Робби Фаулер. Моя футбольная жизнь: 5. Лондон зовет
***
***
То же самое было и со сборной Англии до 18 лет. Даже после моего хет-трика в матче со Швейцарией я вернулся на скамейку запасных во время следующих нескольких международных игр. К тому времени, когда турнир УЕФА стартовал по-настоящему, в июле 1993 года, я был далеко не первым или вторым форвардом. Англия была втянута в ужасную группу вместе с Францией, Голландией и Испанией. Португалия и Турция были сильными соперниками в другой части розыгрыша, но наша действительно была группой смерти.
В нашем первом матче против сборной Франции на стадионе «Сток Сити» две сильные команды аннулировали усилия друг друга в течение 70 минут. Как будто не проиграть было главным приоритетом в самом начале турнира. Если бы вы проиграли первый матч, было бы вдвойне трудно снова влезть в конкуренцию, так что игра была безвыходной патовой ситуацией и сборная Франции была более чем счастлива просто сохранять владение мячом и двигать его из стороны в сторону и назад.
Через четверть часа наш тренер Тед Пауэлл послал за мной и Кевином Галленом, блестящим молодым нападающим «КПР». Кеву было всего 16, но о нем уже говорили как о новом Клайве Аллене. Мы с ним очень хорошо ладили на тренировках и я всегда чувствовал себя комфортно, играя рядом с Кевом. Авантюра Теда окупилась почти сразу. Кевин послал отскочивший мяч в сетку ворот на 80-й минуте, а через пару минут я отправил полностью исключил дальнейшую интригу голом, который стал точной копией из тех ранних дней на спортивной площадке на Аппер Уорик Стрит, когда папа снова и снова заставлял меня работать над своей правой ногой.
Со сборной Франции, стремящейся к тому, чтобы сравнять счет, наша защита сражалась оборонительными действиями, когда на радостях надо было просто отбить мяч куда подальше. Один из этих выносов был скинут головой и мяч падал так красиво, в 30-50 сантиметрах передо мной, прямо-таки крича о том, чтобы его ударили. Быстрый взгляд поверх и я увидел, что их вратарь был в шаге или двух от линии ворот, поэтому я просто сделал то, что было естественно: я слегка откинулся назад, отлично приложился своей правой ногой и залупил над головой вратаря, забив мяч в сетку с 23 метров! Я подбежал к отцу, который стоял с широкой улыбкой на лице и молотил воздух кулаками.
Мы были на подъеме и, справедливости ради, Тед Пауэлл с этого момента выпускал в старте Кева Галлена и меня. Затем мы играли с сильной командой Голландии с Кларенсом Зеедорфом в качестве капитана, а также с такими перспективными звездами, как Джованни ван Бронкхорст и Патрик Клюйверт. Однако мы действительно блестяще выступили в первом тайме — опять же, Кев Галлен и я забили по голу и к перерыву мы вели 3:1. Наша оборона, за которую играли Сол Кэмпбелл и Гари Невилл, впитывала все, что Голландия могла бросить в нас во втором тайме, а затем мы наконец сломали их гениальным голом Джулиана Иоахима — подброс и залп, который был немного похож на знаменитый гол Газзы в 1996 году в матче против Шотландии на Уэмбли (об этом голе чуть позже я расскажу подробнее).
Это привело нас к финальной игре на групповом этапе — решающему матчу в стиле победитель-получает-все против самой гламурной команды группы, сборной Испании, в самом гламурном месте проведения турнира, Уолсолле. Ни одна из команд не потеряла ни одного очка. Кто бы ни выиграл этот поединок, он должен был выйти в финал против Турции или Португалии. Это была сумасшедшая, неожиданно дерзкая игра, когда мы рано вышли вперед, Хави Морено был удален за подкат шипами вверх под Гари Невилла, а затем, когда до конца игры оставалось 20 минут, Испания неожиданно выравняла игру. Я думаю, что до этого момента мы немного накатывали, размышляя, что можем просто подержать мяч и измотать Испанию. Во всяком случае, после удаления Морено они стали играть более плотно и энергично и, по крайней мере на какое-то время, мы были напуганы.
