«Когда съели моего дядю, я понял, что пора что-то менять.» Трогательная история самого одаренного французского таланта
Суровые волны атлантического океана несли направлявшийся из Конго корабль «Академик Жан-Мари Окво Беле» к гостеприимным берегам Франции. Франсуа Цука стоял на верхней палубе и всматривался в горизонт, представляя, какой будет его новая жизнь и надеясь на лучшее. Жена Франсуа, Жозефина Дози, находившаяся на седьмом месяце беременности спала в своей каюте палубой ниже, и ей снился сон о том, что их сын (а в том, что это будет мальчик не оставалось сомнений, после того колдун в их родной деревне провел успешный ритуал сонографии) становится великим футболистом, и их семья возносится из нищеты.
Два месяца спустя, 23 декабря 1994 года, в небольшом французском городке Блуа чуть южнее Парижа родился Рави Цука-Дози, перенявший суровую африканскую красоту отца и фамилию матери. На тот момент семья Цука-Дози ютилась в крохотной комнатушке в коммунальной квартире на окраине города: Франсуа обивал пороги судоходных компаний в окрестностях Парижа, пытаясь наняться гребцом на галеры, а Жозефина осваивала торговлю фьючерсами по конголезской адаптации книги «Богатый папа, бедный папа», которая называлась «Бедный папа, нищий папа». Молодожены испытывали огромные трудности в адаптации к жизни в Европе, однако их наивность не мешала им вкладывать все свои душевные силы в воспитание маленького Рави, который рос не по годам умным и смекалистым ребенком – уже в два года он ходил и говорил, а в четыре прочитал свою первую книгу, из которой почерпнул многое о покинутой его родителями Родине – «Сердце Тьмы» Джона Конрада.
14 апреля 1998 года отец взял его с собой на работу (к тому времени Франсуа работал на рынке, таская ящики с фруктами), потому как Жозефина улетела на Родину проведать родственников, и с Рави некому было посидеть. Мальчик тихо сидел в стороне и смотрел как отец с коллегами готовят фруктовую лавку к утреннему наплыву посетителей - Блуа отходил ото сна: скрипели окна, открываемые горожанами, желавшими впустить в свои уютные квартиры первые лучи утреннего солнца, раздавались крики молочника и почтальона, утолявших жажду жителей города в пище кисломолочной и духовной. Вся эта милая суета была приятна слуху и взору Рави – он впитывал ее и растворялся в ней, и на сердце у него было спокойно и радостно: мальчик так глубоко погрузился в себя, что не заметил, как к его ногам прикатился апельсин, выпавший из ящика, который переносил его отец. Вывел Рави из неги голос отца: «Сынок, можешь съесть этот апельсин, раз уж ты ему так полюбился!», - Франсуа сопроводил эту незамысловатую шутку такой доброй улыбкой, что Рави стало жаль этот апельсин, и он не стал его есть, а положил в карман и решил приберечь до лучших времен. Они наступили скорее, чем можно было ожидать – по дороге с рынка домой отца с сыном окружили в темном переулке местные скинхеды – «Ты отнимаешь наши рабочие места, урод!» - обратился их главарь к Франсуа, - «Если негр вроде тебя не умеет играть в футбол, то он не нужен нашей великой стране». Почувствовав, что дело принимает плохой оборот, маленький Рави достал из кармана тот самый апельсин и начал его чеканить, он не был уверен, что у него получится, но желание защитить отца не оставляло другого выбора. Маленький оранжевый фрукт перелетал с одной ноги мальчика на другую, как будто им набивает не маленький афрофранцузский ребенок в богом забытой части Блуа, а Роналдо на Камп Ноу. Хулиганы застыли и не говорили ни слова, пока Рави не закончил жонглировать, преодолев рубеж в тысячу ударов, после чего тот же отморозок, что двумя часами ранее был готов убить Франсуа, сказал ему: «Благодаря этому парню наша сборная может стать лучшей в мире на долгие годы – отдай его в футбол или я найду тебя, и тогда ничто тебя не спасет!», после чего неонацисты рассеялись в вечерней мгле. «Пути господни неисповедимы», - подумал Рави, «Фух, пронесло, едрить твою», - подумал Франсуа.
