Эндрю Робертсон. «Роббо: Теперь-то уж поверь нам...» 4. Игры разума
***
Единственная проблема с идеальным началом сезона заключается в том, что ты не подготовлен и не готов к ухудшению результатов. Не говоря уже о новой кампании, весь год мы были безупречны. С 3 января — когда «Ливерпуль» едва не проиграл «Ман Сити», я почти девять месяцев не испытывал поражений в этой стране.
Травма вынудила меня отказаться от пары матчей, в который сборная Шотландии уступила и в которых я предпочел бы сыграть, но единственный раз, когда я был на стороне проигравшего клуба или страны, когда «Барселона» обыграла нас со счетом 3:0 на Камп Ноу, и даже это оказалось началом чудесного возвращения, а не концом мечты. Это была невероятная серия, и я не ожидаю, что она повторится.
Хотя я никогда не принимал это как должное, это неизбежно заставляло меня изо всех сил пытаться вспомнить, каково это — быть в команде проигравших. Я никогда не чувствовал себя непобедимым, скорее наоборот, потому что страх проиграть — это то, что мне нужно, но мне было труднее вспомнить, как низко я могу опуститься, когда результаты идут не так. Я ехал на гребне волны, и это означало, что в какой-то момент я неизбежно рухну вниз. Я старался взять себя в руки, я делал все, что мог, чтобы сохранять спокойствие и рассматривать потенциальные неудачи в перспективе, но когда они действительно появились, это сильно ударило по мне, и мне понадобились все мои силы восстановления и ободряющая речь от Юргена Клоппа, чтобы суметь вернуться в нужное русло.
Я знаю, что есть те, кто считает, что игроки, которые пользуются успехом в топ-клубах, могут не так сильно страдать, когда игра в сборных идет не хорошо, но если бы кто-то из них увидел, в каком состоянии я был после того, как сборная Шотландии проиграла два матча подряд в начале сентября, они бы изо всех сил старались оправдать это мнение.
Как любой гордый шотландец, я хочу, чтобы моя страна побеждала во всех матчах, и это чувство умножается Бог знает на сколько, когда я надеваю синюю футболку. Тот факт, что я капитан своей сборной, еще больше усиливает это. Когда дело доходит до игр сборной, то я парень из Глазго, который является частью команды, которая несет надежды нашей нации. Мы представляем семью, друзей, людей, которых мы знаем, и людей, которых мы не знаем. Я не думаю, что кто-то станет спорить с тем, что шотландская сборная в последние годы держалась стандартов, и у нас нет таких же резервов качества, как у других стран, но наше желание преуспеть определенно не вызывает сомнений. Вот почему я всегда с нетерпением жду международного перерыва, и, опять же, другие ребята такие же.
Просто на человеческом уровне мне всегда полезно вернуться на дорогу, чтобы присоединиться к команде, просто потому, что я увижу так много близких друзей, которых я должен очень хорошо знать, пройдя через шотландскую систему. Так что вопрос «клуб против сборной» ко мне не относится. Я хочу играть за свою страну, и единственное, что меня остановит — это проблемы с физической подготовкой или дисквалификация. Что может быть трудно, по общему признанию, так это когда перерыв наступает очень рано по сезону, потому что это время, когда ты только находишь свой ритм с клубом, и был бы идеальный сценарий, если бы нам всем дали немного больше времени, чтобы продолжать и играть дальше. Точно так же, учитывая, насколько насыщен футбольный календарь, я понимаю, что нелегко найти даты, которые подходят всем. Итак, что есть, то есть, и все, что мы можем сделать как игроки — это сделать свою работу как можно лучше, отдавая все силы любой команде, за которую мы играем, и заботясь о себе, чтобы быть доступными и для клуба и для сборной.
В основном это вопрос адаптации. Неважно, кто ты, главная задача — переключиться с одной команды, имеющей свой стиль, игроков, сильные и слабые стороны, на другую, обладающую своими качествами. По крайней мере, как я уже сказал, довольно много моих товарищей по шотландской сборной — ребята, с которыми я играл с тех пор, как мы выступали в сборных до 11 и до 12 лет. Кроме того, многие наши игроки либо играют в Премьер-лиге, либо уже играли в Премьер-лиге, так что даже если мы не играем в одном клубе, мы довольно хорошо знаем матчи друг друга.
Именно контраст в стилях иногда может быть самым большим испытанием. В «Ливерпуле» я привык быть частью атакующей команды. Индивидуально у меня гораздо больше вольности на продвижение вперед, а коллективно у нас, как правило, больше владения, чем у соперника. Так что я увижу, как Али выкатывает мяч Тренту, и автоматически буду знать, что могу начать продвигать линию вверх, потому что есть вероятность, что если Трент сам не выберет меня одним из адресатов своих фирменных пасов-перекидушек справа налево, мяч может быстро попасть в мою сторону, и я должен быть готов к этому. Со сборной Шотландии мы должны быть немного более консервативными, а иногда нам приходится отсиживаться сзади и защищаться, так что моя собственная игра становится больше позиционной дисциплиной, нежели приключением. Это не так просто, я абсолютно согласен с этим, но я чувствую, что адаптируюсь гораздо лучше, чем некоторые склонны предполагать.
