Уйти к соперникам между двумя матчами финала, проиграть оба – и все равно взять трофей 🏆 Да, это наш мини-футбол
Поговорили с внезапным героем осени – Максимом Волынюком.
• 13 марта, Максим Волынюк – универсал мини-футбольного клуба «Газпром-Югра» – вышел на первый матч финала Кубка России против «Норильского никеля». В гостях команда Волынюка уступила 0:1.
• 20 марта ждали ответную встречу. Но из-за пандемии все турниры Ассоциации мини-футбола России прервались – и возобновились только в августе. Ответный матч Кубка сдвинулся аж на осень.
• За это время Волынюк сменил команду – из «Газпрома-Югры» перешел как раз в «Норильский никель».
• Команды вновь сошлись 9 сентября (спустя полгода), и со счетом 2:1 выиграла «Газпром-Югра», но гостевой гол принес трофей «Норильскому никелю».
Еще раз: сыграть в финале Кубка в составе двух разных команд, проиграть оба матча и все равно завоевать трофей – как оказалось, вполне реальный сюжет нашего мини-футбола.
Александр Муйжнек выслушал монолог Волынюка – в нем нет сложных нюансов мини-футбола, зато есть море эмоций. Эмоций от странного разрыва с «Югрой» и внезапного переворота в жизни, от пробежек по тундре в мороз, от депрессивного русского севера и от самого необычного финала из возможных.
Волынюк был в одном голе от того, чтобы вообще не выйти с финал с «Югрой». С ним не продлили контракт из-за проблем с финансами
– Ты никогда не поверишь, что такое может случиться – проиграть два матча финала в составе двух разных команд и все равно взять Кубок. Этого вообще ни у кого в жизни не было – ни в большом футболе, ни в мини! Знакомые смеются и поздравляют.
Я очень хотел выиграть и чемпионат, и этот Кубок (Суперлигу взяла КПРФ, «Газпром-Югра» – вторая – Sports.ru). Сезон-19/20 провел отлично, чувствовал прилив сил. Во все победы вносил лепту – например, в кубковом полуфинале над «Тюменью». До последних секунд шла борьба: мы вели, но «Тюмень» сравняла – 4:4. Еще один гол – и никуда бы мы не вышли. Когда дотерпели, сколько радости-то было!
Вышли на «Норильский никель». В первом матче игра вышла равная: одно и то же число моментов, но забил Норильск, а нам после него не удалось. Там вообще тяжело – Норильск к своему паркету привык. Кто бы знал, что я скоро там освоюсь.
Через три-четыре дня должны были ехать в Югорск. Из-за коронавируса сначала перенесли на неделю, потом отменяли все дальше и дальше, потом и вовсе отправили в отпуск. Я думал: все-таки доиграем, один матч всего остался, как-то же можно потерпеть. И очень расстроился, когда нам объявили, что все.
А в «Газпроме» начались проблемы. Сначала урезали зарплату на три месяца, а в конце концов мне объявили: «У нас плохо с финансами, играть будем без тебя». Контракт был до июня. Обсуждали новый, поэтому разрыв стал неожиданностью. Руководство могло бы продлить контракт на два месяца [до конца сезона] – но имела право этого не делать. Такое уж приняли решение.
Смог сыграть в финале еще и за «Норникель» благодаря внезапной смене регламента
Мы давно общались с тренером «Норникеля» Куксевичем – звал меня к себе. Я отвечал, что буду думать по окончании контракта. Еще пару раз Куксевич позвонил вначале пандемии – снова звал.
А тут Куксевичу позвонил я сам. В «Норильский никель» пошел на хорошие условия – зарплаты поменьше югорских, зато больше бонусы за победу. Это мотивирует игроков: знаешь, что выиграешь торфей, и получишь солидную прибавку. А в Югорске играешь за зарплату, и это приедается – просто работаешь и работаешь.
Что еще важнее, руководство «Норильского никеля» пошло на серьезные уступки. Я уже готовился два месяца сидеть без зарплаты – но мы подписали контракт, и я занимался с «Норникелем». Они готовились к плей-офф, а я только к следующему сезону: был уверен, что в финале Кубка больше не сыграю.
