Апуля Эдель: фальсификатор, авантюрист, модный колумнист, армянин и последний вратарь «ПСЖ» до эпохи шейхов
Первым делом отмечу, что судьба Эделя заслуживает увековечения в виде крупнобюджетного фильма – настолько этот человек неординарен и многогранен. Но раз уж Скорсезе со Спилбергом не торопятся браться за эту историю, то придется вашему покорному слуге делать работу за них.
Начнем по традиции с начала: человек, ставший известным как Апуля Эдель, родился 17 июня 1986 года в столице Камеруна Яунде. Впрочем, зная его историю, далеко не факт, что эта дата достоверна, но другой у нас нет и придется отталкиваться именно от нее. Его отец работал тюремным надзирателем, а мать - кассиром в магазине, так что нельзя сказать, что семья бедствовала (такой своеобразный камерунский средний класс). К моменту рождения Апулы у них уже было двое взрослых дочерей, живших к тому момента в своих семьях, и уже немолодые Клод с Марией (так звали родителей нашего героя) растили долгожданного первенца в довольно просторной собственной квартире в панельном доме на окраине промышленного района города. Рождение третьего ребенка, да к тому же мальчика, вызвало у супругов небывалую радость – сбылась их мечта о большой и дружной семье. К сожалению, они не могли знать, что сын в скором будущем разобьет ее в пух и прах.
Рос юный Апуля подобно всем своим сверстникам – неохотно посещал школу, где пожилые французские энтузиасты пытались вдолбить в головы непоседливых камерунских детей нормы этики и морали, а после нее шлялся с друзьями по улицам Яунде, влипая во всевозможные переделки. Стоит отметить, что этот славный город не является каким-то жутким нагромождением лачуг и сараев, где могут убить за коробок спичек, как какой-нибудь Могадишо – это пусть и со своими недостатками, но мегаполис с более чем двумя миллионами жителей. Так что в детстве жизни и здоровью Апулы ничего не угрожало, хоть он и проводил на улице дни напролет. Родители работали по двенадцать часов в день, у его сестер были свои заботы, так что за Апулой следила бабушка, которой на деле нужно было, чтобы внук поскорее оставил ее в покое и дал спокойно поболтать с подружками по телефону. Так и рос парень предоставленный сам себе, пока его не настиг футбол.
Случилось это летом 94-ого во время мундиаля. Наблюдая за матчем камерунской сборной против бразильцев, Апуля буквально влюбился в игру Ромарио и уже на следующий день пошел записываться в футбольную секцию. Его прогнали из семи клубов, потому что несмотря на всю свою настырность, паренек совсем не умел играть, однако восьмая попытка оказалось счастливой, и восьмилетний Апуля был зачислен в самую слабую команду детской лиги Яунде “Puissance Avenir” (то бишь, «будущая сила»). У будущей силы мирового футбола не было денег на форму для своих игроков, поэтому Апуля был вынужден собственноручно выкрашивать свою единственную белую футболку в желтый клубный цвет и клеить на спину вырезанную из бумаги «десятку» - получилось почти как у Ромарио в сборной Бразилии. Шли годы, и Апуля понемногу совершенствовал свои футбольные навыки, которые к его огромному сожалению все равно оставались весьма скромными даже для камерунского детского футбола.
К 1999-ому мальчик уже начинал понемногу разувериваться в правильности своего выбора, да и родители постоянно намекали, что пора уже найти себе серьезное занятие – например, работать после уроков на стройке. Такой вариант Апуле не подходил, из-за чего он часто ссорился с отцом, хлопая дверью, уходил и, собрав друзей, шел гулять. Их излюбленным местом для прогулок стал деловой район Яунде, где высились небоскребы, а по улицам иногда проезжали роскошные спорткары. Правда полиция при виде праздно шатающихся юнцов поначалу сразу же выпроваживала их из этого оазиса красивой жизни, но дружная компания со временем научилась бродить там, не привлекая лишнего внимания. Конечно, они не только удовлетворяли свое любопытство, но и при удобной возможности не упускали шанса вынести из магазина пару бутылок газировки или забрать в кафе чаевые, пока до них не добрались официанты. В один из таких томных вечеров Апуля встретил кое-кого, и эта встреча изменила всю его дальнейшую жизнь.
Проходя по одному из переулков за итальянским рестораном, Апуля заметил, как из кармана джинсов впереди идущего одинокого белого мужчины в черной кожаной куртке выпал кошелек. Парень метнулся к находке быстрее ветра и, подняв ее, уже был готов давать деру, как почувствовал стальную хватку на своем капюшоне. «Извините, месье, я и так собирался его вам отдать. Пожалуйста, не бейте!» - испуганно заверещал он. Незнакомец иронично хмыкнул и поиграв золотой цепью на шее промолвил: «Вижу, парень, тебе нужны деньги, вот, держи, - и достал из бумажника десять долларов, - если хочешь заработать еще, приходи завтра в восемь вечера к прачечной на углу Джозефа Айизи и Бульвара 20 мая», - после чего вышел из круга света от фонаря и исчез из поля зрения Апулы.
Так Апуля Эдель впервые встретил Геворга Агамяна (имя изменено из соображений безопасности), одного из наркокоролей Яунде. Дело в том, что, хоть Камерун и является относительно благополучным по африканским меркам государством, проблема незаконного оборота наркотиков в нем стоит очень остро: только по официальным данным 20% населения страны хотя бы раз пробовали тяжелые наркотики, поэтому в крупных городах этот сектор подпольного бизнеса застолбили за собой всевозможные группировки. В Яунде тех дней на первых ролях была армянская мафия, которая делала дела без лишней шумихи и насилия, но при этом очень по-деловому и грамотно с финансовой точки зрения. Придя на следующий день в означенное место, Апуля был снабжен 50 граммами кокаина и инструкцией по их продаже на парковке у одного бизнес-центра. С этого и началась двойная жизнь Эделя: дням он был примерным школьником и футболистом, а по вечерам продавал наркотики. Эта деятельность приносила ему солидные доходы: он начал стильно одеваться, приобрел себе пейджер и даже начал периодически приезжать в школу на такси. На него вешались девушки на пять лет старше, а карманы всегда были полны денег – что может быть лучше для подростка в четырнадцать лет.