Бывают моменты, когда у меня возникает ощущение, что есть те, кто смотрит на «Ливерпуль», частью которого я являюсь, и думает, что я должен идти и выигрывать матчи за сборную Шотландии с позиции левого защитника, но на самом деле я нужен, чтобы защищаться и помогать держать свои ворота в неприкосновенности. Если я это сделаю, то, надеюсь, у нас будут игроки на другом конце поля, которые забьют, потому что есть вероятность, что как команда у нас будет скорее меньше владения мячом, чем больше, и это означает, что я буду делать правильные вещи в обороне. В общих чертах, для «Ливерпуля» я могу продвинуться вперед пятнадцать раз за игру, за сборную Шотландии будут игры, когда это может случиться лишь четыре или пять раз. Моя индивидуальная задача состоит в том, чтобы убедиться, что я делаю все возможное, чтобы эти попытки имели значение.
Большое сходство между сборной Шотландии и «Ливерпулем» — ожидания. Период, когда наша страна регулярно отбиралась на крупные турниры и иногда даже мечтала о победе в них, может быть, и прошел, но это не значит, что надежды нашей нации совсем уменьшились. Это можно легко воспринять как негатив, и я знаю, как и любой другой, что были времена, когда качество нашей игры не соответствовало нашим устремлениям, но мы никогда не можем хотеть, чтобы ожидания были снижены только ради того, чтобы уменьшить давление на нас, как игроков.
Мы все люди, и будут времена, когда нас победит одна из лучших команд в мире, и критика, которая на нас посыплется, кажется невероятно жесткой, учитывая то, с чем мы столкнулись, но время по-настоящему беспокоиться будет тогда, когда мы не будем придерживаться таких высоких стандартов. Если критика справедлива, конструктивна и не носит личного характера, никто из нас не может жаловаться. Только когда эта черта пересекается, у меня возникают проблемы с ней, но в основном мы должны стойко ее выдерживать.
С моей игры, вероятно, спрос немного больше, чем у большинства ребят, потому что я капитан, а также из-за того, как я играю за «Ливерпуль». Опять же, я не возражаю, потому что это означает, что если я на линии огня, то другие парни — за ней. Но иногда мне хочется, чтобы наши самые суровые критики поняли, что никто не разочарован больше, чем мы, когда дела в сборной идут плохо.
Когда я оглядываюсь на сезон 2018/19 годов, который закончился победой в Лиге чемпионов с «Ливерпулем», у меня может быть огромное чувство удовлетворения от того, чего я достиг со своим клубом, но это не снимает личного чувства сожаления, вызванного неудачами со сборной Шотландии. Это был мой первый сезон в качестве капитана, и, честно говоря, мы просто не стартовали, и я был бы первым, кто сказал бы, что мы недостаточно хорошо действовали как команда. Если идти дальше, то я был достаточно хорош для сборной как личность, и это то, что меня беспокоит. Для клуба это, возможно, был сезон моей мечты, но для страны он был совсем другим, и я не хотел бы, чтобы кто-то был в заблуждении, что хорошие отношения с «Ливерпулем» облегчают дело со сборной Шотландии, терпящей неудачу. Во всяком случае, верно как раз обратное. Поражения бьют по тебе сильнее, потому что ты так привык побеждать, чувство разочарования еще сильнее, потому что это не то, к чему я привык, и да, критика причиняет мне боль больше, потому что мне посчастливилось быть частью клуба, который получает много похвал.
Я знаю, что поставлено на карту, и я также признаю, что моя личность делает невозможным спокойный переход от высокого к низкому при смене команд, но это то, что я должен исправить. Я могу сделать это одним из двух способов — внести свою лепту, чтобы помочь сборной Шотландии улучшиться, чтобы любые трудные времена были легче и дальше, или же изменить свою личность, чтобы я мог лучше разделять успех и неудачу. Я отчаянно надеюсь, что случится первое, не в последнюю очередь потому, что я думаю, что это гораздо более достижимо, чем второе.
Бывали времена, когда я испытывал трудности, возвращаясь в «Ливерпуль». Вероятно, мне требовалось несколько дней, чтобы войти в привычное русло, потому что я все еще несу с собой чувство разочарования в среду, где почти все выглядит как в шоколаде. Иногда я возвращаюсь в Мелвуд, и ребята, должно быть, узнают это лицо, но не более того, потому что я так подавлен, что не могу даже думать об обычной шутейке. Я как подросток, которого только что отшила его подружка, в то время как парни, которые уехали в сборные Англии, Голландии и Бразилии, как правило, возбуждены.