Год спустя Рави Цука-Дози уже числился в детской команде ФК «Блуа», причем играл он с детьми на три года его старше – только так в матчах с его участием можно было сохранить хоть какую-то интригу. Огромный вклад в футбольное образование мальчика внес его дядя – Бенуа Дози, игравший в молодости в любительских лигах ДР Конго, пока его карьеру не оборвало трагическое падение с пальмы, с которой он пытался снять ручного шимпанзе своей бабушки – этот инцидент оставил его хромым, но не отнял у него неуемной страсти к игре №1, для которой он не мог найти выхода, пока на порог его рондавеля не заявилась сестра с сообщением о том, что ее сыну во Франции срочно требуется личный футбольный тренер. Услышав в трубке взволнованный голос мужа, требовавший найти ее брата и привезти во Францию, дескать, он теперь будет делать из Рави футболиста, Жозефина немного расстроилась – она всегда хотела, чтобы их сын стал ученым, как ее дедушка, открывший питьевые свойства воды в Университете Киншасы в 1910 году, но перечить мужу не стала. Бенуа по приезду во Францию всецело погрузился в обучение Рави всем тонкостям футбольного искусства: они вместе смотрели нарезки игры Пеле, Марадоны и Зидана, а потом шли на небольшой пустырь на окраине города, где мальчик усидчиво повторял все коронные приемы и движения легенд футбола и даже привносил в них собственные, ставшие позже его коронными, фишки.
Эпизодом, сильно повлиявшим на становление Рави Цука-Дози как личности, стала его встреча с кумиром, Зинеддином Зиданом, которая состоялась 18 июня 1998 года в подтрибунном помещении «Стад де Франс». Дело в том, что Бенуа очень хотел сводить племянника на один из матчей проходившего тем летом во Франции Чемпионата Мира, но у семьи Цука-Дози не было лишних денег на билеты, и он лихорадочно начал перебирать в голове всевозможные варианты попасть на какой-нибудь матч мундиаля, в ходе этого мозгового штурма он и вспомнил, что в детстве играл против Патрика Виейра на детском чемпионате Африки 1983 года. Остальное было уже делом техники – подловить игрока «Арсенала» у гостиницы, напомнить об игре Сенегал – Конго, в которой он, Бенуа Дози, оформил хет-трик, вспомнить былые времена, подивиться, куда их, двух простых африканских парней из бедных семей, занесла судьба и получить в конечном итоге заветные два билета на матч Франция-Саудовская Аравия. После разгромной победы «трехцветных» счастливые дядя с племянником были приглашены в раздевалку команды, чтобы разделить радость победы с игроками: строгий Эме Жаке сначала противился присутствию посторонних, но энергия Бенуа, завалившего того просьбами и мольбами, заставила великого тренера капитулировать. Рави сначала сильно стушевался, увидев всех своих кумиров в метре от себя, но, заметив лежавший неподалеку мяч, по привычке взял его и начал вытворять те самые футбольные фокусы, которые они с Бенуа отрабатывали до автоматизма день за днем, удар за ударом. Голоса в раздевалке стихли, и десятки пар глаз, принадлежавших лучшим игрокам поколения, жадно ловили каждое движение маленького мальчика, который не иначе как каким-то чудом оказался прямо перед ними, будто маленький херувим – посланник футбольного бога. В гробовой тишине Рави исполнил последний трюк и аккуратно положил мяч на пол, после чего воздух разрядили громогласные аплодисменты – хлопал даже мэтр Жаке, в суровых карих глазах которого выступили слезы, продолжались они довольно долго, с минуту, а когда футболисты устали хлопать, к Рави, от смущения спрятавшемуся за спиной дяди, подошел Зидан, присел перед ним и, глядя в глаза, сказал ставшую потом легендарной фразу: «Если и рождался когда-либо француз, который покорит весь футбольный мир, то он стоит передо мной».
