Насколько правомерно действует МОК?
Сначала несколько самоцитат. Собственно говоря, только их и достаточно, чтобы понять, что сейчас происходит с российским спортом.
Все стратегии защиты будут бессмысленны, если мировое сообщество все-таки перед рассмотрением индивидуальных дел выработает общий консенсус по поводу государственной допинговой системы в России. Тогда вырубать начнут лес (российский спорт), а щепки (спортсмены) никого уже волновать не будут. В этой ситуации все собранные Маклареном доказательства будут иметь кумулятивный эффект: при вынесении решения будут учитываться не только твои персональные царапины, но и царапины твоих товарищей по команде, не имеющие к тебе никакого отношения ДНК, соль, Дюшес, переписка и т.п. То есть российский спорт будут судить как одно целое, как когда-то английский футбол.
Я продолжаю настаивать на том, что для адекватного рассмотрения персональных дел нужно сначала признать или опровергнуть вывод Макларена о самом факте государственной допинговой системы.
В противном случае доказательственная база антидопинговых панелей будет ущербной. Ведь формально лыжная федерация не обязана учитывать факты, относящиеся к бобслеистам, а бобслейная федерация – факты, относящиеся к биатлонистам и т.д.
И в этом кроется фатальная юридическая ошибка. Если в России существовала система – значит, каждое персональное дело должно рассматриваться в контексте этой системы, как часть целого.
Иначе никак.
нет никакого смысла рассматривать персональные кейсы, если не будет выработано консенсуса по поводу государственной допинговой системы. Банить на основании доклада Макларена отдельных спортсменов – это очень скользкий юридический путь, который отрицает и сам Макларен. Нужно применять санкции к российскому спорту.
И, пожалуй, 26 февраля:
Макларен проверял показания Родченкова о массовых манипуляциях с пробами, которая совершалась РусАДА под руководством Минспорта. Канадец не занимался вопросом доказывания персональной вины Легкова, Глазыриной, Вилухиной и т.п. в этих манипуляциях.
В ситуации, когда первичные пробы подменены и уничтожены, доказать персональную вину спортсмена практически невозможно. Особенно если учитывать, что у WADA нет своего следственного аппарата и возможности принудительных действий с подозреваемыми и свидетелями.
Для тех, кому лень во всём этом разбираться: правовая проблема, стоящая при расследовании российского дела, формулируется довольно просто. У МОК и WADA достаточно доказательств государственной допинговой системы, но катастрофическая нехватка доказательств персональной вины отдельных спортсменов. Это рождает дилемму: либо выносить оправдательные вердикты при совершенно очевидном факте нарушения антидопинговых правил, либо наказывать людей, чья вина не доказана вне всяких сомнений. Эта дилемма осложняется ещё и тем, что сама доказательная база по всем подозреваемым разная (у кого-то царапины, соль и Дюшес, у кого-то только Дюшес).
Из мотивировочной части решения Освальда по Легкову видно, что МОК пошёл по второму пути. Тому самому, на необходимости которого я всё время настаивал.
Для тех, кто не читал решение, изложу его суть. Освальд находит выводы Макларена о существовавшей в России государственной допинговой системе абсолютно достоверными. При этом характер системы был таким, что разумно предположить участие в ней всех топовых спортсменов и перенести на них бремя доказывания своей невиновности.
Это же имеет в виду и Антидопинговая панель FIS, которая считает крайне вероятным тот факт, что все спортсмены из «Дюшес-листа» получили определенную выгоду от этой системы.
Предупреждая дилетантский вой на эту тему, отмечу, что перенос бремени доказывания производится лишь при наличии определенных объективных фактов (например, присутствие в файле «Дюшес») и не является какой-то юридической революцией. Эту штуку придумал не Освальд; аналогичных примеров полно и в уголовном праве. Строго говоря, здесь не столько перенос бремени доказывания, сколько право арбитра сделать определенные выводы из молчания обвиняемого. Но это уже тонкости, которые неподготовленный человек не поймет. Поэтому пусть будет перенос бремени доказывания.
Так вот, что я сказать-то хотел?
При всём том, что я полностью поддерживаю философию комиссии МОК, мне кажется, что Освальд идет по самой грани допустимого юридического риска.
Даже сам Макларен допускает возможность того, что российские спортсмены могли не знать о существовании допинговой системы. И я, хотя разделяю вывод Освальда о «комфортной уверенности» в участии Легкова в заговоре, такую возможность не исключаю.
