Робби Фаулер. Моя футбольная жизнь: 21. Держи голову высоко
***
***
Мой старик написал открытое письмо клубу и болельщикам через несколько дней после моего последнего выхода на поле — в том числе упоминание о покойном Великом Бобби Уилкоксе, легенде Копа и Альберта за его щедрость, его легендарные гастроли Уилкокса и его дуэты с товарищем Ленни Вудсом. Вот что написал папа:
У меня не хватает слов, но я попытаюсь.
Я прекрасно провел воскресное время на матче «Ливерпуль» — «Чарльтон». Большую часть времени я плакал, но не потому, что сон заканчивался, а из благодарности за то, что он вообще состоялся. Я благодарен за взлеты, их было слишком много, чтобы все перечислить, но также и за падения, которые дали друзьям и огромной Красной Армии/семье шанс показать, как сильно они заботились, поддерживая его и надеялись всему вопреки на чудо.
Чудо свершилось, и незаконченное дело его первого «ухода» было решено. Роберт попрощался и поблагодарил, получив в свой адрес все то же, что давал сам, но в двойном размере. Даже сейчас, когда он стоит на трибуне стадиона вместе со своей семьей, на поле и вне его, эти воспоминания никогда не закончатся. Я не могу поблагодарить всех, кто заслуживает благодарности, включая персонал «Ливерпуля» в прошлом и настоящем — особенно последних за то, что они сделали это воскресенье возможным — но спасибо Бобби Уилкоксу и банде за их постоянную поддержку. «Ливерпуль» может быть уверен, что он никогда не будут один. Клуб навсегда останется в сердцах Фаулеров.
Хорошо сказано, Бобби! Я и сам не мог бы выразиться лучше. Но, будучи самим собой, я знал, что все еще могу выполнять работу на самом высоком уровне. Многие клубы пришли за мной, в том числе «Портсмут», теперь управляемый отцом моего старого друга Джейми Реднаппа, Харри. Я много раз встречался с Харри и всегда находил его отличным собеседником и по-настоящему новатором в том, как он думал об игре. Мне повезло в этом отношении — Рой Эванс был в то время одним из пионеров защиты из трех футболистов в современной игре, и Харри тоже был сторонником этого. Он также много говорил о ромбе в полузащите, о котором я раньше не слышал. Харри уже второй раз был в «Портсмуте», который на этот раз был полон наличных, любезно предоставленных новым владельцем Александром Гайдамаком. Он говорил о том, чтобы заиграть меня на острие ромба, фактически третьим нападающим, а не полузащитником, но с приближением крайнего срока трансферного окна наши первоначальные разговоры не превратились в твердое предложение. Может быть, Харри уже работал над своей телевизионной персоной, где он едет в свой офис в день крайнего срока трансферного окна, его рука наполовину высунута из окна машины, готовый сказать ожидающим средствам массовой информации, что он все еще ожидает, что будет «один или два» игрока в течение дня!
Тем временем «Кардифф Сити» сделал мне очень выгодное предложение. Мне всегда очень нравился Дэйв Джонс как футбольный парень, но все еще было ощущение «однажды укушенного», когда я оказался жертвой еще одной атаки обаяния Питера Ридсдейла. Однако надо отдать должное Ридсдейлу — он искренне любит игру, и я думаю, что он искренне верит в видение (и версию), которую он пытается вам продать. Он недавно занял пост председателя правления «Кардиффа» и уже использовал свои связи в «Лидсе», чтобы привлечь в клуб Джимми Флойда Хассельбайнка и Стивена Макфейла.