Следующие десять лет жизни юного Рави прошли на редкость тихо и мирно: его типичный день (вечера были отданы на откуп футболу и изнурительным тренировкам) начинался с раннего подъема, пятикилометровой пробежки, легкого завтрака, состоявшего обычно из мюслей с клюквенным соком, которые ему каждое утро заботливо готовила мать, и конечно же учебы в школе, где мальчик был первым по всем дисциплинам и без труда преуспевал даже там, где и учителя обычно терялись. Так, в 11 лет, когда их класс в консервативной католической школе имени Святого Бернарда (она в отличие от остальных школ Блуа была бесплатной и потому являлась оптимальным и по совместительству единственным выбором для семьи Цука-Дози, как и для множества других малообеспеченных семей) учил отрывки из Библии на уроке богословия, Рави лично доказал преподавателю, что ницшеанское восприятие концепции Бога не только имеет право на жизнь, но и скорее всего является единственно верным, за что на месяц оставался после уроков, но заслужил уважение одноклассников и отца, который хоть на людях и делал вид, что придерживается христианских ритуалов, в душе продолжал верить в духов природы и иногда приносил им в жертву купленную в магазине рыбу (убивать животных для этого он считал пережитком древности). Именно в той самой невзрачной школе в Блуа Рави встретил любовь всей своей жизни, Изабель Лушар, которая на первый взгляд показалась ему ангелом, сошедшим с небес, а на второй – весьма симпатичной двенадцатилетней девочкой франкоарабской наружности. Когда Изабель перевели к ним в класс, Рави поначалу не решался даже заговорить с ней, но и тут ему пришел на помощь язык футбола: когда на физкультуре девочку начали задирать два парня из соседнего класса, Рави, стоявший метрах в двадцати от инцидента, запулил в хулиганов баскетбольным мячом, да так, что одним ударом вырубил обоих. В тот же день он уже провожал Изабель до дома и крайне довольный собой нес в руках ее портфель, вполголоса напевая что-то из своего любимого Джо Дассена. Следующие четыре года влюбленные не расставались буквально ни на минуту: Изабель даже ждала на трибунах стадиона конца каждой тренировки Рави вместе с его дядей, с которым очень подружилась: как и многим другим его друзьям ей пришлись по душе его безмерное обаяние и неистощимый запас интересных баек обо всем на свете. Бенуа, который внес огромную лепту в развитие Рави как футболиста, к тому времени перестал проводить с парнем индивидуальные тренировки, так как не видел, чему еще может научить столь совершенного игрока, но постоянно поддерживал его дружеским словом и советом. Рави очень уважал своего дядю и считал его своим лучшим другом: несмотря на хорошие отношения с одноклассниками, он не мог назвать никого из них человеком, близким ему по духу, а его партнеры по команде были старше его на три года и интересовались по большей части девушками и выпивкой, а не футболом и саморазвитием как наш герой. После каждой тренировки Рави благодарил тренера, хоть и понимал, что уже знает о футболе больше, чем он, прощался с одноклубниками и радостно бежал к трибунам, где его ждали два самых близких на свете человека, с которым он каждый раз был безмерно рад проделать часовой путь до дома пешком, попутно обмениваясь историями и шутками и останавливаясь у ларьков с мороженым, чтобы всем вместе полакомиться любимой едой их дружной, хоть и несколько разношерстной компании. Иногда они по дороге со стадиона заходили на рынок, проверить отца Рави: Франсуа все так же работал во фруктовой лавке, и каждый раз был безмерно рад выгадать для себя небольшой перерыв, чтобы послушать о футбольных успехах сына, угостить Изабель фруктами и выпить по пиву с шурином. К сожалению, он пропадал на работе целыми днями: ему нужно было кормить семью, поэтому с Рави он редко проводил много времени, но по-прежнему сильно любил единственного сына и был готов для него на все; то же, несомненно, относилось и к Жозефине, которая, напротив, чаще всего была дома, где с неизменным энтузиазмом изучала мир финансов, о котором впоследствии напишет книгу «Женщина в море цифр: как представительницам слабого пола преуспеть на фондовом рынке и избежать унизительных подколов приватизировавших эту сферу мужчин», которая несмотря на убедительное содержание, не сможет продаться большим тиражом из-за того, что название займет всю обложку, на которой не останется места для красивой картинки.