Через пару месяцев Апуля обрел такую финансовую стабильность, что решил поделиться ей с родителями – купил отцу новенький телевизор, а матери золотое колье, однако они вместо того, чтобы обрадоваться подаркам начали допытываться о происхождении этих богатств. Поначалу Апуля отпирался, но под давлением отца бросил: «Армяне платят мне в месяц больше, чем вам за год!» Клод Эдель, всю свою жизнь боровшийся с преступностью, вспылил и, встав в дверях, сказал: «Ты не выйдешь из этой комнаты, пока не откажешься от этого грязного бизнеса!» Мать рыдала навзрыд. Парень, уже тогда отличавшийся недюжинной силой, оттолкнул отца и вышел из квартиры. Это был последний раз, когда он видел своих родителей.
После ухода из отчего дома юный Апуля начал жить самостоятельно, снимая квартиру в своем любимом деловом районе Яунде. Пользуясь открывшимися возможностями, он также сменил команду - заплатив тренеру, стал игроком молодежки фк «Кумба», игравшего во втором камерунском дивизионе. Футбол, однако, начинал уступать пальму первенства в списке его приоритетов организованной преступности – в ней он делал большие успехи, и всего через полгода после своего знакомства с этим суровым миром стал правой рукой Агамяна. Тот ценил Эделя за сообразительность, настырность и умение достигать поставленных целей.
Но все хорошее (особенно достигнутое не вполне законными путями) когда-нибудь заканчивается, и в жизни Апулы Эделя этот перелом произошел 16 мая 2002 года. В ту ночь он вместе со своими парнями должен был передать несколько коробок героина местному дилеру. Казалось, осложнений не предвидится, но почему-то на то злополучное дело Апуля взял пистолет, который обычно с собой не носил, предпочитая гасить конфликты в зародыше при помощи слов и кулаков. Встреча состоялась в тупике за заправкой, и все шло гладко, пока не появилась полиция. Это был не шальной патруль, а спецназ, заранее оповещенный о месте и цели встречи. Направив на наркодельцов ослепляющие прожектора, спецназовцы скомандовали всем лечь на землю и не шевелиться. Умом Апуля понимал, что, если выкинуть какой-нибудь фортель, его сразу застрелят – порядки в Камеруне жесткие, но какое-то чутье подсказало ему, что из ситуации есть выход. Затратив на оценку ситуации не больше секунды, он метнулся к ближайшему мусорному контейнеру – несколько пуль просвистело в считанных сантиметров от его головы, забежал за него и вслепую выпустил в сторону полицейских всю обойму пистолета после чего бросился со всех ног наутек. Убегая, он услышал, как вскрикнул один из преследователей – видимо одна из пущенных для острастки пуль все-таки попала в цель.
Понимая, что слуги закона не простят ему случившегося, и в лучшем случае он, несмотря на юный возраст, получит лет 25, а, если эта злополучная паническая стрельба еще и приведет к летальному исходу, то его попросту с большой радостью застрелят при «попытке к бегству», как только выяснят его личность, Апуля дико запаниковал – он метался по квартире, не понимая, что делать – ему казалось, что с минуты на минуты входная дверь слетит с петель, и его жизни придет конец. Через пару часов тревога немного улеглась, и он нашел выход из ситуации. Вскоре он уже был в офисе своего босса, умоляя того переправить его в Армению (до этого Агамян уже несколько раз стращал его такой перспективой) и выражая готовность принять на себя любую миссию в этой далекой стране.
Агамян, который за это время прикипел к бойкому пареньку, сделал пару звонков и выяснил, что Апуля ранил полицейского в ногу и находится в розыске, более того, на его съемной квартире, откуда он ушел буквально час назад, уже работают детективы. Суровый мафиози, увидев вызванные этим известиями страх и отчаяние в глазах, по сути, еще ребенка, попавшего в предельно недетский переплет, решил безвозмездно помочь ему. [Далее следует не стенограмма того разговора, но авторская интерпретация, способствующая пониманию сути истории].
- «Апуля, мой шофер прямо сейчас отвезет тебя в Дуалу, там иди к нашим ребятам в порту – они сегодня вечером отправляют контейнер с бананами в Трабзон. Я распоряжусь, чтобы они оборудовали его для тебя – под своим паспортом тебе через границу нельзя. Фальшивый паспорт я тебе уже выдавал. Слушай, ты ведь вроде в футбол поигрываешь?»
- «Да, играю немного, а при чем тут …»
- «Отлично, у меня есть друг со связями в тамошней команде, называется «Пюник», он должен мне услугу, так что они зачислят тебя третьим вратарем каким-нибудь – будешь просто числиться там и визу рабочую получишь. Ну а дальше уже твоя судьба зависит от тебя - в Армении можно много чем заняться, в том числе и честной работой. Ну а если решишь продолжить в нашем бизнесе, свяжись с Хореном – вот его контакты»
- «Большое спасибо, месье Агамян, я ваш вечный должник!» - в слезах вскрикнул Эдель.
- «Ну ловлю на слове. Не унывай, малой, еще свидимся. Храни тебя Бог!», - закончил беседу этот деловой человек и ушел в переговорную решать очередные вопросы.
Только через месяц Апуля наконец выбрался из своего добровольного плена, порядком отощавший, отвыкший от дневного света и напуганный. Всю дорогу он ел только бананы, пил только воду и учил армянский в тусклом свете предусмотрительно взятого с собой фонарика с динамо-машиной по любезно одолженному шофером Агамяна французскому самоучителю. Ему крупно повезло, что таможенные чиновники в порту отбытия не стали заглядывать в самое нутро сорокафутового контейнера, удовлетворившись фактом наличия в нем бананов, ну а в Трабзоне он выскочил из заточения и умчался в турецкую ночь, как только створки контейнера распахнулись, оставив представителей таможни в диком недоумении от того, откуда среди камерунских бананов оказался еще и камерунский негр.
