13 мин.

Ядерные амбиции

6 k

Страх, ненависть, цензура, ажиотаж, звезды и полумесяц – накануне исторического матча Россия – Иран в Абу-Даби Sports.ru извлекает из архива репортаж Дмитрия Навоши для журнала PROспорт о футбольных нравах, обычаях и реалиях этой экзотической страны.

Футбольная сборная Ирана второй (после Японии) обеспечила себе участие в ЧМ-2006 и едва не стала первой, которая из нее выбыла – возможность ее исключения из турнира в связи с навязчивой антисемитской риторикой президента страны Махмуда Ахмадинеджада обсуждалась на самом высоком уровне. На тегеранском стадионе «Азеди» установлен официальный рекорд посещаемости отборочных турниров чемпионата мира – 110 000 человек, хотя туда до сих пор не допускают женщин. Футбольного потенциала этой страны опасаются пока не так сильно, как ядерного, но скоро, похоже, придется. Корреспондент PROспорт побывал в Тегеране на последнем матче иранской сборной перед отъездом на чемпионат мира в Германию

«Водка вкус нехорошо, – разглагольствует Хабиб, смешно, но не противно коверкая английский. – Но две минуты подождать, и тогда начинается очень хорошо». Хабиб везет меня на своем такси из аэропорта имени имама Хомейни, мимо мавзолея имама Хомейни, через площадь имама Хомейни около бывшего американского посольства (разгромленное в 1979-м, оно официально называется с тех пор «Американским гнездом шпионажа») в мой тегеранский отель, снабжая по дороге разнообразными суждениями, от политики до футбола. Хабиб начитан и добродушен, взаимопонимание у нас с ним наладилось как-то сразу, только он наотрез отказывается верить, что в сумке у русского, такой большой, нет ни одной бутылки водки, хотя бы маленькой.

Заговаривая про спиртное, запрещенное в Иране со времен исламской революции 1979 года, Хабиб изрядно понижает голос, как будто откуда-нибудь с заднего сиденья нас может подслушивать агент местной спецслужбы. Он ностальгирует по веселым временам шаха, но как-то совершенно беззлобно по отношению к нынешней ультраконсервативной власти. «Цикл исторический сейчас такой. Как у луны, знаешь, бывают циклы, – с восточной витиеватостью рассуждает таксист. – Сейчас правит полумесяц. Но иногда луна бывает полной». Отель «Лалех» звался до революции «Интерконтиненталем», и к его выцветшей стене до сих пор кое-как крепятся пять звезд. От дореволюционной роскоши в «Лалех» остался только бассейн, в котором можно купаться только в определенные часы (здесь предусмотрены «мужское» и «женское» время).

А еще – впечатляющий вид на заснеженные вершины гор Альборз. Вид, правда, тоже доступен строго по расписанию – в самые первые часы после восхода солнца. Ближе к полудню небо заволакивает густым тегеранским смогом. Большинство машин, забивающих к этому времени улицы 14-миллионного города, – прожорливые иранские «Пейканы», потребляющие на 100 км 15-20 литров бензина (я не преувеличиваю). Параметр «экономичность» в иранском автопроме – не самый приоритетный. Бензин в этой богатой энергоресурсами стране, при небольшом, но статистически корректном округлении, стоит ноль. Когда Хабиб завернул на заправку, я заметил англоязычный ценник: на доллар наливают почти семь литров бензина. Не 92-го или 95-го, а «просто бензина».

Половина тегеранских авто по всем законам механики перемещаться не должна: даже с «почти нового» (1991 года) «Ситроена» Хабиба краска слезает буквально пластами, а тормоза берут только одно колесо после третьего качка. Но они перемещаются, даже очень. А их водители наделены бесстрашием солдат ирано-иракской войны, которые хладнокровно ходили в атаку по минным полям, потому что имам гарантировал каждому подорвавшемуся прямое попадание в рай. Вероятно, погибшим в тегеранских авариях (путеводитель Lonely Planet провозглашает столицу Ирана мировым лидером по количеству ДТП) гарантировано что-то в этом духе, если водят тут в таком суицидальном кураже, а все пересекающиеся потоки следуют через перекрестки одновременно. Функция светофоров в Тегеране – чисто декоративная. «Пейканы» то и дело выскакивают на встречную или еще куда-нибудь за границы здравого смысла, огрызаясь истошными клаксонными воплями. Водители мотоциклов, собранных из запчастей 11 других, ловко поджимают колени, лавируя между грузовиками. 90% мотоциклистов (я не преувеличиваю) гоняют по хаосу тегеранских улиц без шлемов. Рефлекторно вжавшись в сиденье на одном из тегеранских перекрестков, я решаю, что, несмотря на размеры города, буду передвигаться по нему пешком. Потом, конечно, передумаю. Пешеходам время от времени приходится такие перекрестки переходить. А это еще страшнее.

