11 мин.

День, когда ушел лимит

123

Москва. Таганская площадь. 11:45

Лето в столице в этом году выдалось жарким. В отличие от прошлых лет, когда солнце тоже палило изо всех сил и единственное, о чем все мечтали – добраться хоть до какого-нибудь водоема, этот год подарил совсем невыносимое лето. Плавился асфальт, машины, люди, в прямом смысле слова выгорали деревья. Если бы была возможность посмотреть на город сверху, то открылась бы сюрреалистическая картина – затянутая смогом духовка, в которой в хаотичном порядке разбросаны разные строения, к концу дня становящиеся больше похожими на кусочки поджаренного шашлыка.

Почти в центре города – на Таганской площади – в одном из современных и ухоженных домов, в кресле раскинулся седовласый человек. Его поза и внешний вид просто кричал о том, что где-то в мыслях он находится далеко от этого места. Тихий ропот кондиционера окончательно отключил его сознание от реальности, и на лице невольно возникла довольная улыбка. Если взглянуть со стороны, и отбросить дорогой интерьер кабинета, то можно было решить, что перед нами классический наркоман, который только что принял очередную дозу. Однако этот господин не принимал никаких препаратов. Все было намного проще. Его разум унес его в единственное место, где ему было хорошо. Впрочем, у этого места не было конкретного названия, хотя по всем необходимым документам оно проходило, как «заграничная командировка».

Неожиданно резко в кабинете зазвонил внутренний телефон. Человек невольно подпрыгнул в кресле, резко захлопав глазами, пытаясь понять, где же он находится. Выяснив, что прекрасный песочный пляж был только его воображением, он резко покривился и нажал кнопку приема вызова и тут же кабинет наполнился томным голосом секретарши Веры.

- Сергей Александрович, к Вам пресса.

- Меня нет. Пусть уходят, не звонят и не пишут. Никаких комментариев, – буквально за пару секунд рявкнул в трубку Сергей Александрович и нервно нажал кнопку сброса.

Прессу Сергей Александрович не любил. Он искренне недоумевал – неужели эти бездельники не осознают, какую важную и ответственную работу он проводит. Неужели они сами не понимают, что любая утечка информации о «Программе – 2018» может повлечь необратимые последствия? А уж представить, что будет, если сам документ станет достоянием общественности, Сергей Александрович не просто боялся, он даже не хотел об этом думать. Пятнадцать пустых листов лежащих в папке с грифом «совершенно секретно», могут раз и навсегда перечеркнуть его карьеру.

После небольших раздумий о несправедливости существующего мироздания, взгляд Сергея Александровича невольно упал на один документ, который тоже в последнее время не давал ему покоя, и уж слишком отвлекал от «заграничных командировок». Весь смысл документа и его серьезность заключалась в самом названии – «Отмена лимита на легионеров в РФПЛ».

Сергей Александрович уставился в окно, словно пытаясь найти там правильное решение, но, к его сожалению, ответа там не нашлось. Глубоко вздохнув и даже немного прикрыв глаза, он достал дорогую ручку и быстро расписался на последнем листочке. Сергей Александрович на секунду замер, как будто ожидая, что небо разойдется и грянет гром, но ничего не происходило. Открыв глаза, он глубоко выдохнул и нажал кнопку соединения с секретаршей.

- Сообщите Прядкину что я все подписал. Он поймет.

Редакция газеты «Советский Спорт». 12:05

Редакция газеты «Советский Спорт» напоминала разворошенный муравейник. Даже те люди, которым по занимаемой должности должно было быть все равно, носились по всему зданию, словно поддавшись всеобщему помешательству. В кабинете главного редактора уже пять минут проходило экстренное совещание. И еще бы! Только что стало окончательно известно, что в чемпионате России полностью отменен лимит на легионеров.