Добравшись на перекладных до армянской границы, он встретился с представителем «Пюника», прибывшим чтобы помочь ему с паспортным контролем, и с ходу удивил его и пограничников сносным знанием армянского. Наконец, 2 июля 2002 года Эдель поступил в распоряжение своей новой команды. Его действительно отрекомендовали как вратаря, хотя до этого он последний раз стоял в рамке лет в десять еще во дворе, и он присоединился к вратарской бригаде «Пюника», состоявшей из Руслана Лещука и Андроника Карагезяна. Знакомый с его непростой ситуацией тренер старался по возможности не напрягать своего новичка, и на первых тренировках Апуля просто подбирал улетавшие мячи и разминал первых двух вратарей. Этим бы он, наверное, и занимался до конца контракта, если бы Лещук не заболел в начале августа. В результате Эделю пришлось занять место в рамке на двухсторонке.
Тогда он был жутко худым и не шибко высоким (180 см), поэтому игравшие против него футболисты «Пюника» сразу начали бомбардировать ворота ударами верхом со всех возможных позиций. Их удивлению не было предела, когда этот фиктивный камерунский футболист начал в сумасшедших прыжках тащить все, что летело в створ и начинать атаки точнейшими передачами. Наш герой и сам не мог понять, как он это вытворяет – в нем будто пробудился к жизни доселе неизведанный скрытый дар. Ветераны команды все больше распалялись, нанося все более сильные удары и идя во все более жесткие стыки с Апулой, стараясь развенчать являемое им чудо, но он оставался непробиваем и невозмутим. Когда же новый вратарь, выйдя из рамки, подхватил летевший к нему мяч и проверил между ног капитана команды Вардара Минасяна вся команда одобрительно засвистела и заулюлюкала. Именно в тот момент коллектив принял новичка, а Минасян не только не обиделся на трюк Апулы, но и повез того после тренировки к себе домой на ужин. Это было началом прекрасной дружбы: Минасян водил парня по Еревану, знакомил с армянской культурой и помогал учить язык. Однако по настоящему поворотным моментом в судьбе Апулы стал совместный с одноклубниками воскресный поход в недавно возведенный в Ереване Собор Григория Просветителя: величие и атмосфера святого места перевернула душу юноши, и во время богослужения он расплакался, вспоминая ту грешную жизнь, что оставил в родном Камеруне и поклялся никогда к ней не возвращаться. Вскоре после этого Апуля Эдель принял православие и поныне остается верен его заповедям.
Новая жизнь Эделя как в сказке стремительно шла в гору: уже 7 августа 2002 года он впервые попал в заявку «Пюника» на официальный матч, и сразу на Лигу Чемпионов. И пусть команда в итоге по сумме двух матчей проиграла киевскому «Динамо» 2:6, но зрелище битком набитого Республиканского футбола в Ереване, атмосфера большого матча и красивая зрелищная игра (закончилась со счетом 2:2) заново влюбили Апулу в футбол, и он, как когда-то в детстве, грезил под рев трибун выйти на изумрудный газон, только теперь в этих мечтах на нем была не футболка с десятым номером, а вратарский свитер. Тот «Пюник» был гегемоном чемпионата Армении – в команде имелись сильнейшие армянские игроки тех лет, такие как братья Карамяны (которые на двоих наколотили в сезоне 2002 пятьдесят голов), уже упоминавшийся Минасян, Мкртчян, несколько не самых плохих легионеров и аргентинский тренер Оскар Лопес, который совмещал работу в «Пюнике» и в национальной сборной Армении, а до этого работал на родине с «Расингом» и «Ураканом». Именно этому специалисту Апуля во многом обязан взлетом своей карьеры: после уже упоминавшейся тренировки Лопес внес Эделя в заявку на сезон, а уже 10 августа 2002 года вызвал его в сборную Армению четвертым (наверное, первый в истории мирового футбола подобный случай; интересно, что должно случиться, чтобы очередь дошла до четвертого кипера – эпидемия бубонной чумы?) вратарем. Вот так Апуля Эдель за два месяца из мальчика, путешествующего в контейнере, превратился во вратаря одной из европейских сборных.
Конечно, перед тем как принять новое гражданство, он немного погрустил из-за того, что не сможет играть за Камерун, но резонно прикинул, что в ближайшее время ему даже появляться там не стоит, хоть он и начинал скучать по родителям, сестрам и друзьям, оставшихся в далекой Африке. Любопытно, что до вызова в сборную Эдель успел сыграть лишь один матч за клуб (отстоял на ноль при разгроме «Котайка» со счетом 7:0), что не помешало Лопесу сделать на него ставку. Впрочем, этот пожилой аргентинец (на тот момент ему было 65) вызывал в сборную всех, до кого мог дотянуться в своем «Пюнике» - так вместе с шестнадцатилетним Эделем был привлечен пятнадцатилетний Эдгар Манучарян, который считался тогда главным армянским талантом. Этот седой старичок по-отечески (даже скорее по-дедовски) относился к молодежи своего клуба, и под его чутким надзором Апуля вскоре стал основным вратарем «Пюника», в сборной, правда, позиции Романа Березовского оставались незыблемыми (в отличие от позиций одного его однофамильца – прим. ред.) Манера игры Эделя напоминала гибрид Нойера и Очоа: великолепная прыгучесть (к 18 годам Апуля подрос до 184 сантиметров, что все равно не очень много, но компенсировал нехватку роста великолепными акробатическими данными) и потрясающая игра на выходах благодаря приобретенным в Камеруне навыкам полевого игрока. Стоит отметить, что Эдель начал выходить к центру поля, страховать своих защитников и принимать участие в игре в пас аж за десять лет до того, как эту революцию совершил нынешний вратарь «Баварии».
