Как адвокат Вишеманн сдаёт Россию
Вчера я выложил пост, в котором предположил, что информационная атака адвоката Легкова Вишеманна на итоги расследования Освальда – это эмоции человека, который почувствовал, что дело идет к нежелательному для него финалу.
У меня нет в этом абсолютной уверенности (я дважды отметил, что это только предположение), поэтому хочу рассмотреть второй вариант развития событий, при котором подопечные Вишеманна будут оправданы и допущены к официальным соревнованиям.
Сразу отмечу, что такой исход лично мне представляется вполне возможным.
Ещё в декабре 2016-го я писал:
«Слабая сторона доклада Макларена, как это ни парадоксально, связана с его же сильной стороной. Канадец, в общем, доказал масштабное манипулирование пробами с участием государства.
Но в силу именно масштабности манипуляций и участия в этом государства очень непросто будет доказывать персональную вину отдельных спортсменов и даже сам факт нарушения ими антидопинговых правил.
Повторю проблему: что делать, если в антидопинговую панель федерации приходит дело, где есть только аномальная соль и царапины на флаконе? Ни одного факта, указывающего на то, что в подмененной пробе была запрещенная субстанция, нет. Ни одного факта, указывающего на то, что сам спортсмен был причастен или вообще знал о манипуляциях – тем более. За что тогда наказывать?»
С тех пор мало что изменилось: доказательственную базу могло бы изменить только признание кого-то из подозреваемых, что совершено нереально.
Тогда же, в 2016-м, я отмечал следующую стратегию будущей защиты спортсменов:
«Педалировать версию о том, что спортсмены не знали о манипуляциях с пробами и, соответственно, невиновны в случившемся. В отличие от нарушения «наличие запрещенной субстанции в пробе спортсмена», которое исходит из принципа объективного вменения (то есть неважно, виноват спортсмен или нет – дело Штеле), нарушение «использование спортсменом запрещенной субстанции» требует формы вины. Если же спортсмен не знал и не мог знать, что его пробой манипулируют, а сама проба чиста – наказывать его не за что.»
Вишеманн последовательно идёт по этому пути: иногда целые абзацы на его сайте и в моем блоге совпадают в содержательном плане с поразительной точностью. Он, безусловно, грамотный адвокат и бьёт в самые уязвимые точки FIS.
Вишеманн постоянно повторяет, что Макларен при подготовке доклада не имел мандата на доказывание персональной вины спортсменов и, следовательно, добытые им доказательства недостаточны для персональных санкций. Именно поэтому канадец, говоря о том, что спортсмены могли быть бенефициарами массовых манипуляций, использует предположительные обороты.
И в этом смысле Вишеманн прав, когда пишет, что сделать из доклада Макларена выводы, которых не делал и не собирался делать сам Макларен – это пойти против здравого смысла.
Здесь уместно вспомнить правовую позицию CAS, изложенную в решении по Легкову: доказательств манипуляций с пробами достаточно, а участия в них спортсменов – нет. Этих доказательств хватает лишь для временного отстранения; чтобы банить – нужны ещё доказательства.
Так вот.
Вишеманн считает, что этих новых доказательств комиссия Освальда не нашла. Более того, по его мнению, доказательств даже стало меньше (с учётом несоответствия между файлом «Дюшес» и следами вскрытия проб).
Освальд считает иначе, именно потому и предъявляет лыжникам персональные обвинения.
Кто из них прав – узнаем скоро, я сейчас о другом.
Самая ужасная для России штука в том, что даже Вишеманн, которому сам бог (или заказчик, что в адвокатском деле почти одно и то же) велел уничтожать доклад Макларена, признаёт его юридическую мощь и неоспоримость.
Вишеманн подчёркивает, что его борьба ведётся не с самим докладом, а с его неверной интерпретацией, в частности – с попытками расширить мандат Макларена до персональных обвинений.
Цитируя Вишеманна, Марьянчик из «СЭ» стыдливо опускает очень важный момент: адвокат утверждает, что допинговая система Маклареном полностью доказана и даже не оспорена российской стороной.
Адвоката можно понять: на Россию как государство ему плевать, деньги он получает за защиту Легкова. И разумно отказывается оспаривать очевидное. Его вполне устроит вариант, при котором выводы Макларена будут подтверждены и дальше них никто не пойдёт, потому что к его подзащитным эти выводы никакого отношения не имеют.
