Видеотека-2010
Подводя итоги уходящего года, Денис Романцов рассказывает о футбольных путешествиях 2010-го при помощи двух десятков документальных короткометражек.
Севилья
Вояж в Андалусию я предвкушал с особым нетерпением. И потому, что магический вечер в Стамбуле стимулировал веру в новые чудеса, и потому, что ни в Испании, ни в плей-офф Лиги чемпионов мне дотоле бывать не приходилось – оттого туда хотелось еще сильней.
Я сразу решил, что на «Рамон Санчес Писхуан» поеду на лошадке – чего бы мне это ни стоило. А стоило это, как выяснилось, 50 евро. Ну, то есть, раз в пять дороже, чем на такси. Пришлось блефовать, делая вид, что не очень-то оно мне и надо. Сказав извозчику «too much», я развернулся и пошел прочь. На донесшее вслед «ОК, forty!» я непреклонно повертел головой, а уже через полминуты, сидя в карете, отсчитывал тому же извозчику 30 евро. Кстати, возьмите этот алгоритм на заметку – через несколько месяцев у болельщиков ЦСКА, возможно, снова возникнет повод отправиться в Севилью.
По пути кучер напевал что-то из местного фольклора и лениво расхваливал проносившиеся мимо достопримечательности – вроде первой в Европе табачной фабрики. По-испански. Я старательно кивал и в ответ на пару его реплик даже выпалил: «О-о-о!». Ну, наверняка ведь он рассказывал что-то интересное.
За полчаса до матча, уже на стадионе, мы перекуривали с моей хорошей знакомой Леной Дьячковой из «РИА Новостей».
– Дико прямо волнуюсь, – говорила она на выдохе.
– А я как-то нет. Чего перед праздником волноваться?
Через четверть часа ощущение праздника усилилось.
Впрочем, некое волнение закралось с появлением Саши Вишневского. Болельщик «Барселоны» пришел на матч российской команды в Лиге чемпионов в шарфе «Севильи» – такого фортеля от товарища я никак не ожидал. А ведь я берег для него одно из немногих свободных мест, темпераментно отгоняя назойливых аборигенов. И тут такое – эх… В общем, я со всех сторон был окружен «севильистас» – и это только множило азарт. Что случилось в следующие полтора часа вы, наверное, помните и так.
В послематчевом конференц-зале мы с Нобелем Арустамяном сошлись на том, что пребываем в одном состоянии – экстатическом шоке. В общем, если бы радиокомментатор (а в будущем и теле-) Нобель имел на это право, он бы в тот момент наверняка еще и дар речи потерял – как я, например. Помню, что микст-зона напоминала токийское метро в час пик. Помню, как стоял у автобуса ЦСКА, на автомате передавал в редакцию новости, а рядом Михаил Грушевский с Романом Бабаевым уже обсуждали соперников по четвертьфиналу. Помню, как брел к такси сквозь толпу заплаканных мальчиков в таких же, как и у Саши Вишневского, шарфах. В тот день праздник удался не для всех.
Вернувшись в номер, я первым делом написал в гугл-токе одному человеку, наверное, самому близкому на тот момент: «Чувствую, что это самый счастливый день в моей жизни. Ради этого стоило жить 24 года». Многое с тех пор изменилось – но не мое отношение к 16 марта 2010 года.
Милан
Вернувшись из Испании и хорошенько выспавшись (полеты с российскими фанатами выматывают больше самих командировок), я проснулся аккурат к жеребьевке четвертьфиналов. Через полторы недели мы с Сергеем Гилевым были уже в Милане. Приехали загодя, чтобы зацепить на «Сан-Сиро» встречу «Милана» с «Лацио». Правда, чтобы ее зацепить, пришлось изрядно понервничать, наговориться с людьми, знающими только итальянский, и много-много побегать.
Сначала сотрудники стадиона, будто издеваясь, гоняли нас из одного окошка в другое (а расстояние между ними составляло метров 200 – не меньше), уверяя, что аккредитации мы сможем получить именно там. В пункте А говорили, что их дают в пункте В, в пункте В – что в пункте А – и так до бесконечности. Повторив эти маневры трижды и набегав вкупе примерно пару километров, мы задумались над сменой тактики. Один из стюардов намекнул, что нечего лазить по окошкам – идите, мол, вон к тому мужчине за столом, там вход для прессы. Мы ликовали – до матча оставалось полчаса, успевали еще кофе в пресс-центре выпить. Однако застольный мужчина нас не порадовал – в списках аккредитованных журналистов не было ни Sergey Gilev, ни Denis Romantsov.
