Робби Фаулер. Моя футбольная жизнь: 16. У отпускает Бога?
***
***
Стало быть, хорошие времена возвращаются? Да хрена с два!
Ну, по крайней мере, наша свадьба была наслаждением. Мы с Керри связали себя узами брака в замке Данс в Шотландии — настоящая сказочная свадьба для двух нормальных, рабочих детей вроде нас. Для так называемой «свадьбы знаменитостей» это было скромное мероприятие, на котором присутствовали в основном две наши огромные семьи, наши друзья и несколько моих ближайших товарищей по команде (в том числе, для теоретиков заговора, которые чертовски настаивают на том, чтобы мы с ним никогда не встречались с глазу на глаз, мой приятель Майкл Оуэн). Я никогда не видел свою жену такой красивой, как 9 июня 2001 года. Солнце светило, наши гости танцевали всю ночь напролет, наши дочери Мэдисон и Джая выиграли у всех конкурентов, как самые милые маленькие подружки невесты, и мы, молодожены, проводили лучшее время в жизни.
И экскурсия на автобусе с открытым верхом по Ливерпулю была впечатляющей. Я знал, что «Ливерпуль» — это абсолютный зверь. Клуб, который только и ждет, чтобы его снова зажгли, но масштаб парада был ошеломляющим. Предполагается, что город поровну поделен между болельщиками «Эвертона» и «Ливерпуля», но если это так, то население Ливерпуля должно составлять около 2 миллионов человек! (прим.перевод.: это Робби так иронизирует, намекая на огромное количество человек на параде. На самом деле, население Ливерпуля на 2019 год — чуть меньше 500 тыс.) Это было буквально море красного цвета, от начала до конца, насколько хватало глаз.
Юрген Клопп только что прошел через то же самое, и я точно знаю, что он имеет в виду, когда говорит, что именно близость к болельщикам заставляет тебя понять, насколько велик футбол в этом городе, в этом клубе. Ты можешь видеть обожание в их глазах, ты действительно можешь видеть, что все это имеет огромное для них значение — это их жизнь. После того, как «Ливерпуль» выиграл дубль в 1976 году, клуб выпустил свой знаменитый шарф в тонкую полоску, один из первых примеров футбольного клуба, прозондировавший почву к миру официальной атрибутики.
Клопп сказал, что он всегда знал «Ливерпуль» как один из великих исторических команд в Европе, но он никогда даже не представлял себе, что мы были самым большим клубом в мире. Это не преувеличение — миллионы людей выстраиваются на улицах Ливерпуля и такие же торжества проходят в Египте, Индонезии, Австралии, Нигерии — буквально по всему миру. Я чувствовал себя королем, когда сидел в передней части автобуса, который ехал по городу, мимо восторженных, подверженных эйфории лиц, точно так же, как я был ребенком, мечтая, что однажды я буду там, в автобусе, махать толпе, героем дня. Какое-то время я был Богом, но в тот день я также стал и королем.
А потом началась предсезонная подготовка.
Часто, когда что-то необъяснимо идет не так, ты возвращаешься к тому моменту, когда все еще шло как обычно. Ты смотришь на то, что произошло между тем, что было тогда и сейчас, и пытаешься понять, что изменилось. Например, если ты выпьешь пинту пива с Биллом и вы расстанетесь с ним как лучшие друзья, а Билл будет странно вести себя с тобой в следующий раз, когда вы с ним увидитесь, то ты захочешь узнать, же что произошло между вами, не так ли? Ты бы хотел узнать, с кем Билл виделся после вашей дружеской пинты пива и что этот человек мог сказать или сделать, чтобы заставить его поменять к тебе отношение. Именно в таком положении я оказался, почесывая голову на трибунах, когда стартовал матч за кубок Комьюнити Шилд между «Ливерпулем» и «Манчестер Юнайтед» 12 августа 2001 года.
Наша предсезонная подготовка прошла хорошо, завершившись тем, что мы легко обыграли финский ФК «Хака» в отборочном раунде Лиги чемпионов. Жерар Улье обычно не объявлял состав команды до начала игры, но в среду перед Комьюнити Шилд он сделал необычный шаг, сказав мне, что я буду капитаном команды. Я был только что женившимся отцом с еще одним ребенком на подходе, упорно трудясь над тем, чтобы заработать (и сохранить) свое место в команде, полной великолепных атакующих талантов, и теперь я снова выйду в качестве капитана клуба, который я обожал. После многочисленных ложных рассветов и неудач я, наконец, занялся поиском какого-то качества и последовательности, как на поле, так и вне его.
Я с головой ушел в тренировки, выполняя дополнительные упражнения и отрабатывая штрафные удары и дальние удары по пустым воротам. На одну из тренировок пришел Фил Томпсон и встал за воротами, чтобы посмотреть. Желая произвести на него впечатление своей точностью, я послал красивейший мяч в верхний угол — ни один вратарь, где бы то ни было, не смог бы дотянуться до него! Но Фил Томпсон отскочил назад, будто подстреленный, и начал кричать мне, что мячом, посланным с такой скоростью, я мог бы серьезно его травмировать. Оглядываясь назад, я понимаю, что совершил ошибку, бросив ему вызов. Вместо того чтобы тут же извиниться и разрядить обстановку, я рассмеялся над тем, как он напуган, и напомнил ему, что между ним и потенциальной поездкой в больницу существует еще и сетка ворот. Вот и все. Томмо ускакал, а я продолжал упражняться в ударах, и всю ситуацию позабыл начисто.
