«По волнам моей памяти»: Ондрей Непела
22 января 2021 года свой 70-летний юбилей отметил бы выдающийся (чехо)словацкий фигурист Ондрей Непела.
Ондрей был самым первым моим любимым фигуристом в мужском одиночном разряде, и в немалой степени благодаря ему фигурное катание навсегда вошло в мою жизнь. Я неоднократно писала о нем в своем блоге, и все желающие могут прочесть эти материалы.
https://www.sports.ru/tribuna/blogs/lamarin777/730006.html
https://www.sports.ru/tribuna/blogs/lamarin777/734832.html
https://www.sports.ru/tribuna/blogs/lamarin777/886456.html
Я долго размышляла над тем, каким образом лучше отметить юбилей своего любимого фигуриста и решила сделать с незначительными сокращениями переводы из двух книг, вышедших на словацком языке в тогдашней Чехословакии в 1973 г. и нынешней Словакии в 2003 г. Обе эти главы немного с разных точек зрения повествуют об олимпийском успехе Непелы и, мне кажется, хорошо дополняют одна другую.
Первая из них – «Плоды пятнадцатой зимы» – написана журналистом Имрихом Горначеком и является частью его книги «Быстрее. Выше. Сильнее. Саппоро – Мюнхен 1972».
«Пока жив будешь, не забудешь, Ондрик:
САППОРО. Олимпийская деревня, 9-й блок, третий этаж, номер 204.
Ондрей в своем номере в олимпийской деревне
И будешь вспоминать! Как часто будешь вспоминать? Утром и вечером, дома и вне его, среди людей и наедине с собой. Вспоминать все те январские и в особенности февральские дни, которые ты там прожил. Руководствуясь сомнениями и верой, страхами и уверенностью, уважением к соперникам и решимостью. Правда, все это касалось не только тебя. Во всем с тобой вместе была и тренер Хильда Мудра. Как замечательно ты сказал о «своей тёте» (Ондрей, который с семи лет и в течение всей карьеры занимался под руководством Хильды Мудры, звал ее тётей. - Л.М.) журналистам: «Своей настойчивостью, целеустремленностью, последовательностью и аккуратностью в работе она косвенно воспитывала те же качества и во мне. Все те годы, что она вела меня по ступеням мастерства, она всегда знала, чего хочет. В том, что я сегодня такой, какой есть – не только спортсмен, но и человек, – огромная заслуга и тёти Мудры».
Ондрей Непела и Хильда Мудра
(…) Утром тебя будит телефон. Спокойное солнечное утро. Звонит тренер, всегда точная и последовательная: «Ну, Ондрик, наконец-то у нас все начинается…» – «Да, тётя».
Ты спокойно завтракаешь. Вы выходите на улицу, а там идет густой снег. Дорога ко Дворцу спорта Макоманаи в такую погоду кажется бесконечно долгой. На пятьдесят метров вперед ничего не видно. Что в такие минуты приходит в голову? Кому что. Может быть и то, что в этом таком разном Саппоро уже произошло. Хоккайдо, остров апрельской погоды. Подходящий газетный заголовок, не так ли? Только репортеры здесь такие же, как и везде в мире. Они захотели заполучить ваш снимок с Карен Магнуссен. Почему бы и нет? И вы им попозировали. А на следующий день ты из газет узнаешь, что вы обручены.
Ондрей Непела и Карен Магнуссен в олимпийском Саппоро
Пару дней спустя – похожий снимок с Ритой Трапанезе, приятельницей из Кортина д’Ампеццо, где вы оба совершенствовались в своем мастерстве. И вновь в газетах строки о вашем романе и обручении… Самое время, чтобы все уже, наконец, началось и они могли фотографировать другие вещи.
Ондрей Непела и Рита Трапанезе
Шутник Пера заявил журналистам, что ты не сделаешь ошибок и непременно выиграешь. (…) Вы хотели максимально использовать возможности для тренировок. Так, каждый день два с половиной, а то и три часа тренировки обязательных фигур, а затем час уделялся произвольному катанию. Так продолжалось почти две недели, лишь к концу этого периода нагрузки были немного снижены. Тренер, однако, была довольна и сказала о том и журналистам: «В течение тринадцати дней подготовки при отработке произвольного катания Ондрей допустил всего одну ошибку – при попытке исполнить тройной тулуп».
