Отрывок из книги Real Footballers' Wives: The First Ladies of Everton
Католические монахини держали школу Paddock House Convent Grammar в Аккрингтоне в железных руковицах, и хотя мои родители были в восторге, что когда мне было 11 лет, мне удалось туда поступить, у меня остались смешанные воспоминания о моем пребывании там. Все мои братья ходили в школу Святого Теодора в Бернли, сестра Линда пошла по моим стопам. Это была хорошая школа, она дала нам такое образование, за которое родители обычно бывают благодарны, она хорошо готовила к жизни, но была ужасно строгой, и когда пришло время, я покинула ее без сожаления. Я выпустилась в 16 лет и поступила в колледж, где изучала искусство и дизайн.
В нашей семье было пятеро детей, я была старшей. Папа работал машинистом в British Rail (железнодорожный оператор, действовавший в Великобритании с 1948 по 1997 год), и во время каникул он брал нас с собой, когда ехал поездом на море. Особенно здорово было, когда он разрешал нам стоять с ним на подножке поезда. Это было впечатляюще, и у меня остались прекрасные воспоминания о днях, проведенных в Саутпорте и Блэкпуле. Мы проводили день на пляже с мамой, а затем тем же поездом с папой возвращались домой. Это была настоящая сказка. Мама по профессии кондитер, когда мы были маленькими, она частенько бывала занята, но всегда готовила торты по каким-то особым случаям. Позже она стала работать на пол-ставки, и нам с Линдой приходилось помогать ей по дому и с готовкой, что нам очень пригодилось в последующие годы. У нас были прекрасные родители и счастливое детство.
У меня ирландские корни, мой дедушка брал паром из Дублина, чтобы посмотреть игры «Эвертона», так что я немного знала о футболе и ходила на эту странную игру. Мой отец тоже был спортивным человеком, увлекался крикетом и футболом. Он был ярым поклонником «Бернли», но когда они играли на выезде, он ходил смотреть игры «Блэкберна», потому что Ивуд-парк (стадион «Блэкберна») был практически по соседству. На самом деле он мог ходить на матчи любых команд, но из за дедушки он стал питать особую слабость к «Эвертону». Он любил ходить на Гудисон и рассказывал нам истории о дерби тех дней. Он говорил, что болельщики «Эвертона» и «Ливерпуля» могли встать рядом друг с другом, пожать руки после матча и поздравить победителя. Абсолютно немыслимая ситуация сейчас. Также он ходил смотреть все домашние международные матчи со своим шотландским другом Джоком. Один раз он ездил в Хэмпден-парк и смотрел там игру Англии, в следующем году Джок приехал в Англию, и они вместе ездили на Уэмбли. Он любил спорт и ему все было мало.
Мартин любит также и крикет. Раньше он играл за школьников из Ланкашира и мог бы сделать карьеру в крикете, но выбрал футбол, потому что ему не нравилось «торчать в раздевалке». Тем не менее, он все еще любит крикет, старается по возможности смотреть его. Он и мой отец очень хорошо ладят, потому что оба увлечены спортом.
Я встретила Мартина и его жену в 1971г. на вечеринке. Мне было около 22 лет, я тоже была замужем, а мой муж был большим поклонником «Бернли». Одним из наших соседей был еще один игрок «Бернли», Лес Латчам, он нас и познакомил. Мы все стали очень хорошими друзьями и часто ходили вместе куда-нибудь поесть по субботам после игр. Собиралась большая компания, человек 8-10. Мое первое впечатление о Мартине было, что он внимательный, вежливый и довольно застенчивый человек. Думаю, футбол в определенной степени вывел его из этого состояния, но он по-прежнему очень спокойный человек. Он может развлечься в компании, но в то же время ему очень важно иметь свое собственное пространство.
Мой тогдашний муж и я создали студию, занимающуюся проектированием и продажей кухонь, ванных комнат и спален, я отвечала за дизайн. Мы преуспели и управляли этим бизнесом 13 лет, но я думаю, что именно это поспособствовало распаду нашего брака, потому что, это не всегда здорово – жить и работать вместе. Мы развелись в 1985 году. Мартин к тому времени успел поиграть за «Бернли», перейти в «Эвертон», затем вернуться в «Бернли» и наконец стать играющим тренером в «Бери».