В 1997-м, после ничьей с Австралией, означавшей попадание в финал чемпионата мира, иранская сборная проделывала этот маршрут, из аэропорта в город, на вертолете – во избежание пробок. А на стадионе «Азеди» ее встречали 80 000 человек. Чтобы умерить экзальтацию вокруг этого успеха, власти даже задержали возвращение команды из Мельбурна на два дня. В июле 2005-го на «Азеди» был установлен официальный рекорд посещаемости на отборочных матчей чемпионата мира – 110 000 человек, а по данным репортеров Guardian на трибунах тогда были все 150 000. В Иране издаются 16 ежедневных спортивных газет, да и остальные, возможно, не очень-то раскупались бы, не выноси на видное место футбольные заголовки. Иранцы сегодня востребованы в Европе больше игроков из Японии и Южной Кореи, хотя именно эти страны привычнее считать лидерами азиатского футбола. Только в бундеслиге сейчас играют четверо: Карими – в «Баварии», Махдавикия – в «Гамбурге», Занди – в «Кайзерслаутерне», Хашемян – в «Ганновере».

Чтобы осознать почти опиумную страсть иранцев к футболу, необязательно идти на стадион – хотя я, конечно, собираюсь это сделать. Достаточно отметить, сколько детей гоняют мяч во дворах и на боковых улицах – особенно в южных, беднейших тегеранских районах. Или заглянуть на базар, который начинается почти сразу за площадью имени имама Хомейни и не заканчивается уже никогда. Маленькие мячи из белого и красного пластика, невероятно популярные из-за своей дешевизны, продают там в каждой второй лавке. А торговцы футболками «Баварии», сборной Ирана и местного «Пересполиса» (конечно, нелицензионными) занимают на этом базаре целую улицу.

Принципиальное отличие Ирана от прочих лидеров набирающего вес азиатского футбола, будь то Южная Корея, Япония или Саудовская Аравия, состоит в том, что эта игра тут не возделывается посредством выраженной тем или иным образом господдержки, а расцветает стихийно, сама собой. Заметных инвестиций в клубы здесь нет: бюджет «Персеполиса», самого популярного клуба Ирана и одного из двух популярнейших в Азии (второй – китайский «Далянь»), десятикратно уступает бюджету любого «Терека». Нет также внятной системы подготовки молодежи – если не считать систему южнотегеранских закоулков, в которых сформировался талант Карими, вплоть до 18 лет гонявшего пластиковый мяч по асфальту. До самого последнего времени религиозные власти, которые в Иране могущественнее политических, относились к футболу с глубочайшим подозрением. Но после того как на чемпионате мира-1998 Иран обыграл США, более-менее смирились и они. Скорее, правда, «менее», чем «более». Два футболиста иранского чемпионата недавно были дисквалифицированы по настоянию клерикалов за прически, не соответствующие канонам ислама. А когда в 2001-м в Тегеране появились рекламные щиты с изображением Дэвида Бекхэма, их через день затянули черной тканью, постановив, что капитан сборной Англии выглядит непристойно. Половину тегеранских биллбордов сегодня занимают профили покойного имама Хомейни и сменившего его в роли духовного лидера Али Хоменеи, сколлажированные в ленинско-марксистском стиле.

Сегодняшний Иран – одна из самых закрытых стран мира. Все СМИ контролируются государством. Интернет фильтруется на предмет благонадежности. Спутниковые тарелки под запретом. Глава «Ночные клубы» в тегеранском Lonely Planet – самая короткая во всей серии путеводителей, она состоит из одного слова: «Размечтались». При подаче документов на иранскую визу девушки из других стран должны прикладывать фото в хиджабе или хотя бы в платке – не говоря уже о том, что они обязаны носить его на территории страны (за нарушение дресс-кода – две недели тюрьмы). Только жизнь в XXI веке устроена так, что совсем закрыться все равно невозможно. И успешнее всего через фильтры нынешнего иранского режима с Запада (а также с востока, севера и юга) просачивается футбол. Сегодняшний Иран, в то же время – одна из самых молодых стран мира. Со времени исламской революции благодаря запрету контрацептивов и поощрению многодетных семейств население страны выросло почти вдвое. Больше половины из сегодняшних 70 миллионов жителей моложе 30 лет. И футбол, апеллирующий прежде всего к молодежи, распространяется здесь эпидемическими темпами. Футбольные ворота я увидел даже во дворе одного из медресе. А тегеранское дерби «Персеполис» – «Эстекляль» затмит сегодня любое в мире и посещаемостью, и ожесточенностью. Краткая сводка с прошлогоднего: 100 000 зрителей, 200 покалеченных в фанатских столкновениях автобусов, 60 арестованных, двое погибших.