Затем Джулиан Иоахим пробежался по левому флангу, вырезал мяч чуть назад в прекрасном темпе на набегающего меня и я вонзил мимо их вратаря абсолютно не берущийся гол. Картина маслом! Мастер-класс по обниманию, который мог превзойти только тот момент, когда Хаби Алонсо сравнял счет в Стамбуле. Мы все побежали к угловому флагу и сделали массивную кучу-малу, с вашим покорным слугой в самом низу этого человеческого стога и это было абсолютное волшебство! Я продолжил в том же духе и сделал еще один хет-трик, третьим голом которого стал еще один удар правой ногой из-за пределов штрафной. Петля Фаулера, возможно, не вызывает такие же эмоции, как Поворот Кройфа, но я определенно думаю о том, чтобы защитить это название авторским правом!
Итак, дело дошло до финала против сборной Турции — на вполне подходящем для меня стадионе «Ноттингем Форест», места моего первого и самого глубокого разочарования в школьной сборной Англии. Однако на этот раз площадка была заполнена 28 тыс. болельщиков — самая большая толпа, перед которой я когда-либо играл. В тот день я не забил ни одного гола. На самом деле, игра была какой-то плотной и скучной, с турками, сидящими глубоко и, казалось бы, заинтересованными только в том, чтобы домучить игру до серии пенальти. Как оказалось, пенальти и решил исход игры и турнира — на мне сфолили, когда я вертелся внутри штрафной площади, подготавливая удар. Даррен Каскей был нашим штатным пенальтистом и он не промахнулся (хотя я был бы не прочь сказать, что с удовольствием забил бы этот гол сам).
Я не знаю, считается ли голевой передачей поворот, который привел к фолу, который, в свою очередь, привел к пенальти, забив который мы выиграли Кубок, но давайте просто скажем, что мы бы не выиграли без меня, не так ли? Я вернулся в «Ливерпуль» чемпионом, поздравления Стива Хейвея звенели у меня в ушах. «Следующая остановка — Первая команда», — сказал он с улыбкой, а команда взяла и подписала контракт с Найджелом Клафом. Ну что ж, мечта была хороша, пока она длилась, но я снова оказался в конце очереди.
Однако в очередной раз Грэм Сунесс взял на себя труд разыскать меня и заверить, что он отмечал меня как человека будущего и что в футболе будущее всегда может быть не за горами. Он был добр ко мне, говорил мне быть позитивным и упорно работать и что рано или поздно мой шанс придет. «Ты только посмотри на молодого Макманамана. Теперь уже завсегдатая Первой команды. Посмотри на Роба Джонса, Джейми Реднаппа, Майка Марша, Дона Хатчисона... если ты сможешь доказать мне, что достаточно хорош, то возраст никогда не будет сдерживающим фактором.» — сказал он. На самом деле Соуи сказал мне, что его команда мечты всегда будет сочетанием молодости и опыта.
Не думаю, что прям сильно надеялся, что Найджел Клаф потерпит неудачу — ты всегда хочешь, чтобы твоя команда выигрывала каждую игру, в которой принимает участие, не так ли? Но, по моим подсчетам, Клафи был скорее номером 10 или атакующим полузащитником, чем настоящим бомбардиром. По мере приближения первой игры сезона — домашней игры против «Шеффилд Уэнсдей» — я все еще питал отдаленные надежды на то, что смогу получить место на скамейке запасных. Как оказалось, я начал тот сезон, возглавляя очередь из игроков Резерва, в то время как Клафи поверг стадион в шок двумя голами в победном матче, закончившейся со счетом 2:0, а затем забил гол в каждой из последующих двух игр. Как я уже сказал, ну совсем не настоящий бомбардир, определенно...