Когда мы сошлись с Мартином, я понятия не имела, во что ввязываюсь, но идея футбольной жизни меня совсем не беспокоила. Я католик, а Мартин принадлежит к англиканской церкви, но поскольку мы оба были разведены, мы не думали, что у нас получится пожениться в церкви. Однако из-за моего прошлого я не очень хотела свадьбу в ЗАГСе, и, к счастью, мы нашли небольшую церковь на окраине Бернли, где священник согласился провести церемонию. Мы не смогли это сделать в течение сезона, поэтому поженились в июне 1987 года. У нас было около 40 гостей, и это был прекрасный день. Были Фрэнк Каспер, первый тренер Мартина в «Бери» Терри Робинсон, глава клуба, а также все наши родственники. Прием был в отеле Dunken Halgh в Аккрингтоне, а затем мы вылетели в Сент-Люсию на три недели. Это было счастье. Вроде бы об этом даже что-то писали в прессе – была какая-то статья с фотографией, но меня это не беспокоило.
Мы купили дом в Бернли и поселились там. У нас не было совместных детей, потому что у нас уже были дети. У Мартина есть сын Ричард и дочь от первого брака, а у меня две девочки, Хелен и Сара, и мы все жили вместе, но забавно то, что его дочь тоже зовут Хелен, и было забавно, когда звали одну, а откликалась другая. Конечно, были некоторые проблемы, но все действительно старались ладить, мы были одной большой счастливой семьей.
Я дружила с женами других футболистов, но поскольку Мартин был играющим тренером, я думаю, что я стала для других девушек чем-то вроде матери. Вместе с ним играли классные парни, и я довольно хорошо знала большинство жен - они были хорошей компанией. Они очень поддерживали игроков и ходили на все игры, но, возможно, самая важная роль, которую они играли, заключалась в том, что они помогали своим мужьям держаться на ногах, это важно, потому что, если игрок счастлив дома, это отражается и на поле. «Бери» - небольшой клуб с прекрасной семейной атмосферой, но у них не было большого количества удобств, и этим бедным женщинам было некуда пойти в день матча.
Я боролась с этим. Их мужья развлекали тысячи людей, а их жены и дети оставались слоняться по коридорам или на улице под дождем. Я считала это неправильным. Они часами ждали, пока мужья закончат, чтобы можно было вернуться домой. Мы насели на главу клуба, объяснили, что им нужно какое-то место. В конце концов, нам удалось организовать для них комнату.
Мартин часто рассказывал о своих суевериях, и он был твердо уверен, что они работают. Когда он был в «Эвертоне», он выезжал на игры только в своем счастливом костюме или галстуке и обязательно слушал Electric Light Orchestra на магнитофоне в своей машине. По мере того, как он приближался к Гудисон Парку, он видел синее море из фанатов клуба, и когда он проезжал мимо них из динамиков на полную громкость должна была играть песня Mr Blue Sky. К моменту, как он добирался до стадиона он был очень взволнован и готов ко всему. Насколько я знаю, футболисты почти все были такими. Иногда они были суеверны до смешного, но если они действительно верили, что это работает, то кто я такая, чтобы спорить? Как только команда проигрывала, все менялось и он искал новый «счастливый галстук».
Когда он играл за «Эвертон», клуб переживал одну из своих безголевых засух, хотя все-таки добрался до финала Кубка лиги на Уэмбли в 1977г., то была нулевая ничья с «Астон Виллой». Он никогда не забудет, как видел фанатов на Уэмбли Уэй, и выйти на поле в тот день было самым фантастическим чувством в мире. Я до сих пор помню телефонный звонок, когда он сообщил, что его вызвали в сборную Англии, мы тогда были всего лишь друзьями, но я так гордилась им. Что еще может быть лучше, это означает, что ты лучший на этой позиции в стране, это величайшая похвала.