Будучи футболистом, ты почти заранее подготовлен к позитивной реакции в раздевалке. Это не потому, что ты забываешь о своих проблемах, как только входишь в дверь или видишь знакомое улыбающееся лицо, и все вдруг становится хорошо. Все сводится к тому, что тренировочные базы — это невероятно конкурентные места, и ты знаешь, что если ты позволишь своей бдительности или своим стандартам упасть всего на день или два, потому что твой боевой дух низок, ты легко можешь оказаться сидящим на скамейке в следующей игре. Это действительно тот случай, когда нужно смириться с этим и продолжать жить дальше. И нет никакой другой альтернативы.
Я стремлюсь к тому, чтобы, вернувшись с перерыва на сборные, я был так же доволен, как англичане и голландцы. Лучший способ сделать это — добиться положительных результатов, на что я все больше уверен, что нынешняя сборная Шотландии способна.
Находясь внутри лагеря сборной, я вижу качество, вижу появление молодых игроков, которые потенциально могут оказать большое влияние на международном уровне, и чувствую рост командного духа, который должен сослужить нам хорошую службу на долгие годы. Не забывайте, что всего пять лет назад люди в футболе задавались вопросом, сможет ли «Ливерпуль» когда-нибудь восстановить былую славу, поэтому я видел вблизи, что возможно, когда правильные ингредиенты начинают вставать на свои места. Для нас, как для нации сейчас определенно самое время для сборной Шотландии осмелиться мечтать.
«Ливерпуль» провел всего четыре матча в чемпионате, когда наступил первый международный перерыв сезона 2019/20, который, с точки зрения клуба, вероятно, не был идеальным временем. Мы только начинали двигаться вперед как команда, и все мы чувствовали, как нарастает импульс, как индивидуально, так и коллективно. А потом мы все разъезжаемся на все четыре стороны света. Все, что вы можете сделать, это надеяться, что мы сможем вернуться к тому, на чем остановились, когда вернемся в Мелвуд. Мы знаем, что это будет непросто, потому что такие разъезды всегда берут свое, и есть вероятность, что по крайней мере один или два игрока вернутся с ушибами. В моем случае я вернулся нормальным с физической точки зрения, но мое психологическое состояние оказалось совершенно другим. Если я направлялся к северу от границы с большими надеждами, то возвращался на юг с разбитой головой.
Наша цель состояла в том, чтобы взять минимум три очка с наших двух отборочных матчей против сборных России и Бельгии, чтобы сохранить наши шансы на автоматическую квалификацию на Евро-2020. В итоге мы не набрали ни одного. Для нас это было огромное разочарование. Мы не очень удачно стартовали в группе, и всю неделю, предшествовавшую матчу с Россией, говорили о том, что эту игру мы обязаны выиграть.
На бумаге этот матч был легче, чем против сборной Бельгии, хотя мы все еще знали, что Россия будет жестким соперником, и мы просто не могли позволить себе ошибиться. Может быть, это давление и сыграло свою роль в том, как мы сыграли. Возможно, это был случай, когда ожидание, которые идут в комплекте с тем, что ты — часть Шотландской национальной команды, также оказало негативное влияние. Возможно, возможно, возможно...
Правда в том, что я мог бы искать множество причин, и если бы искал достаточно усердно, я, вероятно, смог бы доискаться, но когда дело доходит до этого, мы не сыграли тогда, когда нам это было по-настоящему нужно. Мы не придумали такой игры, которой требовала ситуация, и не использовали наши шансы, когда они появились. Я был разочарован этим, и я также был разочарован тем, как я играл, потому что это определенно был не тот случай, когда я мог посмотреть себе в глаза после игры и подумать, что я соответствовал своему же уровню игры. Возможно, это было наше первое соревновательное поражение дома за четыре года, но оно не могло произойти в худшее время, особенно против сборной Бельгии, занимающей первое место в мире. В идеале мы надеялись выйти на этот игровой уровень по очкам с Россией и со всем, за что еще можно играть. Как бы то ни было, мы оставили себя нуждающимися в чуде против самых сильных противников, которых только могли пожелать.
Чуда, в котором мы нуждались, не произошло. Это казалось возможным с самого начала, потому что мы были лучшей командой на ранней стадии матча, и все выглядело многообещающе, пока мы не оставили себя широко открытыми для контратаки, и пока Ромелу Лукаку не вывел сборную Бельгии вперед. Из-за того, что мы маячили перед ними, выигрывали подкаты и вообще усложняли им жизнь, мы оказались в невыгодном положении.
Проигрывая 1:0 не только заставило нас догонять их в счете, но и сыграло на руку бельгийцам, потому что они знали, что нам придется продолжать нападать на них, а это означало, что они могут использовать качество своей игры, чтобы прибить нас. С тех пор все развалилось довольно быстро, и мы оказались совсем не там, где хотели с поражением со счетом 4:0, что очень больно. Логично было бы найти контекст, признать, какая великая команда сборная Бельгия, и признать, что мы не их уровень, но весь смысл игры в футбол заключается в том, чтобы найти способы удержаться против лучших команд и найти способ победить их. Учитывая, что было поставлено на карту и как много значит для меня игра за свою страну, эта игра сильно ударила по мне. Единственное, за что я должен был держаться, так это за то, что у нас все еще была возможность пройти квалификацию в плей-офф, но даже это не могло помешать мне достичь чуть плохого состояния.