Уже тогда, в 2006 году, Рави ежемесячно приходили предложения от академий всех ведущих клубов Франции, самым настойчивым из которых был «Лион», который обещал подписать с двенадцатилетним юниором контракт на 5000 евро в месяц, однако Рави так сильно любил родной Блуа, город, в котором их семья написала свою историю счастья, выбравшись из тесной комнатушки на окраине в небольшой собственный домик, город, в котором он впервые поцеловался и забил свой первый гол, что, несмотря на настойчивые советы родителей и дяди и не настолько настойчивые советы не хотевшей терять его Изабеллы, до 2010 года оставался в Блуа и соответственно в местном футбольном клубе, команда U-18 которого, ведомая им, вышла в элитный дивизион, где на равных сражалась со сверстниками из «ПСЖ», «Лиона» и «Марселя», тогда как взрослая команда прозябала в третьем дивизионе, вследствие чего Рави не видел смысла перебираться в нее, так как уровень соперников там был даже ниже, а разницы в деньгах почти не было (по юношескому контракту он получал две тысячи евро в месяц). В сезоне 2009/2010 Рави забил 35 голов в 20 матчах: он играл на ставшей для него привычной позиции правого инсайда, но теперь, помимо всегда отличавшей его изумительной техники, выделялся и физической мощью, приобретенной благодаря долгим часам упорной работы в тренажерном зале, при этом, при тогдашнем росте в 175 сантиметров он отлично играл на втором этаже, а благодаря потрясающей выносливости мог закрыть всю бровку. О его ударе ходили легенды: в «Блуа» клялись, что однажды он ударом с пенальти порвал сетку, но не смогли это доказать комиссии из Книги Рекордов Гиннесса, так как снимавший тот матч оператор-любитель во время удара отвлекся на гулявшего неподалеку гуся.
Карьеру да и жизнь Рави Цука-Дози в корне переломил день, который он до сих пор, наверное, вспоминает с содроганием, 14 сентября 2010 года: тогда отгремело лучшее лето в его жизни – они с Изабеллой отправились в первое в жизни путешествие (съездили на 2 недели на живописный остров Олерон), ему посвятили целую статью в третьем июльском выпуске L’Equipe и был получен диплом о высшем образовании: последние три года он окончил экстерном, сдав все экзамены на «хорошо», а любимую литературу на «отлично» (его выпускное эссе с анализом мифологем в «Улиссе» Джойса до сих пор висит на доске почета в его родной школе). Единственное, что немного огорчило его тем летом – это безвольное выступление сборной Франции на мундиале, но он прекрасно помнил пророчество Зидана и без ложной скромности понимал, что близок тот день, когда он лично поведет команду к победам.
Если бы не тот ветреный и промозглый сентябрьский день, возможно, Рави Цука-Дози стал бы абсолютно другим человеком и мировая футбольная общественность давно обсуждала его, как обсуждает его куда менее талантливого ровесника Антони Марсьяля, который на детско-юношеском уровне только пытался равняться на Цука-Дози. Тот день, как это обычно бывает, начался, как и все остальные дни: ранний подъем, пробежка под песни любимых Pink Floyd, легкий завтрак, небольшой перерыв на чтение. В то воскресенье юношеская команда «Блуа» должна был играть дома с «Тулузой», но так как его дядя уже полгода не жил в Блуа – он переехал в конголезский квартал Сен-Дени, где снимал небольшой уголок в обветшавшем одноэтажном доме, куда его загнала череда неудач на тотализаторе, заработками с которого он жил с момента приезда во Францию («Футбол изменился, Рави, я уже не могу ничего предсказать – большие деньги испортили его», - пожаловался он любимому племяннику накануне по телефону), а Изабель уехала с родителями навестить своих алжирских родственников, то Рави решил не идти до стадиона как обычно пешком, а добраться на автобусе. Сложив свою потертую спортивную сумку, он на прощание по традиции поцеловал мать, а та как всегда пожелала ему удачи в матче, отец же смотрел футбол и попросил парня на обратном пути купить «каких-нибудь сухариков к пиву». Вышел за порог Рави, фальшиво насвистывая «We Will Rock You» и предвкушая интересную игру. Он добрался до уютного местного стадиона меньше чем за полчаса – на трибунах уже сидело несколько десятков нетерпеливых зрителей: это были девушки из числа персональных фанатов Цука-Дози с самодельными баннерами, нарисованными при помощи блесток и губной помады, и скауты грандов французского футбола без самодельных баннеров, но зато с дорогими портфелями, в каждом из которых лежал контракт со звонким заглавием «Рави Цука-Дози» и с солидными цифрами, прописанными в графе «зарплата», все они фальшиво улыбались друг другу и обменивались ничего не значащими фразами, но фальшивее всех улыбался скаут «ПСЖ», ведь в контракте, который принес он, графа «зарплата» была пустой, и эта пустота была красноречивее любых цифр этого мира. Бодрым шагом Рави прошел в раздевалку, где уже собралось несколько его одноклубников и тренер. Сказав им дежурное «бонжур», он начал переодеваться, попутно размышляя о том, что эта игра скорее всего будет одной из