С многообещающим урожаем молодых валлийских парней, таких как Аарон Рэмзи и Джо Ледли, у «Кардифф Сити» были высокие амбиции. Дэйв Джонс изложил трехлетний план переезда клуба на совершенно новый стадион и того, чтобы команда играла на этой арене, в Премьер-лиге, в течение этого срока. Для достижения этой цели, как и любой амбициозной команде, им нужны были голы, и Дэйв был уверен, что в тандеме с Джимми Флойдом я смогу их обеспечить. Прогуливаясь по Кардиффу, чтобы прочувствовать это место, я нашел людей там теплыми, чрезвычайно приветливыми и увлеченными своей командой. Итак, 21 июля 2007 года я подписал двухлетний контракт и уехал, польщенный и взволнованный тем, что присоединился к этому великому клубу.
Я пропустил начало предсезонной подготовки с Дэйвом Джонсом и командой и стремился как можно скорее войти в курс дела. И снова это стало моей гибелью, так как почти с первых же ускорений я порвал свою четырехглавую мышцу — так что, по сути, я навредил себе, пытаясь привести себя в форму! Но это не надолго меня задержало. Я вернулся к тренировкам и мало-помалу восстановил свою физическую форму — тогда я начал чувствовать эти стреляющие боли в спине. Боль на какое-то время утихала, и я убеждал себя, что это всего лишь реакция на предсезонную подготовку и повторную акклиматизацию к интенсивным тренировкам. Любой мог бы подумать, что я уже усвоил урок, но я сделал самое худшее, что только можно было сделать — промолчал и занимался дальше, преодолевая боль. Видя, что мне не хватает быстроты, Дейв Джонс пришел к выводу, что я сильно отстал в своей физической форме. Я даже не был на скамейке запасных в течение первых двух игр, и в тот момент я действительно должен был сказать что-то клубному доктору, а не брать на себя ответственность за продолжение своих тренировок.
Ближе к концу сентября — главным образом, я думаю, чтобы дать мне некоторую столь необходимую физическую игровую форму, а не какое-либо чувство, что я не просто так вожусь на тренировках — мне дали место в стартовом составе в матче против «Престона». Я замкнул два кросса, забил два гола и вот он я, вернулся — за исключением того, что возвращаясь в отель, где я жил в течение недели, я едва мог заснуть, боль в спине была настолько сильной. Поездка обратно в Мерсисайд, чтобы повидаться с Керри и детьми, была такой мучительной, что все больше и больше это буквально превращалось в отдых для души.
Но голы в ворота «Престона» удержали меня в команде. Возможно, подсознательно я это понимал, но, по сути, с каждым ускорением, с каждой игрой я усугублял травму и продлевал время восстановления. И все же я продолжал забивать. Я сыграл в еще двух матчах на Кубок Лиги против «Вест Брома», настраивая нас на игру в четвертом раунде на Энфилде, где весь стадион, казалось, хотел, чтобы я забил! Для меня это был странный вечер — столько любви от обеих групп болельщиков, но я ушел с поля, зная, что подвожу всех, включая себя. Пришло время давать отчет за содеянное: я прошел медицинское обследование.
Результатом этих тестов стала рекомендация обратиться к одному из ведущих специалистов в Европе, Гансу Мюллеру-Вольфарту, базирующемуся в Гамбурге. Он был великолепен! Он сразу же сказал мне, что по моей позе видит, что «у меня там» на левом боку — другими словами, я кренюсь влево. Его первым впечатлением было то, что это была хроническая травма — глубоко застарелая, историческая проблема, которая развивалась и ухудшалась с течением времени. И снова мне в голову пришла мысль о том, что, возможно, мои проблемы можно было бы проследить до «щелкающего» бедра, с которым я родился.