- Ну что, дорогие друзья, – начал главред. – Свершилось! Только что из надежных источников мне стало известно, что лимит полностью отменен. Это не просто событие, это событие…

Тут неожиданно главред прервал свою пламенную речь и повернул голову в сторону одного из сотрудников. Его взгляд не сулил ничего хорошего, и сотрудник отдела футбола начал медленно сползать с кресла.

- Ты что, охренел? – резко заорал главред. - Ты почему не в штатной одежде? Где красная бейсболка с символикой редакции? Где футболка? Ты как посмел явиться в редакцию в каком-то дерьме?

- Это не дерьмо, Игорь Александрович. Это «Лакост».

- Да мне хоть «Красная швея». Вы хоть понимаете, что нарушаете корпоративную этику? Я три, три недели рисовал эскизы маечек, платочков, носков. И все для вас, идиоты! А вы, что? Неучи. Вы должны любить редакцию и везде это демонстрировать!

- Ну это же будет глупо выглядеть. Над нами будут смеяться.

- Молчать! Еще слово и ты будешь прекрасно выглядеть на стойке в «Макдональдсе». Значит, так. Последний раз предупреждаю. Не будете носить редакционную одежду, не получите деньги. Понятно? Сам лично буду проверять каждое утро. В том числе и трусы.

Немного успокоившись главный редактор вернулся к главной теме.

- Так вот, о чем мы? Да, отмена лимита. Я даю Вам 10 минут, чтобы вы придумали, что надо подарить Фурсенко в связи с этим событием. Какое превью мы сделаем, чтобы это было необычно?

- Предлагаю, - привстал один из сотрудников отдела, - как и в прошлый раз, отправить в путешествие Туманова с флагом, но на этот раз по России. Пусть на нем расписываются все гастрабайтеры, а потом мы подарим его Фурсенко.

- Кого? Туманова?

- Ну можно и Туманова, но лучше флаг.

- Нет, устаревший вариант. Да и Туманов больше не поедет без еды. Еще есть идеи? Побольше креатива, господа!

База «Локомотива» в Баковке. 12:15

Питер вышел из своего дорогого «Лексуса» и направился в сторону холла базы. Пока он шел от стоянки до дверей базы, его голову занимала только одна мысль, которая, к слову, не покидала его уже давно. Дело в том, что несколько недель назад его партнер по сборной Нигерии купил эксклюзивные часы «Радо», сделанные специально на заказ. Они настолько запали Питеру в душу, что иногда даже снились по ночам. «Ну ничего, – думал нападающий. – Сейчас я зарплату получу, я тебе покажу эксклюзивные часы. Ты в своей Италии просто повесишься от зависти».

Практически подойдя к входной двери, Питер не сразу заметил, как навстречу ему идет главный тренер. Главного тренера он не любил. Он считал его злым, не понимающим его тонкую душу человеком, который к тому же заставляет его работать посредине недели. Немного поморщившись от одной мысли о предстоящей тренировке, Питер натянул на лицо улыбку, и уже было поздоровался с главным тренером, но еще издалека неожиданно услышал.

- Ты чего сюда пришел? А ну пошел вон отсюда!

- Как…ну…я…это

- Я сказал, пошел вон, - еще громче закричал главный тренер. – Чтобы я тебя больше тут никогда не видел.

- А деньги…

- Какие деньги? Ты охренел? Да я тебя за такой футбол сам на деньги поставлю.

- Но ведь у меня контракт, – почти плача бормотал Питер.

- Ты свой контракт вместе со своим паспортом знаешь куда засунь? Ну-ка, давай его сюда, - главный тренер начал стремительно приближаться. - Я сейчас сам тебе покажу.

Питер побежал. Зная главного тренера, он вполне допускал, что его контракт и российский паспорт действительно могут оказать в том самом месте. На удивление, Питер пробежал 200 метров до своей машины с такой скоростью, с какой не бегал еще никогда.