Однако Сунесс был прав — будущее для меня действительно оказалось не за горами. Команда довольно прилично начала сезон, выиграв три из первых четырех игр. После победы со счетом 2:0 над «Шеффилд Уэнсдей» в первый же день, мы выиграли со счетом 3:1 на Лофтус Роуд — в те дни выезд и игра с «КПР» всегда был очень каверзным — а затем со счетом 5:0 на выезде в обыграли «Суиндон». Но потом мы проиграли в Ковентри и дома «Блэкберну», который Кенни Далглиш начал формировать после своего возвращения к тренерскому делу. Поворотный момент для меня наступил в следующем матче — в гостях у «Эвертона». Соуи определил левую сторону нашей обороны как слабое место. Он уже привез Рейзора Раддока и за день до игры с «Эвертоном» подписал контракт с Джулианом Диксом из «Вест Хэма», чтобы тот играл левого защитника (Багси Берроуз поехал в обратном направлении в рамках этой сделки).
Дикс был печально известным вспыльчивым человеком, цепким, часто идущим в безрассудные подкаты, с огненным темпераментом и еще более свирепой левой ногой. Предполагалось, что он будет эдаким тафгаем, который даст понять сопернику, что он на поле главный и перед дерби многие наши болельщики, казалось, были достаточно счастливы, имея в составе такого рода бесшабашного персонажа. Но ничего не вышло, ни для нас, ни для Дикса. Во всяком случае, у «Эвертона» были все боевые качества, а «Ливерпуль» оказался в идейном кризисе и, что еще хуже, команде, казалось, не хватало мужества: мы проиграли со счетом 2:0.
Четыре дня спустя для большей части команды, думается, это была долгая, угрюмая автобусная поездка в Лондон, на наш матч Кубка Лиги против «Фулхэма». Но для меня это была чистая магия. Руководство никогда — или, во всяком случае, почти никогда — не говорит заранее, кто будет играть, но ты-то знаешь. Или, если ты не знаешь наверняка, то у тебя будет очень сильное предчувствие. Просто они особенно с тобой взаимодействуют. Они немного более тактильны, есть зрительный контакт, улыбки, случайные хлопки по плечам или лишние словечки на ухо. Я начал слышать от некоторых молодых парней, которые уже дебютировали за команду, что я мог бы выйти в стартовом составе, но у меня было так много отказов, что я все заблокировал — я не хотел снова надеяться, даже несмотря на то, что отчаянно хотел сыграть.
Раньше мы останавливались в отеле в Бейсуотере — далеко не в тех спа-отелях, которые сегодня использует большинство команд, с обширными ландшафтными площадками для прогулок, физиотерапевтическими удобствами или даже частными самолетами, которые некоторые клубы используют, чтобы доставить команду туда и обратно в течение дня. Я жил в одной комнате с Найджелом Клафом — еще один намек на то, что я вот-вот получу одобрение, так как клуб любил помещать молодых игроков с более опытным игроком, который мог бы рассказать им обо всем. Когда в дверь постучали и Ронни Моран позвал меня в коридор, Клафи широко улыбнулся и поднял вверх большой палец. Я едва мог разобрать слова, когда он сказал мне, что я буду играть в тот вечер и мне даже не пришло в голову спросить его, начинаю ли я на скамейке запасных или сразу в поле! Я спустился к телефону-автомату в приемной отеля, чтобы позвонить и сказать об этом маме. Помните, что это было до того, как у всех появились мобильные телефоны и электронные письма и я помню, что моя рука так сильно дрожала, что я никак не мог бросить монетку в отверстие. Мой отец и кое-кто из семьи все равно поехали в Лондон — должно быть была очень серьезная вероятность, что я смогу сыграть — но я сказал маме, что если папа позвонит ей, то пусть он сядет прямо за воротами.