Футбол – самое высокорейтинговое зрелище на национальном ТВ. Однако матчи ЧМ-2006, как и всех последних чемпионатов, в Иране станут транслировать с небольшой задержкой, чтобы успеть купировать крамольные сцены вроде лозунгов политического характера или неподобающе одетых женщин. По ходу ЧМ-1994, рассказывают, иранское телевидение неожиданно вставило в матч двух европейских команд план фанатов, машущих аргентинскими флагами, но с тех пор там овладели цензорскими ножницами почти в совершенстве.

Шесть девушек, одетых в бейсболки и широкие майки, сидят под арестом в обнесенном колючей проволокой дворе, что сразу за стеной «Азеди». Из-за стены отчетливо слышен шум трибун, переживающих события матча сборных Ирана и Бахрейна. Девушки арестованы за то, что, переодевшись в парней, пытались проникнуть на футбол: согласно иранским законам матчи мужских футбольных команд могут наблюдать только мужчины. Девушки молча ожидают наказания – хотя пребывание вблизи трибун, откуда регулярно накатывают звуковые волны, уже само по себе пытка. Сочувствующий охранник решает перед ними объясниться: «На стадионе много мужчин, они будут вести себя слишком эмоционально и ругаться матом». Одна из девушек отвечает: «Но мы обещаем не слушать».

Фильм «Офсайд», снятый иранским режиссером Жафаром Панахи за полгода до чемпионата мира и взявший «Серебряного медведя» на последнем Берлинском кинофестивале, запрещен к показу в самом Иране. Но через несколько месяцев после его появления, в апреле 2006-го, президент Ирана Махмуд Ахмадинеджад попытался изменить иранскую трактовку положения «вне игры» и подписал декрет, позволяющий женщинам ходить на футбол. Декрет заблокировали религиозные власти, так что матч Иран – Босния, на который я отправляюсь 1 июня, станет зрелищем men’s only. Единственное исключение за 27 лет, прошедших со времени исламской революции, сделали для болельщиц сборной Ирландии, в 2001-м игравшей в Тегеране стыковой матч за попадание на чемпионат мира. Им разрешили смотреть футбол с отдельной трибуны и, конечно, обязали надеть платки. Многие болельщики сборной Ирландии в тот день тоже пришли на «Азеди» в платках – в знак солидарности. Женский футбол здесь, что характерно, тоже сильный (иранская сборная – одна из ведущих в Азии), но наблюдать за ним с трибун, в свою очередь, позволяется только женщинам. А все футболистки выходят на поле в специальных, спортивного кроя, хиджабах.

Я даже не представляю, каким будет ажиотаж на матчах сборной Ирана, когда на них начнут допускать девушек, если даже сейчас, в день товарищеского матча с Боснией и Герцеговиной, намеченного на шесть вечера рабочего дня, билетов не сыскать. Во многом, правда, ажиотаж вызван закрытием второго яруса «Азеди» на ремонт, на котором давно настаивали инспекторы ФИФА. В продажу были пущены только 40 000 билетов.

Зато я теперь прекрасно представляю, как во время того самого рекордного матча Иран – Япония в июле 2005-го на «Азеди» погибли пять человек, а еще 40 получили травмы. Хаос вокруг – почище того, что на тегеранских дорогах. Взлохмаченные подростки, которым не досталось билетов (или денег, чтобы их купить), собираются в группы и прорываются на трибуны, штурмуя полицейские кордоны партизанскими наскоками. Иногда вооруженная дубинками полиция такие штурмы отбивает – если группа собирается небольшая или наваливается на кордоны недостаточно отчаянно. Количество народу на всех центральных секторах не просто выше их официальной вместимости. Его тут тьма-тьмущая.

Сборная Ирана играет с боснийцами без травмированных Карими и Махдавикии. «Ничего, так даже лучше, – говорит Араш, иранский журналист, сопровождающий меня на трибуне, анонсируя молодых звезд сборной – Каеби, Маданчи и Шоджаи. – Рискну предположить, что это поколение иранских игроков может оказаться даже поинтереснее того, что играет сейчас в бундеслиге». Поначалу оптимизм Араша кажется чрезмерным. Босния, не показывая ничего особенного – по крайней мере ничего такого, что оправдывало бы отсутствие в составе сборной Элвера Рахимича, – уже к 17-й минуте ведет в счете два гола. Но Иран быстро оправляется от стартового недоразумения, уже к перерыву выходит вперед, а в конечном счете отвечает на два боснийских гола пятью. А хорватский тренер сборной Ирана Бранко Иванкович после матча договорится до того, что его команда может стать одним из открытий ЧМ-2006, как стала сборная Хорватии в 1998-м, в которой Иванкович помогал Мирославу Блажевичу. Неслабая амбиция, учитывая, что хорваты тогда взяли бронзу. «Насчет бронзы не знаю, – рассуждает Араш. – А из группы на этот раз должны выйти. Анголу точно обыграем. Есть еще Португалия и Мексика, классные команды. Но Южная Корея в 2002-м победила тех же португальцев очень уверенно, так что почему нет? Тем более что мы южнокорейцев сами периодически обыгрываем».