Неудивительно, что в двух следующих сезонах (2002/2003 и 2003/2004) Эдель признавался лучшим вратарем чемпионата, а команда в эти сезоны становилась чемпионом, брала кубок и суперкубок. В 2003 году благодетель Апулы Лопес освободил оба своих почетных поста, на которых его сменил румын Стойкице (видимо тогда в Армении не знали, что тренер «Пюника» не обязательно должен тренировать и сборную), и именно при нем Апуля 19 феврался 2004 года дебютировал за Армению в возрасте 17 лет, выйдя на замену в товарняке (точнее это был какой-то товарищеский турнир на Кипре, но да какая разница) с Казахстаном на 87-ой минуте под серию пенальти (что, как и вся карьера этого удивительного вратаря, весьма любопытно). Зато уже через два дня он появился в старте против Грузии и засушил «сухарь», внеся свою лепту в итоговую победу, и все это в еще несовершеннолетнем возрасте!
К сожалению, дальнейшая армянская карьера Эделя была не столь радужной. Дело в том, что серый кардинал армянского футбола Рубен Айрапетян, лоббировавший интересы «Пюника» в сборной, а по словам некоторых даже определявший ее состав в пользу ереванского гранда, манипулируя мнением не самых авторитетных тренеров, которых сам же и подбирал, будучи главой футбольной федерации, вступил с Апулой в конфликт. Причиной было несогласие вратаря с увольнением Стойкицэ, при котором у сборной был самый большой процент побед в истории, а клуб выиграл свой первый требл. Айрапетян, который по поручению армянской мафии пристроил Апулу в «Пюник»; пользуясь своими обширными связями, оформил тому гражданство и всячески прикрывал, не стерпел такого самовольства от зеленого юнца и перекрыл тому шлагбаум в первую сборную, за которую он успел сыграть к тому моменту 6 матчей, из которых 2 официальных (в их числе великолепный перфоманс, подаривший Армении ничью с Румынией, когда Эдель вышел на матч в роскошных шароварах и совершил 15 сейвов), что впоследствии помешают ему заиграться за Камерун, который будет заинтересован в нем ближайшие лет десять.
Перед сезоном 2004/05 Апуля решил съездить на родину, но этому воспротивился все тот же Айрапетян, подредактировавший его контракт таким образом, чтобы любая отлучка из расположения команды (даже во время отпуска) встала ему в 125 тысяч евро (впоследствии представители ФФА объясняли это страхом, что Эдель не вернется из Камеруна, сборная которого также имела на него планы). Апуля дико осерчал и захотел покинуть Армению – оставалось только дотерпеть до лета, когда заканчивался контракт. Последние полгода в «Пюнике», впрочем, выдались не слишком невыносимыми, потому что тренером команды назначили его друга Минасяна, который поднял Эделю премиальные за матч на ноль до 10 тысяч евро, что вылилось в 5 пропущенных юным вундеркиндом мячей в 15 матчах и еще один приз «самому надежному вратарю Армении».
В июле 2005 года Апуля со своим приятелем Карлом Ломбе, приехавшим в Армению из Камеруна через год после него, прознав, как легко там выбиться в люди, переехал на правах свободного агента в бухарестский «Рапид», где за них поручился Стойкице. Не успев распаковать вещи в столице Румынии, молодые люди отбыли на юношеский Евро-2005, куда чудом отобралась сборная Армении. Злой гений Эделя Айрапетян до последнего не разрешал включать Апулу в заявку, но в последний момент по слухам все решил звонок самого министра спорта. Как бы то ни было, несмотря на итоговое последнее место усиленной камерунцами Армении в своей группе, Апуля был признан лучшим вратарем того турнира, который не открыл миру суперзвезд (лучшим на том ЧЕ был признан Гуркюфф, не оправдавший впоследствии возлагавшихся на него огромных ожиданий), зато впервые явил миру обожаемого в России Дамира Скомину. Когда молодому киперу вручали его приз, он поблагодарил за этот успех всех представителей делегации: тренеров, врачей, физиотерапевта, даже уборщиц, но намеренно не упомянул главу федерации футбола. Говорят, что смотревший то интервью в прямом эфире Айрапетян опрокинул телевизор и крикнул помощнику: «Пока я жив, этого сукина сына в сборной Армении не будет!» Свою клятву он сдержал, а также вынудил «Пюник» начать против Эделя судебную тяжбу, которая завершилась аж в 2008 году выплатой футболистом бывшему клубу 60 тысяч долларов за якобы неправомочный переход в «Рапид».
В Бухаресте Апуля рвался проявить себя изо всех сил, но на одной из первых тренировок нарвался на нетипичную для вратаря травму, разрыв крестов – получил по ноге после того как пошел у своих ворот в обводку. Когда тренер чуть позже посоветовал ему завязывать с такой авантюрной манерой игры, Апуля ответил: «То, как я играю – это то, кто я есть, и никакие травмы меня не остановят!». Рэзван Луческу только пожал плечами. Пока наш герой восстанавливался, «Рапид» творил историю, дойдя аж до четвертьфинала Кубка УЕФА, откуда был выбит «Стяуа». Апулу удерживало от погружения в хандру из-за неспособности поучаствовать в исторических событиях лишь новое хобби - он увлекся модой. Еще во времена своей шальной камерунской юности он отличался отменным чувством стиля, отчасти почерпнутым у армянских коллег, но теперь он взялся за дело серьезно – подписался на двадцать с лишним модных журналов, стал завсегдатаем всех румынских бутиков и начал летать в Италию на показы. Тогда же он начал заплетать свои ультрамодные косички, чуть позже ставшие его отличительной чертой. Именно мода стала причиной самой странной аренды в истории европейского футбола.