последних за родной клуб – парень созрел для нового вызова и кроме того отчаянно нуждался в деньгах, чтобы помочь своему дяде, отплатив ему тем самым за неоценимую помощь в становлении как футболиста. Через час Рави, отбегав один тайм матча, в котором игра у него шла – два гола и заработанный пенальти, вернулся в ту же раздевалку и присел рядом со своим именным шкафчиком у входной двери. В этот момент его мобильный телефон зазвонил, и служившая рингтоном нетленная «Fur Elise» Бетховена переломила его жизнь пополам – голос в трубке сухим тоном быстро проинформировал Рави о том, что Изабель Лушар 1994 года рождения скончалась, не приходя в сознание, от ран, полученных после автокатастрофы, в Главной больнице города Алжира. Рави показалось, что от того момента, как этот беспричинно ненавистный ему голос закончил говорить, до нажатия кнопки «отбой» прошли целые века, но на самом деле – каких-то секунд 5, не больше – все, чего ему хотелось в тот момент – избавиться от этого голоса, заставить его замолчать навсегда, но тогда он не мог знать, что тот будет приходить к нему каждый день следующие пять лет. Не переодеваясь и оставив телефон и сумку лежать на сидении, он под удивленные возгласы одноклубников и тренера вышел из раздевалки на улицу прямо под недавно начавшийся проливной дождь. В тот момент в его мыслях образовалась пустота, глубиной в вечность, он смотрел себе под ноги и не разбирая дороги брел вперед, так что когда дорогу ему перегородил человек в роскошном костюме, державший в одной руке зонт, а в другой кожаный дипломат, он не сразу его заметил. «Молодой человек, я готов выписать Вам билет в будущее, для этого просто поставьте свой автограф прямо вот здесь», - вкрадчиво сказал незнакомец, протягивая Цука-Дози контракт. Рави хотелось только одного – чтобы его поскорее оставили в покое, поэтому он наскоро нацарапал свою подпись на бумажке и, обогнув назойливую преграду, пошел дальше, сам того не ведая связав свою судьбу с ФК «Нант».
Вернувшись через пять часов домой, Рави рухнул на постель и не обращая внимания на вопросы встревоженной и напуганной матери и возглас отца: «Ну что, купил сухарянделей?», закрыл глаза, забывшись во сне. Случившуюся трагедию он обсудил с родителями только через неделю, когда собирал вещи для отъезда в «Нант», о необходимости которого узнал после второй встречи с их скаутом, который лично заявился к ним на порог, чтобы переговорить о новом контракте. Конечно же, талант Цука-Дози существенно превосходил то, что мог ему предложить скромный «Нант», но в тот момент ему хотелось поскорее покинуть Блуа, в котором каждый сантиметр напоминал об Изабель. Когда их повзрослевший сын в последний раз переступал порог их дома, чета Цука-Дози обнявшись стояла в дверях и махала ему на прощание, изо всех сил сдерживая слезы.
Нант, находившийся в паре сотен километров западнее Блуа, был куда более крупным городом, и в нем Рави нашел множество путей выплеска накопившейся депрессии – никогда до этого не притрагивавшийся к алкоголю, он начал ходить по самым злачным местам города со своим новым другом, одноклубником Ивом Помбу, который был ровесником Рави и также имел конголезские корни. В «Нанте» эту парочку даже прозвали «токсичные кореша» - такими веселыми были их ежевечерние похождения, которые, впрочем, не мешали им зажигать на поле, из-за чего на эти загулы не обращали внимание тренеры и руководство. Следующие пять лет жизни Рави прошли в мерцании ночных огней «Нанта», вечерах в обнимку с бутылкой и постепенном угасании страсти к футболу, так что к маю 2014 года он плотно осел на скамейке запасных «Нанта Б» и не имел шансов выступать за первую команду, хотя изначально весь город надеялся на него как на будущую легенду клуба. Цука-Дози утратил былую форму и набрал несколько лишних килограммов, лишь иногда в течении этого тягостного безвременья он пробуждался от своего летаргического сна – когда к нему на съемную квартиру, которая за время его пребывания в ней приобрела сходство со среднестатистическим российским балконом, приезжали родители, которые заботливо прибирали созданный им беспорядок, привозили домашнюю выпечку и смотрели с ним по вечерам комедии с Жаном Дюжарденом. Иногда наведывался и дядя, который несмотря на свою хромоту неизменно тянул Рави во двор попинать мяч «как в старые-добрые времена» и своим примером вдохновлял племянника пусть и ненадолго, но взяться за ум, в такие моменты Рави снова начинал напоминать себя прежнего на футбольном поле и в повседневной жизни, но их с течением времени становилось все меньше, потому что Бенуа ухитрился вложить высылаемые ему Рави (из его новой солидной зарплаты) деньги, предназначенные на съем приличной квартиры, в акции обанкротившейся компании своего приятеля, специализировавшейся на производстве шариковых ручек со встроенными ластиками. С таким подходом к инвестированию, Бенуа зачастую попросту не хватало денег на билет до Нанта, из-за чего Рави в самые трудные кризисы оставался без его целительного надзора.
