Тренировки проходили даже в дни матчей. Да-да, например, игра начиналась в 18:00, а в 9:00 мы пахали на тренировке. На сборах Яковенко не смягчал занятия в жару больше 30 – ребята падали в обморок. Многие не выдерживали и уезжали. Человек вроде бы на просмотре, тренируется рядом уже несколько дней, а потом внезапно пропадает. Андрей Анненков, который до Яковенко играл у Лобановского, говорил, что нагрузки Яковенко намного жестче. И я ему верю.
Мы настолько боялись тренера, что я умолчал о травме, когда надорвал заднюю мышцу. Даже сейчас ее трогаю – и чувствую рытвину. Целый месяц тренировался, испытывая жуткую боль – жгло, болело. Почти со слезами на глазах, пока все это не зарубцевалось. Глупо, наверное, но я боялся гнева Яковенко, боялся потерять место в составе. Он очень не любил травмы и ротацию.
Основа, кстати, страдала от нагрузок чуть меньше запасных, потому что после матчей нам давали какой-то отдых, а запасные еще умудрялись тренироваться после игры. В итоге мы были настолько серьезно готовы, что добивали на последних минутах даже самые закрытые команды – и силы еще оставались.
Яковенко, кстати, соответствовал своим требованиям. Серьезно качался, до тренировок ездил в тренажерный зал. Причем часто брал с собой весь состав и персонал. Некоторые сотрудники в конце сезона жаловались, что им это нафиг не нужно, но приходится ходить. Пока Яковенко качался, люди спали на тренажерах.
После чемпионства Яковенко даже не отпустил нас в отпуск, а повез в Кисловодск попить лечебную воду и пройти процедуры, чтобы быстрее восстановиться к следующему сезону. Несмотря на все это, мы даже между собой не обсуждали его в плохом контексте. Максимум могли сказать: «Ну Паша дает!» Думаю, тут сложились несколько факторов: команда выигрывала, добивалась целей, деньги платили (много и в долларах).
Мы и терпели. Молодые были.
Яковенко не нравилось, когда игроки переставали думать о футболе. Вот как я рискнул признаться, что обсуждаю музыку
Жесточайшая дисциплина была не только на поле. В гостиницах на этажах дежурил персонал клуба, чтобы следить, кто и во сколько возвращается. Кормильцев рассказывал, как Яковенко зашел в его номер посреди ночи:
– Ты что, не спишь?
– Да нет, сплю.
– Как-то плохо спишь.
Помню, в клуб пришел тренер по физподготовке Николай Кушнир, воспитавший чемпионку мира в тройном прыжке Инессу Кравец, и мы с ним сошлись на фоне музыки. Он мне открыл Wishbone Ash, T. Rex, King Crimson. Мы обменивались кассетами, я обожал слушать рок. Кушнир мне даже сказал:
– Далеко пойдешь.
– Почему?
– Правильную музыку слушаешь.
И вот как-то мы сидели с Кушнирым в его комнате, мило болтали, и зашел Яковенко. Спросил с подозрением:
– О, а ты что тут делаешь?
– Музыку обсуждаем.
– Музыку? О футболе думать надо.
Честно говоря, ни о чем другом и не получалось. Две тренировки в день, сходить было некуда – никаких театров и кино. Максимум – прогулка по главному проспекту к администрации города. Перед глазами популярная картина: жены стоят под окном, мы к ним спускаемся поговорить, а потом поднимаемся обратно.
Какое-то время мы с женой Ларисой жили в квартире, которую нам выделил клуб, – в хрущевке. Там была безумная жара – никакого кондиционера, разумеется. На смесителях стояла марлечка, чтобы желтая вода текла хотя бы без соли. Лариса в тот момент была беременна, и мы смачивали для нее простынь, чтобы хоть как-то можно было лежать, а вторую клали на вентилятор. Когда уже стало невыносимо, я прятал Ларису в своем номере гостиницы. Она ходила исключительно по черной лестнице, а я носил ей еду из ресторана в холле. Но это уже было в следующем сезоне при тренере Виталие Шевченко. С Яковенко, конечно, такое бы не прошло.
И все равно я очень благодарен Яковенко. Его упражнения потом давал Моуринью
До Яковенко я всю жизнь играл атакующего полузащитника, а он увидел во мне оборонительный потенциал. На тренировках у меня выработался навык отбора, которого раньше не было. В квадратах Яковенко нельзя было давать оппоненту два раза подряд принять мяч. Если это происходило, тренер орал: «Плотнее! Отбирай! Жестче!» Естественно, в таких условиях все действовали на максимуме.