На тренировке с "тётей Хильдой"
Обязательные фигуры ты будешь исполнять десятым по счету. Такой жребий ты вытащил вчера, и это неплохо. Хоффман стартует вторым, Петкевич третьим, Пера шестым. Четверухин выступает сразу после тебя, тринадцатым Шелли, четырнадцатым Крэнстон, семнадцатым Оунджиан. Это те, которых стоит держать в поле зрения.
Ондрей со своими друзьями-соперниками Сергеем Четверухиным, Кеннетом Шелли и Толлером Крэнстоном
Белый лед во Дворце спорта Макоманаи. Какие с ним были сложности в первые тренировочные дни! Площадка без расчерченных ориентиров, типичных для других ледовых полей, предназначенных для хоккея. Ориентиры, к которым ты привык с детства, тебе нужно было создавать мысленно, не опираясь на хоккейные линии и круги.
Дворец спорта Макоманаи - свидетель олимпийского триумфа Ондрея Непелы
Черноволосая итальянка Соня Бьянкетти является главным арбитром, девятичленная «рота» судей занимает свои места в непосредственной близости от первого стартующего. (…) Спокойно и уверенно приступил к первой фигуре и ты, Ондрик. Она была высоко оценена (4.4), только арбитры из Канады и США дали 4.1, но с этим ты смирился. Удивила тебя француженка с оценкой 4.4. Она была к тебе щедрее, чем к Пера. Победа над патриотизмом? Скорее, воплощение идеи fair play!
После исполнения параграфа с тройками ты не сильно оторвался от конкурентов. Пера держался за тобой, как клещ. Четверухин на сей раз явно был недостаточно сосредоточен. А теперь последняя фигура дня. Чертовски сложный рисунок, ты ее не любишь. И это знаешь и ты сам, и тренер. «Он боялся ее, действительно опасался», - заявила Хильда Мудра, когда все уже закончилось, и добавила: «Давно уже она так не получалась у него, как сегодня!»
Первые шаги к олимпийскому золоту
После первого дня ты спал, как убитый. Напрасно утром разрывался от звонков телефон. Наконец проснулся делящий с тобой номер хоккеист Владо Дзурилла. Он потряс тебя за плечо и позвал: «Эй, вставай, а то проиграешь!»
Давно уже ты так быстро не собирался. Молнией прибежал в столовую. Большинство соревнующихся уже были готовы к отправке во Дворец спорта Макоманаи. «А я уже надеялся, что ты сдался». – смеется соперник и хороший приятель Патрик Пера. Ничего подобного тебе и в голову не приходило. Наоборот, в то утро ты чувствовал себя прекрасно. Наверное потому, что напряженные нервы хорошенько отдохнули за ночь.
Три оставшиеся фигуры. Одна за другой. Направленные на кусок белого льда глаза арбитров. Искорки льда, рассыпающиеся из-под серебряных коньков. А потом папки с цифрами.
Ты еще долго будешь добрым словом вспоминать миссис Филипс из Англии, которая вытянула для тебя гроссмейстерскую цифру в 4.8! В обязательных фигурах это бывает крайне редко. (…) Все девять арбитров поставили тебя, Ондрик, на первое место. Из 54 оценок в «школе» только в трех случаях твоя оценка была ниже 4.
Тренер довольна успехами ученика
«Нам очень помогло то, что мы приехали сюда как раз вовремя, - сказала в интервью тренер Хильда Мудра. – Не только из-за акклиматизации, но и потому, что мы имели возможность тренироваться на чистом льду, без разметки. И таким образом я уже во время нашей подготовки видела, что обязательные фигуры Ондрею удаются как никогда хорошо. Теперь мы уже можем сказать, что он еще никогда так прекрасно не сдавал экзаменов в «школе».
Это выразилось и в преимуществе в баллах над ближайшими соперниками. Патрик Пера уступал ему 54.5 балла, Сергей Четверухин – 74.2 балла, а Ян Хоффман целых 146 баллов. Такой разрыв в произвольной программе догнать практически невозможно.
(…) На жеребьевке ты вытащил семнадцатый номер. Все соперники будут стартовать до тебя. Ты завершаешь произвольную программу у мужчин. Сначала это тебе показалось преимуществом но только сначала. (…)
В последней четверке, которая находится на разминке, три претендента на медали – Четверухин, Пера, Непела, а в придачу к ним Ковалев. До того, как они вступили в борьбу, самые высокие оценки вечера получили американцы Петкевич и Шелли: оригинальный рисунок программы, прекрасные тройные прыжки, впечатляющие дорожки шагов… Их форма вызывала восхищение, в особенности Кеннета Шелли. Он наилучшим образом справился с нервами и в парном катании и занял вместе с Джо Джо Старбук четвертое место. Ты говоришь себе по окончании разминки, ища взглядом среди участников Петкевича, что нужно будет поздравить его – он продемонстрировал прокат всей жизни.