Низшей точкой карьеры Рави Цука-Дози стало 25 мая 2014 года: в тот злополучный день он опоздал на тренировку, провожая своего лучшего друга Ива на поезд в Реджину (тот перебирался играть в Италию), и пропустил разминку, нарвавшись на очередной штраф. Во время рывка, выполняя одно из упражнений, он почувствовал неприятный щелчок в колене, и ужасающая боль ударила в мозг, после чего он потерял сознание. Очнулся Рави через несколько часов на больничной койке – разрыв крестообразной связки и десять месяцев без футбола при условии успешной операции. Ее провели на следующий день, а еще через день «Нант» расторг с ним контракт. Чтобы объявить об этом к нему в палату пришел лично тренер команды, легенда «Нанта», Мишель Закарян, который сказал: «Парень, ты один из самых больших талантов, которые когда-либо рождались, и, если бы ты закончил с футболом из-за этой травмы, я бы себя не простил, поэтому мы разорвали с тобой контракт после операции, но с таким отношением к делу ты не будешь играть у меня в «Нанте», поэтому поправляйся и Бога ради берись за ум». Однако по настоящему наставило Рави на верный путь не это событие, а еще одна трагедия, одна из тех, что либо закаляют человека и делают его неуязвимым, либо совсем подрывают устои его жизни, и она катится под откос.
20 декабря 2014 года Рави с самого утра находился в тренажерном зале, разрабатывая травмированную ногу и приводя себя в форму, лишь в восемь вечера он закончил свои упражнения и вернулся домой, где неожиданно застал родителей, которые должны были приехать с дядей только 23-его числа, чтобы вместе встретить Рождество. По выражениям их лиц Рави сразу понял, что произошло что-то плохое, и, правда, Жозефина не выдержав разрыдалась и сквозь слезы с трудом выдавила: «Сынок, твой дядя Бенуа погиб вчера, мы решили, что ты должен узнать об этом от нас лично». Выяснилось, что, устав от постоянной неудачи в коммерческих начинаниях, Бенуа решил наведаться в гаитянский квартал Парижа к одному из колдунов вуду, чтобы провести ритуал на привлечение удачи, но в ходе ритуала что-то пошло не так, и Бенуа был убит и съеден собравшимися там фанатиками. Услышав эту жуткую новость, Рави впервые в жизни заплакал: это был протяжный, почти что, звериный вой, прерывавшийся редкими всхлипываниями, казалось он вспоминает все темные моменты своей жизни: постоянные столкновения с проявлениями расизма, непонимание со стороны ровесников и конечно же смерть возлюбленной, которую он до сих пор не оплакал. Только через час родители успокоили его в своих объятиях, напоили горячим чаем с медом и уложили спать. Рави проспал 28 часов, но видел за это время лишь один сон, изменивший его жизнь навсегда: к нему пришел покойный дядя и со своей обычной улыбкой сказал: «Дружище, не печалься, я всегда буду с тобой, в твоей душе. Ты должен идти дальше – будь тем, кого из тебя готовило Провидение: не жалей никаких сил, чтобы стать великим футболистом, а я всегда буду помогать тебе с небес». Проснувшись, Рави дал себе клятву никогда больше не прикасаться к алкоголю, навести порядок в своей жизни и бросить все силы на тренировки, поиск нового клуба и игру №1. После этого он спокойно встретил Рождество со своими родителями и приготовился начать новую жизнь.