Вишеманн на все лады повторяет: допинговая система доказана. Не доказано сознательное или неосознанное участие моих подзащитных в ней. Я не буду повторять его доводы, они достаточно хорошо известны и не лишены оснований (как, впрочем, и слабостей).
И тут мы подходим к самому главному.
Допустим, этот подход убедит МОК и (или) федерации, и они в своих решениях зафиксируют: система была, участие в ней спортсменов не доказано. Скажем, вслед за Вишеманном будет повторено, что у Родченкова, Нагорных, Родионовой и Великодных не было доказанных личных контактов со спортсменами. Но то, что все перечисленные чиновники были участниками допинговой схемы, доказано неопровержимо, этот факт даже не оспаривается.
Тот же Вишеманн в качестве альтернативной версии предполагает, что чистая моча спортсменов могла «добываться» чиновниками из больницы или лаборатории, куда она попадала вполне легально.
Ок, допустим.
И что тогда?
А тогда на сцену выходит подзабытая уже комиссия Шмида, выводы которой оказываются для российской стороны абсолютно безжалостными. Опять цитирую Вишеманна: система допинга в России никем не подвергнута сомнению. Всем, кто требует персональных санкций, адвокат настоятельно рекомендует ознакомиться с докладом Макларена, в котором такого требования нет.
И в сухом остатке получается, что даже при самом лучшем раскладе – если комиссия Освальда снимет все обвинения с 28 человек или потерпит поражение в CAS – сам факт массовых манипуляций с сочинскими пробами, за которым стоит российское государство будет признан однозначно.
Вновь процитирую себя:
«Когда дойдет до персональных разбирательств, выяснится, что у одного спортсмена – присутствие в файле «Дюшес», царапины на флаконе, чужая ДНК в пробе и упоминание в переписке Родченкова.
А у второго – только царапины на флаконе.
Как тут быть?
МОК и федерациям нужно принять непростое решение: разбираться ли с каждым спортсменом обособленно или все-таки рассматривать все дела в контексте признания государственной системы допинга?»
Ряд федераций и сам МОК пошли по первому пути, чем создали себе массу головных болей и юридических трудностей.
Однако независимо от решений МОК по отдельным спортсменам впереди маячит отстранение России как государства от Пхенчхана.
К нейтральным спортсменам вопросов, судя по всему, не будет.
------------
С горечью предположу, вопросы найдутся. Помощь десяткам НОК западных стран, требующим отстранения от Игр российских спортсменов, придет с самой неожиданной стороны - из кремлевских кабинетов и депутатских кресел.
"С другой стороны, хотя в докладе упоминаются СМСки с кодами проб, они, судя по всему, не сохранились. А если и сохранились, это СМСки от Желановой Родченкову, т.е. спортсмены как бы опять ни при чем".
Так если это СМСки от Желановой, то кто, кроме спортсменов, мог ей дать? Некому.
Не понятно со следствием, не отдающим пробы. Что они могут расследовать? Разве они имеют право перепроверять пробы? Я почему-то думала, что это сочинские. А что это за пробы?
Ты неглуп (и гениален - на фоне парочки ошивающихся в Разделе наших земляков-балбесов), следовательно, считать это остроумным никак не можешь; ты не юн, значит держать эти стада колобуль за фирменную блогерскую фишку не станешь... В чем тут секрет, не подскажешь?
Разумеется, ты волен не отвечать вовсе.
На стороне обвинения тот факт, что доступ к коду пробы имеет очень ограниченный круг лиц (по большому счёту, 3-4 человека, в том числе спортсмен). Причем тот факт, что Родченкову были известны коды именно российских проб, практически исключает участие в этом допинг-офицеров ВАДА (не сговорились же они все).
С другой стороны, хотя в докладе упоминаются СМСки с кодами проб, они, судя по всему, не сохранились. А если и сохранились, это СМСки от Желановой Родченкову, т.е. спортсмены как бы опять ни при чем.
На стороне защиты - опять же отсутствие прямых доказательств, что именно спортсмены отправляли коды. Кроме них-то некому, но это аргумент на любителя, в КАС может и не пройти.
В лабе, якобы опечатанной следственным комитетом, хранятся не сочинские пробы. Они интересуют не комиссию Освальда, а скорее ВАДА.