Другой спасительной милостью было то, что у меня было четыре дня, чтобы привести голову в порядок перед следующей игрой «Ливерпуля» против «Ньюкасл Юнайтед». Я могу только представить, как себя чувствует босс после международных перерывов. Обычно команда делит одни и те же взлеты и падения, но из сборных игроки возвращаются в разных настроениях, в зависимости от результатов своих команд.
К счастью, у нас есть такой тренер, который любит встречать подобные проблемы с открытым забралом. После моего возвращения Юрген первым делом пригласил меня в свой кабинет, чтобы поговорить о том, в каком состоянии я нахожусь. Все, что он говорил, имело смысл. Он сказал мне, что я не могу нести это бремя в одиночку, что единственный способ ответить на такие неудачи — это надеть бутсы и снова играть, и что, хотя боль, которую я испытываю, совершенно нормальна и понятна, я не могу позволить ей повлиять на мою форму в «Ливерпуле». Это своего рода здравый смысл, о котором я сам пытался сказать себе, но всегда лучше услышать это от кого-то другого.
Я все еще был немного молчаливым после этого, но не было никакого смысла скрывать то, что я чувствовал, или притворяться, что я пережил это, когда реальность была такова, что мне все еще нужно было немного пострадать. Я просто должен был пройти через это по-своему и в свое время. Вероятно, только в четверг, перед игрой с «Ньюкаслом», я почувствовал, что моя голова проясняется. Ключом к этому изменению в моем психическом состоянии было сообщение босса о том, что я не могу позволить, чтобы то, что произошло в моей последней игре, повлияло на последующую. Я должен был справиться со своим собственным разочарованием, иначе я подвел бы своих товарищей по команде.
Некоторые тренеры умеют говорить правильные вещи в нужное время, чтобы заставить тебя правильно отреагировать. Очевидно, что босс в «Ливерпуле» именно такой человек, а другой — Стив Брюс, который оказал на меня большое влияние в «Халл Сити». На этот раз, как тренер «Ньюкасла», он не будет произносить никаких мотивационных речей, чтобы подстегнуть меня. Но в пылу игры ему удалось вызвать у меня приступ смеха.
Я производил бросок из-за боковой линии прямо перед скамейками запасных, когда услышал знакомый диалект жителя Ньюкасла. «Эй, Роббо, ты не мог бы перестать бегать?!» Я обернулся и увидел его, улыбающегося от уха до уха. Я не смог удержаться от смеха. «Извини, босс» - сказал я, прежде чем запустить мяч дальше вдоль боковой линии и понестись вперед, чтобы присоединиться к атаке. Некоторые извинения более искренни, чем другие.
Зная Стива, он не ожидал от меня ничего другого. Он сыграл такую важную роль в моей карьере, приведя меня в английский футбол в «Халл Сити» и помогая мне улучшить свою игру до такого уровня, что такой клуб, как «Ливерпуль», в конце концов подписал со мной контракт. «Халл» пришел за мной, когда я был в «Данди Юнайтед», и, честно говоря, английский футбол в то время немного пугал меня, но Стив убедил меня, сказав, что я определенно достаточно хорош и что он будет присматривать за мной. Я искренне думаю, что если бы он не был таким позитивным и ободряющим, я бы остался в Шотландии. Некоторые тренеры обладают такой способностью привлечь тебя к себе в команду только благодаря своей собственной честности, и Стив определенно попадает в эту категорию. Я определенно в долгу перед ним, но не настолько, чтобы перестать бегать, потому что он об этом просит!
Дело в том, что мои подключения даже не были самой большой проблемой «Ньюкасла». В тот день Бобби был в ударе, и основные моменты его игры похожи на кинохронику на YouTube, которая показывает некоторые из лучших моментов карьеры великого игрока. Пасы не глядя, передачи вразрез, пятками, сбросы головой, вращения, ты что-то назовешь, а он уже это сделал, и почти все это сделано с успехом. Бобби даже не был в стартовом составе на игру. Бразильские парни вернулись с международного перерыва последними, и у них также было самый длинный перелет, поэтому босс решил, что он начнет матч на скамейке запасных. Затем он должен был войти в игру на 37 минуте, потому что Дивок получил ушиб. На том этапе счет был 1:1, но мы показывали далеко не лучшую свою игру, и появление Бобби преобразило нас. Как будто кто-то щелкнул выключателем и это произошло мгновенно.