Сев в салон и убедившись, что тренер его не преследует, Питер отдышался и сразу же набрал своему агенту.

- Алло, что происходит? Меня только что с базы выкинули!

- Питер…ты понимаешь…тут такое дело…

- Какое? – истерически завопил нападающий

- Ну, я только сам об этом узнал. Лимит на легионеров отменили. Ты только не расстраивайся, мы найдем…

Питер не стал его дослушивать. Вместе с обрывками этой фразы улетали его мечты. Мечты о новых часах и новой машине. Жизнь рушилась. Прислонившись лбом к рулю, Питер горьго-горько заплакал.

База «Динамо» в Новогорске. 13:00

Над умиротворенными окрестностями Новогорска разносился громкий голос Божовича. «Еще! Быстрее! Умнее!». Махнув рукой на тренирующуюся команду, он подошел к своему помощнику.

- Ну что? Где там обещанные Сарсанией новички на просмотр? Ждем уже третий час.

- Наверное, в пробку попали.

Ровно в этот момент ворота динамовской базы распахнулись, и во внутренний двор заехал небольшой автобус. Остановившись возле первого тренировочного поля, из кабины с трудом вылез Сарсания и направился к Божовичу.

- Миодраг, тут такое дело. Новичков будет не трое, как я обещал. Я тут немного поработал, - загадочно протянул спортивный директор.

Константин громко свистнул, что, по всей видимости, означало условный знак, двери автобуса открылись и из салона начали выходить люди. Через несколько минут на тренировочном поле стояло около двадцати человек. Весь их внешний вид говорил о том, что искали их скорее на стройках подмосковья, чем в каких то футбольных командах.

- Константин, - тихо прошептал Божович. – Ты что, на досуге интернациональный лагерь для заключенных освободил?

- Ты что! Это настоящие футболисты. Но самое главное – дешевые. Вот смотри. Этих трех корейцев можно взять оптом, со скидкой…

- Мы не карейце, - тихо пробубнил один из новичков. – Мы буряты.

- Цыц, - строго рявкнул спортивный директор. – Молчать, а то обратно отвезу. А вот эти, - продолжил Константин показывая на пятерых негров, - они вообще бесплатно могут играть. Правда придется чуть подучить правилам, но зато мы сразу решим проблему кадрового дефицита в центре поля.

Божович чуть накренился. Неожиданно у него из под ног стала уходить почва, и только вовремя подоспевший помощник успел его подхватить под руки.

В это время на втором этаже базы в окно смотрел Ребко. Он наблюдал за этой картиной с недоумением.

- Саш, - спросил он соседа по комнате. – А что происходит то?

- Так лимит на легионеров с сегодняшнего дня отменили.

Неожиданно глаза Ребко стремительно начали наполняться слезами. Его немного затрясло, он схватил со столика перочинный ножик и окончательно зарыдав, бросился из номера.

- Леха!, - побежал за ним сосед. – Стой! Быть может, все обойдется! Только без глупостей! Тебе еще жить да жить!

База «Спартака» в Тарасовке. 13:15

На спартаковской базе по красной комнате с задумчивым видом прохаживался Валерий Георгиевич. Сегодня был, пожалуй, его самый счастливый день. Он присел за своим рабочим столом, озираясь открыл нижнюю тумбочку и достал оттуда конверт. Это был самый сокровенный конверт в его жизни. Он еще раз оглянулся по сторонам и вскрыл его. Из открытого конверта он достал чистый банковский чек. «Ну наконец-то, - выдохнул Валерий Георгиевич. – Теперь уж точно развернемся. Смеялись они надо мной. К черту Макгиди! Берите выше!»

Он приподнялся и вспомнил про еще одно важное дело. Достав мобильный, он покопался в контактах и нажал кнопку вызова.

- Алло, - ответил на том конце провода генеральный директор «Томи».