На одном из парижских показов Эдель познакомился и сошелся во взглядах с талантливым модельером Брюно Питерсом, который пригласил его в свою творческую группу для работы над новой коллекцией в Антверпене. Апуля, скрепя сердце, отказался – ему надо было приступать к тренировкам в «Рапиде», но Питерс был настойчив: выяснилось, что его отец дружит с владельцем «Гента», бельгийским бизнесменом Иваном де Витте. Остальное было делом техники: в офис «Рапида» внезапно приходит запрос об аренде Эделя на месяц от «Гента», ошалевшие румыны звонят своему вратарю, тот объясняет, что мол в Бельгии хорошие врачи, он чудом договорился об аренде и вообще все на мази. Аренда одобряется и Апуля на месяц погружается в мир большой моды, который очаровывает его, а их коллекция вызывает фурор, и Питерса зовут работать в Hugo Boss. Он хочет взять Эделя с собой, но тот, взяв день на раздумья, все же выбирает футбол. Думаю, не надо говорить, что ни на одной тренировке «Гента» он так и не появился.
Вернувшись в «Рапид», Апуля понемногу отвоевывает место в составе и сезон 06/07 начинает вторым кипером. Интересно, что в той команде он был единственным легионером, после того как приехавший с ним из Еревана Ломбе не вписался в коллектив. С этим парнем Апуля поначалу сильно сдружился, но тот не потянул уровень и вскоре уехал играть на Кипр. Оставшись в языковой изоляции, Эдель буквально за пару месяцев сносно выучил румынский – не хотел пропускать все командное веселье. А его было предостаточно: румыны умели веселиться и постоянно влипали в разные интересные истории. Так, однажды команда почти в полном составе устроила ночные гонки на гольфкарах, в ходе которых Апуля снес ларек с шаурмой. На поле тоже случались забавные инциденты: так, он дебютировал за «Рапид», выйдя на замену на позицию форварда при счете 4:0 в пользу его команды – так тренер решил показать ему свое доверие и сделать комплимент его навыкам игры в поле. В итоге 2007-ой футбольный год Апуля закончил бронзовым призером чемпионата Румынии (12 матчей, 14 голов пропущено) и обладателем Кубка страны, в котором, правда, не сыграл ни минуты.
Летом 2007-ого на Апулу вышел «ПСЖ», которому потребовался талантливый второй вратарь, который смог бы со времен конкурировать с Микаэлем Ландрё. Это был еще тот ламповый «ПСЖ», середняк Лиги 1 (а в том сезоне и вовсе чуть не вылетевший из нее), главной звездой которого был стареющий Паулета, а главным талантом – Давид Нгог (кто-нибудь интересно еще помнит эту легенду «Ливерпуля»?) Эдель, впрочем, ни секунды не сомневался перед тем, как сменить команду – ему достаточно было увидеть, где она базируется. Париж и до того был любимым его местом в мире, а после переезда туда поглотил без остатка, так что весь свой первый сезон в «ПСЖ» Апуля играл за дубль, уделяя больше внимания своим любимым модным показам и светским раутам. Из интересных событий на футбольном поле можно отметить только его дебют за новый клуб, который состоялся в закончившемся ничьей товарняке против сборной Гвинеи (!), когда он вышел в основе в нападении – получилось, что уже во втором подряд клубе он дебютировал не как вратарь. Интересно был ли в истории футбола еще один подобный прецедент?
Зато в жизни Эделя-модного эксперта произошел прорыв: в Париже он наконец-то познакомился со своими кумирами, такими как Жан-Поль Готье и Изабель Маран, и даже поделился с ними своими идеями и образом, к которым те отнеслись с интересом. Именно на показе Isabel Marant Апуля повстречал свою femme-fatale, роскошную мулатку Анаис Мали (не имевшую малийский корней, зато имевшую чадские), которая с таким блеском в глазах расхаживала по подиуму, что он моментально влюбился. С его глубоким знанием сферы ее интересов перевести завязавшееся знакомство в романтическое русло не составило труда, и через несколько месяцев они съехались, и с тех пор за квартирой Апулы на Монмартре закрепился статус места встреч творческой элиты Парижа – туда захаживали модельеры, модели, актеры и музыканты. Однажды Эделя даже разбудил в четвертом часу ночи Жан Дюжарден, искавший в его холодильнике лимон.
На футбольном поле дела тоже шли в гору, и 11 декабря 2008 года он наконец дебютировал за парижан в официальном матче, выйдя в стартовом составе важнейшего матча 1/8 финала важнейшего Кубка французской лиги (который, к слову, «ПСЖ» выиграл в первый сезон пребывания Апулы в нем) и отстояв на ноль. Ну а вскоре после этого начались события, которые настоящие фанаты «ПСЖ» до сих пор вспоминают с улыбкой. Бог, как известно, любит троицу, вот и Апуля Эдель начал феерить в футболке парижского клуба на третий сезон пребывания в нем (2009/10). Вошел в него наш герой, как и в предыдущие два сидя на лавке, но в самом конце матча пятнадцатого тура против «Осера» поломался недавно подписанный легендарный Грегори Купе, и в игру вошел №30 (его Апуля выбрал в честь библейской истории с праведниками в Содоме и Гоморре). Так и началась в столице Франции «эра Эделя». В чемпионате команда шла ни шатко, ни валко, плетясь в середине таблицы, а Апуля чередовал неплохие матчи с потрясающими привозами, из которых больше всего выделяется автогол в матче с «Монако», сразу же вошедший в историю Лиги 1 как самый смешной вратарский ляп в ее истории. Зато в кубке Эдель расцвел: всего 1 пропущенный мяч в 6 играх и весомый вклад в выигрыш трофея. Не все, однако, было так радужно – в сентябре 2010 года после победы «ПСЖ» над «Севильей» (1:0) в групповой стадии Лиги Европы, испанцы решили опротестовать итог матча, заявив, что Апуля Эдель – не тот, за кого себя выдает. Казалось, надвигается катастрофа.
Выяснилось, что некий контакт из камерунской футбольной федерации сообщил севильцам, что Апуля Эдель двадцати четырех лет от роду на самом деле – двадцатидевятилетний Амбруаз Бейяма. Апуля только посмеялся над этой ерундой на пресс-конференции и предъявил УЕФА свой камерунский паспорт, который был признан подлинным, хотя на самом деле был очень качественной фальшивкой с перебитым серийным номером, выданным ему в свое время армянами – дата рождения и фотография в нем, впрочем, были настоящими, так что придраться к нему смог бы только знаток камерунской бюрократии, которых под рукой у УЕФА не оказалось. Так Эдель в очередной раз вышел сухим из воды, но понимал, что идею проверить его документы камерунскому контакту «Севильи» подал кто-то не понаслышке знакомый с его историей, однако решил не обращать на это внимание.