Или мне так показалось. Хотя Томпсон держался несколько более особняком, чем обычно, ни он, ни тренер не проявили в мою сторону никаких признаков того, что что-то не так. Мы отправились в Кардифф в хорошем настроении, размышляя о том, как странно было бы играть в первой в истории «крытой» игре (у стадиона Миллениум была выдвижная крыша, которая должна была быть закрыта из-за прогноза ливня на воскресную игру). Но настоящий шторм случился в нашей раздевалке: Жерар объявил состав команды, а меня в нем не было. Чтобы добавить подозрение в травме, меня даже не было на скамейке запасных — я был полностью уничтожен. Я был ошеломлен. Напуган. Убит горем. Смущен. Все эти эмоции пронзили меня, одна за другой, когда это послание дошло до меня и его последствия поразили меня.
Почему? Это был вопрос, который я задал себе, когда игра началась, и «Ливерпуль» рано повел в счете. Почему я не там, не командую той командой? Правда, конечно, смотрела мне прямо в лицо, но я ее не видел. Может быть, я и отрицал это, но мне просто не приходило в голову, что детский инцидент на тренировочной площадке перерос в дисциплинарное дело. Улье там даже не было, так откуда он мог знать о нем? Как он сможет судить о правильности и неправильности ситуации? Я сидел там, пытаясь проследить события, пытаясь вспомнить любой разговор или взаимодействие между мной и тренером, которые могли быть восприняты неправильно, но мне ничего в голову не приходило. Я понятия не имел, почему меня убрали из состава.
Я узнал об этом на следующий день, когда Жерар вызвал меня к себе в кабинет. Когда я вошел, он как обычно перебирал бумаги, опустив очки на переносицу и делая вид, что немного отвлекся — потом вдруг поднял глаза и сказал: он отстранил меня, потому что я проявил неуважение к Филу Томпсону. Фил сказал ему, что я намеренно пытался унизить его перед командой, пиная мяч на тренировке в его сторону. Томмо был непреклонен в том, что я целился именно в него, и что Улье должен был сделать из этого пример для всех. Я помню, как стоял там и думал: кто здесь главный – ты или он? Жерар сказал мне, что, пока я не принесу извинения лично, меня не будут даже рассматривать как кандидата в состав команды. Я сказал ему, что, черт возьми, мне не за что извиняться. Если бы я хотел попасть в Томпсона, уж поверьте мне, я был уверен, что сделал бы это.
В течение первых нескольких недель сезона 2001/02 было ужасное противостояние, во время которого я пропустил матч с «Вест Хэмом», победу в Суперкубке над «Монако» (наш пятый трофей за шесть месяцев!) и дерби на Гудисон Парк. Это был ужасный период в профессиональном плане, зная, что я ничего плохого не сделал, чтобы оправдать это длительное наказание, но медленно осознавая, что если я должен пройти через это, у меня не было выбора, кроме как стиснуть зубы и извиниться. Как я уже сказал, Томмо мне очень нравится, и если бы мне представилась возможность, то я бы сразу же извинился за то, что чуть не промахнулся. Мы оба упрямые скаузеры, и нет никаких сомнений, что даже после того, как все было закончено и улажено, ссора создала неловкость, которую было трудно задвинуть.
Примерно в это же время я начал слышать и читать истории о других клубах, которые мной интересуются . В разное время «Арсенал» и «Манчестер Юнайтед» должны были подать запросы в клуб, но мой агент Джордж сказал мне, что единственное серьезное предложение поступило от «Челси». Клубы пронюхали о том, что я не начинаю в старте, и, поскольку я поддерживал свое бомбардирское кредо всякий раз, когда выходил на поле, это был как бы комплимент наоборот, что я был востребован — просто не в своем собственном клубе.
Но затем наступил день, который все расставил по своим местам: еще один клуб, который, как предполагалось, должен был прийти за мной, «Лидс Юнайтед», был нашим гостем в полуденной игре. Это было странно — хотя я не был даже отдаленно уверен, останусь ли я или уйду, я был в стартовом составе, возможно, потому, что Эмиль Хески был травмирован.
Мы начали плохо, и «Лидс» к перерыву повел со счетом 1:0. Сейчас это кажется безумием, но «Лидс» был «Ман Сити» той эпохи, тратя большие деньги на всех лучших игроков, поскольку председатель Питер Ридсдейл поставил на возвращение этого спящего гиганта в элиту. Они привезли Рио Фердинанда за рекордные деньги за защитника и добавили к нему Робби Кина, Марка Видуку, Ли Бойера, Сета Джонсона, Доминика Маттео, Джонатана Вудгейта, Оливье Дакура и Дэнни Миллса — всех за большие деньги.
