Ларчик Василия Блаженного
Храм Василия Блаженного... Для объяснения его символики выдвигались самые разные версии, но, как правило, их авторы напоминали слепых, ощупывающих слона. «Если на клетке слона прочтешь надпись «буйвол», не верь глазам своим.» Особенность этого собора заключается именно в многообразии вызываемых им ассоциаций; между тем, ларчик просто открывался.
«...разноцветный кристалл, ярко сверкающий своими гладкими гранями в солнечных лучах, как бокал богемского или венецианского стекла, как расписной дельфтский фаянс, как лаковый китайский ларец...» - такой отзыв оставил иностранный путешественник в XIX веке.
Центральная и самая высокая церковь посвящена празднику Покрова, поэтому ее позолоченная глава символизирует сияние. «...святой Андрей, Христа ради юродивый, возвел очи свои вверх и увидел Царицу Небесную, Покровительницу всего мира, Пресвятую Деву Богородицу, стоящую на воздухе и молящуюся, сияющую солнечным светом и покрывающую людей Своим честным омофором.» Арки под куполом - это своды Влахернской церкви в Константинополе, кольца - нимбы ангелов, а спирали - омофор. Восьмиконечные вифлеемские звезды являются атрибутами Богородицы и "рифмуются" со схемой собора, восемь выступов также образуют соответствующую звезду.
Церковь с красно-белой главой носит имя Николы Великорецкого, то есть Николая Чудотворца; он является прототипом Санта-Клауса, которому свойственны те же цвета. Зигзагообразные узоры подразумевают белые здания с красной черепицей в ликийском городе Мира - на родине святого. Под куполом находится ромбический орнамент, напоминающий скаты крыш. Внизу размещен крестовый орнамент; крест стал символом христианства при императоре Константине, который был современником Николая.
Красно-зеленая глава церкви Входа в Иерусалим соответствует атрибутике так называемого шествия на осляти, представлявшего собой празднование данного события. Иерусалимские крыши тех же цветов обусловили орнамент как на самом куполе, так и под ним. Внизу расположены навесные бойницы.
Крыльца, примыкающие к церкви, соответствуют иерусалимским воротам. Придел Варлаама Хутынского имеет желто-зеленое оформление; на иконах присутствует основанный им монастырь с соответствующей кровлей. Жизнь Христа была тесно связана с Иерусалимом, а русского святого - с Новгородом. Применительно к малым церквям следует отметить, что зеленый - цвет подвижников и преподобных.
Большая церковь с желто-зеленой главой посвящена Троице; зелень является неотъемлемым атрибутом соответствующего праздника. Сионская горница была украшена ветвями деревьев в момент сошествия Святого Духа. В свою очередь, желтоватые полосы представляют собой огненные языки, в которых он спустился на апостолов. Под куполом изображено убранство помещения, а внизу расположены полукружия, символизирующие гробницу царя Давида на первом этаже.
У церкви Александра Свирского аналогичный орнамент; это единственный русский святой, которому явилась Троица. Северное сияние зачастую имеет желто-зеленую окраску, причем на иконе его свечение нисходит слева направо.
Представление о первоначальном облике собора дают миниатюры Лицевого летописного свода, на которых его приделы выглядят одинаково. «Храм вместе с украшениями и иконами был снаружи и изнутри спален огнем; колокольни также. И остались только стены, разбитые и раздробленные» - писал Генрих Штаден о московском пожаре 1571 года. В следующем десятилетии собор воссоздавался заново; Мартин Груневег отмечал, что «церковь еще не достроена». Был добавлен придел Василия Блаженного, а после очередных возгораний ансамбль снова подвергся изменениям. Купола стали массивными и покрылись орнаментами; это произошло в первом десятилетии XVII века - между гравюрой «Кремленаград» и Сигизмундовым планом Москвы. Можно предположить, что если первым автором Покровского собора был Постник Яковлев, то храм Василия Блаженного создал Федор Конь, чьи постройки отличает стремление к разнообразию. Кроме того, в прошлом его называли Иерусалимским или Троицким, поэтому глава объединяет элементы двух соответствующих приделов. На иконах юродивый изображается напротив собора.
Церковь Рождества Богородицы и примыкающая к ней колокольня подразумевают соответствующие иерусалимские постройки.
Церковь с красно-синей главой посвящена трем патриархам (Александру, Иоанну и Павлу Новому). Оформление ее главы аналогично архитектурному фону Первого Никейского собора, в котором участвовал святитель Александр. На нем была осуждена ересь Ария, оспаривавшего божественную сущность Христа. Красный и синий цвета восходят к иконографии Иисуса и символизируют его двойственную природу.
У церкви Киприана с Иустиной бело-голубая глава; это цвета святых дев. На иконе присутствует соответствующая небесная сфера, пронизанная лучами. Полукружия под куполом представляют собой арки антиохийского храма, кроме того, на его стене изображены небольшие четырехугольники. Данный символ подразумевает Четвероевангелие, тогда как кружки в окладах соотносятся с нимбами. Зигзагообразный орнамент, аналогичный церкви Николы Великорецкого, указывает на средиземноморский стиль архитектуры. Антиохия расположена на территории современной Турции, равно как и Ликия.
Сетчатое оформление церкви Григория Просветителя напоминает иконописное изображение Эчмиадзинского монастыря в Армении. В действительности, так выглядят округлые элементы его колонн, несмотря на отсутствие луковичных глав. Таким образом, собор в целом представляет собой коллаж, обусловленный своей многопрестольной структурой. Напротив находится памятник гражданину Минину и князю Пожарскому.
Спас на крови, построенный под влиянием ХВБ, иначе называется собором Воскресения Христова. Небесная сфера изображена в сиянии божественной славы. «Князь Италийский» Суворов "рифмуется" с Пожарским, причем петербургский памятник стал предшественником московского.
Благовещенский собор Казанского кремля был спроектирован Постником Яковлевым, так же как и Покровский в Москве. Монумент, посвященный зодчим, опять же перекликается с памятником Минину и Пожарскому. Голубые главы, усыпанные вифлеемскими звездами, символизируют небеса, а позолоченные - сияние.
«В этих иконах, как мистический цветок, раскрывается душа художников, писавших их» - говорил Анри Матисс о русской иконописи. Мораль же басни такова: не множьте сущее и будет вам счастье.