Кстати говоря, в том году к тренировкам с основой «ПСЖ» стал подводиться совсем еще молодой воспитанник команды Альфонс Ареоля, которого Эдель сразу же взял под свою опеку. Апуля помогал парню тренировать игру ногами, с которой у Альфонса тогда все было очень печально, оставаясь с ним после тренировок и отрабатывая упражнения, найденные в интернете – все это в конечном счете вылилось в то, что сейчас Ареоля – самый техничный вратарь Франции. Помимо обучения футбольным премудростям, опытный вратарь учил юношу галантно знакомиться с девушками, соблюдать светский этикет и стильно одеваться. Ареоля и по сей день очень благодарен своему экс-наставнику и периодически созванивается с ним, делясь новостями.
В целом, тот год был самым счастливым в жизни Эделя: он вносил весомый вклад в игру команды, обвенчался с любимой женщиной, приобрел определенный авторитет в парижской модной тусовке. Все начало рушиться 1 мая 2010 года. В тот день «ПСЖ» обыграл «Монако» в финале Кубка Франции, и после игры Апуля с Анаис поехали на вечеринку, организованную Vogue в Шато Бумон. На рауте Апуля не успевал принимать поздравления с отличной игрой от собравшихся знаменитостей – его настроение было просто великолепным, пока он вдруг не заметил, как по лестнице в общий зал спускается человек, которого он не видел уже восемь лет, и этот человек направлялся прямо к нему. Им был Геворг Агамян.
- «А ты подрос, Апуля! Рад, что ты воспользовался своим шансом, парень», - начал беседу мафиози, приподнимая фирменные солнцезащитные очки.
- «Месье Геворг, какими судьбами? Как же я рад вас видеть!» - опешил Апуля, дивясь тому, что все еще помнит армянский.
- «Я тут по твою душу, дружище. Да не пугайся, нам просто нужно потолковать в чуть более интимной обстановке. Не возражаете, если я на минутку украду вашего кавалера?» - обратился он уже к подошедшей Анаис, переходя на французский.
Агамян вывел своего экс-протеже на улицу и усадил в свой Мерседес, на заднем сидении которого еле умещались два мускулистых подручных наркокороля, факт присутствия которых сильно смутил и напугал Апулу. Вскоре выяснилось, что Агамян навестил Эделя не просто, чтобы повидать старого знакомого, а с весьма прагматической целью: он хотел, чтобы тот, воспользовавшись своими связями в богеме и в футбольной среде, наладил для армян каналы сбыта наркотиков в Париже, так как в Камеруне их бизнесу уже начало становиться тесно. Апуля ответил решительным отказом, сказав: «Я помню, что вы для меня сделали и вечно буду благодарен – просите что угодно: деньги, связи, но не заставляйте опять лезть в этот бизнес», - еще, не успев закончить, он почувствовал на своем лице прижатую сильной рукой тряпку, пропитанную хлороформом, и провалился в небытие. Очнулся он в освещенном слепящим фонарем подвале, связанный по рукам и ногам. «Поверь мне, мальчик мой, я не хотел до этого доводить, но ты меня вынудил, - спокойно промолвил Агамян, раскуривая сигару, - приступайте, парни». И к Апуле начали применять пытку водой, получившую мировую известность после того, как стало известно, что она входит в арсенал средств допроса ЦРУ. Апуля сам начал удивляться, откуда в нем столько силы воли, когда пытка растянулась больше, чем на час, а он все еще мужественно молчал в ответ на сыпавшиеся на него в перерывах между истязаниями одинаковые вопросы. Удивлению же армян не было предела, и на втором часу они прекратили. «Я даже горжусь тобой, Апуля, это значит, что я в свое время в тебе не ошибся. Даже парни из нигерийских уличных банд не выдерживали дольше получаса. Мне очень жаль, но в таком случае придется применить кое-что посерьезнее», - после этих слов его подручные начали раскладывать на столе разного вида колюще-режущие инструменты. У Апулы сердце ушло в пятки, от страха и стресса он начал задыхаться, поэтому, когда с него снимали рубашку, он даже не пытался сопротивляться. «Стойте! - остановил экзекуцию Агамян, увидев на парне православный нательный крестик, - Ты что, теперь верующий, Апуля?» - вкрадчиво спросил он. Чудом найдя в себе силы ответить, измученный вратарь прошептал: «Да, и моя вера – это главная причина сопротивляться вам». После этих слов криминальный босс сбросил себя всю спесь, присел и впервые на памяти Апулы снял темные очки. «Развяжите его, ребята, - пленник, не веря своему счастью, разминал окоченевшие запястья, - Ступай, сынок, и прости меня за все», - уходя, Апуля увидел слезу, катившуюся по морщинистому лицу за этот день будто бы постаревшего на десять лет гангстера. Вернувшись домой, Эдель, не объясняя ничего своей смертельно перепугавшейся девушке и не снимая мокрой порванной одежды, завалился спать прямо на диване и проспал весь следующий день. Больше он никогда не встречал Агамяна, но через несколько лет услышал от знакомых по «Пюнику», что тот закончил с наркотиками, вернулся в Армению, пожертвовал все свои деньги монастырю и начал праведную жизнь.
