Видео
6 мин.

Хроника бессилия

378

Тяжелый взгляд Валерия Карпина, драгоценное терпение Кевина Блома и 16 охранников против гостевых болельщиков. Блог «Футбольного клуба» усилиями Тимура Журавеля, побывавшего в Словакии, восстанавливает детали вокруг матча «Жилина» – «Спартак».

В Жилине мне предстояло усидеть на трех стульях: снять лигочемпионский репортаж, включиться перед игрой для студийного эфира и, наконец, прокомментировать сам матч. В принципе, такое совмещение у нас не практикуется, но кроме меня больше никто в Жилину выбраться не сумел.

Нет, я не боялся работы, просто порой не знал, за что хвататься. Когда за день до игры в холле отеля, где остановился «Спартак», мне рассказывали про совещание по безопасности, то я пытался провести границу: записать ли это для репортажа или же оставить для комментария...

– В здешней тюрьме всего тридцать «посадочных» мест, а наших болельщиков сюда прибудет около тысячи, – вздыхали представители «Спартака», – нет ведь никаких гарантий, что все будут вести себя хорошо.

Не знаю, проговаривалось ли это на уровне клуба, но среди журналистов гуляла вполне достоверная информация: болельщики «Спартака» собираются сорвать матч. Это будет их протест на то, как ведется дело убитого 6 декабря Егора Свиридова.

Зацепить какие-либо свидетельства на камеру, в репортаж, было невозможно. Да, болельщики наводнили маленький город, но при этом не происходило ничего особенного: они местами шумно выпивали. Как всегда. Всё.  

Накануне вечером на Жилину опустился густой прям-таки зловещий туман. «Это здесь снимали «Хостел»», – уверял во время нашей прогулки по городу оператор Серега Соловьев. И вправду, раньше я не видел, чтобы настоящий туман был настолько киношным. Будто его согнали сюда со всех туманных фабрик.

Тогда мы и не подозревали, что именно туман поставит вопрос, быть ли матчу, и потом этот же туман будет выглядеть детской шалостью в сравнении с тем, что приготовили люди.

Но сначала вопросы все-таки ставила природа. На нашем традиционном ТВ-митинге, который для телекомпаний за три часа до игры устраивает УЕФА, прямым текстом сказали: матч, скорее всего, будет сыгран завтра, но в более раннее время. Мы поднялись на нашу комментаторскую позиции и оттуда едва были видны ворота. Последнее слово – за судьей Кевином Бломом, который в тот момент еще только ехал на стадион.

В пресс-центре словацкие и российские журналисты обменивались ожиданиями и информацией. Для матча Лиги чемпионов народу было немного – все уже знали друг друга в лицо. Коллега Сергей Алексеев из Gazeta.Ru, ссылаясь на свои источники, уверял, что болельщики будут срывать матч.

В это время туман, будто по сигналу, рассеялся. И с нашей трибуны легко можно было разглядеть гостевой сектор: там пока все спокойно, шло банальное размещение баннеров. По расчетам приехавшие в Жилину спартаковцы не могли разместиться на отведенные им 500 мест. Даже без всяких акций приезд тысячи гостей уже грозил стадиону форс-мажором.

Пока я готовился к предматчевому включению, оператор Соло бегал с камерой по периметру стадиона и окучивал приехавшего Кевина Блома. Почти совсем рассеявшись, туман облегчил судье задачу.

Щекотливым оставался вопрос: стоит ли говорить о вероятном срыве матча ДО ИГРЫ. Коллега Алексеев перед самым моим уходом на включение, был уже не так уверен в акции болельщиков. «Говорят, среди них есть раскол: кто-то за срыв, кто-то против», – сомневался Алексеев.

Я посчитал, что будет правильнее не говорить о возможном срыве. Но уже после включения, увидел смс от оператора Соло, который продолжал снимать вокруг поля: «что-то будет, на секторе у «Спартака» подозрительные шевеления». Соло бывал у нас в разных переделках, ему следовало верить. Но верить не хотелось.

На всех официальных встречах словацкую сторону предупреждали, что болельщики у «Спартака» – опасный люд. Но, похоже, словаки не понимали, насколько. Досмотр на сектор был символическим, секьюрити по пальцам посчитать.

