Русский вояж «румынского Пирло»
Ночную дымку петербургского тумана пронзило крыло ТУ-154, открыв взору 26-летнего румынского полузащитника Зено Бунди всё великолепие Северной Пальмиры, освещенной огнями Ростральных колонн. Кто знает, какие мысли проносились в тот момент в голове визитера, но что можно сказать точно, так это то, что в тот момент он не чувствовал ни капельки страха. Да и странно было бы, если бы Зено, выросший в большой и дружной, но бедной семье философа-диссидента Мариуша Бунди и первой красавицы города Оради Елены Димитреску, тушевался перед такой преградой как банальная смена дислокации. Зено с младых ногтей привык к постоянным переездам и к необходимости максимально быстро адаптироваться в новых условиях. Именно поэтому вояж в Санкт-Петербург казался для Бунди большим приключением и первым шагом к мировой славе. И вправду, еще во время переговоров Зено заметил, как главный тренер "Зенита" Борис Раппопорт выражал предельный интерес в его подписании, призывно шевеля своими роскошными усами, и обещал гарантированное место в основе. Стоит сказать, что на Бундю также претендовал и "ЦСКА", однако, как поговаривают злые языки перед прохождением медосмотра Зено невзначай спросил, входит ли в него проверка от бешенства, после чего стало очевидно, что дорога в команду ему заказана. Услышав об этом курьезе Предраг Ранджелович, познавший гнев Валерия Георгиевича на собственном опыте, говорят, минут пять безудержно смеялся над незадачливым румыном.
Впрочем, хватало и успешных моментов: как, например, тот, когда Зено на первой же тренировке в Зените обвел шесть человек на шаге и выкатил мяч на пустые ворота Дмитрию Огороднику – это был единственный раз в истории, когда и Аршавин и Кержаков одновременно аплодировали игроку Зенита. Однако тренировки проходили одна за одной, Бундя все так же феерил, но не попадал не только в основу, но и даже в заявку на матчи, да и Зенит начал чемпионат ни шатко ни валко, не демонстрируя той игры, что принесла команде бронзу в прошлом году. К командным проблемам прибавились бытовые неурядицы: Зено никак не мог привыкнуть к отсутствию на улицах Петербурга столь привычного для его Родины гужевого транспорта и поначалу даже приезжал на базу на каретах, заказываемых у одного свадебного агенства, пока руководство не выделило нерадивому игроку клубную машину – старенькую Ауди и старенького водителя в придачу.
Поначалу Зено никак не мог сойтись ни с кем из одноклубников, в первую очередь из-за незнания языка, а во вторую – из-за неумения занимать нужное место за обедом – он всегда задерживался у тарелки с голубцами, пытаясь выяснить, действительно ли их делают из голубей, а когда подходил к столам для игроков, выяснялось, что все места заняты и придется обедать с тренерским штабом. Впрочем, тренеры относились к новичку по-доброму и даже по возможности старались не съедать весь его суп, если он отворачивался.
Отдельная история произошла с выбором квартиры для Бунди - тот хотел жить поближе к базе Зенита на Удельной, но агент игрока, хитрый Тадеуш Попеску, утверждал, что игрок такого класса должен обитать в престижной пятикомнатной квартире в центре города. Зено согласился, но, заселившись в нее, начал замечать неприятную тенденцию – в первый день к нему под предлогом празднования новоселья заехал агент, на второй – жена и дети агента, на третий – жена жены агента с детьми, а на четвертый день Зено, вытесненный гостями в кладовку собственной квартиры, переехал жить на базу, где также обитал Дмитрий Огородник, выселенный из собственной квартиры за обустройство в ванной небольшого огородика. Так Зено нашел в Петербурге своего первого друга, а также выяснил, что в России с предубеждением относятся к комнатному овощеводству.
Ранним утром первого сентября 2002 года, в день игры с "Торпедо-Зилом", в комнату Зено на базе зашел Борис Раппопорт – Бундя уже не спал и, сидя на кровати, почитывал «Улисса» Джеймса Джойса. «Убийца – дворецкий», - отрапортовал Раппопорт, и по-отечески добавил: «Не стесняйся я тоже в молодости любил почитать – ничего в этом постыдного нет». Зено молча показал тренеру большой палец. «Какой большой палец», - изумился алленаторе: «Ах, да я ведь по делу зашел – приготовься, сегодня будешь играть!» Бундя еще раз поднял большой палец, на этот раз – ноги. «Ну вот, совсем другое дело!» - удовлетворённо пробурчал Раппопорт и вышел из комнаты.
Зено был полон сил, он чувствовал, что сможет помочь команде и не мог дождаться возможности показать себя во всей красе, в таком же настроении пребывал и Огородник, надеявшийся выйти в основе вместе с Бундей и продемонстрировать их уже ставшее знаменитым взаимопонимание. Однако на предматчевой установке мечтам друзей не суждено было сбыться – после организации общекомандного просмотра фильма «Жестокий романс» привычно пустивший слезу во время цыганских песен Раппопорт объявил, что Бундя с Огородником остаются в запасе. Зено, тоже весьма тронутый красотой баритона Никиты Михалкова и переборами семиструнной гитары, вступил в пылкий спор с тренером, прерванный лишь звуками футбольного гимна. «Потом поговорим!» - раздражённо бросил Раппопорт и вышел из раздевалки.