Мюллер-Вольфарт начал рассказывать мне о специалисте в Колорадо, который мог бы решить эту проблему с помощью микрохирургии другого бедра (что было чрезмерной компенсацией для более слабого левого бедра). Прежде чем он успел закончить фразу, я уже знал, кого он собирается рекомендовать — доктора Ричарда Стедмана, парня, занимающегося спортивными переломами, который снова поставил на ноги Джейми Реднаппа. Мне очень хотелось решить эту проблему раз и навсегда, но был конец ноября, «новый» сезон в моем новом клубе шел полным ходом, и я просто хотел играть и хорошо себя проявить. Я спросил доктора, нельзя ли отложить операцию до лета, чтобы я пока мог снова выходить на поле и играть в футбол. Было ли это в пределах возможного, что я мог бы принимать противовоспалительные препараты, которые помогали бы мне «играть через боль», или я просто усугубил бы травму? Его решением был курс инъекций — 28 из них, фактически, которые я должен был проводить перед тренировкой и перед матчами. Это была огромная боль в заднице — само количество уколов превратилось в сагу — но я вернулся в команду и умудрялся двигаться без боли, когда мой старый приятель Даррен Пюрс, коллега по «Кардиффу», въехал в меня на тренировке! На этот раз это снова была старая лодыжка. Она болела и распухала, но не нуждалась ни в чем более радикальном, чем подъем, лед и отдых, чтобы привести себя в порядок — но все же, специалист давал прогноз по крайней мере в месяц, прежде чем я снова смогу свободно бегать.
Вместо того чтобы сидеть и ждать, пока опухоль спадет, руководство «Кардиффа» и я решили использовать это «мертвое» время, чтобы сделать прыжок веры и отправиться в Колорадо для корректирующей операции на моем бедре. Я был под наблюдением специалиста по тазобедренному суставу по имени доктор Марк Филиппон, который сначала думал, что артроскопическая операция и небольшая чистка вокруг сустава прояснят проблему. Однако только под ножом, хирург осознал всю глубину моей проблемы с бедром и то, как это, в свою очередь, способствовало моей постоянной боли в спине. Он решил, что микротрещина — единственный способ надолго излечить проблему, поэтому фактически сломал мне бедро и срастил его заново. В теории, как только кости соединятся должным образом, у меня будет правильная, безболезненная походка и бедра, которые прослужат мне до старости — и я был полностью за это.
Операция была проведена в январе 2008 года. «Кардифф» опубликовал заявление, в котором говорилось, что я вернусь и буду летать по полю в начале сезона 2008/09 в августе, но в настоящее время мы больше не увидим Робби Фаулера в футболке блюбердс. Однако, как только я снова смог ходить, я начал свою реабилитационную программу — физиотерапия, растяжки, маневрирования, легкий бег трусцой и так далее. Я все еще ожидал, что почувствую боль или что-нибудь похуже, но бедро выдержало все. Я был счастлив! «Кардифф», тем временем, отправился в безумную гонку в Кубке Англии, обыграв «Мидлсбро» со счетом 2:0 на Риверсайде, организовав полуфинал против могучего «Барнсли». Стадион Уэмбли был недавно вновь открыт, и — во многом так же, как Харри Кейн, должно быть, следил за матчем в Мадриде, когда он возвращался в форму для игры за «Тоттенхэм» — я начал лелеять мечты о маловероятном возвращении перед 90 000 на Новом Уэмбли в финале Кубка против «Портсмута» или «Вест Брома».
«Кардифф» обыграл «Барнсли» со счетом 1:0, Помпи (прим.перевод.: прозвище «Портсмута», как команды, так и города в целом и его жителей) Харри Реднаппа обыграл «Вест Бромвич» с тем же счетом, и впервые с 1927 года «Кардифф» играл в финале Кубка Англии. Атмосфера в городе была невероятной, как будто они получили месячный кредитный отпуск, по мере того, как приближался большой день. Повсюду были развешаны флаги и голубые флажки, а об игре почти ежедневно ходили слухи. Будет ли на Уэмбли играть валлийский национальный гимн вместе с Боже храни Королеву? В случае победы «Кардифф Сити», будет ли ФА выдвигать нас в качестве одной из команд, квалифицировавшихся на Кубок УЕФА — и примут ли те нас в качестве участников?