- Степанов? Привет, Карпин беспокоит. Ты помнишь свой факс об аренде Дзюбы, Прудникова и Иванова? Так вот. Я его выбросил. Забирайте так. Документы сами оформляйте. Что? – лицо Валерия Георгиевича исказила гримаса. – Куда отправили? Нет, не надо их мне отправлять. Что значит куда? Да мне все равно. Хоть на органы пусти.

Степанов еще что-то говорил в трубку, но Карпин завершил вызов и тяжело вздохнув, уселся в кресло. Повернувшись к плазменному телевизору, он увеличил громкость.

«Только что стало известно о еще десяти попытках суицида среди российских футболистов, - вещала молодая дикторша. - Напомним, что с 12 часов сегодняшнего дня это уже 34-й зафиксированный случай попытки самоубийства среди футболистов. Мы внимательно следим за ситуацией»

- Хм, а что? – подумал Карпин. – Это хороший выход из ситуации. Всем так будет проще .

Томск. Около 14:00 по московскому времени.

- Алло! Алло! – орал в трубку Степанов. – Бондаренко, ты? Наконец-то. Не могу до тебя никак дозвониться! Занят? Ну, понятное дело. Давай, говори, кто там у тебя в твоей Африке на примете есть. Что? Всех нормальных уже раздали? Три рейса уже в Россию отправил? Вот ты даешь. Ну, хоть кто-нибудь остался? Да черт бы, что у него руки нет. Привози! Всех вези! Что? Да, и карликов давай привози. Беру всех. Десять долларов за килограмм. Жду.

Степанов положил трубку, подошел к окну и посмотрел на плакат Путина около стадиона. От счастья по его круглому лицу текла скупая мужская слеза.

В окрестностях Тарасовки. Около 16:00

Недалеко от забора спартаковской базы можно было наблюдать достаточно странную картину. Один молодой мужчина стоял на коленях перед другим, который, похоже, был чуть постарше и говорил с небольшим акцентом.

- Лавочник, да? Неудачник, да? – навис над молодым тот, который постарше. – Как там ты говорил, Сосланчик? «Мой дублер – вратарь сборной Хорватии»? Так, по моему, да? На! – резкий удар ногой сбил с коленей молодого мужчину, и он повалился на спину.

- Стипе, Стипе, подожди! Я не то имел в виду! Это не я, это…

Но договорить он не успел. Резкий удар по голове отбросил его в кусты. Плетикоса оглянулся, достал тесак, закатал рукава и двинулся в то место, в которое улетел Джанаев. Судя по всему, дальше должно было произойти что-то ужасное.

Турция. Стамбул. 18:00

Стамбул переливался яркими красками вечернего солнца. В ресторане Zoe Teras сидел седовласый европейский мужчина, который, ничуть не скрываясь, любовался шикарным видом на пролив Босфор и Голубую мечеть. Он работал во многих странах, но Турцию полюбил быстрее, чем все остальные. Специально для него здесь готовили изумительный капучино и никто даже и не думал ставить ему это в упрек, как в некоторых других странах.

Поначалу ему казалось, что здесь все идеально, однако со временем на него начала накатывать странная тоска, которую он раньше никогда не испытывал. Причем, эта тоска совершенно никак не была связанна с его домом. Наоборот, сам тому удивляясь, он стал тосковать по предыдущему месту работы. Оказалось, что у этого народа, который, как ему казалось, он никогда не поймет, есть даже специальное слово – ностальгия, или как то как.

Допив очередную порцию изумительного напитка, еще раз напоследок окинув взглядом шикарный пейзаж, он уже собрался уходить, но раздалась мелодия его мобильника.

- Hello, - он явно был не очень доволен тем, что его потревожили. – Yes. I understood. Thanks.

Его лицо на секунду изменилось. Было заметно, что он немного занервничал.

- Эх, Роман, Роман. Мой спящий гигант, - печально задумался Гусс. – Теперь тебе никогда не вырваться из объятий Англии.

ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