Через пару месяцев, когда он набрал оптимальные кондиции и приступил к тренировкам с мячом, у него в квартире раздался звонок: это был его товарищ по «Нанту» Ив Помбу, который теперь играл за «Реджину» в Серии Б. Он утверждал, что в услугах Рави крайне заинтересован «Кротоне», тренер которого готов дать ему шанс, посмотрев записи его игры, анонимно присланные в офис команды Ивом, который, напротив, возвращался из Италии во Францию. «Старина, я вытащил себя из этой ямы, в которой мы были все эти годы, теперь я обязан спасти и тебя!» Цука-Дози сердечно поблагодарил друга и пригласил того на чашку чая, на что тот с радостью согласился.
Ранним утром 25 апреля Рави прибыл в аэропорт Нанта, чтобы сесть на самолет до небольшого, но очень живописного городка Кротоне, что на юге Италии, чтобы присоединиться к местной команде, выступавшей во втором итальянском дивизионе. Приземлившись парой часов позже в Кротоне, Рави подумал, что оказался в раю: его окружали живописнейшие виды природы, разбавленные уютными, будто из сказок, домишками, архитектурными древностями и роскошными пляжами. «Именно здесь я хотел бы провести остаток жизни!» - сгоряча подумал Цука-Дози.
Первые впечатления от нового футбольного клуба оказались ничуть не хуже: с ним сразу же заключили молодежный контракт, сказав, что не за горами и взрослый – нужно просто проявить себя, команда также отлично приняла новичка: Рави с ходу сдружился с ивуарийским защитником Яао Гайем, но и итальянский костяк «Кротоне» был настроен крайне доброжелтельно. В команде недавно сменился тренер – им стал молодой специалист Иван Юрич, который перед первой тренировкой отвел Рави в сторону для продолжительного разговора, в котором честно сказал, что по началу тот будет играть за примаверу «Кротоне», но если будет стараться, то в скором времени дебютирует за основу, кроме того он добавил, что хочет сделать из Рави нового Дани Алвеса – для того чтобы раскрыть все сильные стороны Цука-Дози, Юрич предложил сдвинуть его на позицию правого защитника, действующего по всей бровке. Рави согласился: раз уж начинать новую жизнь, то пусть она будет новой во всем.
Первые несколько месяцев Цука-Дози привыкал к новой команде и к новой позиции, а «Кротоне» тем временем выступал крайне удачно и претендовал на первый в своей истории выход в Серию А, пусть пока и без участия Рави. Клуб помог ему арендовать небольшой уютный домик на побережье, на терассе которого Рави любил встречать закат, попивая свежевыжатый апельсиновый сок со своим новым другом Яао Гайем и обсуждая их любимый сериал «Настоящий детектив». Однажды Яао пришел к Рави в гости со своей девушкой и с ее подружкой, стеснительной девушкой на год младше Рави. За весь вечер она сказала от силы слов двадцать, но глубокий взгляд ее бездонных голубых глаз заставил Рави во второй раз в жизни почувствовать, как в его животе роятся бабочки, кажется, это были капустницы, но он не мог сказать наверняка. Когда он увидел ее в следующий раз, то, не говоря ни слова, упал перед ней на одно колено (к сожалению, на проперированное, из-за чего месяц не мог тренироваться) и сделал предложение, конечно, она ответила «да» - в новой жизни Рави наметилась череда удач.
По итогам сезона «Кротоне» заработал повышение в классе, а Рави произвел фурор на своей новой позиции в чемпионате молодежных команд, и тренер выполнил свое обещание, переведя Цука-Дози в первую команду. Кроме того, в июле 2016 года Рави и Даниэлла (именно так звали его возлюбленную) обвенчались: на церемонии, конечно, присутствовали Франсуа и Жозефина, которые впервые приехали к сыну в Италию и не могли нарадоваться переменам в его жизни, а также два лучших друга Рави – Яао Гай и Ив Помбу. Стоя перед священником (на обряде настояла семья невесты, сам наш герой по-прежнему не верил в существование Высшего Разума, хотя и не так рьяно как в детстве), Рави окинул взором всех собравшихся в церкви близких ему людей и на секунду ему почудилось, что рядом с родителями стоят улыбающиеся Бенуа и Изабель – одна секунда, но сколько же чувств воспряло и погасло за нее в его душе. Одна беспощадная секунда.