В «Бери» были ничего не решающие игры, но я все равно старалась быть там. Я просто прыгала в машину и ехала, где бы они ни играли. Думаю он ценил, когда я так делала, потому что после игры мы возвращались домой вместе и ему не приходилось ехать с кем-то другим. Ему, как играющему тренеру иногда нужно было дистанцироваться и обдумать то, что произошло на поле. Когда они проигрывали, я могла полчаса выслушивать его разочарованные разглагольствования, когда же они выигрывали – он ликовал и восхищался командой. Я думаю ему нужен был кто-то, с кем он мог обсудить это, а я так много смотрела футбола, что действительно понимала игру, и меня очень интересовало, как и что произошло, хотя моя точка зрения могла сильно отличаться от его.
По дороге домой мы всегда останавливались в разных местах и ужинали. Мы находили место с хорошим интерьером или видом, брали что-нибудь из еды, он собирался с мыслями, и мы наслаждались обществом друг друга. Каждый раз к нам подходили люди – здоровались или просили автограф. Это было потрясающе. Каждый раз мы думали, что вот уж тут то его никто не узнает, но люди все равно его узнавали. Полагаю, его можно было узнать по волосам, сейчас они стали немного тоньше. Мы всегда считали, что Кевин Киган копировал его прическу со своей химической завивкой. Волосы Мартина лежали так сами по себе, он был первопроходцем.
Травмы были очень опасны. Он сломал ногу очень рано, еще когда играл за «Бернли» и это оставило его на какое-то время вне игры. Пока он был на реабилитации – он смастерил ковер, он никогда не мог сидеть без дела. В другой раз он сломал запястье, получал также множество травм головы. В молодости он поехал в Германию и там столкнулся с кем-то головами, расколол бровь, постоянно были синяки на коленях и голенях.
Однажды во время тренировки с «Бери» он боролся за верховой мяч и столкнулся с кем-то из своих игроков, весь удар пришелся на его лицо. Он пришел домой тем вечером, и я чуть не упала в обморок, когда его увидела, его лицо представляло маску, он выглядел как Призрак Оперы. Это был перелом носа со смещением. Врач предупредил его, что это будет действительно больно, но после того как нос вправили на место, он пошел на поправку. На самом деле он не особо беспокоился о том, что получал травмы – паникуют обычно жены, не сами игроки. Он просто поднимался и продолжал.
Он не прокручивал игры во сне и часто говорил мне, что ему не снятся сны. Я уверена, что снятся, просто он не осознает этого, потому что выводит все из своей системы, а затем расслабляется. На следующий день его точка зрения проясняется, потому что он спокойно все обдумал и знает, что ему нужно делать.
Предсезонный период всегда был напряженным, но мне очень повезло, что он не уезжал слишком часто. Он был в странной поездке в Россию и на Остров Мэн, но к таким вещам можно привыкнуть. Впрочем, насчет поездок в конце сезона я не уверена. Это было совсем другое дело, и Мартин не особенно любил их. Когда они неплохо заканчивали сезон – уезжали где-то на неделю, но это не входило в список его любимых занятий. Они называют это связью, но Мартин всегда говорил мне, что, когда вы проводите с игроками целый сезон - в раздевалке, тренируетесь, путешествуете и работаете вместе - последнее, что вам нужно - это поехать с ними еще и в отпуск по окончании сезона.
Он также в любой момент мог перейти в другой клуб, но как ни странно, это не вызывало тревоги. Я знаю, что у нас есть дети, о которых нужно заботиться, но я всегда воспринимала возможные трансферы как возможности, а не как испытания. Когда вы встречаетесь с профессиональным футболистом, вы знаете, что это всегда возможно, и вы должны принять это. Он также был тренером в «Бристоль Роверс» в 1991 году, и мы даже провели какое-то время на Кипре. Мы приехали туда в отпуск, поговорили с кем-то с баре, и через две недели после возвращения нам позвонили из кипрского футбольного клуба Apop FC – не интересно ли Мартину его тренировать.
