Джош Самман: «Последняя прогулка»
Привет, ребята. Спасибо за поддержку после UFC 181. Это был восхитительный момент моей жизни, который останется со мной навсегда. Я приехал домой на прошлой неделе и столкнулся с тяжелыми проблемами, о которых и решил написать - это мой своеобразный путь к утешению. Я решил написать здесь о своих переживаниях, потому что я ценю и люблю ваши отзывы. Что более важно, я надеюсь, что кто-то чему-либо научится из моего рассказа. Сегодня я хочу рассказать о своем лучшем друге, Джусе, - собаке, которая была со мной десять лет.
— Вы красивые, но пустые, — продолжал Маленький принц. — Ради вас не захочется умереть. Конечно, случайный прохожий, поглядев на мою розу, скажет, что она точно такая же, как вы. Но мне она одна дороже всех вас. Ведь это ее, а не вас я поливал каждый день. Ее, а не вас накрывал стеклянным колпаком. Ее загораживал ширмой, оберегая от ветра. Для нее убивал гусениц, только двух или трех оставил, чтобы вывелись бабочки. Я слушал, как она жаловалась и как хвастала, я прислушивался к ней, даже когда она умолкала. Она — моя.
— Прощай, — сказал Лис. — Вот мой секрет, он очень прост: зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь.
— Самого главного глазами не увидишь, — повторил Маленький принц, чтобы лучше запомнить.
— Твоя роза так дорога тебе потому, что ты отдавал ей всю душу.
— Потому что я отдавал ей всю душу… — повторил Маленький принц, чтобы лучше запомнить.
— Люди забыли эту истину, — сказал Лис, — но ты не забывай: ты навсегда в ответе за всех, кого приручил. Ты в ответе за твою розу.
— Я в ответе за мою розу… — повторил Маленький принц, чтобы лучше запомнить. — Я в ответе за мою розу…
Сент-Экзюпери Антуан: «Маленький принц».
Я смотрел, как мой друг задыхается, разбрызгивая кровь с каждым выдохом. Длинные капли и маленькие брызги крови покрывали его лапы. Он попытался погнаться за пробегающей мимо белкой, но вспомнив свое состояние, остался лежать на месте. На короткое время я вышел с Джусом на прогулку. Очень медленную прогулку. Я привык идти впереди людей. Грубо, понимаю. Мои любимые спутники – те, кто могут поддерживать этот темп или заставлять меня идти быстрее. Джус – один из таких, он мог заставить меня бежать. Мы могли бежать и бежать и бежать, соревнуясь в скорости весь путь до дома. Когда начиналась гонка, мне не нужно было говорить ни слова, он понимал меня с полувзгляда. Иногда побеждал я, иногда – он, но мы всегда заканчивали у почтового ящика, пыхтя и глотая воздух.
Больше мы не бегаем – только медленные прогулки от миски до двора, и обратно. У него ухудшен аппетит, также как и социальная активность с другими псами и людьми. Он уже никогда не станет прежним, и всё, чего я хочу - еще несколько минут с тем щенком, во времена, когда Джус был здоров.
Очередная страница закрыта, так происходит всегда. Еще одна ветвь моей жизни, моего опыта, завяла и ушла в землю, чтобы остаться с остальными. Могу ли я ожидать, что смогу строить новые ветви с той же скоростью, с которой теряю? Сидя здесь, я задаюсь вопросом, почему я пишу об этой трагедии. Всё же лучше, чем вообще не писать, или не иметь ничего значимого, о чем можно было бы написать, я полагаю. Это очень разные вещи, но о них мне никогда не придется беспокоиться.
«Подойди ближе», - я до сих пор слышу её шепот, - «Прижмись». Иногда к нему, иногда ко мне. «Ты пропустишь эти поцелуи», - она обещала, если я пытался бороться с кем-то из них. Ностальгия – универсальное чувство. Что говорит обо мне моя жизнь, когда она пробивает настолько сильные аккорды? Моя история? Должна ли она быть рассказана? Будет ли мне от этого лучше? А остальным? Изменения никогда не кончаются, я знаю, но сейчас они происходят в ускоренном режиме. Мне нравится думать, что сейчас моя жизнь подобна американским горкам, и я не хочу останавливаться, но, ё**********т, замедлитесь вы хоть на мгновение!!
Сейчас он дышит. Иногда он долго не дышит, и мне кажется, что он думает: «Пошло оно всё к черту!», но потом меняет мнение: «Ладно, продержусь еще немного». Каких усилий ему это стоит? Этот вопрос актуален в любое время.
Мы спали на полу прошлой ночью. Никто из нас толком не выспался, его затрудненные вдохи будили нас каждые несколько минут. Я посмотрел на него перед сном вчера и подумал, не станет ли эта ночь для него последней. Я промолвил: «Не сейчас, ублюдок», - в ответ получил только пустой взгляд. Он быстро увядал и не был заинтересован в разговоре. Он только и мог, что слабо вилять хвостом. Я старался держать его в сознании как мог, до тех пор пока не задремал, не зная, что ждет меня при пробуждении. Каждый вздох мог быть последним, и это просто ужасное чувство.