В межсезонье 2016/17 Цука-Дози выкладывался как никогда раньше, и был признан болельщиками лучшим игроком летних контрольных матчей, в которых отдал 7 голевых передач за 6 выступлений. В последнем товарняке перед началом сезона Рави получил обидную травму бедра и был вынужден пропустить первые пять матчей чемпионата, но тренер Юрич пообещал, что выпустит того в основе, как только он полностью восстановится. Однако, этим планам не суждено было сбыться, так как после первых трех туров команда не набрала ни одного очка, после чего президент «Кротоне», дабы не допустить позора, поставил задачу всеми силами остаться в элите и выделил деньги на подписание опытных игроков, выступавших до этого в Серии А, которые помогли бы команде в борьбе за выживание. Одним из таких игроков стал двадцатидевятилетний воспитанник «Ромы» Алеандро Рози, который накрепко застолбил за собой позицию правого защитника. Цука-Дози просидел за его спиной до ноября 2016 года, лишь изредка попадая в заявку на матчи, после чего в очередном разговоре с тренером попросился в аренду, где смог бы проявить себя. Юрич не стал препятствовать, договорившись с «Паганезе», выступавщим в Серии С, но перед тем как отпустить Рави из своего кабинета сказал: «Следующий год будет твоим годом, наберись терпения». Цука-Дози засучил рукава и принялся за работу – они вместе с Даниэллой переехали в крошечный Пагани, к тому времени он уже в совершенстве знал итальянский, и проблем с адаптацией не возникло, более того, он стал лидером команды на поле и в раздевалке. Ведомый им «Паганезе» в прошлом сезоне занял рекордное для себя восьмое место в лиге и пробился в плей-офф на выход в Серию Б, где обидно уступил «Косензе», из-за того, что Рави пропускал этот матч из-за очередного рецидива злополучных «крестов». По окончанию сезона благодарные фанаты «Паганезе» установили небольшой памятник Цука-Дози рядом со стадионом, присутствовавшая при этом семья Рави, в которой к тому же ожидалось пополнение (Даниэлла была беременна девочкой, которую Рави по непонятным для нее причинам твердо вознамерился назвать Изабель), не могла сдержать гордости за него. Франсуа и Жозефина вспоминали их путешествие в Европу 22 года назад и не могли поверить, что оно приведет их к тому, что они будут лично созерцать памятник их сыну, установленный за тысячи километров от покинутого ими тогда родного и столь уже далекого Конго.
Вернувшись из аренды в «Кротоне», Рави был встречен овациями партнеров, спасшими «Кротоне» от вылета в последнем туре чемпионата. «Рави, с тобой, мы станем еще сильнее в этом сезоне!» - сказал ему капитан команды Алекс Кордаз, а тренер молча похлопал его по плечу и хитро подмигнул. Перед началом своего первого сезона в большом футболе Рави неожиданно объявил родным, что хочет съездить в Алжир, причем один. На все распросы он отвечал: «так надо, я скоро вернусь», и верная Даниэлла, поупиравшись для приличия, дала согласие, а родители и так сразу поняли, какова цель этой поездки.
Жарким вечером 20 июля 2017 года на Городское кладбище Алжира вошел красивый чернокожий мужчина в черном смокинге с роскошным букетом из 100 белых роз. Он направился к могиле некой Изабель Лушар, на которой не было ни фотографии умершей ни памятника с эпитафией, так что зеваки, поначалу ошарашенные появлением такого яркого персонажа в столь тусклом месте, сразу рассеялись, утратив повод для досужих сплетен. Стоя перед местом, где была похоронена любовь всей его жизни, той жизни, что давно осталось позади и приходила ему лишь иногда во снах, этих кусочках бессознательного в нашем вдоль и поперек осознанном мире, Рави Цука-Дози тихо промолвил: «Моя Изабель, наконец-то я пришел к тебе, теперь передо мной открыты все дороги и я пойду по ним ради тебя, буду счастлив для тебя, стану великим для тебя, спасибо тебе все, я никогда тебя не забуду. Покойся с миром, мой личный персональный ангел.» Красивый чернокожий мужчина покинул Городское кладбище Алжира, когда на небе уже светили звезды, и никто не мог заметить слезы, застывшие в уголках его карих глаз.
Ощущение,как-будто фильм посмотрел целый
Очень интересно,впрочем как всегда
Больше всего, конечно, меня поразила смерть дяди. Это просто ужасно! Никогда бы не подумала, что в таком современном городе, как Париж, можно нарваться на каннибалов
Жаль. Ну ничего, сюда посттавлю
_______________________