Главой клуба был очень интересный парень, наполовину киприот, наполовину грек. Он предложил нам приехать и встретиться с ним в лондонском отеле Grosvenor House и остановиться в его номере. Удивительные вещи происходят в футболе. Иногда приходилось ущипнуть себя. Мы были на Кипре всего три или четыре месяца, но футбол там не тот, который мы знаем в Англии. Я не могу вдаваться в подробности, скажу просто – там все по-другому. Тем не менее, это был отличный опыт. Мы жили в прекрасном солнечном месте, хозяин был очень интересным. У него были яхты и особняк, и все, что он делал, было с размахом – все было очень открыто и немного сюрреалистично.
Мы восприняли это как отличный долгий отпуск. У нас есть много хороших воспоминаний об этом времени, были и шероховатости, но мы ни о чем не жалеем. Наши дети не хотели ехать с нами, поэтому мы не принуждали их, потому что они не были бы счастливы, и мы не знали точно, как долго мы будем там находиться. Самому младшему тогда было 17, и он все еще учился, моей маме пришлось за ним присматривать, храни ее Господь.
Я думаю, всегда нужно быть открытым перспективам, иногда нужно рисковать. Мы не хотели потом сожалеть, что не попробовали. Мы знали - если нам не понравится, мы хотя бы попытались. Нас ничто особо не пугало.
Мартин начинал как играющий тренер «Бери», когда до конца сезона 1983-84 оставалось около восьми игр, а в следующем году они получили повышение в тогда третий дивизион. Это был адский день. Это мелочь по сравнению с призывом в сборную Англии или участием в премьер-лиге, но, тем не менее, это было важное событие, и я очень гордилась им.
Я не должна была делать ничего, кроме как быть его женой, и я могу честно сказать, что он никогда не просил меня делать того, что я не хочу. Это было мое решение, хочу ли я работать. Я могла не работать, но если бы я захотела, это было бы нормально. Он даже не ожидал, что я буду ходить на игры. Он спрашивал меня, не хочу ли я поехать, всегда был очень внимателен.
Будучи женой футболиста – не было ничего такого, что бы я в этом ненавидела. Думаю, мне очень повезло, потому что Мартин - настоящий семьянин. На играх всегда были другие женщины, но я ничего не боялась, потому что он всегда был и остается верным человеком. Я могу пересчитать ночи, когда мы не ночевали вместе, и я абсолютно ему доверяю.
Я бы не хотела сейчас быть женой футболиста, потому что считаю, что давление огромно. Когда Мартин был на пике карьеры, от нас ничего не ждали, но посмотрите на Викторию Бекхэм в современном мире - за ними везде следят. Вот тогда бы я это действительно возненавидела. Когда Мартин играл, было больше скромности и все казались счастливее, потому что могли быть самими собой, а сейчас все думают, что надеть, куда пойти и с кем. Все слишком публично, и мысль о том, что кто-то будет рыться в моем грязном белье или будет бесконечно фотографировать – меня бы очень злила. Мартин заканчивал матч, мы выпивали и шли домой, и все. Теперь все на виду 24 часа в сутки. Виктория Бекхэм - хороший пример, потому что она постоянно в новостях, но никто не знает, кто она на самом деле и что думает, все судят о ней по ее имиджу. Мне действительно ее очень жаль. Мне все это кажется очень поверхностным.
Люди все еще узнают Мартина, особенно когда он бывает в «Эвертоне», мы это делаем довольно часто. У них есть одна из его кепок и его футболка England в рамке на стене в баре Legends Bar в Гудисоне, и они говорят, что для нас всегда найдутся два билета, когда мы захотим посмотреть игру. Мы действительно возвращаемся. Иногда он идет делать репортаж о матче для Lancashire Evening Telegraph, а иногда просто пообщаться, но всякий раз, когда мы там, все хотят пожать ему руку. Это замечательно, чувствуешь себя особенным, когда вдруг вы слышите, как кто-то кричит: «Доббо, рад тебя видеть!».