Я все еще был расстроен, что останусь без трофея – и даже шансов на него. Просто тренировался, ждал нового сезона. За неделю до ответного финала внезапно сказали: правила меняются, возможно, получится дозаявить. Как я был рад! Появилась мысль: «Может, еще сыграю – и выиграю».
Готовился как обычно, но с большим желанием – настрой очень важен и влияет на твою игру и итоговый успех. Специально не виделся ни с кем из «Газпрома» – это сбило бы настрой.
Кого угодно спросите, жалко ли ему бывших партнеров – ответит, что нет. Это твоя жизнь, твой шанс на победу. Играешь в одной команде, там у тебя семья – а потом переходишь в другую и отдаешься ей. Друзьями-то бывшие останутся, но на поле ты забываешь об этом.
Игра получилась намного тяжелее первой. Мне было легче в составе Югорска в марте, чем в этот раз за Норильск. Там были сильные футболисты и спаянность. А в «Норильском никеле» поменялась почти половина команды, появилось много молодых. И я почти ни с кем не играл.
Югорск забил первым. Нам только и надо было, что сравнять. Надо было просто удержать ничью, сели в оборону. Тут же еще пропустили. Тяжко пришлось, но желание проявили намного больше, чем соперник. Потому и удача улыбнулась.
Когда победили, испытал огромное счастье. После игры всей командой с женами и руководством поехали в ресторан. Пили в меру, много было нельзя – через три дня начинался сезон.
Обижен на «Газпром». Президент и вице-президент игонрировали звонки, тренера поставили перед фактом: Волынюк уйдет
Я мечтал выиграть Кубок с «Газпромом» – а он не продлил со мной контракт. Оттого обыграть их было вдвойне приятнее.
Мне ведь нравилось в Югорске. Там я попал к очень умному тренеру Кака – он многое дал в понимании игры, каждая тренировка у Кака разная и интересная. В первый же сезон выиграл Кубок России и стал чемпионом. Там отличный коллектив, все друг за друга – благодаря этому «Газпром» и выигрывал так много.
От расставания осталась обида. К нему же не было никаких предпосылок. Я даже не поговорил с президентом – они с вице-президентом даже не захотели пообщаться. Трубку не брали. Однажды вице-президент взял – сказал, что перезвонит. И больше не отвечал.
Мне позвонил только начальник команды – сообщил, что я ухожу. А тренера Колесникова вовсе не спрашивали. Оказалось, штаб даже не знал о моей ситуации, а когда узнал, был в шоке. Сделать ничего не могли: как сказали сверху, так и будет.
В плане организации и начальства мне нравится тут намного больше. В Югорске все приелось: команда много раз была в медалях, те же Афанасьев и Давыдов выигрывали много раз одно и то же, игроков приходилось мотивировать. Чтобы прибавилось амбиций, нужно разбавлять молодежью.
А в Норильске команда очень амбициозна. Для клуба это первый Кубок России в истории и первый трофей за 18 лет. И им хочется больше.
Волынюк рос в тюменской глуши: перспектива кроме спорта – спиться, зал без паркета, жили так тяжело, что нечего было есть
В «Норильском никеле» я пересекся со своим знакомым, Романом Букиным – земляком, тоже из Лабытнанги. Это маленький северный город. Тюменская область, но до Тюмени тысяча километров – ближе Салехард, он на той стороне Оби. В Лабытнанги нет ни весны, ни осени, а зимой – минус 30, иногда и минус 40 градусов. Часто случались актированные дни – месяцами пропускали занятия из-за холода. Ветер невозможный – 20 метров в секунду, тебя просто сносит. Заметает много домов – однажды замело и наш. Папа вылезал через форточку и раскапывал дверь, чтобы можно было выйти.
Многие друзья, который начинали в футболе со мной и были даже лучше меня, не захотели продолжать. Перспектив было много – а так и остались в Лабытнанги, без футбола. Сказать по правде, в городах вроде нашего – либо спорт, либо спиться. Делать там нечего – сидишь дома, глушишь. Мне просто не понравилось – нравился футбол. Друзья звали, но я не хотел шататься и выпивать. А я каждый день брал мяч и играл – уже темно, морозно, а я бегал по снегу.