– Да впишите нас просто и все, вон же ручка, – Сергей говорил по-русски (итальянцы понимают его так же, как английский и, скажем, вьетнамский) и делал это достаточно убедительно, чтобы мужчина за столом последовал его совету.
Поскольку в наших пресс-картах имена написаны сначала по-русски и лишь затем по-английски, мы были внесены в список журналистов, как Ceplen Gileb и Dehnc Pomantcob. Принудительно переименованные, мы двинулись к последнему кордону. Там были турникеты и молодой человек в застекленной будке.
– Мы не получали от вас заявку на аккредитацию, – спустил он нас с небес на землю.
Тут стоит уточнить, что ассистентом редакции у нас тогда служила замечательная во многих отношениях девушка Саша. О ее убийственной непосредственности и неординарном взгляде на мир слагались и еще будут слагаться легенды. Только она, например, могла с обезоруживающей уверенностью путать ударение в слове «запонки» и называть Швайнштайгера «Швальштайгер». В общем, суть в том, что Саша отправила заявку на аккредитацию нас с Сергеем не в ФК «Милан», а в пресс-службу РФС. Дело было на излете марта и коллеги из РФС, верно, сочли сашино послание первоапрельской шуткой.
Короче, несмотря на все уверения, что «вон, гляньте, нас только что вписали», в пресс-центр мы так и не попали. До стартового свистка оставалось что-то вроде двадцати минут, и лишь дружелюбный стюард, почему-то возившийся с нами как с родными, не давал окончательно пасть духом. Он предложил:
– Вы можете купить билеты, во-о-он там.
Одолеваемые скепсисом, мы двинули к кассам. Там было сущее вавилонское столпотворение. Немцы, англичане, японцы, шведы. Все рвались на «Милан» – «Лацио». Билеты продавали по паспортам, но главное (!) – их оставалось много и стоили они дешевле севильской лошадки. Знаете, когда умершая было надежда вдруг воскресает – это ни с чем не сравнимо. Урвав билеты на вполне презентабельные места, в небывалом восторге мы помчались на стадион. Гипнотизирующее видео этого пробега, пожалуй, лучше всего передает нашу тогдашнюю экзальтацию.
«Милан» тогда потерял два очка – но мы не особо расстроились.
На трамвайной остановке близ «Джузеппе Меацца» тоже было не до скуки. Когда еще увидишь велосипедиста в колонне мотоциклистов.
Почти каждое утро в миланском отеле я просыпался от звонкого голоса украинской уборщицы. Импозантно «шокая» и «гэкая», она жаловалась родственнице, что ее постоянно обвиняют в воровстве, а ей, дескать, совесть не позволяет красть – но итальянцы не верят. Однако в понедельник разбудила не она, а новость о взрывах на станциях «Парк культуры» и «Лубянка»…
Через два дня случилось, наконец, то, ради чего я прилетел в Милан. Добраться до «Сан-Сиро» на лошади невозможно, поэтому перед игрой с «Интером» я совершил ритуальный заход на ипподром, находящийся в двух шагах от стадиона.
За час до матча вклинился в толпу беснующихся тифози, на уютной лужайке дожидавшихся автобусов команд.
Автобус ЦСКА парни встретили с некоторой прохладцей.
Автобус «Интера» запаздывал. Скрашивая ожидание, тифози воспевали Жозе Моуринью на мотив I Love You Baby (звучало это, как «Жо-озе Мури-инью ла-ла-ла-ла-ла-ла»). Наконец-то подъехали любимцы: вся сцена заняла меньше минуты, но люди ждали ее больше часа.
В тот раз мы вернулись в Москву на щите. Через неделю ЦСКА покинул Лигу чемпионов.
Химки
Недавно подсчитал – если сложить все время, что я провел в 2010 году в Подмосковье (на играх ЦСКА и «Динамо», а также на выдающемся матче «Химки» – «Ротор»), выйдет что-то около двухсот часов. То есть сильно больше, чем в редакции Sports.ru на Большой Ордынке. Да чего уж там – в 2008 году я прожил несколько месяцев в подмосковной Балашихе, но учитывая, что там я в основном только спал и иногда завтракал, думаю, и то набралось меньше двухсот часов. В общем, «Арена Химки» стала моим вторым домом, а 345-я маршрутка – вторым средством передвижения.