За неделю до финала я почувствовал себя достаточно хорошо,чтобы ускорить реабилитацию. Я и команда физиотерапевтов увеличили интенсивность, заставляя меня проходить спринты, повороты, всевозможные совместные интенсивные тренировки под давлением, пытаясь довести меня до рабочего состояния для финала. Я подумал, что даже если бы я мог выйти со скамейки запасных в течение последних 20 с лишним минут, я мог бы внести заметный вклад. На этот раз, однако, мы все поняли, что я давлю на себя слишком сильно, слишком тороплюсь, и что будет лучше, если я отсижусь на трибуне в этом финале. Это был сказочный день, болельщики обоих клубов обеспечивали невероятное зрелище шума и цвета. Кану вывел «Портсмут» вперед, а «Кардифф» отчаянно искал гол на последних минутах, но этому не суждено было случиться. Поскольку я был травмирован с начала года, я также не играл ни в одном из предыдущих раундов соревнований. Итак, с нулевыми минутами на часах и без реального случая выйти на поле, пристально смотрящего на остальных 18 игроков, я также не получил — по общему признанию, неожиданно — медаль финалиста.
За лето все изменилось. Я не могу до конца разобраться в этом и действительно не хочу снова все это ворошить, но Питер Ридсдейл позвонил мне и спросил, не помогу ли я клубу, подписав контракт с формой оплаты играешь — получаешь. Это было не скупой вариант — вознаграждение было бы, если бы я собрал приличную серию игр. Но моя проблема заключалась в том, что у меня уже был контракт, я был достаточно доволен тем, как обстоят дела, и если я открою себя капризам выбора, подписав это новое предложение, я мог бы провести целый сезон, будучи не выбираемым в состав, без игры и без оплаты. Вряд ли это было эдакой формой дуэли, но справедливо сказать, что клуб и я немного повздорили из-за этого. Поразмыслив, я пожалел, что не подписал пересмотренного контракта; не сделать это — моя самая большая ошибка и самое большое сожаление в футболе. Кардифф — блестящий город, отличный клуб, и, оглядываясь назад, я хотел бы сделать что-то для этих фантастических болельщиков — дать им что-то, чтобы они запомнили меня. Но семья уже прочно и счастливо обосновалась в Уэст Кирби, и я начал думать, что лучше всего было бы переехать поближе к дому.
И вот на сцене появляется мой старый товарищ Пол Инс, ныне тренер «Блэкберна» — и вот уже я ворошу тлеющие угли моей карьеры игрока высшего класса в английских лигах. В сентябре 2008 года я подписал краткосрочное соглашение с «Блэкберном», главным образом на том основании, что там верховодил Инси, Ивуд Парк был в 45 минутах езды от нашего дома, и я мог бы гораздо чаще видеться со своей семьей. Но этот шаг оказался одним из тех, которые ты просто отправляешь в папку «Не совсем выгорело». «Блэкберн» в те дни был еще очень амбициозен. Они выиграли Лигу не так давно, наслаждались полурегулярными вторжениями в европейский футбол, и с такими парнями, как Дэвид Данн, Райан Нельсон, Бретт Эмертон, Бенни Маккарти и моими старыми товарищами по команде Стивеном Уорноком в обороне и Полом Робинсоном в воротах, имели подлинные устремления попасть в шестерку лучших. За лето они уволили Марка Хьюза, который неплохо поработал, так что Пол Инс с самого начала был в центре внимания. Но, по какой-то причине, «Блэкберн» при Инси затормозил, выигрывая трудные выездные матчи, а затем допуская оплошности в тех матчах, которые на бумаге выглядели проще пареной репы. В любом случае, я особо и не играл, но когда местные соперники «Уиган Атлетик» выиграли дерби со счетом 3:0 (включая один гол на счету Эмиля Айвенго Хески), я понял, что катастрофа неминуема. После шести поражений подряд он получил ранний рождественский подарок. Увольнение. Я знал, что и для меня это должно было стать катастрофой, и я думаю, что это было только формальной стороной дела, чтобы приехать туда и получить расписку об увольнении. Я могу резюмировать свои основные моменты в футболке «Блэкберна» следующим образом:
24 сентября 2008 года: «Эвертон» (Кубок лиги, дома) победа со счетом 1:0
Вот вам, сплетники!