На поле мы чувствовали волнение толпы всякий раз, когда у него был мяч, потому что казалось, что все возможно, и когда партнер по команде в таком ударе, это поднимает уровень всех, особенно когда это тот, чья роль так же важна, как и роль Бобби. Я бы даже сказал, что он незаменим. Когда я прошу людей понаблюдать за нападающими, то первый способ, которым они оценивают их — это то, сколько голов они забивают, но то, как Бобби вовлекает других в игру, интеллект его движений и способность действовать как оттеняющий партнер для Мо и Садио, делает его бесценным для нас. Тот факт, что он также вносит и свой голевой вклад, первый начинает защищаться спереди и работает усерднее, чем любой другой нападающий, которого я видел, означает, что он в значительной степени идеальная совокупность всего. Может быть, за пределами «Ливерпуля» его ценят не так высоко, как следовало бы, но никто не должен говорить нам, насколько важен Бобби, мы признаем это каждый раз, когда играем. Я не сомневаюсь, что ребята из «Ньюкасла» тоже согласятся с этим, потому что его выход отнял у них игру в тот день, и в итоге мы выиграли со счетом 3:1. Они не смогли с ним справиться, и в этом определенно нет ничего постыдного.
Эта победа сняла тяжесть с моих плеч. Помогло и то, что я заработал свою первую голевую передачу в сезоне, что стало для меня облегчением. Я провел четыре игры без созидания, и хотя я в первую очередь защитник, но я также несу ответственность за то, чтобы впереди все хорошо проходило. Тип голевой передачи также имел значение. Это не было похоже на то, как если бы кто-то пнул мяч в штрафную в надежде, что кто-нибудь до него достанет. После ухода от единоборства от Фабиана Шера, который фактически оставил меня с травмой, я поднял голову и отдал пас на Садио, а он сделал все остальное. Это та область моей игры, где, как мне кажется, я по-настоящему стал лучше с тех пор, как присоединился к «Ливерпулю». Мне тоже нужно было совершенствоваться, потому что, хотя как только я приехал и имел репутацию атакующего защитника, мне нужно было усовершенствовать свой подход. Он частенько только казался лучше, чем был на самом деле.
Я всегда играл одинаково с точки зрения продвижения вперед, вплоть до моих дней в «Куинз Парк». Если спросить тренеров, которые работали со мной, когда я был моложе, они, вероятно, сказали бы, что у меня был приличный кросс и что я был способен выбирать области для навесов.
Однако я бы сказал, что вплоть до моего первого сезона в «Ливерпуле» многие мои подачи в штрафную лишь выглядели как хорошие кроссы, но на самом деле это было не так, потому что даже, когда они шли в хорошие зоны, они не обязательно находили партнера по команде. Они мелькали над штрафной площадью, и толпа приходила в восторг, но на другом их конце до мячей никто не добирался. Опять же, я могу быть чрезмерно критичным, но я смотрю на эти пасы как на стиль, а не на содержание.
В этом отношении мой второй сезон в «Ливерпуле» был действительно важен, потому что я стал находить больше точности, и это позволило мне действительно выбирать на кого мне пасовать, когда мои товарищи по команде были в хороших позициях. Я перешел от надежды, что кто-то окажется на другом конце моего навеса, к вере, что я кроссом способен найти кого-то. Может быть, это и не кажется большой разницей, но для меня это очень многое изменило.
Мой дебют против «Кристал Пэлас» был действительно хорошим примером этого. Я подал семь или восемь кроссов, которые, думаю, большинство людей на стадионе, включая меня в то время, сочли бы хорошими подачами, но только один из них привел к тому, что у товарища по команде появился шанс. Остальные шесть или семь ни к чему не привели, и для меня это было поучительным опытом. Вместо того, чтобы только думать о своем кроссе, я должен был начать думать больше о том, как связать их с игроками передо мной, особенно с Бобби, который, если сможет, всегда будет искать возможность дать тебе выбор. Речь шла о том, чтобы стать более эффективным, а не хорошо выглядеть, что не означает, что я не играл хорошо, потому что думаю, что я все же хорошо справлялся. Но я также понимал, что мне нужно внести некоторые коррективы, чтобы играть так, как этого хотели босс и мои товарищи по команде. Может быть, это и не казалось чем-то большим, но для меня эта голевая передача на Садио имела значение, потому что она ставила галочки во всех графах — у нее была точность, у нее была суть, она давала нам шанс забить, и она была эффективна для команды.
Самое главное, что она открыла счет в моем личном поединке с Трентом, ведь наше ежегодное соревнование голевым передачам продолжалось. Я говорю это, крепко прижав язык к щеке. Мы оба немного опасаемся, что наша внутренняя конкуренция стала чем-то важным. Это было всего лишь дружеское соперничество, призванное подстегнуть друг друга на благо команды. Если Трент наберет пятьдесят голевых передач, а я — ни одной, но команда выиграет трофей, то никто не будет счастливее меня. Конечно, мне придется выслушивать его истории до конца моих дней, но с этим я справлюсь. (Я думаю, что все-таки смогу).
Когда Трент впервые вышел на первые роли, он был таким, что и мухи не обидит. Он был тихоней. Бен Вудберн и он были неразлучной маленькой парочкой, поэтому мы называли их «щенками». Поначалу Трент так и не мог выйти из своей скорлупы. Но с тех пор мы видим, как его характер все растет и растет. Когда я только познакомился с ним, он был одним из самых уважительных молодых парней, которых я когда-либо встречал. Уважение, которое он питает к любому другому игроку, даже пусть и немного старше его, просто невероятно.