Приезд автобуса на стадион прошел как в тумане. Помню, я подумал: «давай же, доставь нас туда!» Мне не было плохо, как при «тошноте», но пока мы ползли по лондонскому потоку машин, я начал чувствовать, как внутри меня нарастает предвкушение. Затем мы поехали по этой узкой дороге типа Коронейшн Стрит и мое сердце подпрыгнуло, когда я узнал эту забавный стадион в миниатюре из Матча дня! Даже тогда Крейвен Коттедж был одним из последних старых стадионов, полных истории и местом, где я собирался дебютировать. Сунесс отвел меня в сторону в раздевалке и очень спокойно сказал, что я попал в эту команду по заслугам. Он сказал, чтобы я расслабился и наслаждался возможностью — я был окружен талантливыми игроками, все, что мне нужно было сделать, это поверить в себя, играть в свою естественную игру и постоянно напоминать себе, что я там в этой футболке, потому что заслужил это право. Кроме этого, единственное, что мне оставалось делать — это забивать. Все просто!
Забавно, что я все это помню. Я был на поле на Крейвен Коттедж, разминался, бил по мячу, все обычные предматчевые процедуры, которые ты делаешь, на каком бы уровне ты ни играл. Я был очень взволнованным и счастливым просто находясь там, в этом знаменитом красном комплекте, с моим собственным номером на спине. У меня было очень большое число 23 (понятия не имею, почему цифры были такими массивными!), число, которое в будущем станет синонимом Джейми Каррагера — пусть и я сделал рекламу этой футболке! Там, на дерне Крейвен Коттедж, как бы я ни был взволнован и как бы ни старался сыграть свою роль в тех упражнениях, которые ты делаешь перед матчем, мое основное внимание было сосредоточено на том, чтобы найти моего отца на выездной трибуне.
Фоном для всего этого было то, что после доклада Тейлора всемирно известную стоячую трибуну Коп должны были вот-вот снести, чтобы освободить место для новой сидячей трибуны. Доклад Тейлора появился после катастрофы в Хиллсборо в 1989 году и постановил, что к началу сезона 1994/95 годов каждый стадион АПЛ должен стать полностью сидячим. Думаю, большинство болельщиков понимали причины. Но настоящие хардкорные фанаты, которые стоят посередине Копа и зачинают песни на Энфилде, не хотели видеть, как у них отнимают эту огромную часть их культуры. Они начали кампанию, чтобы попытаться отменить все местные решения и все это достигло кульминации в сезоне 1993/94 годов, который должен был стать последним для стоячего Копа. А теперь возвращаясь ко мне, потому что именно так я и заметил своего отца! Мой взгляд привлек большой плакат за воротами, на котором было написано: «НЕТ СИДЕНЬЯМ НА КОПЕ» и пока я читал его, мой старик спустился по трибуне и занял место сразу за воротами и чуть слева от них.
Я не могу передать, какой кайф это вызвало у меня, не только знать, что мой отец был там, но и зная, где он был. Мама делала для меня абсолютно все и, честно говоря, без нее я был бы нигде. Она была сильным, надежным, любящим существом, которое гарантировало, что единственное, о чем я должен был беспокоиться — это моя игра. Так или иначе, она всегда заботилась о том, чтобы у меня был билет на автобус, чтобы добраться до тренировки и я всегда буду ей благодарен за это. Но другая большая часть моего футбольного путешествия была связана со мной и папой, пешком, на автобусах, что бы это ни было, где бы ни была следующая игра; я был там, на поле, забиваю голы, а он вне поля, подбадривает меня.
Весь нервяк, который меня тряс, просто исчез. Я чувствовал себя прекрасно. И я знал на все 100 процентов, что забью. В тот вечер у нас была хорошая команда — как и говорил Сунесс еще летом, смесь молодости и опыта. У меня были Иан Раш и Найджел Клаф, с которыми я мог обсудить любые аспекты игры и Джейми Реднапп, Роб Джонс и Дон Хатч рядом и вокруг меня и теперь я знал, где мой отец и не мог дождаться, чтобы начать и показать миру, что я могу сделать. На мой взгляд, как бы я ни был молод, меня сдерживали. Но теперь я был в игре— и намеревался в ней остаться!