Хоть Апуля и вышел невредимым из той заварушки, что-то в нем надломилось: у него начались кошмары, он начал панически бояться воды, а всегда крепкая психика начала давать сбои. Это, разумеется, начало сказываться на его игре – он стал часто ошибаться, а его всегдашняя уверенность почти полностью испарилась. Следующий сезон он начал на скамейке, но Купе стал косячить, и в пятом туре Эделя вернули в основу. Он отплатил за доверие, выдав серию из пяти подряд игр без пропущенных мячей – казалось, Апуля Эдель вернулся еще сильнее, чем раньше. До какого-то момента все шло замечательно: «ПСЖ» выдавал свой лучший за долгое время сезон, стабильно идя в зоне Лиги Чемпионов, в Лиге Европы команда без проблем вышла из группы, громила всех в кубке - и все это с Апулой в воротах. В одном из матчей Эдель даже пошел в концовке в чужую штрафную и отдал голевую передачу на Нене, забившего спасительный гол. Временами он, конечно, привозил, как в осенней игре с «Лионом», но это не мешало команде продолжать набирать очки, ведь несмотря на все мелкие недочеты в игре, Апуля оставался фартовым вратарём.
Удача отвернулась от нашего героя 17 марта 2011 года, когда в ответной игре 1/8 Лиги Европы против «Бенфики» он пропустил обиднейший гол, выбивший команду из турнира. После матча болельщики устроили ему обструкцию, расстроенные тем, что клуб так глупо вылетел из еврокубка, который мог в том сезоне выиграть. Действительно, тот «ПСЖ» был очень неплох: опытнейшие и мастеровитые Макелеле, Арман и Жюли, волшебно игравший в том году бразилец Нене, талантливые Сако, Шантом и Эрдинч, ставшие отличной командой под руководством темнокожего француза Антуана Комбуаре, приверженца атакующего футбола. После той злополучной игры Комбуаре публично выступил в защиту Эделя, и команда его поддержала, но вратарь вернулся в свое состояние периода начала сезона, и остаток сезона доигрывал Купе. Лишившись счастливой ауры Эделя, команда проиграла финал кубка и провалила концовку сезона, выиграв лишь 3 из 12 матчей без него в воротах, заняв в итоге лишь четвертое место, хотя могла бы, если бы не этот спад, оформлять чемпионство.
В мае 2011 года история «ПСЖ» разделилась на до и после: в команду пришли шейхи. У Эделя на тот момент был контракт с клубом еще на два года, но новое руководство, воспользовавшись какой-то хитрой лазейкой, расторгло его, не выплатив компенсации, аргументировав это тем, что он не является «перспективным активом». Апуля подал иск в Лозанну, потребовав причитающиеся ему 3 миллиона, однако тяжба длится до сих пор, и видимо своих денег он так и не увидит. Как свободного агента его захотели подписать многие видные клубы: были предложения от «Наполи», «Шальке», «Тоттенхэма» и даже «Локомотива», но, к удивлению всех, Эдель выбрал «Хапоэль» из Тель-Авива. Он рассчитывал привести нервы и душу в порядок вблизи от святых мест, а также поиграть в свое удовольствие. Ставшая к тому времени его женой Анаис поддержала этот порыв и согласилась на несколько лет распрощаться с парижским бомондом и своей профессией. Болельщики, еще полгода назад готовые проклинать Эделя, приехали провожать его в аэропорт и даже скандировали: «Апуля Эдель навсегда наш номер 30!» К слову, фанаты «ПСЖ» и по сей день тепло вспоминают Эделя – их отношение к нему можно сравнить, например, с отношением болельщиков «ЦСКА» к Чиди Одиа: «да, не всегда хорошо играл, но зато c каким задором, и как весело было на его игру смотреть».
В Израиле Апуля действительно отдыхал и кайфовал: каждые выходные ездил в Иерусалим, гулял по библейским местам и рассуждал о природе добра и зла, дискутировал с местными теологами и впитывал многовековую историю этих мест. В делах футбольных все тоже шло отлично: Апуля наслаждался футболом: жонглировал в своей штрафной, дразнил нападающих соперника, финтил во вратарской, но не в ущерб результату – «Хапоэль» прошел в группу Лиги Европы, а в чемпионате занял второе место. После окончания сезона он в интервью местной газете сказал, что хотел бы провести в Израиле всю карьеру, а может быть и жизнь.
Беда пришла, откуда не ждали – Анаис заскучала вдали от «цивилизации» и стала просить Апулу вернуться во Францию, а когда он просил подождать несколько лет – начинала скандалить. Он стоически сносил все конфликты, но в один из дней, вернувшись с тренировки, не нашел жены дома, а вместо нее нашел лишь записку: «Прости, Апуля, нам с тобой не по пути, если ты меня не ценишь». Он отпросился у тренера и полетел вслед за ней, но вернуть ее не удалось – она уже получила назначение на новый показ, от которого не собиралась отказываться, а когда прилетел в Париж в следующий раз, то застал ее в объятьях известного рэпера. После этого Апуля подал на развод.
Предательство единственного дорогого ему человека полностью разбило его сердце и пробудило в нем былые страхи, обиды и новое для него чувство – ярость. Всегда до этого спокойный, как удав, он теперь в порыве беспричинной злобы мог разгромить номер в отеле, съездить по морде нахамившему официанту или разбить рекламный стенд на улице. За Эделем начала закрепляться очень неуважаемая в Израиле репутация дебошира, и уже в середине сезона 2012/13 ему объявили, что контракт с ним продлен не будет. Последние свои матчи за «Хапоэль» он провел на кураже, а в дерби против «Маккаби» даже забил пенальти, вложив в тот удар, казалось, всю накопившуюся в нем злость.
Снова оказавшись свободным агентом, он вдруг обнаружил, что остался совсем на мели, так как отдал Анаис при разводе почти все заработанные за карьеру деньги. Именно поэтому следующий сезон он начал в Индийской Суперлиге, куда на заработки начали съезжаться Трезеге, Саа, Дель-Пьеро и другие стареющие звезды. На драфте он был выбран первым из голкиперов и получил солидный пятимиллионный контракт с «Атлетико» из Калькутты, где стал главной звездой команды (наряду с Луисом Гарсией) и помог выиграть тамошний плей-офф, отстояв на ноль во всех его матчах. После одного сезона в Индии он так и не привык к сумасшедшему ритму и укладу жизни, и вернулся на полгода в «Хапоэль», где на полгода выбыл вратарь, и Апулу по старой дружбе попросили помочь.