Бундя почувствовал, как обида на несправедливость сдавила его горло и вспомнил, как много раз это чувство захлестывало его в детстве – вот он шестилетний ввязывается в драку с венгерским мальчишкой-хулиганом, обозвавшим его отца, а вот уже спустя десять лет наблюдает за тем как его лучшего друга уводят с руками за спиной в участок за кражу коня, в которой тот, страдавший аллергией на шерсть, был неповинен. Все детство Зено страдал от венгеро-румынской конфронтации в своем родном городе: венгры в противовес родному этносу Бунди, неукоснительно следовавшему принципам юнгианства, придерживались откровенно фрейдистских взглядов на формирование подсознания. Из-за этого конфликта Зено не раз сходился в неравных драках с задиравшими его и его семью венграми, которые в своих обзывательствах неустанно напирали на то, что отец Зено, будучи философом, неспособен проявить свое либидо на действиях. Зено часто возвращался домой избитым, но никогда – сломленным, мать перевязывала его царапины и говорила: «Дорогой мой лисёнок, все будет хорошо», а отец выглядывал из-за очередного томика французской философии и говорил: «Сын, зачем тебе все это, если жизнь не стоит того, чтобы быть прожитой». Бундя боготворил мать и уважал отца, но не понимал и, откровенно говоря, не любил его: мальчика смущало то, что отец назвал его не Мирчей, как всех его друзей (в честь великого нападающего Луческу), а в честь античного философа Зенона, с апориями которого он даже не был согласен. Кроме того, Мариуш Бундя не принимал никакого участия в футбольной судьбе сына, и маленького Зено возила на тренировки (за 50 километров от их дома) на велосипеде мать. Именно поэтому на свою первую зарплату Зено купил матери заколку для волос, а после того как узнал, что она коротко подстриглась – автомобиль. Именно от матери Зено достался его знаменитый бойцовский характер, да и от кого еще, если отец даже ни разу не вступался за семью, когда венгры в очередной раз закидывали их дом тухлыми трюфелями. В возрасте 19 лет Зено обрел второго, футбольного, отца, им стал кумир его детства Мирча Луческу, ставший тренером Бунди в его первом профессиональном клубе – бухарестском Рапиде, куда Зено не без боли сердца переехал из родной Оради. Напоследок, мать дала ему с собой тот самый велосипед, на котором возила его все детство и сказала: «С ним или на нем!» Какова же была ее радость когда через год она услышала из окна знакомые звуки звонка и, выбежав на улицу, увидела своего любимого сына, подъезжающего к дому на том самом велосипеде, на багажнике которого, весело растопырив ноги, сидел улыбающийся Мирча Луческу с Кубком Румынии в руках. Опытный тренер настолько ценил своего молодого игрока, что сопровождал того повсюду: не только в этом велопоходе на 250 километров, но и в походах по дискотекам, где Луческу следил за тем, чтобы Бундя не перебирал с пивом и чтобы песню «Нума нума нума йе» поставили как минимум десять раз, поддерживал Зено в его юношеском хобби – катании на скейтборде и даже отрастил ирокез, когда Бундя начал слушать “Rancid”. С таким тренером и другом Бундя выиграл в Румынии все, что только можно было, и, скрепя сердце, отправился покорять Россию.
Вспомнив эти и многие другие подробности своего жизненного пути перед матчем с «Торпедо-Зилом» Бундя укрепился в решимости преодолеть все трудности, побороть скептицизм и недоверие Раппопорта и заблистать в «Зените». Первый тайм матча Зено смотрел со скамейки, наблюдая за жалкими потугами Аршавина и Кержакова преодолеть редуты обороны «автомобилистов» и представляя, сколько голов уже забил бы в связке с Огородником. На перерыв команды ушли при счете 0:0, и в раздевалке тренер бесновался: «Важно не то, как вы бьете, а то, как вы принимаете удар и продолжаете двигаться вперед!! Вот как куется победа!» После этих слов будто бы прозревший Раппопорт снял с игры Угарова и Ранджеловича и выпустил Бундю с Огородником. В туннеле перед началом второго тайма Аршавин напутствовал партнеров: «Не знаете, что делать с мячом отдайте его Бунде!», сам Зено скромно стоял в стороне и настраивался на игру. Выходя на поле, он коснулся газона, и на него сзади налетел Кирицэ и выругался по-румынски, Зено удивился: оказывается в команде есть некий Кирицэ, который еще и тоже румын. Впрочем, на удивление не было времени: матч начался, и пришло время магии: Бундя демонстрировал невероятную технику и восхитительный дриблинг, а его пасы на Огородника были просто великолепны. Болельщики хлопали с трибун, девушки истово вопили: «Я б уехала в Бурунди, если б там жил Зено Бундя!», но мяч не шел в ворота «Торпедо» - сумасшедший кураж поймал вратарь Новосадов. На 89-ой минуте Бундя, исполнив двойной эластико в воздухе, обошел трех защитников соперника и выдал с центра поля пас пяткой на выход Огороднику один на один, однако у того мяч перехватил жадный до голов Кержаков, помчался к воротам и был сбит в штрафной Новосадовым. Судья указал на точку – все футболисты расступились, ожидая, что бить будет Бундя, чем воспользовался Кержаков, подхвативший мяч и поставивший его на точку. Стадион замер. Удар! Новосадов спасает. Звучит финальный свисток. Бундя, понурив голову, бредет к выходу со стадиона. Восемнадцать тысяч человек скандируют его фамилию. Рождается легенда…
P.S. Единственное документальное свидетельство того великолепного перфоманса Бунди – отрывок статьи из газеты «Невское время» за 02.09.2002, в котором говорится: «Старался и новичок Зено Бундя». Что, как не это меткое выражение, лучше всего характеризует всю суть Зено – бороться до последней капли крови. Именно эта фраза написана на фамильном гербе семьи Бундя, на румынском она звучит как: «Pentru a lupta până la ultima picătură de sânge» и до сих пор отзывается чарующим откликом в сердцах фанатов.