Но он вообще не умеет проигрывать. Он все время теряет голову после проигрыша. Я всегда рядом с ним, когда мы останавливаемся в отеле, и иногда мне приходится стучать в стену, потому что он кричит на свою PlayStation после проигрыша в FIFA или что-то в этом роде. Неважно, что он делает, он ужасно соревнователен, и это видно на поле.
Таким образом, мы оба соревновательные люди, и наше «соперничество» пошло на пользу команде. В первом сезоне нашего соревнования по голевым передачам он побил предыдущий рекорд, а затем я присоединился к нему в этом достижении. Мы оба стали атакующими инструментами, и в результате некоторые команды теперь выбирают схему с пятью защитниками, когда они играют против нас, возможно, чтобы попытаться остановить Трента и меня. Мы должны были научиться, что, когда это происходит, нам, возможно, придется в какой-то степени выйти из игры и вместо этого попытаться создать пространство для других. Самое замечательное в этой команде то, что если соперник сосредотачивается на одном или двух из нас, то у нас более чем достаточно качества в других областях, чтобы играть по-другому. Это проявилось в наших результатах. Не многие команды нашли способ помешать нам играть в течение предыдущего года или около того.
Одним из немногих, кто это сделал, был «Наполи»; наше поражение со счетом 1:0 на групповом этапе Лиги чемпионов в 2018 году стало редким случаем, когда мы не смогли проявить себя должным образом. Возвращаясь туда уже в этом сезоне, мы все чувствовали, что должны доказать свою правоту, но, хотя мы выступили гораздо лучше, чем двенадцать месяцев назад, результат был все тот же, и второй год подряд у меня были свои причины для сожаления.
Но большинство людей не знают, что в то утро, когда игра началась, я не должен был играть. Я пошел на фитнес-тест, и мое колено оказалось вдвое больше обычного. Я получил ушиб в игре против «Ньюкасла», когда пошел в единоборство, которое привело к тому, что мы сравняли счет, и оказалось, что я подвернул связку. Я пошел на тест, думая, что буду испытывать сложности с пробежками, но мне заранее дали пару обезболивающих, и когда я бегал, то чувствовал себя хорошо. Я сделал несколько движений с мячом, и это тоже было нормально. Я знал, что не готов на сто процентов, но чувствовал, что могу функционировать, поэтому сказал, что я доступен для игры, и тренер выбрал меня. Я не из тех, кто пропускает игры из-за травмы, если это возможно, и у меня также была уверенность физиотерапевтов, говорящих мне, что это не тот тип травмы, которая станет намного хуже, если я буду играть. Единственным признаком того, что что-то не так, было то, что я играл с тейпом на колене, но, кроме этого, это было обычным делом, как для меня, так и для всех остальных.
Как и большинство игроков, я обычно могу отодвинуть ушибы на задний план, как только игра начинается. Так было и в матче против «Наполи», и это определенно не сыграло никакой роли в моем участии в инциденте, который повернул матч в их пользу, когда из-за меня был назначен пенальти за фол на Хосе Кальехоне.
Когда я оглядываюсь назад, я понимаю, почему был назначен пенальти. Я по глупости оставил ногу в штрафной, и испанский Майкл Фелпс проделал великолепную работу, нырнув через нее. Поэтому я рассматриваю это как плохое решение, принятое мной в ту долю секунды. Я дал Кальехону возможность, и он воспользовался ею в полной мере. Но я все равно не думаю, что это был пенальти. Возможно, для судьи это так и выглядело — и, опять же, я могу понять почему — но не было ничего похожего на достаточный контакт. Впрочем, не было смысла винить кого-то еще. Я взял на себя ответственность и, когда после этого вошел в раздевалку, сразу же извинился перед ребятами, потому что для меня это было правильным.
Я подошел к Милли и извинился перед ним, но он остановил меня. «Никогда больше так не говори», - сказал он. «Ты можешь проваливать, если думаешь, что скажешь это и тебе это сойдет с рук.» Я немного утешился этим, потому что Милли — это тот, на кого мы все равняемся, поэтому для него сказать, что он не хочет, чтобы я взял на себя ответственность за наше поражение, было большой помощью с точки зрения преодоления моей ошибки.
По крайней мере, на этом фронте я был не одинок. Возможно, впервые с тех пор, как он был с нами, Вирджил допустил ошибку, которая привела к голу. Вирдж — лучший центральный защитник в мире, и его будут помнить как одного из лучших, кто когда-либо играл в эту игру, но реальность того, что мы делаем, такова, что защитники будут ошибаться — хотя и не слишком часто в его случае. Когда мы совершаем ошибку, есть риск, что расплата за нее будет голом.
На этот раз он пытался заставить нас играть по-своему, потому что часы тикали, но его подловили, и «Наполи» забил второй гол. На самом деле это не имело значения с точки зрения результата, потому что это просто означало, что игра закончилась со счетом 2:0, а не 1:0. Кроме того, тот тип команды, которым мы являемся, означает, что мы всегда будем готовы придерживаться своих принципов, даже когда риски становятся все больше.