Первым по очереди из последней четверки стартует Четверухин. Лучшая произвольная программа вечера с максимально сложными элементами, элегантностью, идеальной согласованностью с музыкой – в ней не было недостатка ни в чем. Лишь один прыжок Сергей упростил - заменил тройной тулуп двойным, но это заметили лишь судьи, которые знали контент его программы наизусть. Они выставили ему наивысшие оценки вечера, и по заслугам!
Сергей Четверухин
Твой старый друг Патрик Пера. Без усов (на ЧЕ в Гётеборге Патрик выступал с усами. – Л.М.), но и без блеска. Чтобы не нарушать традиции, упал. При попытке исполнить тройной флип. Что у вас с прыжками, медалисты? Еще выступит Ковалев, а потом, наконец, приходит твоя очередь.
Патрик Пера
Сначала звучит музыка Грига. С первыми ее аккордами Ондрей удачно взлетает в воздух в тройном сальхове. Браво, Непела! Вся республика затаила дыхание у радиоприемников. И комментатору выпадает шанс – если у Непелы получится все, как надо, он будет первым, кто сообщит это стране.
Попытка исполнения тройного тулупа. Ондрик падает! Спортсмен может упасть, важно, чтобы он как можно скорее встал и продолжал бороться. Ондрей мгновенно оказывается на ногах, не выбившись при этом из ритма и темпа программы. Без страха и волнения исполняет все остальные прыжки. Он ничего не просчитывает в уме, ничего не выбрасывает, теперь он всем должен доказать, что он настоящий чемпион.
Грига сменяет Мендельсон. Покоряющий зрителей, как и всё элегантное выступление Непелы. Это падение, это падение, такого с ним не случалось годами, и именно здесь, на Олимпиаде… Последние аккорды, эффектный поклон зрителям, аплодисменты. Более громкие, чем он ожидал. Это хороший знак!
Глаза ищут табло с выставленными оценками: 5.7 – 5.8 - 5.8 – 5.8 – 5.8 – 5.8 – 5.9 – 5.8 – 5.8. Это оценки за техничность, следом за ними зажигаются оценки за артистичность: 5.8 – 5.7 – 5.8 – 5.7 – 5.8 – 5.8 – 5.8 – 5.8 – 5.8. Все становится предельно ясным: родился новый олимпийский чемпион – ОНДРЕЙ НЕПЕЛА.
(…) Ондрей склоняется к женщине, которая в течение пятнадцати лет терпеливо и самоотверженно формировала его спортивный талант. Теплые сыновние объятия и горячий благодарственный поцелуй. Так всегда было после проката произвольной программы. Только потом ты начинаешь осознавать, что завоевал самую ценную в своей жизни медаль». (Imrich Hornáček, «Citius. Altius. Fortius. Sapporo – Mníchov 1972», Sport a Smena, Bratislava, 1973).
Ондрей Непела, Сергей Четверухин и Патрик Пера на олимпийском пьедестале
Продолжит это повествование глава из книги Антона Зерера «Когда замерзнет небо, наденет ли он коньки от Бога?», в которой своими воспоминаниями об Ондрее в Саппоро делится с читателями тренер Ондрея Хильда Мудра.
«Ондрик стал Ондреем. Даже физически: восемь лет назад в Инсбруке – мальчик ростом 142 см и весом 39 кг, в Саппоро – молодой человек ростом 172 см и весом 64 кг. Всего лишь небольшое отступление от идеальных параметров фигуриста, каковыми специалисты сочли рост 170 см и вес 62 кг.
Престижная французская газета L’Equipe написала: «Непела стал олимпийским чемпионом, и нет ничего более логичного». Влиятельная немецкая Suddeutsche Zeitung не жалела лестных слов для нашего чемпиона: «Все желали скромному братиславскому студенту золотой медали, так как вот уже два года он является самым стабильным из всех фигуристов. В произвольном катании он решил не почивать на лаврах, а в обязательной программе не осторожничал».
(…) По прилете в Саппоро ему пришлось пережить небольшой стресс медицинского толка. Врач еще дома прописал Ондрею некое лекарство от простуды. Но на второй день приема выяснилось, что в его состав входит эфедрин. Тотчас же лекарство отменили. «К счастью, Ондрей успел принять лишь одну-две таблетки, и мы справились с проблемой на ранней стадии» - сказала по этому поводу тренер Хильда Мудра.