Через пару минут после финального свистка на поле появляется гигантское красно-бело-зеленое полотнище, и подхватившие его футболисты совершают с ним два круга почета по стадиону. Когда их энтузиазм иссякнет, с этим гигантским флагом по полю начинают носиться мальчишки, подававшие мячи, и аффектированные фотографы. На пике всеобщей экзальтации непроглядную темень неба взрывают выстрелы салюта. «Футбол – это единственный легальный здесь теперь элемент западной культуры», – озвучиваю я Арашу свою трактовку непредставимой, безудержной, баснословной популярности игры в Иране, выработанную за время поездки. «Возможно, – говорит, хотя видно, что такое объяснение не кажется Арашу исчерпывающим. – А еще это единственная доступная здесь вольность, если хочешь – пагубная привычка. Азартных игр нет, флирта нет, спиртного нет, и ничего такого в этом духе. Ты посмотри на этих людей. Они же этой радостью совершенно опьянены».

Коллективное опьянение повторится через два дня, когда сборная Ирана снимется со своей тегеранской базы, чтобы направиться в аэропорт имени имама Хомейни, а оттуда – в Германию. Кортеж автобуса с футболистами составят несколько тысяч фанатских авто с торчащими из окон флагами. Словом Iran или цветами национального флага будут раскрашены не только лица высовывающихся из окон авто людей, но даже сами машины. Мотоциклисты в порывах маниакального энтузиазма и на скорости под 100 км/ч будут ставить своих «коней» на дыбы. Все станут горланить какие-то песни и без удержу давить на клаксон. В Германию из-за материальных или визовых трудностей отправится очень мало иранских болельщиков. Но этого заряда поддержки сборной должно хватить надолго.

А в небе над всем этим безумием будет пламенеть заостренный серп полумесяца, точь-в-точь как те, что украшают минареты мавзолея имама Хомейни, только неожиданно большой и очень, очень яркий. Я не преувеличиваю.

Журнал PROспорт N 2 (165) 7 февраля – 20 февраля 2011 года

РАЗРЕШИТЕ ВАС ПЕРЕБИТЬ

PROспорт съездил в Старый Оскол к 34-летнему бойцу Федору Емельяненко, который 12 февраля вновь зайдет в восьмиугольную клетку.

СЛАВО В РОССИИ

Тренер «Краснодара» Славолюб Муслин – о мягких перчатках, английском Вадиме Евсееве и больших черкизовских простынях.

ДАН. СТАРТ

Тренер «Кубани» Дан Петреску – о том, как он был важнее Моуринью. Удивлялся российским клубам и называл дочь в честь «Челси».

ДЕНЬ НЕЯРОК

Неунывающий полузащитник «Эвертона» и сборной России Динияр Билялетдинов приглашает в гости приятеля-журналиста из Москвы, провожает Роя Ходжосона с домашней парковки и ждет, когда на «Гудисон парке» для него освободится место в составе «ирисок».

ПЛЕЙ-МОМЕНТ

В момент, когда в КХЛ составам команд запретили изменяться, а до плей-офф осталось две недели, PROспорт говорит о клубах, которым положено лидировать, выскочках и сборной, которая тоже инструмент кубковой борьбы.

СДЕЛАНА В ГЕРМАНИИ

PROспорт разобрался в устройстве идеального продукта немецкого производства – биатлонистки Магдалены Нойнер – и составил подробную инструкцию по ее эксплуатации.

ЦВЕТ НАЦИИ

PROспорт познакомился с некоторыми из темнокожих спортсменов, всю жизнь выступающих за Россию, и выслушал их монологи о фашизме, тачках и православной вере.

Михаил СВЕШНИКОВ: «В России зарабатывал в десятки раз больше, чем в Швеции»

Лучший игрок чемпионата мира по хоккею с мячом – о победе сборной России, об отсутствии монголов, о возвращении в Швецию и о том, что деньги – не главное в жизни.

ЛЕГЕНДЫ И МИФЫ

Ради того, чтобы послушать молодогвардейские дудки, предаться ностальгии по «Спартаку» 90-х и оценить слаженную работу ходынских охранников, корреспондент PROспорт все выходные проторчал на Кубке легенд.

«В 2012 году рейтинг Карлсена достигнет 3000 и наступит конец света»

Мифы о Магнусе Карлсене комментирует гроссмейстер Петр Свидлер.

Подписаться на блог