В перерыве Улье начал говорить что-то вроде оживленного командного разговора, но его голос, казалось, становился все слабее и слабее по мере того, как он все больше и больше задыхался. Он просто замолчал, кивнул Филу Томпсону, чтобы тот продолжал, и вышел из раздевалки. Мы вернулись на поле, сыграли гораздо лучше во втором тайме, и — отбросив всю скромность, как и положено — я был на 95 процентов ответственен за наш гол, сравнявший счет, а Дэнни Мерфи просто добежал, произведя простой удар головой в пустые ворота. Я отскочил и побежал вдоль по боковой линии, все еще чувствуя, что должен доказать свою точку зрения, желая напомнить тренеру, что у меня еще много чего есть, но тренера не было на месте. Даже тогда это показалось мне очень необычным. Жерар был одним из тех тренеров, которые всегда были на поле, анализируя игру и выискивая мелкие детали, которые могли бы превратить ничью в победу.
Как только мы вернулись в раздевалку в конце игры, Томпсон объяснил нам, почему Улье отсутствовал: у него случился какой-то припадок в перерыве и его срочно отправили в больницу на операцию. Следующие 24 часа должны были стать критическими, и мы все должны были подготовиться к худшему. Каким бы уважаемым ни был Билл Шенкли в «Ливерпуле», он ошибался в одном: футбол не является и никогда не должен быть вопросом жизни и смерти.
Это стало началом моего сюрреалистического периода в «Ливерпуле», и он закончился тем, что я покинул клуб.
Жерар перенес разрыв аорты, которая является главным артериальным клапаном сердца — но невероятная медицинская реакция (начиная с первого исполнителя, нашего собственного клубного врача Марка Уоллера) привела к тому, что хирург и его команда поместили его в искусственную кому, чтобы сшить аорту и спасти его жизнь. Из больницы поступали разные сообщения о том, что он был в нескольких минутах от смерти, но что было совершенно точно, так это то, что он пережил серьезную травму.
Мы вылетели в Киев на матч Лиги чемпионов, полные решимости победить за босса, и, хотя я не играл, мы врезались в них и одержали солидную победы со счетом 2:1. Затем была выездная игра против «Лестера» — всегда тяжелое для игры место, где мы выиграли со счетом 4:1. Забив хет-трик, я начал с нетерпением ждать следующего раунда матчей, но Томмо не выставил меня на оба наших следующих матча. Кроме того, я мог думать только о том, что именно мои голы в первую очередь привели нас в Лигу чемпионов. Я терпеть не мог, когда меня оставляли в стороне при любых обстоятельствах, но, казалось бы, быть брошенным по прихоти, без объяснения причин, было нечто большее, чем я мог вынести.
Луч надежды и перспективы появился с появлением нашей третьей дочери, Маккензи, родившейся 27 сентября 2001 года. Когда я держал ее в своих объятиях, я думал про себя: «ладно, футбол важен, но он никогда не будет таким важным, как это.» Я хотел разобраться с этим сейчас, и у меня в голове крутились разные мысли и планы — я собирался поговорить с Джорджем о переезде. Я собирался поговорить с председателем или главным исполнительным директором клуба, чтобы узнать, сможет ли кто-нибудь из них добраться до сути того, что начинало казаться затянувшейся холодной войной. Я даже собирался поговорить с Филом Томпсоном — теперь уже временно исполняющим обязанности главного тренера — попытаться прояснить с ним ситуацию, посмотреть, что нужно будет сделать, чтобы оставить прошлое позади и работать вместе, чтобы обеспечить лучшее будущее. Но в конце концов я решил просто прикусить губу, не высовываться, работать изо всех сил и посмотреть, куда это меня заведет.
Куда меня это привело, так это в любящие объятия Дэвида О'Лири и его молодой команды «Лидс Юнайтед» — хотя и не без последней пощечины. К концу ноября мы были здорово разбиты «Барселоной», и, поскольку команде явно требовалось немного освежиться, я вернулся в стартовый состав на нашу следующую игру. Кроме того, поскольку Джейми Реднапп все еще не вернулся к полной физической форме, я был капитаном в этом аппетитном столкновении с «Сандерлендом» в нашем бастионе на Энфилде. «Сандерленд» боролся изо всех сил, и я очень надеялся объявить о своем возвращении несколькими голами, но 25 ноября 2001 года должно было стать знаменательным по другим причинам.
Первый тайм был скучным, но — более или менее — мы придерживались обычного сценария, и Эмиль Хески забил гол, выведя нас вперед 1:0. Затем последовала «меньшая» часть сценария. Диди Хаманн был удален за игру высоко поднятой ногой; в перерыве Фил Томпсон принялся искать оправдания — всего вдесятером нам придется укрепить оборону и центр поля и попытаться вырвать победу. Все это было сделано для того, чтобы сказать мне, что я, капитан, буду тем, кто уйдет с поля, что оказалось моим последним актом (попридержите лошадей!) в качестве игрока «Ливерпуля». Голая статистика за день гласила: «Ливерпуль» — 1 (Хески) : «Сандерленд» — 0.
Но для меня это была совершенно другая история.