Четыре дня олимпийского напряжения Непелы. Кто кого. Семнадцать лучших фигуристов из десяти стран. Непела стоял перед задачей быть первым словаком, который выиграет зимнюю олимпиаду, и вторым представителем Чехословакии после прыгуна на лыжах с трамплина Иржи Рашки.
Во вторник и среду 8 и 9 февраля обязательная программа – каждый день по три фигуры, в четверг выходной и в пятницу 11 февраля – произвольная программа.
(…) Внезапно возникло неожиданное осложнение. Сколько нервов стоила одна только заточка коньков! В Саппоро они тренировались уже третью неделю, и затупившиеся коньки настоятельно требовали заточки. «Тётя, коньки проскальзывают», - пожаловался Ондрей.
«Мне надо было найти кого-нибудь, кто бы мог профессионально наточить коньки». Станислав Жук, тренер Четверухина, охотно подал руку помощи: «Никаких проблем, Хильдушка. Только принеси мне молока, и я наточу их». Мудра удивилась: «Молока? Ты же пьешь водку…» Оказалось, что Жук во время процедуры заточки время от времени делает глоток молока, чтобы металлическая пыль от коньков не оседала в горле. Короче, он позвал их в мастерскую советской команды. Хильда точно объяснила ему, какой желобок необходимо выточить. «Мы спустились в подвал, и я подумала, что меня сейчас хватит удар. Там стояли железные стеллажи, а точило висело на веревке, хотя у него должно быть фиксированное положение, так как речь идет о ювелирной работе. Пока он точил коньки Ондрея, я вся покрылась холодным потом».
Ондрей Непела и Сергей Четверухин всегда были хорошими друзьями
На следующий день Ондрей вышел на лед – и не смог сделать ни одного прыжка на заточенных коньках. Сергей Четверухин удивлялся: «Как вы могли дать их в руки Жуку?» Что делать? «Я сказала Жуку, что так дело не пойдет. На другой день он как-то заострил их и, наконец, позвал нас, прищурив глаз. Ондрей коньки раскатал, хотя в идеальном состоянии они так и не были». В распоряжении фигуристов тогда было две пары коньков – одна для обязательной программы, вторая – для произвольной. У Ондрея были ботинки фирмы WIFA, для «школы» он использовал немецкие коньки POLAR со сменными лезвиями, а для произвольной программы – коньки фирмы WILSON.
(…) Маленькое золотое резюме. Первая половина – обязательная программа. После «школы» Ондрей стал на удивление разговорчив. «Так, какой у меня отрыв? Пятьдесят баллов?» - встретил Непела журналистов в раздевалке. «Еще больше – свыше пятидесяти», - подсчитали напористые журналисты. Только в параграфе с двумя тройками назад он оторвался от Пера на двадцать баллов. В первом следе он слегка отклонился от оси, но тотчас же это заметил и превосходно исправил. «На судей это произвело впечатление, - комментировала Мудра. – Это может показать только большой мастер. Невиданная коррекция. С подобной проблемой столкнулся и Пера, но он шесть раз проехал по старому следу».
(…) После «школы» все облегченно вздохнули и Хильда дала своеобразный комментарий: «Даже если всю произвольную программу он проездит на пятой точке, то все равно выиграет».
Вторая половина – произвольная программа. «Я всегда внутренне готовилась к минуте, когда Ондрей станет олимпийским чемпионом. Все думала: что я буду делать? Как среагирую? Буду прыгать от радости? Как буду улыбаться? Захлестнут ли меня эмоции? Но я была необычайно спокойной. Даже сама себе удивлялась, насколько я владела собой».
Ондрей, как всегда после проката, анализировал свою произвольную программу в раздевалке. Сначала тройной сальхов, сразу за ним – тройной тулуп и двойной аксель. Все это на первой минуте. Потом двойной лутц, чинян, дорожка шагов, двойной риттбергер, прыжок в либелу, двойной лутц, комбинация из трех прыжков и часть, в которой можно перевести дух. Сразу после нее – вращение в волчке, два бедуинских прыжка, разножки, еще один прыжок в либелу, двойные сальхов и аксель и в завершение – вращение в штопоре. «Целый час он обсуждал, что и как было, как выглядел тот или иной прыжок», - вспоминала Хильда Мудра.