На протяжении многих лет у меня не было недостатка в запросах от развивающихся футбольных стран — Японии, США, Таиланда — но тот, который привлекал Керри и меня, был из Австралии. Мы довольно много говорили о возможности попробовать совершенно новый образ жизни в совершенно новой стране, и Страна Оз была той, что нам особенно нравилась. Как семья, мы любим бывать на свежем воздухе — даже если это просто прогулка вокруг Морского озера в Западном Кирби, в наши дни — и было что-то в простоте австралийского образа жизни, что привлекало нас в тот момент в нашей жизни.
Точно так же, как наш старый Первый Дивизион стал Премьер-лигой, австралийский футбол большой лиги был переименован в А-Лигу в 2007 году. Часть новой структуры позволила каждой команде подписать «первоклассного» игрока, идея заключалась в том, что они привлекут игрока международного уровня, который, во-первых, все еще может играть на высоком уровне, но, во-вторых, поднимет престиж футбола на местном и национальном уровнях. Короче говоря, они надеялись, что мы привлечем публику на стадионы! На самом деле я получил предложение от ФК «Сидней» перед тем, как отправиться в «Кардифф», но Джейкоб все еще был малышом, и мне нужно было быть как можно ближе к Керри и детям.
К началу декабря 2008 года мною всерьез начал проявлять интерес «Норт Квинсленд Фьюри», базирующийся в Таунсвилле, прямо на северо-восточном побережье Австралии, между Брисбеном и Кэрнсом. Если мы с Керри серьезно относимся к новой культуре в новом мире, то возможность поиграть в футбол на Золотом побережье Австралии определенно стоит рассмотреть. Большой Сэм Эллардайс прибыл в «Блэкберн», чтобы предотвратить надвигающуюся угрозу боя с вылетом из дивизиона. Ни Сэм, ни я не дураки, мы оба знали, что и как там будет. Не прошло и недели, как мы с «Блэкберном» разорвали мой контракт, и клуб позволил мне уйти на правах свободного агента.
У меня было два твердых предложения из Штатов, но возможность перейти в «Норт Квинсленда» была интригующей. Клуб был основан только в начале 2008 года, но быстро продвинулся в Высший австралийский дивизион — А-Лигу. Любой, кто следил за А-Лигой по телевизору, знает, что футбольные стандарты там очень высоки. Лига стремится развивать австралийский футбол, поэтому существуют строгие бюджетные правила, а также ограничения на количество «первоклассных» игроков, которых клуб может подписать. Так, например, если годовой бюджет клуба составлял $2 млн. (это приличная сумма в А-Лиге), задача состоит в том, чтобы использовать эти деньги для создания сбалансированной, доморощенной команды, которая может набираться опыта, но также выиграть достаточное количество игр и играть со стилем, который поведет болельщиков на трибуны. Вот тут-то и появляются первоклассные игроки. Многие клубы будут стремиться сохранить часть своего бюджета, чтобы заманить такую крупную международную звезду, которая могла бы привлечь больше поклонников к игре. Вокруг Таунсвилла был огромный водосборный бассейн, и у «Фьюри» были большие амбиции по расширению клуба и его базы болельщиков. Их тренер Иан Фергюсон постоянно говорил по телефону, рассказывая о районе и стиле жизни, а также о самом клубе. Людям, которые никогда там не были, трудно оценить, насколько обширен Квинсленд, но давайте просто скажем, что в нем можно было бы спрятать все Соединенное Королевство, и даже много раз. Он просто огромен! И в этом регионе так много истории, разнообразия и культуры.