Мне не нравится, что одинаковые решения принимаются относительно ситуаций с совершенно разными фактическими обстоятельствами и набором доказательств. Для меня выглядит странным признание спортсмена виновным в нарушении антидопинговых правил только на основании его присутствия в файле «Дюшес». Наконец, я по-прежнему не понимаю, почему комиссия Освальда выносит свои решения, основанные на признании факта государственной системы, раньше комиссии Шмида.
Ещё раз, во избежание неверного понимания. Я абсолютно уверен, что Родченков даёт правдивые и достоверные показания, в том числе об умышленном соучастии спортсменов в манипуляциях с пробами. Но я не уверен, что умысел доказан даже с точки зрения стандарта "баланс вероятностей". И ещё я не уверен, что имеющихся доказательств хватит Освальду в CAS, который уже чётко развёл по углам два эти вопроса: о доказанности самого факта манипуляций и о доказанности вины спортсменов.
Именно поэтому мне более перспективным и юридически чистым представляется другой путь.
МОКу было бы гораздо спокойнее (и гуманнее) вообще отказаться от применения персональных санкций, ограничившись только аннулированием олимпийских результатов подозреваемых. Вместо этого нужно сосредоточиться на юридическом признании государственной допинговой системы, а спортсменов признать её жертвами. При этом членство ОКР в МОК прекращается, что автоматически означает недопуск России к Играм в Пхенчхане.
Аналогично должны действовать и международные федерации: прекратить дисциплинарные производства в отношении спортсменов и приостановить членство России (как это сделано в отношении легкоатлетов).
Спортсмены, не имеющие допингового прошлого, допускаются к стартам под нейтральным флагом. Даже если проскочат участники допингового заговора – это не страшно, можно расценивать как гуманизм по отношению к жертвам системы.
А российские власти пусть до усрачки выполняют требования не одной, а десятка-двух дорожных карт – от биатлонистов, конькобежцев, скелетонистов, лыжников, фигуристов и т.п.
Парадокс заключается в том, что возможное решение МОК об отстранении России от Пхенчхана защитить в CAS будет намного легче, чем решение Освальда по Легкову.
Почему Освальд пошёл по самому сложному пути – это для меня загадка.
З.Ы. Меня просто умиляет, как много людей ведутся на эту галиматью от Морозова: «Я абсолютно уверен – начни кто-либо процесс по оспариванию доклада и его выводов сразу после первой части, то не было бы ни второй части в той форме, в которой она вышла, ни решений Комиссии МОК, основанной на докладе и показаниях одного человека».
Зарубите уже на носу: доклад Макларена НЕВОЗМОЖНО ОСПОРИТЬ В РАМКАХ КАКОГО-ЛИБО ЮРИДИЧЕСКОГО ПРОЦЕССА. Невозможно оспорить интерпретацию определенных фактов частным лицом. Можно оспорить лишь сами эти факты (наличие царапин, существование электронной переписки, присутствие в файле «Дюшес»), но это равнозначно оспариванию таблицы умножения.
Впрочем, Следственный Комитет ринулся это делать. Что несказанно доставляет.
Во-вторых, не надо меня перевирать. Есть некие общие принципы права, принятые в любой цивилизованной правовой системе и в в той или иной степени находящие отражение в любой отрасли права (никто не может выступать судьей, если является стороной спора, никто не может делегировать полномочий больше, чем сам имеет и т.п.).
Как раз в плане распределения бремени доказывания между антидопинговым и уголовным процессами больше общего, чем различного: и там, и там обязанность доказывания вины или факта нарушения лежит на "обвинении". Принцип презумпции невиновности намного шире и является отраслевым принципом именно уголовного процесса.
Главное различие между спортивным правом и уголовно-процессуальным - это РАЗНЫЕ СТАНДАРТЫ ДОКАЗЫВАНИЯ: здесь - баланс вероятности и комфортная уверенность, там - вне всякого разумного сомнения.
Я всегда отмечаю ЭТО РАЗЛИЧИЕ, а не различие в распределении бремени доказывания.
В-третьих, уголовный процесс приведен здесь только в качестве аналогии, лишь как иллюстрация того, что Освальд ничего нового не сделал. И в данном случае это сделано не "якобы", а вполне очевидно (п.п. 104-106 решения).
С точки зрения стандарта доказывания антидопинговый процесс, безусловно - ветвь гражданского, арбитражного процесса. Об этом есть прямое решение Верховного суда Швейцарии, высшей инстанции для КАС. Однако в плане распределения бремени доказывания Кодекс ВАДА недвусмысленно говорит о том, что доказывать должен тот, кто обвиняет.