Я встал позади последнего защитника и стремительно пробил головой чуть рядом со штангой. Я нисколько не испугался — я чувствовал себя как дома, играя на таком уровне с моими товарищами по команде. Возможно, я слишком старался, но по мере того, как шел первый тайм, я начал встречаться с мячом все чаще. Мы играли в хороший футбол — Дон Хатч, в частности, был в центре всей игры, организовывая наши контратаки прекрасными длинными и короткими пассами. Я был вовлечен в оба наших первых гола — мой навес справа был принят Хатчем, который отдал чуть назад Раши и тот подправил мяч в ворота. В то время я, помнится, думал о том, как бы я хотел получить такой шанс, безошибочную подрезку мяча только для того, чтобы счет моим забитым голам открылся и увеличивался. Затем я сыграл в стенку с Раши и навесил так, что Найджел Клаф сумел протесаться и пробить над вратарем «Фулхэма» Джимом Стэннардом и мяч снова попал в сетку ворот. Два неряшливых гола, но они были засчитаны — и к перерыву мы вели со счетом 2:0. «Фулхэм» не сдавался и отыграл один мяч во втором тайме, но по ходу игры мы заставляли их открыться и создавали моменты, чтобы прибить интригу в игре. Я все пытался прикинуть, сколько времени осталось. Я предполагал, что босс снимет меня до конца матча и отчаянно хотел отметить свой дебют голом — будь то бедром, коленом или задницей!
Но когда представился случай, я сделал так, что мой дебютный гол был совсем не неряшливым — это была абсолютная красота, если мне самому позволят так сказать. Я начал движение с паса в свободную зону на Хатча. Он обыгрался с Робом Джонсом и мяч вернулся к Хатчу; тот поднял глаза, увидел, что я бегу и хлестнул мяч в смертельном, закрученном навесе, который ужасен для защитников и соблазнителен для нападающих. Когда мяч извернулся в сторону от вратаря, я подкрался и с полулета принял его, используя плотность навеса, чтобы левой ногой с силой вонзить его мимо вратаря. Что за мгновение! Гол номер один и я был на седьмом небе от счастья, что гол получился просто красавцем. На какую-то долю секунды я увидел, как мой отец подпрыгивает, размахивая кулаком, а потом все ребята обнимают меня и похлопывают по голове. Раши улыбался мне в лицо и говорил: «Первый из многих! Первый из многих!» и Макка (Стив Макманаман) кланяясь делал пантомиму «мы не достойны». Как только парни перестали меня дергать, я подбежал к ливерпульской трибуне и отдал ей последнее дружеское приветствие сжатым кулаком, удерживая этот момент еще на чуть-чуть. Мой первый гол за большую команду и теперь, когда я увидел трепетание сетки, я хотел большего.
По дороге домой Ронни Моран тихонько похвалил мою всестороннюю игру и сказал, что теперь моя задача состоит в том, чтобы делать это снова, снова и снова. Он сказал, что я сделал самую трудную часть; многие нападающие так стремятся оказать немедленное воздействие и они слишком стараются и в конечном итоге изо всех сил пытаются найти этот первый гол. Я взялся за дело, и теперь от меня зависело, буду ли я продолжать делать это регулярно. Я нисколько не испугался; мне не терпелось выйти и сделать это снова, а ждать пришлось недолго.
Хотя ответный матч на Энфилде на следующей неделе мог бы показаться предрешенным для большинства людей, для нападающих это совсем не так. Как нападающий, ты хочешь голов — как можно больше голов. Как только я узнал, что меня снова ставят в состав, я был уверен, что забью парочку в тот же вечер, «Фулхэм» был удобной командой для взятия. Но я уверен, что Раши думал точно так же; он планировал сыграть первую скрипку, а я был его очень младшим партнером! Как оказалось, старшие профи были великолепны в тот вечер. Раши не тянул одеяло на себя, пытаясь больше использовать меня и первый гол не заставил себя долго ждать. Я подобрал отскок от одного из его ударов — даже Рейзор Раддок выложил мне пас на блюдечке со свободного удара в штрафной площади «Фулхэма». Я был в стране грез. Это было все, о чем я думал в течение последних десяти лет — забивать большие голы в серьезных играх, толпа пела мое имя. Мы разгромили «Фулхэм» со счетом 5:0 и я забил все пять голов с обеих ног и, в довершение всего, гол в нырке ударом головой. Я ушел с поля с игровым мячом в руках и в ушах у меня звенело мое имя. Я не просто взошел, я ворвался на сцену. Конечно же, как босс мог теперь не ставить меня в состав?