После этого пришлось снова поехать в Индию, где его задрафтовал «Ченнайин», игра за который не принесла ему никаких дивидендов кроме утверждения в статусе лучшего вратаря Индии (https://in.news.yahoo.com/indian-super-league-iain-hume-000432313.html). После Европы чемпионат Индии казался ему легкой разминкой (тем более, что уровень лиги порой и впрямь был полулюбительским - см. видео ниже), и игра в футбол постепенно начала отходить на второй план в списке его интересов. На первое же место выдвинулось саморазвитие – движимый поиском причин своей психической нестабильности, он углубился в буддизм. С присущим для себя рвением Апуля поглощал священные тексты и ездил к различным гуру. Его духовный поиск окончился в городе Пуна, где он стал членом неоиндуистской коммуны, некогда основанной известным индийским духовным гуру Ошо, в которой обучали медитации, смирению эго и поиску внутреннего «я».
Благодаря коммуне, Апуля понял, что на самом деле истинное умиротворение ему приносит его любимая мода, тогда как футбол для него – скорее хобби, хотя до этого он полагал, что все совсем наоборот. Чтобы остаться в полюбившемся ему месте Эдель подписал однолетний контракт с местным клубом «Пуна Сити». К этому моменту он стал настоящей суперзвездой лиги – каждый его шаг освещали спортивные таблоиды, а тысячи детей по всей Индии мечтали стать вратарем, как их кумир. После переезда в Пуну его жизнь наконец стала спокойной и размеренной, как он всегда мечтал, да и к тому же главный индийский журнал «India Today», прознав об увлечении известного футболиста модой и дизайном, позвал его написать статью о влиянии индийской моды на европейскую в соответствующем разделе своего издания. Выпуск со статьей Апулы просто смели с прилавков, и владельцу журнала ничего не оставалось, кроме как позволить новой звезде журналистики самостоятельно подготовить к печати спецвыпуск, полностью посвященный моде. На сей раз успех был еще более ошеломительным – согласно статистике спецвыпуск стал самым раскупаемым выпуском периодики в стране с 1975 года. Многие англоязычные эксперты моды также вынесли свои крайне положительные оценки творению Апулы. В тот момент он был счастлив как никогда.
1 января 2017 года его контракт с «Пуна Сити» закончился, и он решил завязать с футболом, тем более что «India Today» предложили ему стать их постоянным колумнистом. С тех пор уроженец Яунде и гражданин Армении Апуля Бете Эдель проживает в Пуне, пишет статьи о моде и пытается постичь все тайны индуизма, чтобы достичь просветления. Иногда индийские болельщики встречают его на улице и буквально на коленях умоляют вернуться в футбол, но он только хитро улыбается и качает головой.
Поскольку Апуля Эдель – настоящий человек контрастов, закончить повествование о нем хотелось бы на печальной ноте. Для этого придется вернуться в далекий 2005-ый. После юниорского Евро у Апулы оставалась еще неделя отпуска, которую он решил употребить на долгожданную поездку на Родину. Сидя в самолете, он всю дорогу жутко нервничал, пытаясь придумать слова извинения перед родителями, пока наконец не решил просто упасть перед ними на колени и умолять простить его. Пока он ехал на такси из аэропорта до дома детства, созерцая давно забытые виды родного города, сердце его наполнялось светлой грустью по потерянному детству. Наконец добравшись до квартиры, где провел первые четырнадцать лет своей жизни, он обнаружил, что в ней теперь проживает совсем другая семья. В недоумении он отправился к старшей из двух своих сестер, но и она уже не жила, где раньше. На третий раз Апуле повезло: вторая сестра Софи, которая была старше его на шестнадцать лет, жила с мужем и детьми все там же. Увидев блудного брата, она расплакалась, а когда Апуля спросил, где же их родители, плач перешел в рев. Выяснилось, что их отец, узнав о беде сына, потратил семейные сбережения на то, чтобы с него сняли обвинения, воспользовавшись всеми своими связями в полиции, и в день прибытия в Армению Апуля был уже чист перед законом. Когда после той злополучной перестрелки Апуля не показывался в городе, родители долго не знали, где их сын и жив ли он вообще, пока, наконец, не узнали случайно из газеты, что он теперь играет в футбол в далекой Армении. Радости их не было предела: они продали квартиру и переехали в тесную комнатушку, чтобы установить в ней телевизор с подключенным дорогущим спутниковым тв, на котором они могли смотреть все матчи сына. «Как же они гордились тобой, братик!» - всхлипывала Софи, а вместе с ней начинал уже всхлипывать и сам Апуля. Родители ждали, что он вернется домой летом 2003-его, а когда этого не произошло, стали ждать следующего лета, а когда сын не появился у их порога и в 2004-ом (как мы помним, он не мог отлучиться из Армении, удерживаемый фактически в финансовом плену), подумали, что он не простил их за конфликт, из-за которого когда-то и ушел навсегда из дома. После этого они оба, чувствуя на себе несуществующую на самом деле вину, потеряли интерес к жизни и начали увядать. Умерли они в течение одной недели за четыре месяца до приезда их сына. Узнав эту страшную новость, Апуля вышел из дома сестры и побежал. Он бежал так долго, что когда остановился, то понял, что находится уже за чертой города, а на улице стемнело. Тогда он поднял глаза в звездное африканское небо и издал протяжный нечеловеческий крик.
P.S. Если персона Эделя вас заинтересовала, и вы уже жалеете, что не застали его игры вживую, начинайте следить за юным кипером "Монако" Сейду Си - он столь же экстравагантен, тоже играет под номером 30 и очевидном вдохновлялся Апулой (см. недавний матч со "Страсбуром").
P.P.S. У Апулы Эделя нет аккаунтов в соцсетях, поэтому в материале не представлены фотографии, отображающие значимые вехи его личной жизни.
я тебя жить не учу, просто если ты свой "труд" выставляешь на всеобщее обозрение, будь готов к критике.
И да, армянская церковь, конечно, не православная.
В частности, Анаис Мали со стопроцентной гарантией никогда не была женой этого человека.