Просто замечательно знать, что фанаты его ценили так высоко. То же самое и в «Бернли». Они начали делать Стену легенд в Терф-Мур (стадион «Бернли»), и он занял второе место. У них в стене вмонтированы мемориальные доски, и их открытие состоялось в феврале 2004 года. Бывшие игроки прошлись вокруг поля, а вечером был большой ужин. Атмосфера была замечательной. Присутствовало 400 человек, и он получил такие бурные аплодисменты, что я почувствовала большую гордость. Это прекрасное чувство, что он сделал что-то особенное в своей жизни. Всегда приятно вернуться, увидеть людей и встретиться со старыми друзьями. Все старые товарищи собираются вместе и вспоминают о днях славы и делятся тем, кто чем занимается сейчас. У него все еще есть поклонники, которые пишут ему, просят автографы, а также отправляют ему фотографии для подписи. Некоторые из них - заядлые коллекционеры, приятно, что его не забыли.
Мартин пока не реализовался как писатель, и я думаю, внутри него уже достаточно материала для книги. Он ведет колонку для Lancashire Evening Telegraph, поэтому много времени проводит за компьютером. Он может часами сидеть и писать статью, и в своей работе использует свое чувство юмора. Его любят в газете, потому что ему не нужен писатель-призрак; он сам все пишет и отправляет им по электронной почте для публикации. Он также выполняет скаутскую работу для Джо Ройла в клубе «Ипсвич-Таун», поэтому он всегда очень занят. Он по-прежнему домосед, и, поскольку он никогда не был любителем пабов, он не тоскует по сборам друзей субботними вечерами. Когда он играл, он всегда очень беспокоился о том, как он выступил и хотел выкладываться по полной в каждой игре.
Он также заядлый садовник и любит проводить время на свежем воздухе. Теперь у нас большой сад, и он всегда там, когда у него есть свободное время, но, кажется, его никогда не бывает много, потому что он также любит смотреть футбол. Он мог играть в субботу, но если была игра в воскресенье – он бы пошел и ее смотреть. Он просто не мог насытиться футболом, и сейчас он остался таким же. Он будет смотреть игры любого уровня и любого возраста: детские игры, товарищеские матчи, игры разных лиг. Он также был директором академии в «Болтоне» в течение четырех лет, когда Колин Тодд был тренером, и эта работа ему очень подходила.
Я тоже люблю заниматься садоводством, но, кажется, у меня никогда не бывает много свободного времени, и теперь, когда у нас четверо внуков, в сутках просто не хватает часов. Наши внуки - это два мальчика и две девочки. Мальчики – от Сары. Дэниел уже увлечен футболом и всегда таскает с собой мяч, Томас еще совсем маленький, но он тоже пытается играть, потому что видит Дэниела и берет с него пример. У Хелен две девочки, Лора и Алиса, и они, так сказать, пошли по стопам их дедушки. Они обе чирлидерши и помогают развлечь болельщиков перед домашними играми на Терф-Мур - так что традиция продолжается.
Я работаю личным помощником шеф-повара в ресторане Chefs at Paragon. Вы знаете, какими должны быть повара по темпераменту, но это не тот случай. Он тоже отличный повар, но мелкие детали и повседневные дела - не его сильная сторона, поэтому я стараюсь все организовать за него. Мартин сказал, что если я хочу работать, это нормально, а если нет, то ничего страшного. Я выбрала работать, поскольку работала почти всегда, за исключением тех случаев, когда дети были младше. Мне нравится ходить на работу плюс я оставляю Мартина, чтобы он мог писать.
Я все еще близка со своими братьями и сестрой, хотя сейчас мы немного далеко друг от друга территориально. Джон занимается монтажем фильмов и живет в Лондоне, Майкл все еще живет в Бернли и управляет собственной кухонной студией, Пол живет в Уоррингтоне и только что открыл свой собственный электротехнический бизнес, а Линда много лет работает школьной учительницей. Нам всем очень повезло, потому что в наши дни семьи уже не такие, как раньше. Да, иногда у нас бывают разногласия, но в целом мы все ладим и стараемся видеться как можно чаще.
Полагаю, я действительно чем-то пожертвовала ради карьеры Мартина, но я думаю, что это происходит в любом союзе, и честно говоря, Мартин сделал еще больше, чем я.
Это и многое другое об английском футболе в моем канале в телеграме