Пора было идти на комментаторскую позицию. Соло оставался в свободном полете. Как-то все это непривычно для меня, теперь я привязан к ведению репортажа, и, если что, буду далеко от событий. «В эфире!» – сказала в наушники Москва.

3:56 застыли на табло. Именно столько успели сыграть до момента, когда Кевин Блом укрыл команды под трибуной. Со стартовым свистком на секторе «Спартака» началась такая канонада, будто файеры туда не приносили в руках, а завозили грузовиками. Одна из них приземлилась аккурат рядом с Андреем Диканем. Перед уходом с поля Мартин Штранцль наивно пытался утихомирить сектор.

Телекартинку практически прервали, выведя ее на камеру, закрепленную на световой мачте. Я видел, как Валерий Карпин нервно всплеснул руками: достали! А мне было стыдно смотреть в глаза сидящих рядом словацких коллег. Можно сколько угодно чтить память убитого товарища, но при чем тут брутальный срыв игры? Что и кому можно доказать таким экстремизмом?

Впрочем, мне некогда было вдаваться в размышления. Москва твердила в уши, что мы продолжаем оставаться в эфире. Под кабиной я видел, как Карпин и весь штаб «Спартака» выжидательно смотрит на гостевой сектор. Еще хотелось рассмотреть неутомимого Соло – где же он? И при этом надо было что-то говорить.

Я решился сделать паузу в репортаже и практически кубарем скатился к кромке поля. Карпин смерил меня тяжелым взглядом и, хотев что-то сказать, вместо этого бессильно выдохнул. «Они не дадут нам играть», – слышалась раздраженная фраза от кого-то из штаба. Медиа-офицер УЕФА Майкл крутился тут же. В его глазах была растерянность.

К тому моменту футболисты уже предприняли рейд к трибуне и вернулись обратно в раздевалку. Пауза затягивалась, паники не было, но никто при этом не знал, что делать дальше. «Здесь на спартаковском секторе всего 16 секьюрити, специально посчитал, я снимаю!» – приходит смс от Соло.

Никто об этом не говорил, но перспектива отмены матча и технического поражения для «Спартака» витала в воздухе. Под трибуной шли переговоры делегата УЕФА Банчо Тодорова и судейской бригады. Именно Тодоров санкционировал выход футболистов «Спартака» на переговоры с сектором. Вся эта уефашная секретность не давала шансов выяснить детали – только обрывки. 

Вернувшись на комментаторскую позицию, я еще раз окинул взглядом трибуны и было видно, что словацкие службы безопасности совершенно не контролируют ситуацию на стадионе. Некоторые спартаковские болельщики свободно перемещались с трибуны на трибуны... Файеры больше не жглись, но беспорядок принимал другие формы.

Это было и вправду какое-то очень бессильное чувство – все в руках двух десятков людей, которые делают, что хотят. И никто не может их остановить. Уже по возвращении из Жилины, когда я посмотрел отснятое Соловьевым, увидел, как представители клуба как раз в этом бессильном состоянии бегают около сектора – серьезные ведь мужчины... Но и они по сути не могли ничего поделать.

Кажется, сектор успокоился только тогда, когда сам решил, что хватит. Трибуна приняла обычный вид и терпеливый Кевин Блом вывел футболистов на поле. Большая удача «Спартака» в том, что делегат и судья выдержали паузу и решились вернуться к игре. Это говорит за то, что они были против крайних мер – то есть, против технического поражения.

Сейчас я уже не вспомню, что точно говорил по ходу игры. Матч, не имеющий турнирного значения, превратился в сплошный стресс. Два часа нервов. Когда все закончилось, мне хотелось побыстрее домой. И судя по лицам людей из УЕФА и из «Спартака» – им тоже. Медиа-офицер Майкл недоумевал: как все эти болельщики получают у вас шенгенские визы? Я пожал плечами... И вправду – как?     

Встреча с оператором Соло было такой, будто последний раз мы виделись пару лет назад. «Мне чем-то в руку попали во всей этой заварушке», – как-то между делом пожаловался Серега. «Ну а снял что?», – спросил я. »Всё!», – мгновенно ответил Соло.     

Смотрите «Футбольный клуб» каждую пятницу на канале «НТВ Плюс Футбол», а также на сайте www.ntvplus.ru. И не забывайте подписываться на наш блог!