А днем шел в зал. Играли там 5 на 5, как полагается. Но если честно, надо бы было 3 на 3, настолько там тесно. Без паркета, только резиновая крошка. Упадешь один раз – и раздерешь себе все колени.
Меня вырастил тренер Александр Ивченко – отличный специалист, вывозил нас на турниры в Салехард, Новый Уренгой, Воркуту. Правда, от него (в 18 лет) я попал в «Тюмень» к Евгению Осинцеву. Он часами вдалбливал и вдалбливал в нас одно и то же – чтобы запомнили. Для меня Осинцев лучший детский тренер.
А поехал я в Тюмень без знаний тактики, забеганий и стеночек. Имел только скорость и технику – ее привил папа, игравший в большой футбол. Он, как и мама, с Украины, с деревни – докторов там нет, чтобы сделать операцию на мениске. Так и закончил.
Папа работал плотником в администрации [города] – представьте, с пяти утра в мороз чистить снег. Или вода в трубах постоянно замерзает, надо исправлять, чтобы включать. Мама была сестрой-хозяйкой в больнице. В Лабытнангах одна больница – все ходят туда, постоянно загружено. Мама работала с утра до вечера и очень уставала.
Оба без образования, и когда они переехали, жили очень тяжело – одно время нечего было есть.
Пробежки по морозной тундре, приглашение на работу пожарником, постоянная головная боль и печаль. Это все родной город Волынюка
Папа любил бегать по утрам. Обычно по дороге, но часто и по тундре. Туда мы ходили за ягодами и грибами, как и все северные люди – знали все уголки. Папе нравилось там и бегать. Стал брать и меня. Поначалу, конечно, неохота было утром вставать – но со временем проникся: «Ну пойдем, тоже буду с тобой бегать». Каждый раз по два часа. Так я набрал здоровья и выработал дыхалку.
Отец поставил меня и на лыжи – я встал и поехал, начало получаться. Хотел пробиться в биатлон, но, как вспоминал папа, тренер посмотрел на меня и сказал, что тренироваться меня не будет.
Максим с родителями
После футбола партнеры и соперники звали в пожарную часть: «Давай, выучишься, пойдешь к нам. Будешь играть за нас и работать». Вряд ли бы я там выиграл Кубок России и стал чемпионом.
Я не был в Лабытнангах три года, если не больше. Сейчас и Салехард расстраивается, и у нас, по словам родителей, строят стадион с искусственным газоном. Но когда рос я, перспектив было мало – 30 тысяч населения (согласно последней переписи – 26 тысяч – Sports.ru), никаких секций, развлечений. Я вот даже про мировой мини-футбол ничего не знал – какие там игроки сильные, что за бразильцы?
Там ничего не видишь. И город серый, кислорода не хватает. Постоянные головные боли – они очень напрягают. А даже если их нет, ты постоянно в подавленном настроении. Жить очень тяжело. У северных людей есть какая-то печаль – чего веселиться, если вокруг никакого веселья.
У меня, как и у многих на севере, было [повышенное] внутричерепное давление. Дышишь, а тебе будто не хватает воздуха. Отсюда проблемы с кровью. Как говорят, кто долго прожил на севере, сейчас уезжают на юг – и от этого контраста, перепада условий, проявляется много болезней.
***
Ради перспектив я вырвался в Тюмень. Выиграл первую лигу с дублем «Тюмени», потом перешел в «Ишим-Тюмень» – и потихоньку подошел к главной команде. Играл в «Ямале», а с новосибирским «Сибиряком» сразу занял третье место, опередив «Тюмень». В «Газпроме» вообще чемпионом стал и взял два Кубка. Сейчас – исторический Кубок с «Норильским никелем».
Дальше хочу, чтобы шло как по накатанной. Лига чемпионов – это обязательно. Хочется и чемпионат мира выиграть со сборной.
Все достижимо, если ставишь цель. И «Золотой мяч» можно выиграть.
Кучаев объяснил нам, как прошел через жестокие травмы, слезы и депрессию к топ-уровню
Приятно, что великая футбольная династия обладателя кожанного мяча не оборвалась. Хотя честно говоря не ждал что пойдет в футбол, все таки он слишком упитан был. Наверное, стал вратарём
Зенит-Спартак-Зенит
Корректно будет не "пожарник", а "пожарный"