"Разбор полетов" после проката
А еще он вышел на лед рассмотреть следы от своих прыжков, чтобы анализ был как можно более точным. Его не остановил тот факт, что верхний свет был давно погашен. Когда они вернулись в раздевалку, вокруг сгустилась тьма. Нигде ни души. Наконец они заметили в темном коридоре свет, который вывел их наружу. Вставал вопрос: что делать с начавшимся вечером, как отметить успех?
Австрийцы (Хильда Мудра была по рождению австрийкой и всегда сохраняла связи с родиной. – Л.М.) уже в то время культивировали традицию своего национального олимпийского дома – Austria Haus. Туда тётя с Ондреем и отправились.
«Мы туда пришли, и нам там упаковали салями и вино, после чего мы торжественно направились в олимпийскую деревню. Я думала, как все будут рады. Будет хотя бы, чем отметить олимпийское золото. Но мне еще и выговорили за то, что я решила туда зайти и вдобавок еще несу от капиталистов провизию для празднования. Появилось какое-то шампанское и бехеровка, и в конце концов и австрийская колбаса пригодилась…»
Жаль, время было такое. Кто его не пережил, тому не понять. А что пил Ондрей?
«Знаете, даже не имею понятия. Он ведь крепкие напитки всегда только пригубливал. Но от бокала красного вина не отказывался».
Ондрей ужасно сожалел о падении. Оно казалось ему царапиной на золоте.
«Я даже не помню, когда он на крупных соревнованиях падал. За всю его карьеру не помню. Он и на тренировках-то редко падал. То, что умел, он умел делать всегда и хорошо», - вспоминала тётя.
Лёг ли на его плечи груз ответственности? Это было очень по-человечески. Ондрею представился шанс, который выпадает раз в жизни.
«В последний раз я падал два года назад на хельсинкской Универсиаде», - вспомнил Ондрей.
Произвольная программа в Саппоро
Все ожидали, как он поведет себя в критическую минуту: будет осторожничать, придавленный стрессом, или и с падением будет продолжать борьбу? А он катался так, как будто ничего не произошло – быстро вновь уловил темп и ритм программы и уверенно продолжил. Показал, каким фигуристом и каким бойцом он является, продемонстрировал все, что он наработал за время тренировок. Следующий после падения аксель получился превосходно и вся оставшаяся часть программы тоже. Сам он так рассказывал об этом:
«После падения у меня был ступор. Ведь я был единственным, кто на тренировках не падал вообще. Когда я зашел на тройной тулуп, все было в порядке: толчок был хорошим, да и приземление было неплохим. Что случилось потом, я и сам не понимаю. У меня подвернулась лодыжка, и я упал. Никогда до этого у меня не было подобного ощущения. Я вскочил и сказал себе, что не вернусь домой, если после такого запаса баллов после «школы» золото не будет моим».
На следующий день Непелу в числа прочих медалистов принял в престижном отеле Park тогдашний президент МОК Эвери Брэндедж. Эмиль Скакала, член судейской коллегии, в защиту Непелы сказал следующее: «Хотя в его произвольной программе имелась одна ошибка, я все-таки арбитр и считаю необходимым подчеркнуть, что в таком случае гласят правила: падение не является основанием для снижения оценки за представленный прокат. А поэтому не является причиной, по который кто-либо не может стать чемпионом».
Он сам искал причину ошибки. Толчок был под нормальным углом ко льду, ошибка была однозначно при приземлении.
Пани Непелова была дома одна – муж уехал в командировку в Кошице. За победой сына она следила в прямой трансляции по радио. У радиоприемника сидел и муж Хильды Мудры с детьми. «Мы дома даже и не знали, что Ондрей упал», - вспоминал сын тренера Павел. – «Габо Зеленай говорил обо всем, кроме падения».
А на следующий день успех Ондрея показали и по телевидению. В квартиру семьи Непелы пришли журналисты. Когда ее сын встал на верхнюю ступень пьедестала почета, мама не справилась со своими чувствами и со словами: «Золотой мой!» - поцеловала экран телевизора.
Ондрей Непела, Хильда Мудра и Владо Дзурилла в аэропорту Рузине
Когда заходит речь о Саппоро, традиционно публикуется снимок из пражского аэропорта Рузине: слева от Хильды Мудры Ондрей Непела, справа хоккеист Владимир Дзурилла. Они выходили из самолета одними из последних. А из жизни ушли, к сожалению, cреди первых из этой плеяды спортсменов…» (Anton Zerer, «Ked’ nebo zamrzne, obuva si božské korčule?», vydavatel’stvo TIMY, Bratislava, 2003).