Ещё раз: это две разные вещи: бремя доказывания и стандарт доказывания.
В-четвертых, в уголовном процессе никакого баланса вероятностей, строго говоря, быть не может. Вина подсудимого должна быть доказана исчерпывающим образом.
А вот примеров того, как в уголовном процессе применяется частичный перенос бремени доказывания, навалом.
Нельзя, например, построить свою защиту от обвинения в хранении наркотиков по такому принципу:
-Да, у меня нашли наркотики. Но мне их подбросили. Кто и когда - не знаю, но вы докажите, что мне их не подбросили. Возможно, это инопланетяне подбросили. Вот и доказывайте, что инопланетяне не подбрасывали мне наркотики.
а насчет внутренних соревнований : если у нас игровые виды спорта пустуют, то явно не лыжи собирать народ будут. А это означает гибель многих видов спорта в стране. У нас не США, у нас спорт существует не для Шоу и развлечения толпы, а для распила денег.
---------------------------------------------------------------
Бугага)))
Расскажи это десяткам тысяч сидельцев. Протокол личного досмотра и акт экспертизы найденного вещества - вот стандартная доказательная база по таким делам.
То есть бывают, конечно, и зорошо разработанные операции с контрольным закупом, диктофоном и мечеными купюрами. Но и беспредела выше крыши.
Да-да, ты написал о "нормальном" уголовном процессе.
Однако на самом деле в любой правовой системе человека за найденные у него наркотики осудят, если он просто утверждает, что наркотики были ему подброшены. Да, следователь обязан проверить эти утверждения, но как? Как минимум, следователю нужно объяснить, кто, когда и при каких обстоятельствах мог это сделать.
И если утверждения о подбросе наркоты не подтверждены и не опровергнуты, угадай с одного раза, какое будет решение?
Если уж ты юридически подкован, я могу перевести обсуждение на более глубокий уровень. Речь действительно идет не столько о переносе бремени доказывания, сколько о возникновении некоторых фактических опровержимых презумпций. Одна из них - человек всегда знает, что хранится у него в карманах и как оно туда попало.
А теперь возвращаемся к спортивному праву.
Факт подмены проб доказан неопровержимо. Есть показания Родченкова, еще нескольких анонимных свидетелй и переписка Родченкова. Этого достаточно, чтобы предложить российской стороне разумно объяснить факт подмены. Эти объяснения пока курам на смех. Потому и проигрывают кейсы в одни ворота.
Отличить невероятно трудно. Именно поэтому Освальд и говорит: доказывайте сами, что попали в Дюшес по ошибке или против своей воли
к примеру во Франции есть арбитражный суд для решения вопросов между сотрудниками и их предприятиями. так вот, там компания с плохой репутацией по отношению с острудникам редко что выиграет, даже если права в конкретном деле. Арбитры просто учтут преждние грешки и вынесут решение против сотрудника. а какая у Путинской России сейчас в мире репутация?
Во-первых, что значит "так и не смогли открыть"? пробы давным-давно научились вскрывать без серьезных видимых следов, это доказано экспериментально.
Во-вторых, файл "Дюшес" прошел киберэкспертизу, которая установила, что он был создан до Олимпиады на компьютере Великодного - сотрудника ЦСП.
Сам факт вскрытия и подмены проб даже не обсуждается. Здесь чужие ДНК, аномальная концентрация соли и царапины с внутренней стороны крышек.
При этом моча Легкова в пробе имеет аномальную концентрацию соли, однако удельная плотность пробы совпадает с указанной в протоколе забора пробы. Это неопровержимо доказывает, что моча была сдана Легковым не в день соревнований, а раньше. Плюс откуда Родченков мог знать коды проб, которые надо подменять?
Поверь, всё сложнее.
Если ты намерен отрицать сам факт манипуляций с пробами, лучше не пищи здесь. Без обид, здесь обсуждение идет на другом уровне.
В уголовном праве обязательный элемент состава преступления - не умысел, а вина (умысел - это частный случай вины). То есть и в уголовном праве можно загреметь при отсутствии умысла.
И напротив, спортивное право тоже требует какой-то формы вины спортсмена, чтобы его дисквалифицировать. Например, Йохауг признана виновной в том, что не прочитала упаковку препарата.И, между прочим, антидопинговые панели очень интересует, какая именно форма вины была у спортсмена: от этого зависит срок бана.
Если будет доказано, что запрещенный препарат попал в организм против воли спортсмена (например, его насильно ему ввели) - ни о какой дисквалификации речи быть не может. Другое дело, что доказывать этот факт действительно придется спортсмену.