Самую душещипательную химкинскую короткометражку я снял в августе. ЦСКА принимал «Анортосис», я подтрунивал из-за спины над вратарем Аргуэльо, а в пресс-центре шушукались о том, что в перерыве состоятся проводы Милоша Красича. Буквально утром один из его агентов уверял, что Красич скорее всего останется в ЦСКА, так что после первого тайма я спокойно отправился курить с коллегами. Где-то на четвертой затяжке послышался голос диктора Плешакова: «… подписавшего контракт с туринским «Ювентусом». Через несколько секунд я снова был на поле.
Черкизово
В конце августа выезд был не у меня, а у моего ближайшего друга Кирилла Благова. Когда его любимый «Локомотив» повторно тягался с «Лозанной», он дожидался своего рейса на Москву в греческом аэропорту.
20:08 – «Держи меня в курсе, у нас рейс на два часа задерживают», – писал он в смс.
20:17 – «0:1».
20:19 – «Б…».
21:43 – «1:1. Отгадай кто».
21:44 – «А-а-а-а-лиев. Что бы мы без него делали».
Дело дошло до серии пенальти, в котором роковым оказался промах бразильца Майкона. «Локомотив» не попал в Лигу Европы, уступив команде второго швейцарского дивизиона. Я долго не мог решиться сообщить об этом Кириллу.
22: 40 – «Ну что там, старина? Не томи уже. Я ужас как нервничаю».
Тут я вспомнил о возможности оттянуть неприятный момент – надо же идти в микст-зону. Там, правда, тоже не задержался. С улицы стали доноситься фанатские уханья – причем раздавались они в адрес темнокожих футболистов «Локо». Побег на улицу приостановил спортэкспрессовец Гриша Телингатер:
– Ты же на улицу? Вот фотоаппарат – сможешь поснимать там, если что-то интересное будет?
Через полминуты меня можно было снимать для плаката организации «Репортеры без границ». Я стоял среди агрессивно-настроенной красно-зеленой молодежи с поднятыми руками, в одной держа телефон с включенной видеокамерой, а в другой – гришин фотик. Держаться в таком положении было слегка затруднительно, учитывая, что толпа буквально бурлила – ее шугали то омоновцы, то автобус, который норовил двинуться на людей.
На нас снова двинулся автобус и я, решив не испытывать больше судьбу, пошел возвращать Грише фотоаппарат. По пути вспомнил, что тянуть с ответом Кириллу больше нельзя.
22:55 – «По пенальти проиграли».
Англия
В сентябре, накануне 25-летия, меня занесло в Манчестер. Тогда было сложно представить, что это не последняя и даже не предпоследняя моя поездка в Англию в этом году. Самым впечатляющим пунктом программы, предварявшей матч «МЮ» – «Ливерпуль», стал, конечно, выход на «Олд Траффорд» – через этот легендарный тоннель.
С погружением в атмосферу британского боления тоже был полный порядок.
Через месяц боление было уже смешанным – в Лондон прилетел «Спартак». Со всеми вытекающими.
На стадионе «Стэмфорд Бридж» совершенно поразил великовозрастный стюард – пожизненный number one в моем рейтинге самых обходительных стюардов мира (второй – тот итальянец, что посоветовал нам бежать к кассам «Сан-Сиро»). Я остановился, чтобы узнать у него, как пройти в пресс-ложу, а он привел меня прямо к моему креслу, убедился, что я подключился к интернету, рассказал, как потом попасть в пресс-центр и микст-зону и напоследок отчеканил:
– Enjoy the game!
Остальные видео – в репортаже с матча «Челси» – «Спартак».
Однако самым крутым британцем, с которым меня свела судьба в уходящем году, стал, конечно, Эйден Макгиди. После матча с «Жилиной» он разминулся с Мартином Ханссоном , не пустившим его сборную на ЧМ, но не прошел мимо спартаковских болельщиков – собственно, я вообще ни разу не видел, чтобы он обделял их вниманием.
P.S. Наверное, символично, что год, по-футбольному стартовавший в Испании, я в Испании и провожу. Уже даже решил, что подарю Саше Вишневскому на Новый год.
Но командировки - это не совсем выезда.
Я бы даже сказал - совсем не выезда.