Когда травмировался центральный защитник Виталий Литвинов, Яковенко даже не предупредил меня, что хочет передвинуть на его позицию. Я узнал об этом в раздевалке на установке перед матчем – и обалдел. Предстояло играть против лучшего бомбардира лиги Алексея Чернова. Но все получилось: я вцепился в него как собака и не давал получать мяч на нашей половине. Ему приходилось спускаться на свою, но я и там его успешно атаковал.
Установки Яковенко – это вообще отдельный вид искусства. Когда я играл левого полузащитника, он брал на макете мою фишку и объяснял задачу максимально емко: «Здесь подач нет (показывая на нашу штрафную), а здесь есть (на чужую)». Это означало, что я должен создавать остроту у чужой штрафной и не допускать навесов в свою.
За полгода я получил невероятный опыт. Суровая школа Яковенко дала мне фундамент: научила читать игру, начинать атаки, действовать на опережение, быть ответственным не только в атаке, но и в обороне. Когда я приезжал в Англию и во Францию, многие тактические нюансы уже были привычны. Можно сказать, Яковенко подготовил меня к европейскому футболу. Простой пример: он тренировал моментальный отбор мяча в атаке в случае потери – сразу вступаешь в единоборство, чтобы вернуть его за 5 секунд, пока соперник не оклемался. Когда столкнулся с похожим упражнением у Моуринью в «Челси», подумал: «Нифига себе. Вот это Яковенко крутой». Только у Моуринью между упражнениями мы могли попить водичку, а у Яковенко – нет. Он считал отдыхом немного другое: подачи с фланга и завершение.
В Высшей лиге мы играли уже без Яковенко – они не договорились по зарплате с Кирсаном Илюмжиновым. Про него у меня, кстати, тоже есть история. В 1998-м мы обыграли дома «Спартак» (1:0): забил Саша Игнатьев после нашей комбинации с Кормильцевым, а Андрей Саморуков отразил пенальти. Игнатьев и Саморуков стали героями Калмыкии, которых до этого было всего шесть-семь, и получили ордена, обрамленные алмазами. Местное население негодовало – и я его отлично понимаю. Один попал в сетку, другой отбил пенальти – ну какой еще орден? А остальные игроки стали почетными гражданами Калмыкии, но я привилегиями не пользовался (они в основном касались транспорта).
Когда Яковенко ушел, забрав половину состава, стало немного волнительно. Но Шевченко все доказал – мы заняли седьмое место в дебютном сезоне в Высшей лиге. Конечно, физика осталась от Яковенко, но Шевченко добавил в наш футбол творчества.
Спасибо «Уралану» за два прекрасных года и мой первый вызов в сборную. Было сложно, но без этого опыта я бы точно не справился.
Другие посты Смертина:
Отец сбегал с завода ради его тренировок и укладывал спать с мячом
Подписывайтесь на инстаграм легенды
Фото: РИА Новости/Михаил Воскресенский; кадры НТВ-Плюс; архив Алексея Смертина
Если бы Пеп так давал установку перед финалом ЛЧ может бы Сити уже был чемпионом.
Алексей, спасибо! Очень крутой текст!
Не считаю, что стоит прямо восхвалять вот такие тоталитарно-тюремные методы тренировок, да и по сути воспитания тоже.
1) Физика важна? Бойцовский дух? Безусловно. Сам симпатизирую из-за этого Атлетико Мадрид или Вильярреалу нынешнему. Но разумные пределы не нужно превышать. Какие нафиг обмороки? Адекватность нагрузок и врачебный контроль - это вам не шутки. От перегрузок человек может умереть прямо во время тренировки и такие случаи были неоднократно - от обычных общеобразовательных школ до проф. футбола. Также современные исследования говорят, что резкие сильные нагрузки в 10-20 раз повышают риск инфарктов и инсультов. Не сразу, но в ближайшем будущем. Всё-таки футбол - это не то, ради чего нужно жертвовать здоровьем и даже жизнью, особенно на уровне РПЛ или ФНЛ.
2) Никто не отменял просто нормальное человеческое отношение. Тренировки - это одно, а личная жизнь - другое. Уже неоднократно тренеры по всему миру доказывали на практике, что дружеские отношения с игроками, с их семьями, походы в кино, театр и пр. - это не фигня какая-то, а важная часть построения команды. Спортсмен должен быть не просто биороботом, а личностью, думающим человеком, который понимает ради чего живёт. Яковенко не футболистов выращивал, а солдат для войны.
Это вообще одна из бед нашего народа (славян), которая тянется уже не одно столетие: у нас 2/3 населения балду гоняет, а остальная треть работает за троих, за себя, и за тех двух лентяев рядом.
Был такой классный советский мультик "недодел и передел". Вот эта статья о том, кто всё делает в экстремально больших объёмах, о переделе.
А тот матч со Спартаком стал для меня первым на стадионе, в 5 лет, до сих пор помню ту атмосферу и радость от матча.