Сейчас утро, и я проснулся после нескольких часов сна. За последние десять лет он всегда приветствовал меня широкой глупой улыбкой, глядя в лицо и выдыхая тёплый воздух, пробуждавший меня. Сегодня он прошел по комнате и всё еще смотрел на меня, но больше он не смеётся. Его лицо говорило: «Давай покончим с этим, в конце концов». Я не виню его. Я наслаждаюсь последними мгновениями его жизни, прежде чем решаю: пора.
Я прихожу в сознание только на пути в ветлечебницу, в машине, на скорости 15 км/час. Автомобили позади сигналят и пытаются обогнать нас. Если бы они знали, я надеюсь поняли бы, почему я не тороплюсь. Из грузовика рядом показался лабрадор, высунувший морду в окно, с растрепанными по ветру ушами и языком. Бог имеет чувство юмора. Я вспоминаю, как Джус делал тоже самое, много таких дней. Наши славные дни. Он протискивал голову в окно, блаженно высунув язык, и ловил потоки встречного ветра. В какой момент это закончилось? Когда наши лучшие дни остались позади, и как нам это понять? У этого пса в грузовике тоже будут свои лучшие дни, прежде чем он отправится в свою последнюю прогулку. По крайней мере, сейчас он получает удовольствие.
Это произошло быстро. Состояние Джуса ухудшилось так быстро, что было невозможно подготовиться. Я хотел бы иметь больше времени на адаптацию, но как можно подготовиться к такому? Я прочитал море материала о том, как пережить горе и восстановиться после потери, но не представлял, как подготовиться к последним мгновениям до смерти – что я должен делать или чувствовать. Я приготовился, как понимал - через визуализацию своих шагов. Мы приходим, идём в заднюю комнату, колим его, и на этом всё. Это – как я себе представлял. Я никогда этого не делал и не имел понятия, как делаются такие вещи.
По грязной дороге я добрался до офиса ветлечебницы. Местность рядом с офисом была тёплой, Джусу бы тут понравилось. Я сидел в машине, размышляя над тем, правильно ли поступаю. Я взглянул на него и наклонился, чтобы поцеловать. Он потянулся ко мне, пытаясь поцеловать в ответ, но только откашлял кровавую массу изо рта, окропив багровым цветом мои штаны и консоль управления автомобиля. Я не забуду этот момент очень, очень долго. Сейчас я понял, что решение было правильным, эта горькая ситуация стала подтверждением.
Я смотрел, как он ковыляет. Мы дошли до офиса, обстановка была зловещей. Моментально сотрудники лечебницы сделали всё от них зависящее, чтобы нам было комфортно. Они проходили через это много раз, но не похоже, что с опытом для них это становится делать проще. Мы с доктором поговорили несколько минут. Ему не нужно было рассматривать Джуса, чтобы принять правильное решение. Уйти тихо и безболезненно лучше, чем биться в болезненной схватке со Смертью, где победитель один.
Мы вышли наружу, медленно. Мы нашли только одно место, освещенное солнцем, - на верху травяного холма. Хорошее место, чтобы умереть - лучше, чем застенки больницы с белыми стенами, флуоресцентными лампами и металлическими полами. Я не думал слишком много об обстановке, но улица принесла приятную, хоть и краткую отсрочку тяжести момента.
Доктор еще раз объяснил, что произойдет, когда мы с ним присели в последний раз. Он найдет вену в лапе Джуса – так, как мы делали несколько раз на неделе. Вместо забора крови или инъекции антибиотиков, мы вколим ему приятную штуку. В ветеринарном мире считается, что барбитураты приносят безболезненную и мирную смерть - оказалось, что это действительно так.
Я сел рядом с ним, лицом к лицу, чтобы почувствовать его последние вздохи. Его глаза были наполовину закрыты весь день. Мы начали колоть его, и на мгновение он широко и живо открыл глаза, став снова похожим на того самого щенка из прошлого. Быть может, произошел взрыв эйфории, поток хороших воспоминаний, мне хотелось так думать. Последний вздох был глубоким, и не оставалось сомнений, что он действительно последний. Его голова упала на мою руку, и я почувствовал вес красивого лица, которое я с любовью выращивал на протяжении последнего десятилетия. Я позволил его голове еще немного побыть на моей руке, давая ему возможность провалиться в сон, отдыхая на мне.
Мы плакали и обнимались и еще плакали, пока доктор разговаривал со мной и Джусом, еще долго после его последнего вздоха. Он уверял нас, что Папа Францис официально благословил всех собак на пребывание на Небесах.
Он объяснял: что более важно, там наверху его ждут прелестные дамы. А мы знаем, как сильно Джус любит своих прелестных дам.
Каждая по отдельности потеря ,близкого человека,или любимой собаки,несёт в себе боль.
А когда всё происходит в такой короткий промежут времени,то любой может развалиться - стойкости тебе,Джох.