Это работало для нас бесчисленное количество раз, так что только потому, что это не окупилось в Неаполе, не мешает этому быть правильным подходом. Мы хотим, чтобы Вирдж посмотрел, как использовать мяч в таких ситуациях, и тот факт, что это был первый раз за 18 месяцев или около того, что обернулось против нас и стоило нам очков, говорит о нем многое, равно как и о его качествах. Скажем так, никто не стал бы тыкать в него пальцем, и не только из-за его размеров.
Конечно, некоторые ошибки вызывают больший ажиотаж, чем другие, и в течение нескольких часов после этой игры я сделал одну ошибку, которая привела к газетным заголовкам и спорам почти таким же большим, как и тот, что касался пенальти «Наполи». Твиттер некоторое время не давал мне покоя. Как платформа, она должна быть одним из лучших способов объединить общество и позволить людям взаимодействовать, но, по моему опыту, и я не думаю, что я одинок в этом, она становится излишне негативной, а иногда и слишком уж легко мстительной. Я не страдал так сильно, как некоторые другие на этом фронте, потому что дела у «Ливерпуля» шли так хорошо в течение довольно долгого времени, и чаще всего комментарии были положительными и комплиментарными.
Там было немного колкостей, и некоторые из них перешли в оскорбления, но это также дало мне возможность общаться с фанатами, такими как молодой фанат «Ливерпуля» по имени Альфи Рэдфорд, который пожертвовал свои карманные деньги в продовольственные фонды за пределами Энфилда. Когда я прочитал об этом в Твиттере, я послал ему письмо и футболку с подписью Фирмино, потому что продовольственные фонды — это очень важное для меня дело. Я также считаю, что когда дети делают что-то подобное, это должно быть признано. Это Твиттер в его самом лучшем проявлении, и я все еще люблю этот его элемент. Если бы так было все время, представьте себе, какой силой добра это могло бы быть и как много для общества это могло бы изменить. К сожалению, это случается не так часто.
Поворотный момент для меня наступил, когда я уехал в сборную Шотландии и увидел, с чем приходится мириться некоторым парням. Я уже был на той стадии, когда становился все менее и менее онлайн-активным, главным образом потому, что не хотел тратить часы и часы на свой телефон так же сильно, как и на что-либо другое, но я также осознавал, что приглашаю негатив в свою жизнь. Я не из тех людей, которые ищут одобрения других, когда дела идут хорошо, поэтому пребывание там стало казаться мне немного бессмысленным.
Это чувство усилилось перед игрой в Бельгии, когда некоторые ребята показывали мне колкости, которые они получали в Твиттере, в том числе от некоторых бывших профессиональных игроков. Как капитан, я защищаю всю команду, и я принимаю, что критика абсолютно справедлива, особенно в течение такой разочаровывающей недели, как эта. Тем не менее, некоторые вещи, которые я видел, выходили далеко за рамки разумного. Я тут же решил оторваться от Твиттера. На самом деле я ничего не делал с этим в тот момент, потому что просто пытался выбросить из головы все негативное перед такой масштабной игрой. И только после матча с «Наполи» я удалил его. Я даже не взглянул на то, что там писали. Я просто избавился от него, и вот тогда весь ад начал вырываться наружу.
Я думал, что, деактивировав учетную запись, я просто не смогу войти в нее. Это было не то, о чем я много размышлял. Я не предполагал, что люди будут получать уведомления и что мое исчезновение привлечет почти такое же внимание, как и исчезновение лорда Лукана (прим.пер.: если интересно, можете прочитать о нем статью в Википедии).
Теория состояла в том, что я избавился от Твиттера из-за критики, связанной с моей игрой в матче против «Наполи», но я могу честно сказать, что до сих пор понятия не имею, что там обо мне говорили, и тем более не реагировал на это. Хуже всего было то, что я сделал свой ход как раз перед тем, как сесть в самолет в аэропорту Неаполя, поэтому, когда я летел над Европой без доступа к телефону, я совершенно не обращал внимания на грохот шторма.
Точно так же, как Мо и Садио в матче против «Бернли», это стало более важной историей, чем сама игра, и все из-за моей неспособности понять технологию и то, как она работает. С тех пор я вернулся в Твиттер, главным образом потому, что считаю, что как футболист я обязан взаимодействовать с болельщиками любыми возможными способами, но я достаточно дисциплинирован, чтобы не смотреть на уведомления, если кто-то из моих близких не привлечет мое внимание к чему-то, что мне действительно нужно увидеть.
Идея использования инструмента социальных сетей в качестве своего рода флюгера в любом случае не имеет смысла. К счастью, я занят во время игр, но если бы вы просматривали некоторые Твиттер-каналы во время матчей, вы бы увидели некоторые невероятные скачки во мнениях. Может быть, просто приливы и отливы футбола не подходят для этих платформ, но, вероятно, все дело в том, что все мы можем быть невероятно эмоциональными, когда смотрим матч, и разница в том, что теперь мы можем писать твиты со своими мыслями, а не просто держать их при себе.