Сам Таунсвилл — это старый порт, первоначально основанный для транспортировки золота, серебра, меди и цинка с рудников Квинсленда по всему миру. Существовала также крупная сахарная промышленность, а также сельское хозяйство и, в более поздние времена, туризм — Большой Барьерный риф проходит прямо вдоль побережья Квинсленда. Сезон 2009/10 должен был стать первым для «Норт Квинсленд Фьюри» в А-Лиге. Иан и председатель «Фьюри» Дон Мэтисон были увлечены строительством этого нового клуба для нового поколения болельщиков. Поэтому, как только Рождество и Новый год остались позади, я прыгнул в самолет и провел там неделю — главным образом, чтобы посмотреть на клуб, стадион и тренировочные комплексы — все это было первоклассным. Мне также очень понравился комплект формы — красивый, зелено-белый дизайн, почти как футболка велосипедиста. Я определенно мог представить себя поражающим фанатов А-Лиги в такой футболке — следующей модели Tommy Hilfiger из Квинсленда (или, в моем случае, Tommy Full Figure) (прим.перевод.: Tommy Hilfiger — это имя и фамилия американского модельера и фирмы одежды, названной в его честь. Робби обыгрывает его фамилию, превращая в Полную Фигуру, в очередной раз намекая на свои проблемы с лишним весом).
Но если я собираюсь сделать этот шаг, то семья поедет со мной, и я хотел быть уверен, что это то место, где мы сможем поселиться. В течение недели я надеялся получить реальное представление о Северном Квинсленде как о месте, где Керри будет счастлива, а дети будут радостно расти, и в этом отношении я не мог просить большего. Если ваш образ Австралии основан на сериалах «Соседи» и «Домой и в путь» — дружелюбном, открытом сообществе, сосредоточенном на семье, барбекю, серфинге и спорте — то вы не сильно ошибаетесь! Я видел, что моя семья очень хорошо устроилась в Таунсвилле, поэтому в феврале 2009 года я подписал контракт на два года.
Иан сделал меня капитаном клуба, и, по иронии судьбы, я забил в своей дебютной игре — против первого клуба из Страны Оз, который мной интересовался, «Сиднея»! На индивидуальном, профессиональном уровне сезон прошел хорошо. Я обнаружил, что климат и образ жизни меня устраивают. Я был в хорошей форме, регулярно забивал и выиграл премию Игрока года по голосованию болельщиков, Игрока Года по мнению игроков и, как лучший бомбардир, Золотую бутсу. На клубном уровне, однако, я начал видеть некоторые из тех же самых зловещих признаков, которые начали выползать на поверхность в «Лидсе». Общим знаменателем были два клуба с огромными амбициями, оба они спешили стать самыми большими и лучшими.
С «Фьюри», который базировался в оживленном, но отдаленном маленьком городе, в то время как все были такими добрыми, великодушными, благородными, возможно, сон был более ясным, чем реальность. Почти неизбежно возникали денежные проблемы, вплоть до того, что Футбольной Федерации Австралии пришлось вмешаться ближе к концу сезона 2009/10 годов. Как «первоклассный» игрок клуба, я был одновременно его самым ценным активом и самым большим финансовым обязательством — и вот в чем загвоздка. Контракт «первоклассного» игрока рассматривается как совершенно отдельная сущность, которая выходит за рамки общего денежного потока и счетов футбольного клуба. Поэтому, когда «Норт Квинсленд Фьюри» столкнулся с финансовыми проблемами, ФФА вмешалась, чтобы покрыть все зарплаты игроков — кроме моей!
С этого момента и до конца сезона я, фактически, сам платил за то, чтобы продолжать играть в Австралии. Тем не менее, я узнал много нового о том, как работают спортивные франшизы в А-Лиге, а также о том, какой опыт из первых рук будет мне полезен, когда я буду прокладывать свой путь в тренерской карьере. В результате я покинул «НКФ» в мае 2010 года и подписал контракт с «Перт Глори» на следующий сезон. «Фьюри» впоследствии перешел под внешнее управление и в конце концов был выведен из А-Лиги в 2011 году. Но я был на пути к другой стороне этого огромного континента, продолжая любовный роман с Австралией, который должен был возродиться в последующие годы.