А он и не смог. Без какого-либо большого объявления я оказался частью Первой команды и это было незадолго до того, как я забил свой первый гол в Лиге. Если мой дебютный гол «Фулхэму» на выезде можно было только смаковать, то этот гол был не совсем классическим! Вскоре после матча с «Фулхэмом» я принял участие в шокирующем, бессвязном матче, закончившимся вничью против «Олдхэма» под руководством Джо Ройла. Опять же, несмотря на всех наших опытных игроков различных сборных, мы просто не могли войти в какой-либо ритм. Мы несколько раз пытались одарить «Олдхэм» голами, но через 15 минут забили они. До этого момента мы не выглядели так, как будто у нас была какая-то цель, но мы усилили свою настойчивость и мне удалось сравнять счет прямо в конце матча. Как я уже сказал, совсем не классика, но вполне достаточно, чтобы не краснеть.
Мой гол, казалось, выбил из «Олдхэма» всю его смелость — мы почувствовали, что их ноги задрожали. Мы сыграли около пяти минут добавленного времени в эпоху, когда это еще не стало нормой и понеслись всем скопом в последнюю атаку. Маловероятным героем стал хищнический и быстрый как гончая вингер Рейзор Раддок, который усмирил продольный пас через все поле в стиле Мишеля Платини, обошел своего опекуна как стоячего и выдал такой смертельно-свистящий кросс, что правый защитник «Олдхэма» мог только перенаправить мяч в свои собственные ворота.
Когда мы уходили с поля, Джо Ройл бушевал на судью по поводу добавленного времени, но мы были в приподнятом настроении. Мы знали, что мы выиграли на тоненького и просто обязаны были играть лучше и быть лучше в будущем. Но это займет какое-то время.
Уже в следующем домашнем матче я сделал свой первый хет-трик в чемпионате — на Энфилде против «Саутгемптона». Коп скандировал мое имя на мелодию старой песни «Приведите Чемпионов!»:
Рооооооби Фаулер, хлоп-хлоп, хлоп-хлоп-хлоп!
В ритм попадало не совсем, но разве меня это волновало? Неужели, черт возьми! Это было просто фантастикой! Некоторые игроки могут пройти всю свою карьеру, не слыша, как поют их имя, а вот я стал любимцем толпы после всего нескольких игр. Мне очень понравилось! За хет-триком последовал и мой первый гол с пенальти в матче против «Шпор». Во всяком случае, именно этот гол доказал тренеру (и Совету директоров), что у меня есть темперамент. У меня должно было все получиться и вот так вот — клуб заставил меня в двойном темпе начать переговоры об улучшении контракта.
Имейте в виду, что мне все еще было 18 лет и у меня все еще были первоначальные условия контракта, около £200 в неделю. Это еще одна часть моего прогресса, которой я обязан Грэму Сунессу огромной благодарностью. Технически клуб не должен был предлагать мне новый контракт до моего 19-летия, но Соуи позаботился о том, чтобы я был связан гораздо лучшим, долгосрочным контрактом как можно скорее. Он всегда был очень почтителен к моему отцу, но он сказал нам обоим, что в моих интересах получить надлежащее представительство и разумный финансовый совет.
Именно Сунесс познакомил нас с папой с Джорджем Скоттом, жителем Глазго чистой воды, который с тех пор присматривает за мной. Грэм познакомил Джорджа с моим отцом, папе он понравился, они пригласили меня поболтать и все было решено. После того, как Джордж поговорил с клубом, я подписал пятилетний контракт, который, если я доиграю его до конца, достигну своей цели и выиграю бонусы, сделает меня миллионером. Господи! Я был первым подростком-миллионером британского футбола. Внезапно я стал настоящим игроком за реальные деньги — и почувствовал себя чертовски здорово!