Я могу лишь представить, что было сказано, когда мы закончили сентябрь с победами в чемпионате на выезде против «Челси» и «Шеффилд Юнайтед». Само собой разумеется, что победы были более чем желанными, но, вероятно, также верно и то, что результаты были лучше, чем сами игры. Но я бы предпочел получить победу, не будучи в лучшем состоянии, чем проиграть, сыграв фантастически хорошо. Победа — это не только игра, так никогда не было и не будет. Очевидно, что хорошая игра повышает ваши шансы взять три очка, но просто важно, чтобы у вас были психологические силы, чтобы справиться, когда игры становятся все более взыскательны против противников, которые усложняют вам жизнь. «Челси» и «Шеффилд Юнайтед» стали именно такими, но мы нашли способ победить, и именно в этом все дело, особенно когда у вас есть стремление достичь чего-то особенного.
Второй тайм против «Челси» выдался особенно тяжелым. У них есть по-настоящему хорошие молодые игроки, и были моменты ближе к концу игры, когда мы немного подвисали. Это, вероятно, влияет на то, как люди смотрят на то противостояние. Это создало впечатление, что мы доминировали и, возможно, были немного удачливы, когда реальность была такова, что мы были лучшей командой в первом тайме и фактически вели со счетом 2:0. Был какой-то отрезок после того, как Трент забил наш второй гол с блестяще исполненного штрафного удара, когда казалось, что мы можем оторваться с этим голом, но, к чести «Челси», они хорошо отреагировали, Канте забил ответный гол, и нам пришлось доигрывать игру до конца.
Вероятно, нам не помогло то, что «Ман Сити» обыграл «Уотфорд» со счетом 8:0 и заслуженно получил обширную похвалу за свою игру. Это означало, что наша игра всегда будет оцениваться менее благоприятно, но мы получили точно такие же три очка за игру, в которой забили на шесть мячей меньше в том, что я бы назвал, гораздо более жестком матче. Это также означало, что мы выдали серию из пятнадцати побед, что было не слишком убого для команды, чья форма подвергалась сомнению.
Это не значит, что мы не работали так же усердно, как когда-либо на тренировочной базе, чтобы достичь нашего лучшего уровня. Культура этого клуба такова, что ты всегда должен искать пути к улучшению и всегда должен стремиться к чему-то большему. Но ты также должен быть и реалистом, чтобы признать, что будут пики и спады не только в течение сезона, но и иногда в одной и той же игре. Важно то, как ты справляешься с этими крайностями и со всем, что между ними. Вгрызание — это большая часть этого, и были времена на Брэмолл Лейн, когда нам действительно приходилось возвращаться к основам, проводить блокировки, делать подкаты, преследовать бегущих соперников, производить подборы мячей и просто биться в целом.
Как показали их результаты с тех пор, игра против «Шеффилд Юнайтед» на выезде — это тяжелая игра. Мы не были особенно привлекательны, и наш футбол никогда не был особенно свободно-текучим, но на поле была еще одна команда, и они сделали так, чтобы нам было как можно труднее хорошо играть, и им за это надо отдать должное.
Несмотря на это, мы никогда не теряли веру в то, что сможем найти способ победить. Для этого боссу пришлось сделать пару замен, но мы получили тот результат, который искали. Выход Дивока был ключевым, потому что мы начали играть в два нападающих, и это сделало их тройку защитников немного более узким местом, что, в свою очередь, затруднило для них выход с мячом через своих вингеров. Это позволило нам немного больше владеть территорией и владеть мячом, и именно так мы смогли достичь своей цели.
Я уверен, что Джини признает, что это был не самый лучший удар в его карьере, но, к несчастью для Дина Хендерсона, он совершил ошибку. Мы все были рады за Джини, который делает для нас так много невидимой работы. Он — игрок, которому все мы доверяем, но его роль в команде означает, что другие с большей вероятностью окажутся в центре внимания, чем он, поэтому было здорово — и вполне заслуженно — что у него был такой момент, когда его вклад получил значение больше, чем чей-либо еще.
Мы знаем, что результат мог быть другим. За три минуты до гола Джини мне удалось блокировать удар Джона Флека, когда гол выглядел вполне вероятным и у них были другие шансы. Это была наша самая лучшая игра в сезоне? Нет. Чувствовали ли мы себя комфортно? Нет. Но мы также чувствовали, что самое меньшее, что мы могли бы получить — это ничья, которая была бы неплохим результатом, тем более что мы выиграли все наши предыдущие матчи в чемпионате.
Проблема была в том, что мы вошли в сезон, рассматривая каждую точку как эффективную заключенную, и мы знали, что любые промахи создадут дополнительное давление — это была призма, через которую рассматривались подобные игры. Я знаю, что за этим будет нелегко наблюдать с точки зрения команды на выезде, но мы достаточное количество раз показывали, что способны забить гол на последних минутах, так что, полагаю, болельщики просто должны нам доверять. Как потом сказал босс, это ни разу не был «день сращивания связей», но это был хороший день. Еще один.
